По тонкому лезвию мести. Глава 19.2.2 "Маятник. Я - убийца " (Часть II)

Наруто почти добежал до дома, когда открывшаяся его взору картина заставила замедлить бег, а потом и вовсе остановиться в непонимании, постепенно цепенея каждым мускулом.
— Ч-что? — Он ошеломлённо смотрел на тлеющие тонкими струйками дыма руины, что совсем недавно звались его особняком, и ровным счётом не мог подобрать разумного объяснения всему увиденному.
— Наруто, это ты? — раздалось по правую руку, на что Хокаге по наитию повернул голову на голос и увидел сидящего на земле Неджи, устало прислонившегося к кованому забору и безотрывно смотрящего на сгоревшие балки некогда прекрасного дома.
— Неджи? — и только потом сообразил, что до сих пор находился под техникой перевоплощения. — Да, это я. — Наруто незамедлительно прервал маскировочное ниндзюцу, принимая свой истинный облик, и вновь устремил недоумённый взгляд на Хьюгу. — Что… Что здесь произошло?
— Тебе надо бежать, — проигнорировав вопрос, проговорил Неджи каким-то странным, надломанным, тусклым голосом. — Тебя везде ищут, десять минут назад они уже были здесь, но их отвлёк твой клон. Не думаю, что ему удастся морочить их головы слишком долго. — А после, всё же скосив глаза на друга, добавил: — Где Мидори? Её тоже ищут.
— Да, — безотчётно кивнул Наруто, — я знаю. Она в безопасности. Мне удалось вынести её за пределы Листа, но… Я не понимаю… Я пришёл за Хинатой…
Неджи едва заметно дрогнул и, закусив губу, сжал ладони в кулаки, пытаясь унять возникший тремор.
— Людская ненависть не знает границ, Наруто, — после недолгого молчания тихо сказал он и вновь вперил взгляд в пепелище; затем спустя несколько мгновений с тяжестью поднялся на ноги и, покачиваясь, подошёл к Шестому. — Как только я узнал, что в Конохе творится нечто серьёзное, то сразу же кинулся сюда. Мне казалось, я успею и…
— Да объясни же ты наконец, что произошло? Где Хината? Где дети? — не вытерпел Наруто, почти с мольбой глядя на Хьюгу.
— Я не могу сказать точно, что именно здесь произошло, но бьякуганом я нашёл много разбитого стекла, по форме напоминающего бутылку. Примерно там, где прежде находилась ваша кухня. Я могу только предполагать, но думаю, что кто-то бросил в ваш дом зажигательную смесь. Скорее всего, возникло возгорание, и газовый баллон взорвался. — На Хокаге Неджи не смотрел, просто потому, что был не в состоянии выдержать то неверие с налётом ужаса, что отпечатались на его лице. — Вероятно, гражданские и наверняка подростки, потому как не верится, что на подобное способен взрослый человек, а тем более шиноби…
— Что?! — воскликнул Наруто, с трудом осознавая только что сказанные другом слова. Каждая попытка уложить в своей голове хоть что-нибудь заканчивалась неминуемым провалом.
— Для них ты предатель, Наруто, олицетворение врага, — отчеканил Хьюга, всё же решаясь и поднимая на того взгляд. — Об этом трубит весь Лист. — Одна за другой по его щекам покатились слёзы, которые он был не в силах больше удерживать внутри. — Я не понимаю, где правда и где вымысел, но…
— Чёрт возьми, Неджи, — с придыханием перебил его Наруто, ощущая, что ещё мгновение — и всё тело непременно сведёт болезненным спазмом. — Где Хината? Боже, скажи, что она и дети были у тебя. — Словно мизерный шанс, последняя надежда, за которую он цеплялся всеми фибрами своей души, ещё существовала.
Неджи скривился в стремлении подавить вырывающиеся наружу рыдания и неосознанно перевёл мимолётный взгляд на четыре обугленных тела, лежащих в тени разрушенного дома и бережно накрытых его же плащом. Хокаге медленно, боязливо проследовал за его взором, всё ещё отрицая любую возможность столь необратимых последствий, и, заприметив трупы, сделал безотчётный нерешительный шаг по направлению к ним.
