Вернуть всё на круги своя... Глава 5.

Наруто никогда не любил закаты. Казалось, что всё в мире замирает, наблюдая, как солнце дюйм за дюймом опускается за горизонт. Будто слышны во всём мире его послед-ние вдохи. Будто каждое живое существо судорожно отчитывает последние секунды вре-мени, пока он ещё здесь, пока ещё есть свет. Но, несмотря на всё это, Наруто любил ночь. Только в этот промежуток бытия, он ощущал себя более свободным, настоящим и неогра-ниченным привычными рамками. Он любил ночь.
- Ты опять здесь сидишь? – послышался голос у него за спиной. Мягкий, с такими невероятно чарующими нотками. Нежный, словно лепесток цветка. Да и его обладатель-ница была цветком. Наруто часто сравнивал её с фиалкой. Голубой фиалкой. Хотя она и была достойна розы.
- Не опять, а снова, - ответил парень со смешком.
Она стояла за его спиной, но Узумаки был уверен, что девушка нахмурилась. Ше-лест травы, невесомое касание его плеч, будто ветер, и вот куноичи сидит рядом с ним, держа в руках венок, который наверняка сплела только что. Наруто скосил взгляд на это банальное великолепие и чуть снисходительно улыбнулся. Она всегда разбиралась в цве-тах, всегда находила нужные сочетания, отыскивала неземную красоту даже в самой не-взрачной ромашке. И сама была неземной.
Словно почувствовав его настрой, девушка растянула губы в лукавой улыбке. Глаза заискрились огоньками неподражаемого веселья, а длинные волосы шаловливо трепал ветер. Из-за всего этого она казалась такой женственной, хрупкой, нежной. И по ней ни-как нельзя было сказать, что девушка – куноичи. И куноичи сильная. Он поймал прядь её волос и пропустил сквозь пальцы, чуть щурясь от восторга. «Как маленький ребёнок», - подумала девушка, и улыбка её стала ещё шире. Наруто рассмеялся – громко, уверенно, заражая своим только ему свойственным оптимизмом.
- Дурачишься, Узумаки? – глаза сощурены, голова повернута чуть набок, на лице выражение кошачьей вкрадчивости.
- Мм, да, - он принял правила игры. И вправду, повзрослел. Теперь в нём трудно бы-ло узнать того ненавидимого всеми мальчишку, который просиживал все дни на качели, около здания Академии. Не узнать идиота, который только и делал, что попадал в глупые ситуации. Этого не было и в помине. Но вот упёртость, вера в собственные силы и вол-шебная способность располагать к себе с первых же слов – всё осталось. Ещё чуть-чуть изменений во внешности. Волосы более длинные, но всё такие же растрёпанные, будто он только что свалился откуда-то, извечный чёрно-оранжевый комбинезон сменён на более удобные чёрные штаны и чёрную водолазку, поверх которой надет зелёный жилет джоунина. Черты лица приобрели оттенок мужества, стали более резкими, но и более красивыми.
Наруто заметил скользящий взгляд девушки по нему. Повернувшись к ней всем кор-пусом, он взял её венок и с торжественной серьёзностью аккуратно поместил ей на голо-ву. Откинув голову назад, парень внимательно осмотрел куноичи, будто прикидывая.
- Тебе идёт.
- Спасибо, - ответила она, но венок сняла и проговорила: - Но я плела его для тебя.
С этими словами девушка водрузила на его светловолосую макушку сплетение цве-тов. Выглядел Узумаки глупо, поэтому она хихикнула, чуть поправив венок.
- Ты такой милый, Наруто, - она прикрыла рот ладошкой, чтобы не рассмеяться.
- Нисколько не сомневаюсь, - усмехнулся джинчуурики, но своеобразной короны не снял, продолжая с важным видом восседать на своём месте.
Минуты текли медленно, тягуче, словно время с неохотой расставалось со светом. Парень и девушка сидели на поляне, наблюдая за последними лучиками солнца, которые с отчаянием пробивались сквозь тучи горизонта, с последней надеждой стараясь остаться. Они запутывались в ветках, траве, длинных волосах девушки, в глазах парня.
