Хроники шиноби.Часть5.

Прошло два года с того разговора.
Тренировки не прекращались. Иногда отец отправлял меня по своим поручениям, в основном- добывать для него информацию.
Старания Кабуто не прошли даром. Благодаря его лечению моё гормональное развитие стабилизировалось. Красивее я, конечно, не стала, по-прежнему обрезая волосы и не снимая с правого глаза повязку, но теперь приходилось носить бюстгальтер и ежемесячно мучиться женским лунным циклом. Изменился тембр голоса, и теперь только слепо-глухо-немой может спутать меня с парнем.
Саске хорошел с каждым годом. От него было трудно оторвать взгляд, но мы по прежнему общались на официально-деловом уровне, и это общение сводилось к вежливым кивкам по утрам и холодному, безразличному «Начнём» на тренировках. Его взгляд ожесточился, в голосе стукались друг о друга кристаллики льда.
В нашем логове появились новые не слишком приятные личности в лице Дзюго, Суйгецу и Карин. С отцом я практически не разговаривала. Не приходила, когда он вызывал меня к себе и часто неделями отсутствовала на базе, чем доводила его до белого каления.
Мой Дар успешно развивался вместе со мною. Теперь под моим контролем могло находиться до двадцати трёх трупов. Я, уже без помощи Кабуто, самостоятельно сутками напролёт пропадала в лаборатории, пытаясь создать универсальный препарат «заморозки». С его помощью я смогу надолго сохранять своих подопечных в боеспособном состоянии. Я изучала самые элементарные медицинские техники, которые могут помочь мне на поле боя, если потребуется срочная медицинская помощь. Но больше всего меня интересовало сэндзюцу или, иначе, энергия природы. Я знала, что освоить эти особые техники могут помочь только на так называемой Жабьей горе. Но доступа туда у меня не было, ровно как и шансов туда попасть. Несколько раз в неделю я проводила медитативные тренировки в Долине Урукхай. Дорогу туда я нашла самостоятельно, когда, в очередной раз выведенная из спокойствия поучениями отца, сбежала из Логова. Орочимару более никогда не отправлял за мною никого из своих людей. Он знал, что я и так никуда не денусь. Я могла отсутствовать долгое время, но всегда возвращалась в наши подземные катакомбы. Отец обучал Саске своим змеиным техникам. Тем, которым не обучал меня, объясняя это тем, что у меня нет возможности их использовать, по причине отсутствия проклятой печати силы.
Самостоятельные медитативные тренировки отнимали у меня много сил и, порой, я так ослабевала, что не могла даже вернуться на базу, падая без сил у основания главной горы Долины Урукхай, иногда теряя сознание задолго до спуска. Ломая себе кости и выворачивая суставы. Змеи отца неизменно конвоировали меня в Логово, пронося по катакомбам как сломанную тряпичную куклу. И Кабуто раз за разом сращивал мне кости, лечил мои раны и вывихнутые суставы. За эти два года я испытала столько физической боли, что случайные травмы во время тренировок с Саске казались мне пустяшными царапинами. Я не чувствовала ровным счётом ничего, глядя как каменеет лицо отца всякий раз, когда его змеи приносили меня из Долины Урукхай, с переломанными рёбрами, располосованным лицом в окровавленной одежде, с неряшливо перевязанными грязными бинтами уже не заживающими запястьями.
Мою мёртвенно-бедную кожу уже не брал солнечный загар. От постоянной потери крови часто кружилась голова и мутнело в глазах.
Но всё это меркло и бледнело по сравнению с тем, что творилось в моей чёрной душе всякий раз, когда мой взгляд хоть изредка касался черноволосого шиноби. Я не могла налюбоваться, не им самим, а его душой. Его рваным чёрным плащом, развивающимся кошмарной тенью за его спиной. Ками-сама, как же я любила его душу. Я видела всё: всю его боль, его сомнения, переживания, скрытые за холодной маской безразличия и равнодушия, его стремление, ненависть, ярость.
Я видела души всех одним из своих чёрных зеркал моей собственной души. И боль отца, потерявшего своих родителей и ступившего на неправильный путь. И ощущала их боль, как свою собственную.