«Не верю…»
— Не надо, — молниеносным движением Хьюга ухватился за его плечо в попытке остановить, явственно чувствуя, как Наруто уже откровенно трясло, — не смотри.
— Это что… они там лежат? — практически беззвучно.
Нет, подобного случиться просто не могло. Всего лишь кошмар, ничего не значащее сновидение, после которого останется только горькое послевкусие.
— Наруто, тебе нужно думать о Мид…
— Это что, они там лежат?! — истошный вопль, заставивший Неджи рывком притянуть Наруто к себе и, прижав его лицом к своему плечу, позволить выплеснуть эту убивающую боль наружу, приглушая его стенания собой.
Ноги джинчурики в тот же миг подкосились, вынуждая Хьюгу осесть вместе с ним наземь, а после до боли закусить кулак, чтобы не поддаться этому отчаянию вместе с другом.
— Тебе надо спасать Мидори! Сейчас не время скорбеть о них! — пытался перекричать рыдания, но Хокаге его не слышал, так и продолжая орать, в кровь срывая голосовые связки, не в силах унять эту разрывающую на части пытку. — Ты не имеешь права потерять и её, слышишь меня?! — Он так остро чувствовал, как намокала ткань его рубашки, как дрожащие пальцы до онемения вонзались в ключицы, и лишь сильнее прижимал Наруто к себе, словно бы это хоть как-то могло утешить. — Я не знаю, что происходит. Не знаю, за какие идеалы погибла моя сестра, и не хочу оправдывать подобную жестокость. — Попытки вырваться из его объятий постепенно стали сходить на нет. — Я перестал ощущать долг перед Конохой с того самого момента, как увидел смерть ни в чём неповинных детей, а потому ни меня, ни мой клан отныне здесь ничего не держит. — Крики джинчурики стали понемногу затихать, а его тело как-то резко обмякло, лишь изредка вздрагивая от редких всхлипов. — Наруто, я отдал приказ клану Хьюга не вмешиваться в конфликт, а с завтрашнего дня мы принадлежим Скрытому Туману. — Неджи понимал, что бесконечный поток слов пусть и не достигал разума, но успокаивал Хокаге, к тому же был уверен, что тот обязан был об этом знать. — Мы давно вели переговоры с Мизукаге, но сегодня я принял окончательное решение. Тен-Тен и Мей-Лин уже отбыли туда, чуть позже я последую за ними. Прошу, — он бережно отодвинул Наруто от себя, пытаясь установить с ним зрительный контакт, — пойдём со мной.
— Я не могу, — чуть запоздало ответил Наруто, изнурённо и хрипло. — Если Кири предоставит мне убежище, велика вероятность, что между Туманом и Листом может вспыхнуть война. К тому же Мидори без Кейтаро не уйдёт, она любит его больше жизни и без него не сдвинется и с места. Для начала мне необходимо его защитить.
— Но… — Неджи стиснул зубы в попытке подавить возникшее вдруг раздражение: безусловно, Наруто был прав, да и Мизукаге, скорее всего, не одобрил бы такую перспективу, но это чёртово бессилие неимоверно злило, и в первую очередь потому, что ему не хотелось подставлять под удар и свой клан, — но я тоже не хочу терять своих людей. Это не наша война, и смерти в клане мне ни к чему. Я готов встать на твою защиту, на защиту Мидори, но не на защиту одного из клана Учиха, прости.
Хокаге на секунду прикрыл глаза дрожащими веками и тяжело вздохнул.
Мир явно сошёл с ума.
— Я… я понимаю и не прошу тебя о большем. Я всё сделаю сам. А тебе советую как можно быстрее покинуть Лист, пока в предательстве не обвинили и тебя. — Он попробовал встать, но получилось не сразу и с огромным трудом. — Единственное, о чём я тебя попрошу, так это… — Наруто с огромным усилием усмирил в себе очередной вопль, которым до сих пор кричала его душа, — так это похорони их по-человечески. Вряд ли у меня будет такая возможность.
