Плюс на минус. Часть2.

До базы мы добрались за полтора суток. Я окончательно выздоровела, а потому пребывала в хорошем расположении духа, так что мои мелкие подколы в сторону Саске носили вполне дружеский и приличный характер. Конечно, не только он, несчастный, подвергался нападкам с моей стороны. Больше всех доставалось Орочимару, но этот только вечно ухмылялся, а потому подшучивать над ним мне быстро надоедало и я переключалась на парней.
- Миса!
- Карин!
Я радостно улыбнулась старой знакомой, и мы символично обнялись.
- Как жизнь?
- Да как всегда, в общем-то… здравствуйте, Орочимару-сама, - она вежливо поклонилась саннину, - здравствуй, Саске-кун!
«Саске-кун?»
А Карин, кажется, серьёзно увлечена этим молчаливым парнем. И что, спрашивается, в нём нашла? Только и прок, что мордашка смазливая, а так - просто неприятный и мрачный тип.
С нею он не поздоровался. Мало того, даже не посмотрел в её сторону. Я вполне справедливо возмутилась:
- Давно ты оглох? С тобой вроде поздоровались.
Судя по всему он уже привык придерживаться тактики, аля «Я стенка».
Где тут что тяжёлое, а?...
- Грубиян, - фыркнула я, - Карин, вместе жить будем?
- А то как же, - улыбнулась куноичи.
- А где Суйгетсу и Дзюго?
- Орочимару-сама отправлял их на задание, должны вернуться с минуты на минуту. Кстати, - она понизила голос, - ты – то тут зачем?
- Тренировать буду вон того, красноглазого, - нарочито громко ответила я, красноречиво тыча большим пальцем себе за спину.
- Нэ? Тренировать Саске-куна? Но зачем? Ты ведь знатоком боя никогда не была.
- Ну, да. Давай потом расскажу, ладно? Пойдем, проводишь меня в комнату, а то я и забыла эти чёртовы лабиринты.
Мы оставили парней одних, самозабвенно болтая по пути о разных пустяках. Я спрашивала её, как и чем она жила всё это время, чем занималась в логове Орочимару, где была, чему научилась. Она тоже задавала аналогичные вопросы, но тема почему-то постепенно съезжала на Саске.
- И давно он тут? – спросила я, раскладывая вещи в старый потрёпанный комод. Для меня Карин освободила две полки.
- Два года.
- Что ты в нём нашла, Карин? Да у него на лбу написано, что он либо женоненавистник, либо голубой.
- Не говори так, Миса. Саске-кун очень сильный и…он ведь красивый, признай.
- Да ну, Карин. Ну, и что, что красивый? С ним не поговорить, ни погулять пойти, ни пошутить. Всю дорогу только и делал, что шаринганил меня и действовал на нервы. Вечно без настроения… он вообще умеет улыбаться?
- Не видела, чтобы улыбался, но знаешь, и радоваться ему нечему.
- Почему? – заинтересованно оглянулась я.
- Орочимару-сама хочет сделать его своим новым телом.
- Ах, вот оно что. А я-то думаю, на кой он ему сдался…
- Я уверена, Саске-кун и не собирается им становится. Так что…остался год, а там непременно будет бой, - голос её звучал несколько удручённо и взволнованно.
- Забудь, Карин. Вот когда будут неприятности – тогда и будем волноваться, а пока их нет – зачем грузить себе мозг? Пошли лучше поужинаем, а то полдороги питалась святым духом.
Подруга тут же воспряла духом и я задорно ей улыбнулась.
С нею мы познакомились в прошлый раз, когда я пребывала у Орочимару. Сначала, честно сказать, друг друга недолюбливали, но во время пары совместных миссий стали терпимее друг к другу относиться, уважать, а там и вовсе съехали жить в одну комнату – всё веселее, чем поодиночке.
- Так чему ты будешь обучать Саске-куна? – вновь спросила Карин.
Мы уже сидели на кухне, доедали остатки рисовых шариков и попивали чай.
- Релаксации. Сомневаюсь, что у него вообще что-то получиться. Даже Орочимару не смог освоить эти техники. А Саске и без того, судя по всему, тип нервный, хоть и не скажешь с виду. И очень эмоционален, как бы это не скрывал. Найти равновесие между своим миром и этим – ему будет трудно. Я даже не знаю с чего начать занятия, при наших то «дружеских» отношениях, - я слегка скривила губы, произнося последние слова.