- О чём ты думаешь? – вдруг спросил Наруто, прервав блаженную тишину.
- О своём страхе, - отозвалась она, спустя несколько секунд молчания.
- Чего же ты боишься? – ни капли удивления. Все чего-то бояться, а шиноби тем бо-лее.
- Боюсь, что когда закрою глаза на мгновение, а потом снова открою – солнце исчез-нет. Навсегда.
Он задумался, прежде чем ответить.
- Это осознанный страх, Ино.
А солнце, испустив последний вздох, скрылось за горизонтом, давая место звёздам сиять на небосклоне.

***
Сакура никогда не любила рассвет. Это означало, что великолепие ночи закончи-лось, что звёзды, будто бы умирая, покинут небосвод, не силясь противостоять великому светилу. Их боль отражалась и в сердце девушки, их отчаяние находило место и в чувст-вах куноичи. Если присмотреться, то можно было бы увидеть росчерк пути таких малень-ких на взгляд, но огромных на самом деле, звёзд. Таких далёких, таких холодных. Но, всё-таки, Сакура любила утро. Именно в этот период всё просыпалось, оживало, приходило в себя. Она любила утро.
- Не спится? - послышался голос за её спиной. Девушка, прикрыв глаза, улыбнулась, так нежно и мягко, как не улыбалась уже давно. А если быть точной, то в последнее время она не делала этого вообще. Только ему куноичи, почему-то, хотела улыбнуться, словно он побуждал такие действия. Чем? Непонятно. Она и так слишком запуталась. Миссия оказалась для неё намного сложнее, в плане эмоций, чем Харуно предполагала.
- Нет. Ночь слишком красива... - мечтательно протянула девушка, открывая глаза и вскидывая взгляд на небосвод.
Суйгетсу присел рядом, аккуратно приобняв её за плечи. Они долго молчали, смот-ря, как преобразовывается небо, наполняясь новыми, чужеродными ночи красками. Было некое смущение у обоих, чему свидетельствовал румянец на щеках Сакуры и необыкно-венно серьёзный взгляд Ходзуки. Ветер неуверенно обдувал их жар, словно боясь рас-строить эту атмосферу. Наконец, Суйгетсу решил прервать тишину, обратившись к ку-ноичи:
- Сакура, - девушка повернула к нему голову. - Что ты будешь делать дальше?
- В смысле? - чуть нахмурилась она.
- Зачем ты хочешь вылечить Саске? Зачем помогаешь нам? Почему ты до сих пор здесь? - он выпалил эти вопросы, не обращая внимания на меняющееся с каждым задан-ными вопросом лицо девушки. Она отвернулась и, опустив голову, задумалась.
- Не знаю... - тихо ответила она, глядя на свои руки. - Не знаю, - повторила громче. - Может всё дело в том, что я пообещала? Или в том, что он был моим товарищем, другом и... - девушка запнулась, а Суйгетсу напрягся, прекрасно понимая, что именно она хотела сказать. Снова повисло молчание. Теперь оно раздражало, пугало, расстраивало. Мечник вперил злой взгляд в небо, сам не понимая, почему злится. Ревность? Может быть... Вот только какое право он на это имеет? По сути, никакого. Но почему же? Почему кулаки непроизвольно сжимаются, а в сердце прыснула кровь?
Сакура с содроганием смотрела на Ходзуки. Ей было жаль, ей было стыдно, ей было больно. Она, только она во всём виновата. Протянув дрожащую руку, она ласково при-коснулась к его щеке, мягко поворачивая к себе. Он окинул её удивлённым взглядом, ожидая последующих действий. Девушка опять легко улыбнулась и прошептала:
- Прости меня. За всё.
Он отстранился, беря её ладонь в захват своих. Недоумённо подняв брови, Суйгетсу ответил:
- За что ты извиняешься, Сакура? Это глупо.