Проклятая кровь. Боль стала моим вечным и постоянным спутником, не отпуская меня ни на минуту. Как же мне было больно находиться рядом с Саске. Любое, даже мимолётное касание до него во время тренировки – отзывалось мучительной болью в моей голове, взрываясь тысячами осколков. И Дар с удовольствием и нетерпением жёг меня изнутри, с каждым годом лаская своим беспросветным мраком моё сердце.
Я часто задавала себе вопрос – за что мне это? За что мне дан этот Дар. Дар чувствовать и принимать чужую боль, Дар поднимать уже умерших, Дар видеть чужие души, читать чужие жизни, словно очередную книгу.
Я знала, видела и чувствовала слишком много. Каждый день потихоньку теряя рассудок. Мой разум спасали только медитации. Я поднялась на совершенно иной уровень бытия. Моё тело отрывалось от земли всякий раз, как я опустошала своё сознания, стараясь слиться с самим естеством природы. И сфера чёрного водянистого смога, окутывала меня, словно укрывая от глаз всего Мира, защищая меня в то время, как я пыталась сохранить жалкие остатки моего сознания.

- Рассказывай.
- Её сила растёт, но… что-то не так, господин.
- Что именно?
- Она словно становиться сильнее и то же время неумолимо слабеет. Почти перестала есть, несколько раз в неделю покидает базу. Судя по мешкам под глазами – плохо спит. И… мои настойки из сильнейших целебных трав уже не помогают ей так же эффективно, как раньше, - Кабуто не поднимался с колен, но смотрел только в глаза своему господину.
- Это не входило в мои планы. Я ни на йоту не продвинулся в изучении её особого Дара, - саннин был раздражён, - остался один год, Кабуто. Но, кажется, мне придётся подождать чуть дольше…
- Нани?
- Саске заметно окреп. Его сила возросла во много раз, - казалось змей говорит сам с собой. Его взгляд был расфокусирован, вертикальные зрачки подрагивали в зелёной оправе его глаз, - сила потомка клана Учиха в купе со способностями Хаку…
Пепельноволосый шиноби ошарашено поднялся с пола.
- Великий Орочимару…неужели вы хотите…
- О, да… это будет величайшее творение. Этот плод будет совершенным оружием… Кабуто, немедленно позови Саске, мне нужно с ним поговорить, - улыбка предвкушения отзывалась тенью сумасшествия на губах саннина.
Его слуга, всё ещё переваривая в голове слова своего хозяина отправился исполнять полученный приказ.
- Зачем ты звал меня?
- Проходи, Саске. Садись, - мужчина кивнул на свободный стул за столом, напротив себя, - у меня к тебе есть некое…предложение.
- Я слушаю, - черноволосый юноша скрестил руки на деревянном столу и опустил на них подбородок, устремляя внимательный взгляд своих цвета бездны глаз на учителя.
- Саске… ты хочешь уничтожить своего брата за то, что он сделал с твоей семьёй, верно?
- К чему этот разговор? – юноша нахмурил брови и напрягся.
- Это твоя первая цель. Вторая – восстановить свой род, - змеиный саннин подался вперёд, покидая уютную тень, скрывающую его лицо, - представь себе, Саске… представь себе своих будущих детей со своими блестящими способностями шарингана, своим универсальным геном клана Учиха и способностью без особых затрат духовной силы, одним лишь внутренним приказом сознания поднимать после смерти…целые армии…
- Подожди, что ты…
- Просто представь, - прошипел саннин и огонь из камина плясал причудливыми бликами в его глазах, - представь мощь своего возрождённого клана. Свою мощь. Саске, твоя деревня будет сильнейшим суверенным государством. Сила твоей семьи, твоего клана возродиться с тысячекратной мощью!
Молчание, воцарившееся всего на минуту, всего на одну минуту, казалось длилось целую вечность. И эта вечность проносилась в голове одного из последних представителей клана Учиха бесконечным водоворотом картин будущего.
Его клан, его семья. Он восстановит свой клан, он восстановит их силу и мощь. Клан Учиха вновь станет сильнейшим и могущественнейшим кланом всех деревень шиноби и его родная деревня станет нерушимой крепостью для его семьи, его самого и всех жителей Конохагакуре.
- Внутренняя сила Хакуфу растёт с каждым годом. Растёт она сама. Девушке уже пятнадцать лет. Один год…другой…и она может стать матерью ваших детей, и передаст им свою силу. Саске…
- … скажи мне, Орочимару, - тихо и вкрадчиво начал юноша, поднимая глаза на собеседника, - кто она тебе?