Ну, да весёлого было мало.
Тему «Саске-кун» я попросила Карин свернуть и больше со мной не поднимать. Она понятливо улыбнулась. Разговаривали мы ещё где-то полчаса, а потом на кухню заявились парни.
- Суйгетсу, Дзюго, привет! – махнула я рукой старым знакомым.
- Шеки? – светловолосый парень оскалился в острозубой улыбке, - давненько не виделись.
- Шеки? – переспросил Кабуто.
- Я сокращенно называю так Мису. Мне больше нравится.
Саске с каменной физиономией прошёл к столу, взял себе еды и, молча, принялся трапезничать. Карин окинула его взглядом, но отвлекать от ужина не решилась
- Как дела, Миса? – тихо и приветливо спросил Дзюго, подсаживаясь ко мне ближе.
С ним мы неплохо ладили с самого начала. Этот парень был спокойным и для мужчины-шиноби, в какой-то степени даже мягким. Вёл себя просто, безо всякого высокомерия, что порой частенько водилось за Суйгетсу и Карин, а особенно – за Саске.
- Прекрасно, - улыбнулась я, - по крайней мере, было до тех пор, пока Орочимару с этими двоими не пришел.
- Мы просили отправить за тобой нас, но Орочимару-сама сказал, что привести тебя мы не сможем.
- Он правильно думал, - я хмыкнула.
- Ты не пошла бы с нами? – слегка обиженно и удивленно спросила Карин, - Почему?
- Не в вас дело, Карин. Дело в Орочимару, не хочу я с этим старым пнём иметь никаких дел.
- Миса, держи язык за зубами, - прошипел противный голос со стороны «дверного» проёма.
Все кроме меня и Саске напряглись и затихли.
- А что я не так сказала? Тебе уже за пятьдесят, а ты всё ещё не женат и детей нет. Тебе не стыдно? – невозмутимо поинтересовалась я.
Кажется, саннин с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза к потолку. Да знаю я прекрасно, что он с гораздо большим удовольствием свернул бы мне шею, но пока я ему нужна – придется потерпеть.
- Ну-с, спасибо за ужин. Кто последний – моет посуду, - я схватила Карин за рукав и потянула к выходу.
«Последним» по идее был Саске, но глянул на оставшихся в комнате исподлобья таким многозначительным взглядом, что Суйгетсу и Дзюго сконфузились, а саннин ухмыльнулся.

Ко всеобщему сожалению и раздражению Орочимару, Суйгетсу каким-то только ему известным образом умудрился разбить какой-то флакончик из лаборатории Кабуто. В самой лаборатории проходил так сказать небольшой ремонт, поэтому некоторые вещи, пробирки, колбы и прочую лабораторную лабуду – рассовали по занятым комнатам. Я не преминула высказать своё честное мнение о том идиоте, который решил отнести поднос с пробирками с взрывоопасной смесью в комнату неугомонному Суйгетсу и Дзюго. Орочимару косо на меня посмотрел. Так что тот самый «идиот» был быстро вычислен.
В общем - комната парней приобрела нежилой вид, а потому они угрюмо попросились на ночлег к нам, пока слуги саннина не приведут помещение в божеский вид. Карин послала блондина на три непечатных слова, отчего вспыхнула небольшая перепалка. Для меня лично ничего страшного в этом не было, и я великодушно разрешила им остаться, но спать ребята будут на полу.
Когда я узнала, что у Саске своя отдельная комната тут же высказала претензии Орочимару.
- Миса прекрати. Ты мне надоела, - шикнул и без того рассерженный саннин
- Вот возьми своего ученика в свою комнату, а его отдай пока Суйгетсу и Дзюго!
От меня раздраженно отмахнулись, оставив пыхтеть в относительном одиночестве. Сцепившихся Карин и Суйгетсу я в расчёт решила не брать.
Через полчаса ребята устроились у нас. И то так быстро только потому, что мы с Дзюго кинулись разнимать возмутителей спокойствия.

Утро началось с уже привычного расталкивания меня бессердечной подругой.
- Ты собираешься вставать или как?!
- Или как… - буркнула я, неуклюже отмахиваясь подушкой и утыкаясь носом в плечо уже проснувшегося Дзюго.