Девушка лишь пожала плечами, чуть отводя взгляд. Он отметил это изменение в её положении и чуть заметно усмехнулся. Протянув ладонь к её лицу, он ласково заправил прядку волос за ухо и, проведя кончиками пальцев по изгибам лица, целенаправленно ведя по шее, плечам и заканчивая талией, приобнял её снова, чуть приблизившись к куноичи. Сакура подняла взгляд на парня, легко улыбнувшись, но отодвинулась немного, показывая нужную дистанцию. Суйгетсу поднял обе руки вверх и рассмеялся:
- Понял-понял, сижу смирно, - затем, проследив за её прикованными к небосводу глазами, тихо спросил: - Сакура… Что для тебя солнце?
- Наруто, - также шёпотом ответила она и вздохнула. Солнце уже полноправно заня-ло всё небо, заставляя меркнуть последние звёзды.

***

- Что для тебя звёзды, Наруто? – неожиданно задала вопрос куноичи.
- Сакура, - незамедлительно отозвался Узумаки и, поднявшись с места, сложил печати для Мгновенного Телепорта. О его недавнем присутствии напоминали лишь Ино, дрожащими пальцами утирающая ручейки слёз, и покинутый венок, одиноко лежащий на земле.

***

Боль иногда ещё вспыхивала в разных местах. Закусив губу, Саске поднялся с кровати, чем сразу же заслужил неодобрение в изумрудных глазах. Холодно посмотрев на куноичи, он медленно сделал пару шагов, после чего с неким превосходством ухмыльнулся. Сакура только хмыкнула на такое поведение бывшего товарища. Проходя мимо неё, Саске не упустил момента подколоть девушку:
- Ну, что? Где мои цветы в вазе и фрукты на завтрак? Ностальгия, - ядовито произнёс Учиха. Харуно, не говоря ни слова, резко достала шприц, заполненный каким-то бледно-жёлтым раствором, и без предупреждения, ловко воткнула в бицепс обладателя Шаринга-на. Тот, успев только удивлённо расширить глаза, мягко упал на пол. Подошедший Суй-гетсу внимательно осмотрел командира и, переведя взгляд на куноичи, пытливо спросил:
- А что это было?
- Снотворное, - мрачно отозвалась та, - ему пока рано вставать с кровати.
- А нельзя было это сделать, мм… чуточку мягче? – осторожно спросил Ходзуки, подни-мая бесчувственного Учиху с пола.
- Нет, - категорично ответила девушка и, откинув волосы назад и гордо выпрямившись, вышла из помещения, именуемого спальней. Оставшийся один на один со спящим Саске мечник, аккуратно устроил предводителя на кровать, не забывая заботливо прикрыть одеялом, после чего чуть слышно проворчал:
- Женщины… Кто же их поймёт?
Вошедшая Карин, нечаянно ставшая свидетелем такой трогательной заботы и раздра-жающей её формулировки, гневно сжала кулаки. Мягко и вкрадчиво приближаясь к объ-екту, шепчущему укоризненные слова, она замахнулась и сильным ударом руки отбросила Ходзуки к стене. Поправив волосы, куноичи сжала губы в тонкую полоску и звенящим от злости голосом прошипела:
- Какого чёрта ты тут возмущаешься, Суйгетсу? Валил бы в свой аквариум…
- Только вместе с тобой, жабой, - хмыкнул мечник, потирая ушибленную макушку. Карин, чуть не задохнувшаяся от слов, которые крутились на языке, только растерянно стояла и открывала-закрывала рот.
- Вот-вот, - засмеялся мечник, - так ты ещё больше на жабу похожа.
Вернувшаяся Сакура стала свидетелем необыкновенного скандала, из которого по всей спальне летали элементы мебели. Стоял невыносимый шум, а эти двое отчаянно орали друг на друга, закаляя ссору ещё больше. Подняв брови, Харуно безразлично прошла ми-мо сокомандников, после чего также безучастно стала осматривать спящего Учиху, изред-ка вкалывая ему что-то из лекарств. Разругавшиеся было в пух и прах Суйгетсу и Карин вдруг заметили девушку и стали с интересом следить за её действиями: светящимися от чакры кончиками пальцев она медленно проводила по телу их командира, выявляя наибо-лее опасные повреждения. Чуть склонив голову набок, куноичи Листа внимательно, чуть наморщив лоб, отслеживала изменения собственной чакры. И всё же, после такого профилактического осмотра, она выдохнула, как показалось, с облегчением:
- Всё нормально. Как проснётся, сможет встать с кровати.