— Не беспокойся об этом… — как-то устало и обречённо. — Я похороню их в Кири.
— Спасибо, — шёпотом и натянутой болезненной ухмылкой выразил свою признательность Шестой.
— Он здесь!!! — раздался чей-то неожиданный возглас, и в ту же секунду к ним устремился отряд из нескольких человек.
— Неджи, уходи! — почти приказал Наруто, изливая всю боль от утраты в пламени демонической чакры и режиме отшельника. — А позже вернись за ними и забери их в Кири. Я полагаюсь на тебя.
Отчего-то Неджи не захотелось возражать и ослушиваться приказа Хокаге, отчасти потому, что не желал мешать ему выплёскивать всю свою ярость на селение. Лишь с силой сжал его плечо напоследок и коротко кивнул, а после тотчас испарился. Наруто же перевёл хмурый, потемневший от горя взгляд на атакующих шиноби и неосознанно встал в оборонительную стойку.
Всё, довольно. Коноха перешла черту, теперь уж точно, с самого детства отторгая его самым жесточайшим образом. Но в отличие от того изгоя-ребёнка, что не держал ни на кого зла и безо всяких копаний в причинах такого отчуждения мог подстроиться под любые условия, сейчас же его сердце было полно злобы и ненависти.
Некогда такое родное пристанище для усталой души, теперь же — что-то абсолютно чужое, безжалостное, ненасытное. Омерзительное.
Отныне деревня нажила себе сильнейшего врага, и в этом больше не было сомнений.
«Хотите поймать меня? Постарайтесь для начала выжить…» — И разъярённым зверем окунулся в такую несправедливую, чёрт возьми, вымученную битву.
Он сражался неистово, не оставляя шансов никому, нещадно разрывая податливую плоть на множество кровоточащих кусков. Чья-то жалкая огненная техника — и негодующая ухмылка на губах шестого Хокаге.
Глупцы!
Как же они не понимали, что вряд ли им удастся одолеть его. Ни превосходством в числе, ни групповым форсингом — ничем не победить: ведь Узумаки Наруто — сильнейший среди них.
На задворках подсознания он ещё помнил, что когда-то умел бить и словами, вытряхивая, выворачивая душу своих врагов наизнанку, делая мир чуточку добрее и терпимее, но для них в его разуме не находилось больше слов. Лишь сила, лишь боль, лишь смерть.
От очередной атаки Наруто увернулся чуть ли не играючи, запущенные сюрикены отбил едва заметным движением руки, в то же самое время безжалостно пробивая грудные клетки расенганом, неимоверной силой скручивая шейные позвонки, пылающим кулаком ударяя хрупкие тела.
Всех тех, кто посмел пойти против него, он убивал без сожалений, ведь для сожалений в его сердце теперь места не имелось.
Хокаге даже толком не видел их лиц и совершенно не задумывался о том, что, вполне возможно, ещё вчера пожимал их руки с приветливой улыбкой на устах. Нет, сегодня это были исключительно враги.
И только тогда, когда последний обнаруживший его шиноби пал перед ним обезглавленным телом, он смог остановиться и почувствовать странное, такое не присущее ему кровожадное удовлетворение.
— Ну вот и славно, — апатично проговорил он, откидывая оторванную голову в сторону и возвращая себе человеческий облик; после неторопливо осмотрел прищуренным взором забрызганное кровью пространство, что какую-то пару часов назад являлось его домом.
«И ради чего? Ради справедливости? Отмщения? Дураки…»
Кожные покровы горели огнём от слишком длительного соприкосновения с чакрой Кьюби, в которой до сих пор тлела частичка аматерасу, но отвлекаться на фоновую боль банально не хватало сил: глаза невольно остановились на сгоревших заживо телах его родных, и Наруто сделал бездумный шаг по направлению к ним.