Ночью ребята продрогли до костей на холодном полу, и я, добрая душа, поделила с парнем свою кровать. Суйгетсу мы откопали раскладушку где-то в подсобке нижних этажей, так как Карин, скорее всего, придушила бы его голыми руками, заикнись он о совместной ночёвке с нею в одной кровати. Хотя… парень и сам далеко не горел желанием к ней перебираться.
- Миса, останешься без завтрака, - безаппеляционно заметила Карин.
Вот с этого и надо было начинать!
Моментально проснувшись, я перекатилась на бок и поднялась на руках. Дзюго лежал так тихо, что я про него на мгновение забыла, а потому начала перелезать через него. Парень взвыл.
- Пресс надо качать! – в моем голосе не было ни капли жалости.
- Страшная женщина, - меланхолично прокомментировал Суйгетсу, - ради пары бутербродов по трупам пойдет.
Я зыркнула на парня и оскалилась:
- Лучше иди на кухню и стереги завтрак, умный ты наш!
- На всех или как?
- Если ты на диете, можешь только для троих, - уточнила я, прыгая на одной ноге в сторону ванной и пытаясь засунуть вторую в брюки. Дзюго отрешенно созерцал потолок, не обращая внимания на мои выходки.
Самые ошарашенные физиономии оказались у Саске и Орочимару, которые, как оказалось, с самого начала смотрели спектакль, стоя боком наполовину в нашей комнате, наполовину в коридоре.
- Она всегда такая? – спокойно вопросил Учиха, поворачиваясь к Орочимару.
- Ну, что ты, конечно, нет, - ответил вместо него Суйгетсу. Саске вроде облегченно повел бровью. – Вот когда она проснётся окончательно – берегись…

Проглотив пять бутербродов и выпив две кружки чая, я довольно откинулась на спинку стула. Суйгетсу с приоткрытым ртом наблюдал за мной почти весь завтрак.
- Слушай, и куда всё девается, а? – обалдело спросил он, окидывая взглядом мою фигуру.
- Лично у меня, как и у всех нормальных людей – в унитаз…ну, или в кустики – это уже от ситуации зависит.
Карин прыснула в свой стакан.
Господи, ну что я опять такого сказала, что этот красноглазый брюнет уставился на меня как на диковинное земноводное, причем на последнем издыхании?!
Ну, так дело не пойдет.
- Орочимару, я сомневаюсь, что он хоть что-то освоит во время тренировок, - равнодушно заметила я, глядя прямо на Саске, - у тебя же на лбу написано «Всех убью, один останусь», а для получения пользы от тренировок нужна полная гармония – никакой злости, никаких негативных эмоций, никаких посторонних ощущений. Сечёшь? Тебе не светит обучиться моим приёмам.
Парень слегка нахмурился.
- Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, Миса, - улыбнулся Орочимару, - ты плохо знаешь, Саске.
- И хвала Ками. Нечего мне знать, - выдохнула я, тяжело поднимаясь со стула и направляясь прочь из кухни, - в шесть вечера жду тебя на выходе из этого крысятника, опоздаешь – будешь догонять. А не найдешь меня – тренировки не будет и можешь забыть о них вовсе, - это я бросила уже Саске, не поворачиваясь к нему.
Сжавшиеся кулаки парня я уже не увидела, ровно как и взволнованное выражение лица подруги.
День только начинался, и проводить его в противных и мрачных подвалах этого подземелья я не собиралась. Выспросив у Кабуто дорогу до ближайшего: озера, реки, моря, океана, лужи – нужное подчеркнуть, я схватила полотенце и помчалась к выходу. Карин со мной не пошла – ей было запрещено покидать убежище без разрешения Орочимару.
Уже восемь минут я сомневалась в своих математических способностях. Вроде бы Кабуто сказал – четвертая тропа. Вроде бы на четвертую я и свернула. Ну, и где озеро?!
Но тут в мою щеку алчно впился рыжий речной комар. Жажда крови ни к чему хорошему не приводит. Комар поплатился за свое злодеяние, я смахнула его бренные останки с ладони.
Деревья раздвинулись, тропа круто оборвалась, и я выбралась на небольшую прогалинку возле уютного лесного озерца, маленького, но чистого до черноты. Родичи невинно убиенного комара накинулись на меня со страстной жаждой мщения и крови. Я поаплодировала им и принялась раздеваться.
Истосковавшись по ванне, я плескалась в воде добрый час, и вылезла на бережок – позагорать на огромном валуне, так удобно расположившимся почти у самой воды, да ещё и на солнце. Выступающие части тела поначалу неприятно обожгло нагретой поверхностью камня и я подстелила себе полотенце.
