Хроники шиноби.Часть3.

В Конохагакуре мы вернулись через два дня. Сдали отчёт о успешно выполненной миссии и буквально сразу же были поставлены перед новой проблемой - приближался экзамен на звание чунин.
Мы с Саске не прекращали наших совместных тренировок. Мне нравилось проводить с ним время. После каждой тренировки мы вместе отдыхали, сидя на траве, иногда перебрасывались парой коротких фраз. Таких бестолковых и почти ничего не значащих: «Как ты?», «Всё нормально». У нас обоих ничего не было «всё нормально», и мы это прекрасно знали, но говорить об этом не хотели. Чем ближе к нам становился день экзамена – тем больше мы общались – на эту тему. Порой я задумывалась, а смогли бы мы вот так просто – как друзья, валяться бок о бок на траве, и наслаждаться молчанием и просто обществом друг друга, если бы Саске знал, кто я на самом деле? Иногда у меня возникало дикое желание открыть ему правду, довериться, но слова никак не хотели вырываться из горла. И я молчала.
Первый этап экзамена – письменный тест, мы прошли, не смотря ни на что. Морино Ибики – мастер давить на психику, в первый же час отсеялась четверть испытуемых шиноби.
А на следующий день должен был состояться второй этап. Как нам объяснили – каждая команда должна за пять дней добраться до Центральной башни в Лесу смерти. При этом необходимо было добыть два свитка – неба и земли. Каждой команде дали по одному из них. А значит, добыть другой можно было, только сражаясь друг с другом. И при всём этом – потеря одного члена команды – была равнозначна проигрышу, не смотря на количество свитков и время, за которое было пройдено испытание.
В день второго этапа я проснулась с уже знакомым чувством жжения в груди, от чего на коже проступил холодный пот. Я давно уже привыкла доверять своему «внутреннему радару на неприятности». С одной стороны – полезно, с другой – трудно бороться с понимаем того, что случиться нечто непоправимое. Чёрное пламя окутывало меня изнутри, не давая покоя.
Мы четверо – вошли в лес. Чем глубже мы проходили вглубь джунглей, тем яростнее становился мой Дар. Я то и дело оглядывалась на себя и товарищей – опасаясь, как бы смог не выдал меня. Конечно, друзьям надо было бы рассказать об этом, но у меня не хватало на это решимости. Я боялась, что это оттолкнёт их от меня, ведь сила, которой я владею – отвратительна. Не каждому по вкусу придется оживший мертвец…
Я вздрагивала от каждого звука, и напряжение просто иссушало меня – отбирало внутренние силы.
Ками-сама… на второй день мы столкнулись с ним.
Я сама не могла осознать кто он, или что, но мой Дар просто тянул меня к нему. От этого ужасного человека так и веяло Даром! Его и моим! И меня тянуло к нему, как бабочку на свет… Я знала, он чувствует то же самое.
Орочимару. Я слышала об истории трёх величайших саннинов. Но никогда бы не подумала, что встречусь с одним из них лицом к лицу. Я не могла сражаться, не могла поднять на него руки. Ками-сама, как же меня к нему влекло! Мой Дар высвобождался из меня уже знакомой мне пеленой чёрного водянистого тумана – и окутывал санина, и не причинял ему вреда.
- Кто ты такой? – медленно, не сводя с меня устрашающе-опасных глаз, вопросил мужчина.
Меня всю обволокло смогом. И это видели Саске и Сакура. Мои товарищи были ранены, я же могла лишь зачарованно смотреть на того, к кому меня тянуло самой моей сущностью.
- Меня зовут…
-Хаку! Что ты делаешь?! Убираемся отсюда! – выкрикнул Саске, приближаясь ко мне.
Внезапно голова санина словно оторвалась от тела – шея удлинилась, и начала стремительно к нам приближаться. Я никогда не видела ничего подобного. Мы с Саске прыгнули в разные стороны, но Змею был нужен мой друг. Клыки вонзились в его предплечье и парень закричал.