Из груди Карин вырвался такой же, только более громкий вздох. Прижав руки к груди, она подошла к постели Учихи ближе и прошептала:
- Спасибо, Сакура…
Харуно подняла на неё удивлённый взгляд, но тут же сместила его на шокированного Суйгетсу. Тот, увидев движение девушки, незамедлительно подошёл к ней, протянув ру-ку. Взявшись за крепкую ладонь мечника, Харуно поднялась с места и только собралась уйти, как другая, но почему-то более приятная на ощупь рука схватила её за изгиб локтя. Счастливый вскрик Карин подтвердил догадки: Саске очнулся.
Медленно развернувшись к нему, куноичи Листа смерила предводителя безразличным взглядом. Обладатель Шарингана ответил ей молчаливым кивком. Всё ясно. Это был не-гласный приказ остаться. Чуть сжав ладонь Суйгетсу, девушка отошла к стулу и села на него, устремив всё своё внимание на Саске. Тот смотрел лишь на Карин, словно взглядом приказывая оставить их одних. К чести красноволосой куноичи, та быстро поняла его и, прикоснувшись к плечу Ходзуки, выпроводила того из помещения, напоследок чуть скривив губы. Сакура усмехнулась. Карин явно не понравилось такое отношение. Тихий вздох с постели оторвал её от лицезрения двери, за которой только что скрылись сокомандники, а скрип и шорох и вовсе заставил посмотреть на Учиху. Тот полусидел в кровати, исподлобья глядя на Харуно. Как и обычно, на лице не единой эмоции, а глаза были зашторены пеленой безразличия. Девушке в этот момент так хотелось фыркнуть, потому как она уже знала, каков Учиха на самом деле. «Маскарад, - мелькнуло в её мыслях. – Что ж, будем играть свои роли дальше».
- Что ты хотел, Саске? – нарушил молчание этот вопрос, сорванный с губ нетерпением. Тишина была ей ответом. Нахмурившись, куноичи Листа встала со стула и подошла бли-же, после чего, притронувшись к плечу Саске, спросила вновь: - Саске? Что ты хотел?
- Я не хочу потерять свет, - тихо сказал тот, смотря куда-то на стену. Печально улыбнув-шись, Сакура присела на край постели и также неслышно ответила:
- Я не волшебница, Саске. Всего лишь медик, - покачав головой, она прикрыла глаза и выдохнула. Устало проведя руками по лицу, Харуно продолжила: - Тебе поможет только пересадка глаз.
- Я знаю, - спокойно кивнул Учиха.
- Откуда? – изумилась девушка.
- У меня есть свои источники, - хмуро пояснил парень. Всё это время он неотрывно сле-дил за девушкой. Её немного смущал его взгляд бездонных чёрных глаз: изучающий, ма-нящий, захватывающий в свои сети. Неужели, эти глаза вскоре потеряют блеск зрения и перестанут видеть что-либо? Сейчас это казалось не больше, не меньше катастрофой. А вот почему – это уже другой вопрос.
- Ясно, - не стала уточнять Сакура. Потом, замешкавшись, спросила: - Ты понимаешь, что это означает? Ты должен будешь найти либо Мадару, либо… - в горле пересохло. Она боялась вспышки гнева собеседника, - …либо Итачи.
Чуть прищуренный взгляд, обволакивающий саму суть, заставил заткнуться. Но ответ, пришедший после, удивил, да и более того, шокировал.
- А чем, как ты думаешь, мы занимаемся?