Когда волосы окончательно высохли, а я покрылась золотистой корочкой загара, то решила, что хорошего понемножку, а то я точно скоро дойду до состояния варёного рака.
Идти обратно не было ну совершенно никакого желания, а потому я решила прогуляться. Мало ли, может, травок каких пособираю себе, а то хрен знает, что и когда пригодится.
Где-то час спустя, не обнаружив ничего полезного я разочарованно присела на пенёк. Почему-то мне до жути захотелось пирожка с повидлом. Ну, вот захотелось и всё! Я никак не могла объяснить это внезапно вспыхнувшее странное желание, но оно всё усиливалось. Вот тебе и страна Звука, вот и пирожок с повидлом. Я несколько обречённо огляделась, соображая, куда это меня занесло. Легче, наверное, обойти этот лес по периметру, чем продираться насквозь, иначе… когда-нибудь, кто-нибудь да найдет мой унылый скелет, поросший незабудками. Незнакомый лес непредсказуем. Муравьи тоже. Пока я мечтала о пирожках, они коварно напали с тыла, поднялись по высоким сапогам, рассредоточились в разных частях моего тела и по сигналу кинулись в атаку. Стараясь не поддаваться панике, я торопливо стряхивала рыжих тварей, норовивших прогрызть меня насквозь. И угораздило же меня прикорнуть на муравьиной тропе, в пяти локтях от внушительной груды из игл и сухих листиков, неприятно переливающейся от копошения несметного воинства!
Фу, мерзость какая!
Похоже, я всё-таки научилась танцевать румбу.
Ну, и куда мне теперь, бедняжке, податься?
Что-то хлюпнуло-хрустнуло позади меня и я торопливо обернулась, предусмотрительно отскакивая на пару метров назад.
Ничего страшного – просто змея.
- Аааа, Орочимару, ты послал, что ли? Ну, наконец, хоть какой-то прок от тебя, - вслух счастливо выдохнула я, следую за посланником вглубь через кусты.
Питоны в этих местах не водились, а потому у меня даже сомнений не возникло, что этого гиганта послали специально за мною.
А в логове меня уже ждала Карин и появившиеся за время моего отсутствия пирожки…с капустой. Гадость.

После обеда, если кружку чая и кусок хлеба с маслом вообще можно назвать обедом, я решила пару часиков вздремнуть. Всё-таки утреннее купание да прогулка по лесу меня немного утомили.
Такое ощущение, что меня начали будить через пять минут после того, как моя голова коснулась подушки – я совершенно не выспалась.
- Миса! Да проснись же ты! Саске-кун уже пятнадцать минут ждёт тебя, сказал, если ты немедленно не придешь, он сам придёт за тобой и тогда тебе точно не поздоровиться!
- Отстань, Карин…
- Миса!
Бум!
Дверь нашей комнаты с шумом распахнулась, лязгнув о косяк. На пороге стоял Саске, злющий как бес.
Благодушно скончаться на месте от разрыва сердца мне, как всегда, не удалось.
- Ммм, Саскеее… - протяжно завыла я, - я, кажется, снова заболела. Извини, тренировку придется отложить.
Карин прикусила губу и то и дело нервно вертела головой, глядя то на меня, то на стоящего в проходе, пылающего праведным негодованием парня.
- Врёшь, - процедил он сквозь зубы.
Его стремительного ко мне приближения я, каюсь, даже не успела заметить. Меня бесцеремонно и грубо схватили за шкирку, то есть за ворот футболки, в которой я спала, и стряхнули с постели на пол, не позволяя мне, впрочем, свалиться совсем.
- Ты сама назначала время, а теперь выдумываешь глупые оправдания. У тебя есть две минуты, чтобы собраться.
Вот теперь разозлилась я. Резко и достаточно болезненно ударив его по руке, я перекатилась по полу и поднялась на ноги.
- Ты здесь всего лишь мой ученик. Мальчишка, не смей разговаривать со мной в такой приказной манере. Молоко на губах ещё не обсохло. Когда захочу – тогда начну твои тренировки, хотя они вряд ли тебе помогут, потому что такая бестолочь как ты, никогда не сможет научиться моим техникам.
Воздух прорезала струя огня. Я едва успела увернуться и оттолкнуть от пламени вскрикнувшую Карин.