- Ииэ! Остановись! – только и смогла выкрикнуть я, бросаясь на помощь Саске.
Я дала своему Дару волю.
Возле нас лежало два трупа – убитых шиноби деревни скрытой в Траве. Их убил саннин.
Послушные моему Дару, моей воле – мужчины поднялись и в единый миг бросились на моего … врага? А враг ли он? Мне…
Сакура закричала от ужаса.
- Масака… - выдохнул Орочимару, оставляя Саске и уворачиваясь от нападающих на него тел.
Мой друг упал на землю без сознания, но меня уже это не волновало в данный момент. Я ринулась в атаку. Как это было бестолково глупо – переть против этого могущественного человека.
- Я не знаю, откуда у тебя эта сила, - улыбался Орочимару, уворачиваясь от тройной атаки – моей и моих поднятых шиноби, - остановись, мальчик, ведь ты не хочешь меня убивать, я знаю.
Я взбеленилась ещё сильнее – потому что он был прав. Сами наши сущности стремились друг к другу. Это было так необычно. Мне было тепло. Очень тепло – Дар ласково терзал мою душу, лаская каждым прикосновением языков своего пламени.
Внезапно саннин исчез из поля моего зрения.
- Мы ещё увидимся, - хриплый шепот раздался у самого уха, щекоча горячим дыханием. Он был так близко… это было, сродни нежности. Трепетной нежности внутри меня, как же мне было хорошо! Тепло, горячей волной, захлестнуло меня с ног до головы, одурманивая разум, притупляющий чувства. Тепло полыхающего во мне Дара. Этой чакры. А после последовал короткий и точный удар по затылку и в мои глаза заволокло тьмой.
Что, чёрт возьми, это было… - была последняя мысль в моём угасающем сознании.

Экзамен был временно остановлен. Всех вывели – вынесли из Леса смерти. А я так и не приходила в себя.
И, как оказалось, провела без сознания несколько суток. И за это время – слишком многое произошло.
Очнулась я с совершенной пустотой в голове и, почему-то в низу живота. В моей палате никого не было, я судорожно пыталась вспомнить, что произошло. И вспомнила. Напрочь игнорируя дверь – я выскочила в окно больницы, со второго этажа. Ну, окно – у меня традиционный выход из помещения.
Я и не подозревала, что ждало меня впереди. Коноха была в полуразрушенном состоянии. Я глядела на деревню широко раскрытыми глазами. Внутри холодея от ужаса. Снова ошиблась. Холодела я вовсе не от ужаса. Меня покрывал холодом мой Дар. Я почувствовала страх.
Хокаге-сама…как же так?
Я искала свою команду, хоть кого-нибудь, кто мог бы рассказать всё, что здесь произошло. Искать долго не пришлось – как оказалось, меня саму уже искали…
- Ибики-сан, что…
-Взять её!
Я и осознать то не успела, что и как произошло – как меня скрутили по руками и ногам. И только через несколько секунд я обратила внимание как ко мне обратился шиноби…
- Позовите Какаши, Куренай, Асуму и Анко, - распорядился Морино Ибики.
- Ибики-сан…
- Молчать! – рявкнул на меня мужчина.
Державшие меня джонины усилили хватку.
Что происходит…. За что?
Вместе с учителями прибыли на место и их команды – явно заинтересованные в срочном вызове своих наставников. Я осмотрела своих товарищей…и обомлела от ужаса. На меня смотрели с презрением, подозрением, неодобрением, осуждением … все, кроме троих – Какаши-сенсея, Саске и Наруто.
- Ну, что ж. Раз все в сборе, думаю, можно начинать? – хмыкнула Анко, - давай-ка, деточка, рассказывай, что ты забыла в нашей деревне и кто тебя послал? Даже не пытайся использовать ТУ свою чакру – на твоей руке блокирующий браслет. Дернешься – сдохнешь.
- Дощта… - только и сумела вымолвить я.
- Хаку, почему ты лгала? – лучше бы сенсей кричал на меня… столько горечи было в его голосе.