Улыбка исчезла с губ змеиного саннина.
- Зачем тебе это знать?
- Ответь на мой вопрос.
- Не отвечу. Ты можешь идти, Саске. Подумай над моими словами.

- Кабуто!
Парень обернулся.
- Хаку? Вернулась. Нужна помощь?
- Нет, - соврала я. Хотя глядя на меня можно было подумать, что никакая помощь мне уже не поможет. После трёх суток медитативной тренировки белая кожа словно просвечивала, под глазами запали глубокие тени, тонкие сухие губы сжаты в упрямую полоску на узком лице, - медицинская не нужна. У меня закончился корень страстоцвета. Будешь в деревне, докупи в ближайшие дни.
- Постараюсь. Иди на кухню и поешь. Я приготовлю для тебя ванну.
Старый, добрый лис…
- Спасибо, Кабуто, - уголки губ дрогнули в усталой улыбке. Это всё на что я сейчас способна, - но есть я не хочу.
- Хаку, - он подошёл ко мне, остановившись на расстоянии одного шага, - ты на себя в зеркало смотрела?
- Когда захочу посмотреть фильм ужасов обязательно это сделаю, - ухмыльнулась я и парень рассмеялся.
Преграда холодного отчуждения в который раз дала трещину. Нравится мне этот парень.
- Пошли вместе. Орочимару-сама убьёт меня, если ты загнёшься от голода. Я составлю тебе компанию.
Мы отправились на кухню. Но в меня не влезло больше половины того, что положил мне в тарелку пепельноволосый шиноби. А вот настойки на малиновых веточках я выпила почти полтора литра.
- От тебя пахнет кровью, возьми чистую одежду и приходи в общую ванную. Я приготовлю тебе восстанавливающие травы и извещу Орочимару-саму о твоём прибытии.
- Угу. Эй, Кабуто…
- М?
- Ты, конечно, хитрая и изворотливая сволочь, но - спасибо.
Несколько секунд он просто смотрел мне в глаза, а потом улыбнулся в своей излюбленной лисьей манере.
Мы не были друзьями. Не были товарищами. Но мы друг друга поняли.

После восстанавливающих процедур в ванной комнате, где я провела без малого четыре часа, я, впервые за долгие месяцы беспросветного внутреннего холода, решила навестить отца. Он, как всегда, восседал в своём кресле у догорающего камина и, молча, смотрел на оставшиеся угольки.
- Неужели ты пришла? С чего бы это?
Я закрыла за собой дверь и остановилась, слова никак не хотели из меня вырываться. Да я и не хотела говорить.
Саннин медленно повернул ко мне голову, окинул взглядом с ног до головы.
- Выросла, - немногословно констатировал он и слегка улыбнулся.
Я всё ещё молчала, холодно и как будто лениво глядя на него в ответ.
- Проходи, - он кивнул на стул, стоящий практически напротив своего седалища.
А раньше сажал меня только на колени…или хотя бы позволял сесть на подлокотник своего кресла, и обвить себя руками за плечи.
Я села и закинула ногу на ногу, откидываясь на спинку.
- Ты убила всех моих подопытных.
- Ну, не всех. Остались ещё те трое, что часто сопровождают твоего Саске.
- Где он сам?
- Понятия не имею, возможно, остался в бане.
- Вы были там вместе? – усмехнулся отец.
- Я была одна до тех пор, пока он туда не приперся и не соблаговолил составить мне компанию.
- Понятно. Что же случилось, что ты ушла, а он остался?
- Поболтали.
- Как мило... ты вроде цела, значит хотя бы не подрались, как обычно.
Разговор явно не клеился и мы оба это понимали.
- Ты не хочешь ничего мне рассказать?
Такое ощущение, что он заранее все знает и теперь просто насмехается надо мной.
- Что ты хочешь услышать, Орочимару?
Саннин больше не улыбался.
- Орочимару?
- Да. Тебя так зовут, представляешь?
- Следи за языком. Не забывай с кем ты разговариваешь.
- С кем?
Сюда бы Кабуто…кажется, я уже перешла все грани терпения отца. Парень хоть иногда помогал разрядить атмосферу. Сейчас я почти без сил и спасать меня уже некому.