- Выйди! – рявкнула я на подругу, несколько грубо толкая её в сторону двери.
И тут же получила сильный удар по почкам. Потом ещё один в живот, и, словно в завершение – удар его ладони по лицу, наотмашь.
Подняться я уже не смогла.
Изо рта и носа текли противные тёплые струйки.
- Ты всего лишь жалкое подобие шиноби, - сказал, как выплюнул, брюнет, - кто ты такая, чтобы вообще меня обучать? Никто.
- Саске.
Голос змеиного саннина не спутаешь ни с одним другим. Он смотрел на своего ученика, слегка скривив губы от недовольства. За его спиной, испуганно глядя на меня и парня, стояла Карин.
- Я не буду у неё обучаться. Она слишком слаба.
Орочимару лишь прикрыл глаза и слегка качнул головой из стороны в сторону. Я поднялась на колени и посмотрела на Саске снизу вверх, паскудно улыбнувшись.
Слишком предсказуем.
Ты проиграл, Саске.

- Ты ничего не понял, Саске.
Орочимару сидел на своём кресле-троне в его покоях, хмуро сдвинув брови и глядя на Саске, стоявшего перед ним в каких-то трёх-четырёх шагах.
- Ты проиграл.
- Я победил её, даже не использовав техник, - возразил брюнет
- Ты проиграл, - Орочимару облокотился правой рукой на локоток кресла, поддерживая голову сжатой в кулак кистью.
- Объясни, - раздражённо потребовал носитель шарингана.
- Саске…разве ты не понял? Чему должна была научить тебя Миса?
- Техникам релаксации, позволяющим регенерировать клетки тела и чакру.
- Верно. И что для этого нужно?
- Нужно… - брюнет запнулся, нахмурившись и заново обмозговывая сложившуюся ситуацию.
«Ксо…» - быстро пронеслось у него в мыслях и он сжал кулаки.
- Верно, - вновь повторил саннин, - она вывела тебя из себя специально…

- Больно, Миса?
- Всё в порядке, не волнуйся…ай! Ну, кто учил тебя так перевязывать?!
- Ну, извини, я же не медик.
Мы сидели в своей комнате. Карин осторожно перевязывала моё тело – на пол-ладони ниже груди – там, куда пришёлся удар Саске – по почкам, появились нехорошие жёлто-фиолетовые синяки. Мне было больно выдыхать и бок зверски саднило. Увы, Кабуто сейчас на миссии и вылечить меня некому. Я намазала повреждённую поверхность мазью на основе алоэ и гликориса, но перебинтовывать самой было очень неудобно, поэтому я попросила помощи у подруги. Она выглядела очень понурой и расстроенной.
Кровоподтёк на губе я уже обработала перекисью водорода, заживёт быстро. Встать на ноги я не смогу, по крайней мере, дня два – боль не позволит. Видимо, Кабуто тоже кое- чему научил Саске. Парень точно знал, куда бить, чтобы нарушить функционирование органов. Если бы я получила удар в печень – мгновенно отключилась бы, а без медицинской помощи Кабуто – скончалась через два-три часа.
Ты никогда не освоишь мои техники, Саске.
Никогда.

Черноволосый носитель шарингана с каменным выражением лица шёл к своей комнате. Мысли в его голове проносились беспорядочными пичугами.
Настроение упало ниже уровня этих подземных катакомб, служащих ему домом последние два года.
Пойти и повиниться перед девушкой ему не позволит гордость, но чувствовал он себя на редкость паршиво. Он был более, чем уверен – теперь она точно не обучит его своим техникам. Более того – он повёлся, как мальчишка, на её провокацию, да ещё и использовал грубую силу.
«Она даже не сопротивлялась»
Только теперь он понял, что означала ухмылка на её разбитых губах.
Но что же ему сделать, чтобы добиться покоя и гармонии? Эти чувства он не испытывал уже очень давно. С того самого рокового дня. В его душе почти не осталось света. Только тьма, которая поглощала его с каждым прожитым с мыслью о мести годом всё больше и больше. Это цель его жизни.
«Кажется, ты тоже не сумеешь освоить эти техники…печально» - последние, сказанные змеиным саннином слова, эхом отдавались в его голове.
Техники Мисы были по истине уникальны.
«Пусть она сама и не владеет хорошими данными, свойственными шиноби и достаточно глупа, но её знания мне необходимы…»

- Спасибо, Карин, - я медленно и осторожно, ежесекундно морщась, перевернулась на здоровый бок, - я, пожалуй, ещё посплю.