- Так… так было нужно. Какаши-сенсей… я просто не хотела, чтобы…
- Чего ты там не хотела? – резко и агрессивно перебила Анко-сан, - семьи у тебя значит нет? А мы вот думаем иначе. Отвечай, зачем страна Молний послала тебя сюда? Зачем ты притворялась мальчишкой?!
- Да потому что я похожа на мальчика! – не помню себя от страха и растерянности выкрикнула я, - вы, что сами не видите?! Какая из меня девочка?! Я не шпионка! Меня сюда отправили взамен убитого в моей стране вашего генина!
Я не могла смотреть на своих одногруппников. Я хотела плакать. Мне было больно…и холодно.
- Почему ты сказала, что у тебя нет семьи? – холодно спросил Неджи Хьюга.
- Да потому что они мне не семья! - закричала я и начала задыхаться.
Дар душил меня. И подступающие к глазам и горлу слёзы.
- Снова эта чакра! Но ведь стоит блок! Немедленно заприте её! Она может быть опасна! – крикнула Анко.
Действительно, мой Дар вновь начал плавно вытекать из моей груди. Все присутствующие шиноби, кроме тех, что держали меня по рукам и ногам – отошли на несколько шагов.
- Это наверняка уловка! Немедленно ведите её в камеру! – тут же поддержал Анко Ибики-сан.
Меня? В камеру?

Каморка для слуг… и тело моей милой девочки, качающееся в такт порывам ветра, глядевшее на меня сквозь маленькое грязное окошко. Боль…ярость… одиночество…

Я подняла глаза на друзей. В глазах Какаши-сенсея отражалась горечь, Сакуры – страх и недоверие, Наруто – разочарование и надежда, Саске – непонимание. Остальные смотрели с холодным равнодушием и неприязнью, и осуждением.
Ками-сама…я так хочу проснуться.
Меня грубо подняли с земли.
- Саске… - выдохнула я. Слёзы нескончаемым потоком, - и ты?
Он не ответил мне.
Как же больно…
Меня вырвало тёмными сгустками крови себе под ноги. Дар, черной пеленой окутывая меня всё крепче, интенсивнее.
- Что это?!
Гай-сенсей…это мой Дар. Моё проклятье.
Проклятая кровь.
Чёрная пелена оттолкнула державших меня джонинов в разные стороны. На меня тут же ринулись Асума и Анко.

За что?… за что… ведь я не сделала вам ничего дурного. Пожалуйста, перестаньте…прошу вас.
Я кинулась прочь – к выходу из деревни.
И все они – ринулись за мной.
- Задержать её! – кричал женский холодный и резкий голос за моей спиной.
Я звала на помощь. Звала неизвестно кого. Своим Даром.
Я никогда не умела быстро бегать, но сейчас расстояния между мной и преследующими меня шиноби неумолимо росло. Моя сила вела меня вперёд, позволяя двигаться с запредельной скоростью.
Лес. Прочь из Конохи. Прочь из дома.
Я бежала, безуспешно пытаясь стереть с глаз застилающие обзор слёзы. Задыхалась от давления моего Дара.
Ками-сама…
Споткнулась, упала. И подняться больше не смогла, захлёбываясь рыданиями. А густая чёрная пелена всё окутывала моё тело прочнее и прочнее.
И появился он. Словно из неоткуда. На стоящего рядом парня в очках я даже не обратила внимания.
Я хотела кричать от боли. Глаза мало что видели. Я протянула к нему руки. Как к спасению.
- Орочимару!!! – выкрикнула Анко.
Они нас нагнали и окружили со всех сторон.
- Хаку! Иди сюда! Иди к нам! – с надрывом в голосе орал Наруто.
Я почувствовала чьи-то руки, и мне стало тепло.
- Убери от неё свои руки, ублюдок!
Не надо, Наруто. Не надо. Мне тепло.
Я обернулась и все почему-то со страшным удивлением посмотрели на моё лицо.
Мой правый глаз был абсолютно чёрным. Без белков.
Меня тошнило и разрывало от двух разных чувств – тепла и боли.