«Нет!» — одёрнул себя, застывая в нерешительности.
Неджи прав: он должен был запомнить их живыми. И никак иначе. В противном случае он попросту сойдёт с ума.
Теперь его ждало ещё одно неимоверно важное дело, с которым необходимо было разделаться быстрее, а потому терять драгоценные минуты Наруто был не вправе.
Боковое зрение невольно уловило зелёный отблеск, что сразу же привлёк внимание Хокаге, и он насторожённо повернул голову в сторону главных ворот. Вдалеке, возвышаясь гигантским исполином, виднелась техника мангекё шарингана. Сусаноо.
«Что? — Наруто напрягся сильнее, понимая, что ситуация принимала ещё более крутой оборот. — Зачем Кейтаро активировал мангекё?»
С минуту пребывал в замешательстве, оперативно решая, куда же всё-таки двинуться в первую очередь, но… Съедающий изнутри страх за Мидори, за её нерождённого ещё ребёнка всё-таки перевесил, а потому, создав несколько теневых клонов в режиме Курамы и отправив их на подмогу к Кейтаро, он активировал режим отшельника.
«Ну же, где ты прячешься?» — В голове пульсировало только одно имя: Хару.

***

Не успев подняться на ноги, Инузука вновь получил сокрушительный удар в район челюсти, заставивший его отлететь к металлическим прутьям защитного ограждения площадки.
— Ублюдок! — продолжал голосить Акено, молниеносно подлетая к нему и с яростью хватая за грудки. — Убью нахрен! — Он снова сжал кулак и замахнулся, но тихое рычание за спиной вынудило остановиться и со злостью обернуться.
Позади них стоял Дайске, предостерегающе ощетинившийся, но переходить в нападение так и не решившийся, потому как Яманака чужаком для него не являлся.
— Что, пса своего на меня натравишь? — с презрением выплюнул Акено, тряхнув сокомандника что есть силы. В ответ Хару лишь медленно поднял на друга глаза с плескающейся в них тотальной безнадёгой, а затем перевёл мутный взгляд на Дайске, безмолвно приказывая не вмешиваться. — Ты заслужил это! Ты это, мать твою, заслужил, недоносок! — Он вновь замахнулся с отчётливым желанием бить до тех пор, пока не устанут мышцы руки, но, увидев, как Инузука смиренно зажмурился в ожидании очередного удара, так и не смог. Проклятье! — Зачем?! — Бить! Необходимо было выбить весь этот хлам из его дурной башки! Ну же! — Зачем ты это сделал?!
Лицо Яманаки исказилось в приступе гнева и непонимания, а челюсти сомкнулись до скрежета зубов. Хару вздрогнул, неуверенно приоткрывая глаза и встречаясь с товарищем взглядами, а после, судорожно всхлипнув, ощутил, как по щекам покатились горючие слёзы.
— Акено, — проскулил он, протягивая к нему руки в неосознанных поисках поддержки, — я всё потерял. Я потерял её…
— Как? — Акено устало опустил взведённый кулак и негодующе мотнул блондинистыми прядями. — Ну как после такого мне считать тебя другом? Как оправдать в своих глазах? Хару…
— Я полное ничтожество, Акено… Я всё потерял, — продолжал обрывисто бормотать Инузука, цепляясь дрожащими пальцами за воротник рубашки напарника.
— Какой же ты всё-таки идиот, — выдохнул Яманака и рывком притянул друга к себе, милосердно позволяя ему нарыдаться всласть, излить весь тот ужас и отвращение к самому себе, что успели скопиться внутри. — Ну нельзя же так. Нельзя так сходить с ума из-за девчонки, — приговаривал он, всё крепче сжимая Хару в объятьях. — Через неделю моя свадьба, будет много девушек, слышишь? Найдём мы тебе блондинку, линзы в глаза вставим, чтобы на бьякуган похожи были, только с ума не сходи, долбаный ты псих. Прошу тебя. Я не хочу терять друга. Лучшего друга, чёрт возьми.