- Хорошо. Я пойду,…посмотрю, что там… - замямлила подруга.
Я понимающе хмыкнула.
- Иди. Но не пускай его в нашу комнату.
- Думаешь, он захочет прийти после того, что было? – с сомнением в голосе спросила она.
- Не сейчас, скорее всего. Но он придёт, - уж это я знаю точно, - слишком предсказуем. На ужин меня не буди, я пока не смогу есть.
- Как скажешь, - Карин немного виновато вздохнула и вышла из комнаты, пожелав мне приятных снов.
Не придёт? Я не я, если не придёт. Ещё совсем немного - пока он пройдёт три стадии мужского раскаяния: «так ей, стерве и надо!», «а может, руки все же не стоило распускать?» и «да извинюсь, пусть подавится!».
Боль не позволяла мне провалиться в благословенное забытье, и я металась по постели, морщась и корча болезненные гримасы в течение часа.
Дверь комнаты тихо отворилась.
- Как ты себя чувствуешь, Миса?
- Бесподобно, - я глянула на саннина с перекошенным лицом.
- Миса…
- Он никогда не обучиться этим техникам.
- Возможно, ему нужно время.
- Орочимару, пойми ты – он слишком эмоционален – пусть это не видно снаружи – это просачивается и просвечивает изнутри!
- Зачем ты спровоцировала его таким образом? Ведь начинать разумнее было бы постепенно.
- Он ещё ребёнок… - как-то устало шепнула я, прикрывая глаза, поэтому не увидела расширившихся круглых зрачков собеседника, - и, видимо, получил когда-то очень сильную психическую травму. Он не сможет подавить свою агрессию – это просто не по силам, Орочимару, даже тебе. Ты просто представить себе не можешь насколько это тяжело. Чтобы научиться – ему придется полностью перевернуть свой внутренний мир, а у него это не получится. Я говорю это не потому, что мне он не нравится или я презираю его. Я не испытываю к нему ровным счетом никаких ярко-выраженных негативных эмоций, но ему не хватит душевных сил. Я считаю эту работу просто невыполнимой, поэтому отказываюсь.
Хм, странно, как будто что-то не так… пятая точка чует подвох, но ничего такого я не вижу.
Орочимару всё так же спокойно на меня смотрел, переваривая выданную мною тираду.
Ну, я, конечно, немного приврала,…есть один способ помочь Саске, но чёрта с два я к нему прибегну!
- Неужели совсем нет никаких шансов на то, что он может освоить твои техники? Ни единого?
- Орочимару, тьфу на тебя. Способ есть, но, во-первых, он мерзкий и противный, а во-вторых – нет гарантии, что сработает, в третьих – я лучше сигану с моста, чем решусь его осуществлять, понятно?
- И что же это?
- Много знаешь – плохо спишь.
- Не зли меня, Миса. Сейчас ты абсолютно беспомощна, и к тому же – отказалась от выполнения порученного задания. Ты в моей власти, так что лучше выкладывай всё как есть.
Ой, дууууура…
Этот подлец прав… Я опять заторможено соображаю – сначала говорю – потом думаю. А ведь он может запросто сейчас прикончить меня.
- Контакт, - выдавила я из себя.
- Контакт?
- Близкий… физический... ты о чём подумал, старый извращенец?! Это не то! Орочимару это ОЧЕНЬ долго, поверь мне. Это постоянные прикосновения, постоянные смешения аур. Чтобы я смогла помочь Саске освоить эти техники – меня нужно к нему буквально приклеить, и как ты себе это представляешь, а? и то это будет не его внутренняя гармоничная сила, а моя!
- Ты можешь объяснить попроще?
- Хм… обмен энергией – проще говоря. Моя жизненная энергия механически настроит его на нужный лад. Повторяю ещё раз – для особо одарённых – это ОЧЕНЬ долгий процесс.
- Приблизительно?
- Да понятия не имею… пока не произойдёт слияние наших аур.
- Понятно. Отдыхай.
Да что это с ним?!
Змей развернулся на сто восемьдесят градусов и покинул мою комнату.
Ну, и леший с ним! С меня достаточно на сегодня – не дали выспаться, избили и шантажировали. К чёрту всё…. Где моё снотворное?

- Кай.