Левым глазом я видела реальный мир. А правым – видела их души. У всех они были разные, словно чёрные плащи, окутывающие их с головы до ног. Прозрачно-черные.
Что это? Что? И откуда?
Я обвила руками шею санина и прижалась к нему, как маленький ребёнок, утыкаясь лицом в его плечо и плача. Его тепло отзывалась сладкой истомой в моём теле, в моём сердце.
Мужчина прижал меня крепче к себе, и его подручный сложил печати.
Мы исчезли из леса, растворившись клубами тумана и чёрной пелены. Оставляя поражённых увиденным шиноби скрытого Листа одних. Но до меня, словно сквозь сон, донёсся отчаянный крик голубоглазого блондина:
- ЧТО ВЫ НАДЕЛАЛИ?!

Помогите мне,…пожалуйста, помогите.

Прошло уже три месяца с тех пор как саннин забрал меня из Конохагакуре. В его подземных катакомбах мне очень и очень понравилась. Всё было устроено именно так, как мне хотелось, словно по заказу. Нигде не было яркого света, ни громких звуков…. Порой, конечно, доносились до меня крики боли или ужаса подопытных «мышек» папы, но лично мне они не очень-то мешали. Мне выделили вполне просторную комнату, недалеко от покоев Орочимару. Он сразу же сделал мне самый лучший подарок в моей жизни – показал свою библиотеку и разрешил читать любые книги, какие я пожелаю.
После битвы с Третьим Хокаге у него были атрофированы руки. Саннин не мог использовать ни единой техники без помощи Кабуто или меня. Когда он только принёс меня в свои владения – Страну звука, я тут же изгнала мучительную боль из его рук своим Даром.
Как оказалось – мы с папой похожи. Да, я называю его папой. Мне так нравится, а он не возражает. Отличие между нами лишь в том, что ему приходится использовать запретные техники для поднятия трупов и дальнейшего их использования и достаточно большое количество чакры. Мне же требуется всего лишь пустить себе кровь и высвободить Дар (смог). Моя же собственная обычная чакра практически не используется. Отец был очень заинтересован этим и позволял мне играть с его жертвами. Я могла за раз поднять шесть трупов. Но это был мой предел – потом меня охватывала дикая слабость и частенько выворачивало наизнанку, но это пока…скоро мои возможности возрастут – по мере занятий. Саннин любил наблюдать за моими тренировками в этой области. Он всегда сидел в своём кресле, которое больше напоминало трон. А после тренировок, если мне не становилось совсем плохо – я залазила к нему на колени и грела нас обоих своим Даром. Это было не физическое чувство тепла, нам было хорошо рядом – как бы это описать….поднималось настроение, чувствовалась лёгкость во всем теле, хотелось улыбаться. Просто осознание безмятежного спокойствия и полного удовлетворения жизнью.
Первое время папина «шестёрка» - Кабуто, с перекошенным лицом наблюдал за нашими «посиделками». А мы с папой смеялись над ним. Саннин никогда меня ни за что не ругал, не отчитывал и практически ничего не запрещал. И, хоть и редко, но всё равно радовал меня – когда сам просил меня остаться с ним, или просто звал меня к себе – чтобы я посидела рядом или на его коленях. Его руки больше не болели и ему стало гораздо легче. Но всё равно – это не меняло того факта, что он не мог пользоваться своими техниками.
И вот три месяца спустя, во время моей очередной тренировки, или, как я это называла – игры, пришли папа и Кабуто.
- Хаку, на некоторое время нам придётся тебя оставить. Мне нужно найти одного человека… ты останешься здесь. Это не обсуждается.
- А вы надолго, па?
- Надеюсь, что нет. Как получится.
Я «бросила» труп и крепко прижалась к змеиному саннину, уткнувшись лицом ему в грудь.
- Кабуто, смотри, чтобы с отцом ничего не случилось, иначе станешь одной из моих игрушек, - улыбнулась я, глядя на парня.