Но змеиный саннин не двигался с места, продолжая прожигать меня глазами. Дар встрепенулся и больно кольнул меня холодом. Я поморщилась.
- Замёрзла?
Я ожидала всего – его змей, обвивающих моё тело и скручивающих мои ноги и руки, ледяного голоса, напоминающего мне о моем далеко не радужном положении, холодной, равнодушной улыбки на его тонких бледных губах… но только не этого усталого голоса, пробирающего меня всю до самого Дара.
Меня скрутило почти сразу. Всеобъемлющим, разрывающим внутренности холодом.
- Да, - я не узнала своего голоса в этом, словно предсмертном, хрипе.
- Иди ко мне.
Как же мне этого не хватало. Как же я этого ждала. Этого тепла. Безграничного чувства спокойствия и защищённости. Я чувствовала себя маленьким ребёнком в сильных руках своего отца. Мои руки судорожно обхватили шею саннина, будто я боялась, что он передумает и оттолкнёт меня. Я села ему на колени лицом к лицу. Прижалась своей щекой к его и закрыла свободный от повязки глаз. Хотелось плакать от облегчения. Длинная, косая чёлка упала на глаза, по носу скатилась одна единственная солёная капелька. Капля моей боли.
Мы не говорили ни слова. Но, как всегда, кому-нибудь да приспичит нарушить воцарившуюся идиллию. Этот самый кто-то, без стука распахнул дверь комнаты.
- Оро…
Саске не смог даже разглядеть нас из-под пелены непроглядного смога.
- Что тебе, Саске? – спокойно спросил отец, разгоняя смог рукой, словно тучу мух.
- Хм…
Я медленно открыла незанятый глаз и равнодушно посмотрела на возбудителя беспокойства.
- У тебя талант приходить не вовремя, Учиха.
Чёрный котяра внутри меня злобно шикнул и свернулся клубком, смог начал быстро рассеиваться вокруг нас, освобождая обзор милой семейной сцены.
Отец повернулся к парню, а я недовольно и тихо фыркнув, обхватила его за шею сильнее, прижимаясь всем телом и не намереваясь отпускать отца из рук в ближайшее время ни при каких обстоятельствах.
- Ты, кажется, говорил о каком-то задании для меня, моей команды и Хаку, - холодно напомнил Саске.
- Задание? – я немного отстранилась, чтобы взглянуть на отца.
- Да, я помню. Кабуто!
Посреди комнаты в клубах дыма материализовался ещё один субъект.
- Орочимару-сама?
- Ты подготовил информацию?
- Конечно. Хаку, ты в порядке?
- Почти, - недовольно буркнула я, внутренне мурлыча от удовольствия и поудобнее устраиваясь на коленях саннина.
- Почти?
- Да. Бери Саске и проваливайте отсюда на пару часов – и моё самочувствие значительно улучшится.
Учиха кинул на меня холодный «косяк». Отец улыбнулся. Ммм…
- Сегодня ляжешь со мной, - лениво и довольно протянул саннин, - завтра утром Кабуто просветит вас о миссии. Свободны.
- Хаку, не забудь выпить настойку перед сном. Спокойной ночи, - улыбнулся пепельноволосый шиноби и исчез из комнаты.
Саске в очередной раз обвел взглядом нашу двойную композицию.
- Спокойной ночи, - холодно бросил он, разворачиваясь в сторону двери.
- Покойся с миром, - приглушенно откликнулась я, утыкаясь носом отцу в шею и довольно улыбаясь, зная, что на губах отца тоже играет ухмылка.
- Больше никогда так не делай, Хаку, - сказал он, как только захлопнулась дверь за спиной парня.
- Чего именно? – настороженно и одновременно лениво спросила я, опасаясь сознаться с чем-нибудь пока ещё не всплывшем.
- Не смей устраивать истерики и убегать.
- Мне надоело. Тебя постоянно нет. Ты всё время проводишь с Саске.
- А ты ревнуешь? – усмехнулся саннин.
Я решила не отвечать. Он и так всё знает.
Правая рука змея медленно поднялась и опустилась на мой затылок, пальцы ловко вплелись в мои короткие чёрные волосы.
- Можешь приходить в мои покои в любое время, - прошипел он, осторожно стягивая повязку с моего глаза.