Уже в своей комнате черноволосый шиноби развеял иллюзию и медленно опустился на кровать.
«Контакт…»

- Вот значит, как… и она рассказала это? Тебе?
- Нет. Я создал твою иллюзию.
- Признаться, я действительно собирался её убить – так как считал, что она больше не нужна, а то, что ты её избил…
Саске слегка нахмурился.
- … мне только на руку, - ничего не заметив продолжил саннин, - но раз такое дело… и что ты собираешься делать? Насколько я знаю Мису – она действительно скорее прыгнет с моста, чем будет постоянно ходить с тобой, как привязанная….Саске, ты меня слушаешь?
- Привязанная, говоришь…

К счастью для меня, Кабуто вернулся уже на следующий день, после моих злоключений в логове и быстро поставил меня на ноги. На все расспросы о том, что случилось, я отвечала прямо: - Саске спроси.
Оказывается, медик отбывал за недостающими ингредиентами для своей лаборатории.
В течение последующих трёх дней я не виделась с Учихой – он не появлялся у меня на глазах, постоянно пропадая на тренировках. Я же, в свою очередь, занималась с Карин, Суйгетсу и Дзюго.
Я далеко не гений. Со стихиями и техниками – основные проблемы. Дело в том, что ни одна стихия, словно не хочет мне подчиняться. Техники выходили либо слишком слабыми либо не получались вовсе. Из-за этого – меня не брали в качестве шиноби ни в одну деревню. Но, как говорится – каждому своё. Мои медитативные техники не были связаны ни с одной из существующих стихий. Это было моим главным козырем. Я отличный медик и мастер рукопашного боя. Хотя, к слову сказать – в гробу я видела все эти бои. Выходить один на один против сильного противника мне чревато белыми тапками. Умирать в столь спелом и юном возрасте меня совершенно не прикалывает, а потому я старалась как можно меньше нарываться на неприятности.
Я рассчитывала покинуть убежище, как только поправлюсь, но саннин ни с того ни с сего заявил, чтобы я всё же попробовала потренироваться с Учихой. Делать мне что ли больше нечего?
- Я же говорила тебе, Орочимару, он не сможет обучиться этим техникам, хоть ты башкой об стенку бейся!
- Попробуй начать с малого - научи хотя бы правильно медитировать в стандартной области. И постарайся найти с ним общий язык…
- Вот ещё, - заупрямилась я, - он меня поколотил, выставил себя полным кретином и бестолочью, коим он и является, а я ещё и должна с ним общий язык искать? Да я с удовольствием засуну ему его же язык в задницу, чтобы поменьше вякал и вообще…
- Довольно. Я подумаю над этим.
Он произнёс это таким усталым голосом…неужели я достала его всего за пять минут? А я молодец!
Моё лицо просветлело, и я улыбнулась саннину.
- Счастливо! – и вышла из его покоев.
Лето уже кончается и скоро станет прохладно. Так что надо наверстывать упущенные деньки! Совершенно счастливая я поскакала в свою комнату – взять полотенце, и отправилась купаться.
К моему вящему удивлению – озеро было занято.
Чёрные штаны конкурента вольготно расположились на ольховом кусте. Рядом сверкала белизной широкая рубашка.
Мда…знакомый канат… то есть пояс.
Чёрная тыква Учихи, обращенная затылком ко мне, отдалялась всё дальше от берега.
Совместное купание водном озере ещё ни к чему не обязывает, поэтому я без промедления начала раздеваться.
Перед разбегом и нырком в воду я успела только заметить резко обернувшуюся голову «ученика», прежде чем погрузилась в долгожданную и приятную прохладу.
Саске буквально через минуту после моего заплыва отправился на берег сушиться. Авось повезёт – он и уйдет.
Конечно, я понимала, что поговорить с ним всё равно придется иначе мне никогда не видать медальона мамы. Орочимару не отдаст мне его просто так.
Но природная вредность взяла своё и я, отвернувшись, поплыла дальше.
Судя по всему, Учиха рассуждал почти как я, насчёт «поговорить», потому что не ушел, а только надел штаны и грелся на солнышке, спокойно развалившись на забитом мною камушке.
Нахал.
- Миса.
- М?
Я невозмутимо повернулась к нему одновременно расплетая косу. Он долго молчал, явно не зная, с чего начать.
- Пф, все вы – мужчины такие, - усмехнулась я.
Парень слегка удивлённо на меня посмотрел.