С Кабуто мы, в принципе, неплохо ладили. Он был умным парнем, и изворотливым, как лис. Частенько мы с ним сидели в лаборатории и изготовляли различные препараты по заказу отца. Сначала я просто наблюдала за тем, как Кабуто мечется от стола к столу, ловко скользя пальцами по пробиркам с ингредиентами и попутно рассказывая мне всё, что он делает и для чего тот или иной компонент. А месяца полтора спустя я уже помогала ему. Не то, что бы очень – подавала те баночки, которые он просил или ходила за травами, если ему что-то не хватало.
После тренировок у меня постоянно были вспороты запястья и Кабуто всякий раз залечивал мои раны и давал мне специальные травяные настойки – укрепляющие организм, если я бледнела или слабела от частых потерь крови.
Парень улыбнулся.
- Конечно, Хаку, можешь не волноваться об этом.
Папа потрепал меня по волосам. Не ласково – он не знает таких понятий, но как мог более менее мягко.
- Не балуйся тут, Хаку. Я не хочу, по возвращению, увидеть свою базу в руинах. И смотри не перебей мне всех заложников - они мне ещё будут нужны.
- Но, пап, как же мои тренировки? Ты же знаешь, я не люблю подолгу использовать одни и те же тела, к тому же они начинают разлагаться и вонять.
- Не больше пяти человек. Остальных оставь – ты и так слишком много играешься. Не забывай и про стандартные тренировки. Возможно, скоро будешь помогать мне в моих делах, - он ухмыльнулся.
Я очень люблю, когда он вот так ухмыляется. Ему идёт.
Я кивнула и отошла.
- До свидания, Хаку, - махнул мне рукой Кабуто, - и не лазай в лаборатории!
Вот чёрт, я думала, он не вспомнит!...
- Да, да, конечно…
Мне здесь никогда не было скучно. Да и папа не любил, когда я трачу время попусту. Чаще я была занята книгами. Частые тренировки тоже очень меня утомляли и мне нужно было подолгу отдыхать, чтобы восстановиться. Отец написал много чего о своей работе, о своих экспериментах. Его познания в области запретных техник были просто поразительными. Практически каждые три года он менял свои тела. Ему было уже больше пятидесяти лет! А в своих телах выглядит лет на тридцать… Он у меня красивый. Очень.
Я думала, что если он и дальше продолжит развиваться в том же направлении, то лет через десять-двадцать – изучит все существующие техники, разорит все деревни, установит тоталитарную систему управления и умрёт со скуки.
Когда я высказала ему свои предположения, он расхохотался и погладил меня по волосам.
К его змеям я относилась нормально, но всё равно устраивала «представления», как их называл Кабуто. Если проснувшись поутру в очередной раз, обнаруживала холодное и скользкое создание у себя в кровати.
Помнится… первый раз, примерно через неделю после того, как мы покинули Страну Огня, я схватила несчастную змею за голову и побежала в личные апартаменты отца, размахивая животиной по кругу в воздухе. Когда я зашла к нему, змейку уже хватил то ли инфаркт, то ли летальный исход – непонятно. В любом случае – она как-то странно обвисла у меня в руке, как только я перестала размахивать ею.
Я попросила папу больше так не делать.
А он попросил больше не мучить его животных.
Когда они ушли, я осталась, как говорится «за главного» и тут же с садистским выражением лица понеслась к камерам с папиными «подопытными кроликами» и удавшимися экспериментами.
Все они были отвратительны на вид – у кого две башки, у кого четыре руки или два тела с одной головой. У папы богатая фантазия на такие вещи. И все они мне безумно нравились. Служили папе также шесть шиноби звука. Одна из них – Таюя, очень часто действовала мне на нервы. Уж слишком стервозный и вспыльчивый у неё характер. Я даже попросила папу дать мне её поиграть. Девушка побледнела, а папа почему-то устало вздохнул и сказал, что нельзя.
С Саконом и Уконом было интересно тренироваться. У них было одно тело на двоих. Вечно перебивали друг друга, бранились и вообще здорово меня веселили.