Но Хару не слушал, так и продолжая сотрясаться в рыданиях до тех пор, пока силы окончательно не покинули его, и, осторожно отстранившись от Акено, неуклюже откинулся на сетку спиной. Яманака последовал его примеру и также откинулся спиной на стальные прутья, усаживаясь рядом.
Некоторое время просто молчали, прислушиваясь к размеренному, успокаивающему щебетанию птиц и не решаясь нарушить воцарившееся вдруг безмолвие, а затем:
— Спасибо, — хрипло проговорил Инузука вконец севшими связками. — Спасибо, что остановил меня. Я хотя бы не успел дойти до конца…
Яманака промолчал. Сказать по правде, он не знал, что ответить: Хару и так зашёл слишком далеко.
— Я и сам не понимаю, что на меня нашло, — продолжил тот, измождённо поднимая покрасневшие глаза к небу. — Как будто на миг я стал совершенно другим, словно наблюдал за собой со стороны и никак не мог остановиться. Я не оправдываюсь, просто… Я и подумать не мог, что это может настолько сильно выбить меня из колеи.
Яманака едва слышно фыркнул, а через миг негодующе поджал губы.
— Признаться, твоя зацикленность на Мидо всегда пугала меня, но всё равно, как бы ты её ни любил, ты не вправе принуждать любить себя и творить такие вещи…
— Я это знаю, Акено, — перебил Хару и скрыл лицо в ладонях, интенсивно растирая ими покалывающие от высохших слёз щёки, после нервозно провёл рукой по волосам. — Но Хаттори ведь не любит её. Я был готов смириться с тем, что она принадлежит другому, но не с тем, что Мидори будет нелюбима.
— Так это всё-таки Хаттори. Значит, слухи не врут, — сочувственно произнёс Яманака, опуская взор под ноги, на что Инузука коротко кивнул. — Но с чего ты взял, что он её не любит?
Хару немного помолчал, пытаясь собраться с мыслями и припоминая все события вчерашнего дня.
— Вчера, когда я ушёл от вас с Ренной-сенсей, я хотел найти Мидори и обстоятельно всё обсудить, — он сдавленно сглотнул, — и я её нашёл. Вместе с ней был и Хаттори… В общем… Я увидел его без маски.
Брови Акено изумлённо взметнулись, и, вновь устремив взгляд на друга, он приоткрыл от удивления рот.
— Да, видел, это как-то случайно получилось. Между нами завязалась потасовка, и в какой-то момент маска слетела с его лица…
— Ого! — поразился Яманака. — И что, там реально всё сожжено?
— Нет, — раздражённо буркнул Хару, — это всё ложь. Если честно, он грёбаный красавчик, который и тебе фору даст.
Акено удивился ещё больше, нервно передёрнув плечами: какую такую фору?
— Тогда зачем он врал насчёт своей внешности?
— Да потому что он последний из клана Учиха, мать его, и у него есть шаринаган!
— Да ты гонишь! — Яманака казался ошеломлённым до предела.
— Нет, я его видел собственными глазами. Настоящий, чёрт его дери, шаринган! Красный такой, с томоэ на радужке. Прямо как на рисунках в учебных свитках.
— Да быть такого…
— Может, Акено. От Мидори я узнал, что он сын Учихи Саске и очень похож на своего отца внешне, поэтому он был вынужден скрывать своё лицо и постоянно носить маску.
— Да ты прикалываешься надо мной! — вознегодовал Яманака.
Всё сказанное больше походило на шизофренические байки умалишенного, а потому поверить в них было весьма и весьма сложно. Хотя, справедливости ради, стоило признать, что, пока он искал Инузуку, оголтело бегая по Конохе, пару раз действительно слышал имя этого проклятого клана.
«Так неужели не врёт?»
Хару вымученно усмехнулся.