- Сказать простое и чистое «прости» для вас так же трудно, как признаться в любви. Короче, давай так – я попробую тебя тренировать, но при одном условии.
- И что за условие? – как можно спокойнее спросил он.
- Слушай меня, - просто ответила я.
- Слушать?
- Да, именно… давай-ка присядем.
С этими словами моя тушка приземлилась рядом с ним на валун и я скрестила ноги, сев в подобие позы для медитативных тренировок. Саске приподнялся на локтях и тоже сел. Его лицо застыло каменной маской. Как же меня это раздражает. Несколько секунд мы просто смотрели друг другу в глаза, после чего он выжидательно приподнял правую бровь.
- Ты безнадёжен, - выдохнула я, на что он нахмурился.
- Объяснись.
- У тебя есть друзья?
Теперь его глаза сузились. Мой вопрос явно ему не нравился. Ну, прости, милый, придется тебе всё-таки немного рассказать о себе, и, как бы ни было это тяжело, открыть мне дверцу в твою душу, если хочешь стать сильнее.
- Почему ты спрашиваешь об этом?
- Отвечай на мои вопросы,… пожалуйста, - надо всё же быть хоть немного повежливее. По крайней мере, с ним, иначе мы так ни до чего не договоримся.
- Нет.
- Были?
- Я не хочу отвечать на эти вопросы. Говори по делу.
- Это и есть вопросы по делу. Я расскажу тебе сейчас всё. И ты сам решишь - хочешь ты этого или нет, договорились?
Он немного помолчал, упрямо глядя мне в глаза и пытаясь увидеть в них хоть что-нибудь. Но к сожалению – в моих глазах всегда было слишком много эмоций, как правильно – самых элементарных. Я не считала нужным вечно ходить с кислой миной, как остальные «истинные» шиноби. Да я вообще не шиноби!
- Рассказывай.
- Чтобы научиться моим техникам ты должен достигнуть полного душевного равновесия – в своём внутреннем мире и в этом. А для этого ты должен избавиться от негативных эмоций, потому что они – нарушают баланс твоей гармонии. Ты стремишься к силе, Саске, но сильным ты не станешь никогда, потому что тебе – не за что бороться, - на его лице проскользнуло недовольство, - знаю, что ты сейчас скажешь – что я ничего не понимаю. Ты должно быть, пережил ужасную боль, связанную с потерей дорогого для тебя человека, но, отворачиваясь от всех и всего – ты не станешь сильнее. Любовь и дружба – делают шиноби сильнее. Потому что мы становимся сильными только тогда, когда нам есть ради чего жить. Скажи мне, Саске, ради чего живешь ты?
- Ты говоришь прямо как мой знакомый. Такую же чушь. Шиноби – это оружие, а не сосуд для эмоций.
- Глупость, ты…
- Шиноби не должен испытывать никаких чувств, потому что это слабость. Любовь, дружба, совесть, сострадание – всё это полнейшая чушь. Этот мир слишком жесток, - он меня перебил.
Он меня не понимает.
- Саске…
- Цель моей жизни – это месть. Кроме неё меня больше ничего не интересует.
- Кому?
- Его зовут Учиха Итачи. Он мой старший брат, и он – убийца моей семьи.
Вот значит как…
- Сколько тебе было лет, когда он это сделал?
Похоже этот неожиданный и вроде бы бестолковый вопрос слегка его озадачил.
- Восемь.
- Соу ка. Расскажешь мне, как все было?
- Нет.
- Тогда – извини. Помочь тебе я не смогу.
- Помочь?
- Чудо ты, - я улыбнулась, - ты ведь владеешь шаринганом. Перенеси меня в тот день, погрузи в иллюзию, я хочу знать, от чего ты просыпаешься по ночам в холодном поту и дрожи.
- Дура. Ты не знаешь, о чём просишь. Не знаешь, что это такое.
Я широко ему улыбнулась. Выражение лица Саске явственно говорило, что он считает меня либо дебилкой, либо умственно-отсталой.
- Именно потому, что не знаю – я и прошу тебя это сделать. Ведь пока я не почувствую твою боль – не смогу тебя понять, не смогу сделать тебя сильнее. Не тяни.
Он ещё долго смотрел на моё улыбающееся лицо, а потом, молча, активировал шаринган. В красных глазах начали вертеться по часовой три чёрные запятые и я упала с камня, провалившись в иллюзию. Самого падения я не почувствовала.