Я снова отстранилась, уставившись восхищенным взглядом в его лицо. Я видела своё отражение в его зелёных глазах. Видела пустоту своего чёрного зеркала в них.
- В любое?
- Да.
Моё маленькое чёрное чудовище внутри удовлетворённо замурлыкало, тихо окутывая наши тела снова.
- Мне надо тебе кое-что рассказать…
- И что же?
Я устало прикрыла глаза и зевнула.
- Я расскажу, но давай в спальне? Я устала и у меня болит голова.

- И что же ты хотела мне рассказать? – напомнил саннин, медленно проводя рукой по моим волосам.
Я устало и довольно устроилась поудобнее у него на груди, вытянув ноги на широкой постели. Если бы кто увидел – ничего приличного бы о нас не подумал.
- Это связано с Саске?
- Да. Я странно себя чувствую, когда нахожусь с ним рядом… это неприятно и приятно одновременно. Мой Дар почему-то начал реагировать на него почти также как на тебя, только… пока слабее. А ещё у меня появляются резкие боли в висках. Что это?
Отец слушал меня внимательно и молчал. Я терпеливо ждала, пока он обдумает сказанные мною слова. Надеюсь, он не слишком затянет с ответом, потому что я уже начинаю засыпать.
- Я подумаю над этим позже, Хаку.
- Ладно… - мой голос уже звучал слишком тихо и слишком слабо.
Я с усилием приоткрыла глаза и медленно провела пальцем по его груди. Отец улыбнулся.
- Хаку… и в кого ты такая растёшь?
- Какая? – лукаво улыбнулась я, поворачивая голову так, чтобы смотреть на его лицо, и продолжая тихонько поглаживать тонкими пальцами его торс.
Ками-сама, ну, что я творю? Что за мысли сейчас роются в моей голове? Он мой отец, ему больше пятидесяти лет!
- Спи, - тихо прошелестел он, притягивая меня выше одной рукой.
Мне было слишком хорошо сейчас. Так хорошо, как не было уже давно, и я, подчиняясь внезапному, на мгновение наполнившего меня чем-то, очень похожим на нежность, порыву, прикоснулась губами к уголку губ змеиного саннина.
Он замер всего на долю секунды, а затем расслабился вновь.
- Спи, - повторил он.
И моё сознание послушно капитулировало.

Проснувшись поутру, я чувствовала себя прекрасно. Кажется, улыбка расцвела на моих тонких бледных губах ещё раньше, чем я осознала, что проснулась.
Отец, как всегда, ещё спал. Он никогда не вставал так рано, в отличие от меня. Несколько минут я ещё повалялась рядом с ним, а потом осторожно приподнялась на локтях и оглядела его.
Мне нравится красота моего отца. И почему все считают его страшным? Фарфоровая кожа, фиолетовые полоски от глаз, ловкие чуткие пальцы, губы, такие же тонкие и бледные как у меня, чёрный шёлк его длинных волос. Глупцы просто не видят его красоты.
Ты красивый папа, ты очень красивый. И я люблю тебя. Может, не совсем так, как должна дочь любить своего отца.
Меня саму порой пугали собственные мысли, когда мне отчаянно хотелось… поцеловать его. Как сейчас. Нет, я даже не думала о какой-то пошлости, или половой связи. Никогда. Просто поцеловать. Или погладить его по волосам. Я никогда не делала этого раньше. А мне так хотелось. Но, если я сейчас позволю себе это – он непременно проснётся. И как отреагирует? Мне пятнадцать лет…
Папа, ты извратил мои мозги.
Я зевнула и опустилась обратно на кровать. Сегодня я не уйду. Я дождусь его пробуждения.
Ровно в восемь часов утра раздался троекратный стук в дверь.
Кого там нелёгкая принесла, а?
В покои вошли Кабуто и Саске. У последнего заметно расширились глаза, стоило ему взглянуть на кровать, на которой мы так уютно устроились с отцом.
- Ну, и какого хрена вы пришли в такую рань? Отец спит, - тихо и совершенно спокойно прошептала я.
- Доброе утро, Хаку, - улыбнулся Кабуто, - Орочимару-сама сам просил разбудить его пораньше. Вы отправляетесь на задание сразу после завтрака.