- Ведутся поиски, – тихо проговорила девушка. Это был не вопрос, а утверждение. Учиха кивнул и, отвернувшись, стал говорить, а на коже Харуно поползли мурашки:
- Этот день, который все люди окрестили, как Четвёртая Мировая Война шиноби, я пом-ню до сих пор. Говорить, что я делал ужасные вещи не стоит, не об этом я рассуждал дол-гое время после. Меня волновал один и тот же эгоистичный вопрос: почему я? Знаешь, как неприятно чувствовать себя, - он сжал кулаки, отчего костяшки побелели. Дальней-ший его голос стал каким-то сиплым, - пешкой. Будь-то в руках брата, или дальнего, сумасшедшего родственника, либо повернутого на собственном долголетии отступника, - усмешка не окрасила его лицо, а лишь придала выражению какой-то змеиной вкрадчиво-сти. Переведя взгляд на притихшую Харуно, он горько продолжил: - Нет, не знаешь и никогда не сможешь понять. Всё слишком сложно, нужно почувствовать это на своей шкуре. Когда…когда Узумаки, - родное имя царапнуло слух, и Сакура почувствовала, как сердце забилось быстрее, - показал мне всё то, что ему с такой трогательной заботливостью передал Итачи, я не знал, как себя вести. Наруто уже не был тем самым неудачником и придурком, который считал себя равным мне. Нет, он был всего лишь такой же пешкой. И его умело использовали лидеры Пяти Великих деревень, сыграли на его грёбаном чувстве долга! А какого нам, так никто и не подумал. Я бы убил тебя тогда, - он упрямо смотрел на девушку, которая не знала, что ей делать: плакать или злиться? Оставалось лишь растерянно смотреть в ответ. – Когда ты преградила мне дорогу к выполнению моей, как мне казалось, цели. Ни одно твоё слово не вселило в меня неуверенность. Но и у тебя была своя роль - занавес, который закрывал от меня зрителей. Вот кем ты была на самом деле. А понял я это только после. В следующий момент всё изменилось. Узумаки показал мне всё то, что так бережно укрывал Итачи, чего боялся Мадара и то, что положило конец моей наивности. Да, я был слишком наивен и повержен эмоциям, - скривив губы, он яростно ударил по стене кулаком. Девушка побледнела. – И явно счастливый конец, - тихий голос врывался в голову криком. – Прогнали Мадару с территории Конохи, два героя – Учиха Саске и Наруто Узумаки. Победили всех Акацуки… Вот только за мою голову всё также была назначена награда в несколько миллионов рё, из-за чего мне пришлось срочно уходить и расставаться с единственным человеком, который был мне по настоящему близок.
Сакуре казалось, что она потеряла возможность видеть и слышать. Все слова, что он гово-рил, никак не укладывались у неё в голове. Наконец, Саске был с ней откровенен, но вот стало ли ей лучше? Получила ли она удовлетворение от этих минут доверия? Запуталась. Понятие его, Саске, свободы отличалось от её принципа. Она всегда представляла не-сколько иначе. Ошибалась или нет – спорный вопрос.
Учиха тяжело поднялся и, отойдя в сторону, подошёл к своей одежде. Только сейчас Ха-руно заметила, что он был раздет по пояс. Однако, в данный момент было не до смуще-ния, возможно, вся проблема была в откровенности носителя Шарингана? Облачившись в привычную за столько лет рубашку, Саске, всё также стоя к ней спиной, ответил на му-чавший её вопрос:
- Да, у нас с тобой разное понятие о свободе, Сакура. Я рад, что именно это ты уяснила из моего монолога. Ты можешь считать это моим доверием к тебе, а можешь – срывом. А теперь скажи мне, ты сможешь провести операцию на глазах, если я достану тебе Шарин-ган Мадары?
Чуть задумавшись, куноичи ответила:
- Нет, Саске, прости, - и, заметив, как окаменела его спина, торопливо продолжила: - Но я знаю, кто сможет.
- И кто же?
- Пятая Хокаге Деревни, Скрытой в Листве, Цунаде Сенджу.
- Я так и думал, - обронил он и скрылся за дверью, оставив Сакуру наедине с полутьмой помещения и своими мыслями. Кто сейчас свободен? Свободен лишь тот, кто владеет собой.