С Таюей я никогда не занималась. Папа не разрешал. Сказал, что она ему ещё нужна, а я точно выйду из себя и прибью её на хрен. И мои обещания типа «я для тебя её потом подниму, честное слово» - никак на него не действовали.
Как ни пытался отец и Кабуто обучить меня техникам сотворения иллюзий – у них ничего не получалось. Это было просто без толку. Гендзюцу никогда не было моим коньком, и никогда не станет.
На свой правый глаз я уже во второй день повязала чёрную повязку. Он так и не вернул себе нормальный вид. И как отец его ни разглядывал, ни внутренне «прощупывал» - не мог убрать это «чёрное зеркало».
Мой кругозор в битве резко снизился. Приходило полагаться больше на слух.
Пока отец с Кабуто отсутствовали, я только и делала, что читала, тренировалась да спала. Мне очень хотелось, чтобы папа похвалил меня. Чтобы видел, как я стараюсь стать сильнее. Нет, я его никогда не любила. Мне просто с ним было хорошо. А он заботился обо мне и занимался моими тренировками и даже моральным воспитанием. Когда мы вместе сидели в его кресле, в его личных покоях – он просил меня рассказать о себе всё. С самого начала. И я рассказывала. И про Аки, и про Хаку тоже. А он слушал, улыбался и гладил меня по волосам. Это, наверное, моё слабое место – люблю, когда меня так ласкают.
Я знала, что нужна саннину для его целей, а вовсе не потому, что нам вместе хорошо и тепло. Но мне это было по барабану.
Иногда просто хочется быть кому-то нужной.
Мои поднятые шиноби не могли использовать свои техники, так как практически вся чакра выгорает после смерти. Но зато та малая толика чакры, что всё равно, несмотря ни на что, оставалась в теле, позволяла им использовать тайдзютсу - не в совершенстве, конечно, но тем не менее. И самое главное – мне не нужно было ими управлять. Я поднимала их и всё Я их хозяйка – прикажу сплясать – они мне спляшут прикажу убить – убьют, прикажу ходить за мной на четвереньках, как собаки – будут ходить. Они двигались сами, послушные моей воле. Чтобы упокоить мертвецов снова я почти не тратилась – достаточно просто отдать ментальный приказ.
Я старалась заполнить свои «хранители энергии» - пирсинг, своим Даром. Он тратился быстро и в больших количествах. Шесть человек – это всё, на что меня сейчас хватало. И мне требовалось от трёх до четырех суток – чтобы восстановить Дар.

Они вернулись через месяц. Я сразу почувствовала, что у папы плохое настроение. Значит то, за чем они отправились в это путешествие, им не удалось. Он вызвал меня буквально через час, после прибытия. И я опрометью кинулась в его покои. Кабуто, как всегда стоял по левую руку в шаге за его спиной. Я, молча, прошла к саннину и осторожно влезла ему на колени, обняв за шею тонкими руками.
- Что-то не так, пап?
- Нет. Всё в порядке. И кстати, Хаку. Совсем скоро у нас появится долгожданный гость, - саннин улыбался.
- М? Кто?
- Ты его знаешь, я ведь рассказывал…
- Саске, нэ? Ваката…
Да уж, моё отношение к этому парню сложно было охарактеризовать какими-нибудь положительными словами. Наше «расставание» было довольно-таки неприятным и печальным. Не скажу, что не скучаю по нему. Интересно, как он отреагирует на моё присутствие.
- Я с ним буду тренироваться?
- Иногда. Не забывай, про свои…игры, - от его змеиной улыбки мои губы сами поневоле расползались в стороны. Он поднял забинтованную руку и медленно провёл ею по моим волосам, - ты и он… вы оба у меня… особенные.
- Но ты ведь меня больше любишь? – лукаво ухмыльнулась я, заглядывая ему в глаза.
- Вне всяких сомнений, - усмехнулся саннин.
Все. Его настроение восстановлено. Даже Кабуто выглядит расслабленным. Знает, что только я могу сдерживать вспышки гнева папы.
Саске, Саске… ищешь силу, нэ? Посмотрим…