- Хм… - я повернула к отцу растрёпанную голову, - пап… Пааааап!
Саннин проснулся.
- Уже в сборе? – довольным голосом протянул он, поднимаясь с кровати.
Кабуто поправил очки и улыбнулся. Папа явно в хорошем настроении.
Как только я отбросила одеяло, напряжение на лице Саске мгновенно испарилось.
Я была в широких штанах и такой же футболке.
- Ты никак ожидал увидеть следы бурной ночи, Учиха, нэ? – усмехнулась я.
- Что-то не припомню, чтобы я разрешал превращать мои личные покои в балаган. Вы все трое – идите на кухню, - шикнул отец, разворачиваясь к нам спиной и направляясь в ванную комнату.
Я взъерошила рукой и так лохматые волосы и первая направилась прочь из комнаты. Умоюсь у себя.
- Как спалось? – спросил Кабуто, когда мы все вышли из покоев отца.
- Прекрасно. Что там за задание?
- Вы впятером отправитесь в Страну Риса. Я дам вам необходимую информацию на пятнадцать человек, которых вы должны привести живыми. Твоими стараниями, Хаку, у Орочимару-самы не осталось людей для опытов. Когда найдёте их – Карин, Дзюго и Суйгецу должны доставить их на эту базу, а вы двое – отправляетесь на новое место. Здесь уже не безопасно. Я дам вам координаты нового убежища и вы будете ждать там. И тебе отдельно, Хаку, поручение - собрать кое-какие травки. Список дам после завтрака. И ещё – также отдельный приказ от Орочимару-самы – Карин должна вернуться на базу живой. Живой, а не ожившим трупом.
- За невыполнимые миссии не берусь…
Мне показалось или губы Саске действительно дрогнули в сдержанной улыбке? Кажется, его она тоже успела изрядно достать.
- Уж постарайся, - хмыкнул Кабуто, исчезая вместе с Саске в левом повороте – по дороге на кухню.
- Хорошо, тогда скажи, чтоб она всю дорогу молчала, так оно вернее будет, - откликнулась я, поворачивая направо – в свою комнату.

- Кабуто.
- М?
- Что происходит между Орочимару и Хаку?
- Хех, ничего такого, о чём ты бы мог подумать, увидев их вместе.
- Я хочу знать подробности.
- А тебе не всё равно?
- Не испытывай моего терпения.
- Даже и не думал об этом. Как бы объяснить попроще… они просто похожи. Чёрная чакра Хаку, или, как она её называет, Дар, каким-то образом влияет на эмоциональное и духовное состояние Орочимару-самы. При тесном контакте.
- Как?
- Я не знаю. Даже господин Орочимару не может это объяснить. Им хорошо вместе – это всё, что я могу сказать. Но, если уж интересуешься, ни о какой физической близости речи не идёт, хотя наклонности Хаку порой немного…настораживают меня. Никогда прежде не сталкивался с подобными людьми.
- Подобными?
- Она никогда не бывает в одном духовном и эмоциональном состоянии, - Кабуто опустился на стул напротив Саске и немного нахмурился, пытаясь объяснить свои домыслы, - как стихия… понимаешь? При всём моём опыте работы с разными людьми, а его, поверь, немало – я никогда не могу предугадать, что у неё на уме. Не могу истолковать ни одной эмоции на её лице, какими бы они ни были.
- Ты тоже чувствуешь тепло внутри, когда она рядом?
- Тепло? Нет… постой, почему ты спрашиваешь?
- Когда она находится рядом что-то происходит внутри меня, - Учиха откинулся на спинку стула, - я говорю не о каком-то влечении между мужчиной и женщиной. Это не то. Просто становится…ммм…тепло. Приятно. Я не знаю как объяснить.
- Хм… похоже, её чакра стала реагировать на тебя так же как на Орочимару-саму. Ты спрашивал её об этом?
- Нет. И не собираюсь. Ты больше ничего не можешь рассказать по этому поводу?
- Боюсь, что нет, Саске-сан. Я сам ничего подобного не чувствую, хотя проводил с Хаку довольно много времени. Можешь спросить у господина Орочимару, если захочешь. А с Хаку… лучше будь осторожнее.
- В каком смысле?
- Она не блистает даже самой обычной женской красотой. Но что-то в ней неуловимо притягивает… ты не замечал?
- Хм…