— Нет, всё так и есть. Позже, когда я пришёл домой, Киба случайно проговорился мне, что в полиции сейчас переполох. От разведгруппы получили донесение: в Лист внедрился шпион Ивы, а также что у этого шпиона имеется шаринган. Ну и как мне было поступать? — Он вопросительно взглянул на Акено. — Знать, что он шпион, и молчать? Мидори для него ничего не значила с самого начала. Заполучить такую болтушку, да ещё и дочь Хокаге — не это ли самое первоочередное для шпиона? Поэтому я решил рассказать всё Конохамару-сама.
Яманака шумно сглотнул, безотрывно глядя на сокомандника несколько секунд, а после тяжело вздохнул. По правде, он и сам не мог ответить, как бы поступил, будь на его месте, но в одном Акено был уверен непоколебимо: принимать скоропалительные решения — слишком большая ответственность и тяжёлая ноша.
— Сейчас в Конохе, — немного озадаченно начал Яманака, — творится не пойми чего, Хару. Все словно с ума посходили. И если триггером всему этому послужил именно ты, то можешь ли ты твёрдо сказать, что абсолютно прав в своих суждениях? — говорил медленно и чётко, чтобы до Инузуки дошло каждое сказанное им слово. — Пока искал тебя, краем уха я слышал, что Мидори разыскивает полиция. Я не знаю причин, но… Не считаешь ли ты, что своими необдуманными действиями в первую очередь подставил под удар именно её?
— Что? — Хару обеспокоенно посмотрел на сокомандника. — Мидори разыскивает полиция? Но это же бред! — Смятение и непонимание мешали в полной мере проводить причинно-следственные связи. — Она не виновата, что Хаттори оказался шпионом! Она не знала! За что её хотят задержать?
— А ты не мне доказывай, а полиции. Говорю же, все словно с цепи сорвались.
— Но Мидо ведь… Боже, у неё нога сломана! — Инузука очевидно занервничал и моментально покрылся испариной. — В таком состоянии ей далеко не уйти! — Он подорвался, точно ошпаренный, и немедля устремился в ту самую злосчастную аудиторию, где находилась Мидори, но его остановили.
Хару и сам не до конца осознал, каким образом рядом с ним оказался Хокаге, но и подумать об этом не успел, как был обхвачен за талию крепкой рукой и с силой отброшен обратно к ограждению. Он болезненно врезался в прутья плечом и бедром, моментально улавливая отчётливый хруст в спине, а затем мешком повалился на землю.
— Ну, здравствуй, Хару, — слова Наруто вырвались зловещим шипением, от которого невольно делалось не по себе.
— Наруто-сама? — Инузука попытался встать, но острая боль в грудине — вероятно, от сломанного ребра — вынудила прекратить всякое движение, отдаваясь сущей пыткой при каждом вдохе. Однако вопреки всему присутствие Хокаге его всё же обрадовало: теперь спасти Мидори от преследований казалось легче. — Наруто-сама, Мидо там, в Академии, её надо скорее…
— Ты можешь за неё не волноваться, — с тихой угрозой проговорил Наруто, пристально глядя на молодого человека и безотчётно разминая пальцы рук, успевшие онеметь после недавнего боя. — Тебе впору поволноваться о себе.
— Что? — Инузука сначала опешил, но через миг уже в полной степени осознавал, чем именно мог навлечь на себя гнев джинчурики. — Я… понимаю… То, что я сделал… Мне н-нет прощения, но…
— Заткнись, — приглушённое рычание перебило его. — Ты слишком много знаешь, — в ладони Шестого постепенно стала скапливаться чакра, — а держать язык за зубами явно не умеешь. Пойми, кроме Мидори, у меня никого не осталось. Они убили… всю… мою семью. — В руке с характерным звуком начала сформировываться ослепительная сфера расенгана, сковывая Хару губительной растерянностью.
— Что?..
— Ты… убил. По твоей вине. — И без промедления сорвался с места.
Инузука панически вжался в сетку, широко распахнутыми глазами безотрывно наблюдая за приближающимся Хокаге, который целился аккурат в его грудь, и на миг ему показалось, что реальность застыла в этой пугающей вечности.
Удар!
Хару неосознанно вздрогнул, так и продолжая оцепенело сидеть на земле, и только спустя некоторое время осознал, что атака пришлась по ограждению, проделывая в нём гигантскую дыру.
— Наруто-сама, что вы делаете?! — взревел Акено, секундой ранее с разбегу врезавшийся в бок джинчурики и буквально за мгновение до трагической развязки отклонивший от друга смертельный удар. Почти сразу же на Хокаге набросился и Дайске, вгрызаясь в его предплечье острыми клыками. — Хару, беги!
Наруто стиснул зубы от внезапной боли, но, незамедлительно покрывшись языками демонической чакры, раскидал Яманаку и верного пса по разные стороны, двумя огромными пылающими лапами вдавливая их в пожухлый газон площадки — чтобы впредь не смели мешаться под ногами!
Инузука в очередной раз содрогнулся и, испуганно всхлипнув, попытался отползти на пару метров в сторону, но не прошло и минуты, как на его шее сомкнулись беспощадные пальцы Наруто.
Хокаге без труда приподнял его травмированное тело так, что ноги стали беспорядочно трепыхаться в воздухе, а после яростно впечатал Инузуку в ствол оказавшегося рядом дерева. Спину вновь пронзил мучительный прострел, но острая боль затерялась под натиском неприятного ощущения сдавленной трахеи.
— Видит Бог, я не хотел, чтобы всё так обернулось, но я не могу оставить тебе жизнь. — Хару инстинктивно обхватил запястье Наруто в стремлении освободиться. — Мидори сглупила и рассказала тебе о ребёнке. О нём никто не должен знать.
«Ребёнок?» — Сказать по правде, о нём он напрочь успел позабыть ещё тогда, когда злость и похоть полностью овладели им, но ладонь джинчурики сжалась плотнее, и в голове моментально помутилось, откликаясь гулкими ударами пульса в ушах и вздувшимися сосудами на побагровевшем лице.
«Всё дело в ребёнке… Чёрт!»
— Аке… но… — из последних сил хрипел Хару, — о… ребён… не зна… Отпус… его, — переломанная гортань лишила всякой возможности что-либо добавить, а спустя мгновение раздался тихий омерзительный хруп — и тело Инузуки тотчас обмякло, прекращая всякое сопротивление и повисая на руке Наруто безжизненной плотью.
Постояв в таком положении ещё пару мгновений, Хокаге с трудом разжал сведённые судорогой пальцы, и мёртвое тело с глухим звуком повалилось на землю.
— Вот так, — кивнул он. «Одной проблемой меньше…»
И лишь несколько позже, когда реальность вновь стала усваиваться в его голове маленькими порциями, а боль обожжённой аматерасу кожи начала проявляться волдырями, Наруто вспомнил и о пленниках, совсем недавно зажатых в тисках демонического капкана.
Он незамедлительно вернул себе человеческий облик, убирая огненные когтистые лапы с молодого Яманаки и пса, и с неуместной сейчас робостью обернулся, натыкаясь взглядом на лежащего позади него Акено. Неподвижного, полностью вдавленного лицом в грунт.
«Вот же гадство…» — с грустью буравил бездыханное тело ещё немного, а потом как-то нервозно усмехнулся, постепенно погружаясь в состояние полной прострации.
Проклятье, пошёл против детей.
Как же жалко и нелепо это было. И очень — очень! — для Хокаге неподобающе.
И всё же какая теперь разница? С его детьми ведь поступили точно так же.
Наруто медленно приблизился к Акено и, неторопливо присев рядом с ним на корточки, проверил пальцами сонную артерию. И дело было вовсе не в том, что он надеялся почувствовать размеренные толчки пульса, а в том, что до сих пор не мог поверить в правдоподобность происходящего, действуя, скорее, машинально.
Сердцебиения не было, как, впрочем, и чувства вины. Лишь тихие отголоски некоего сожаления, что Яманака оказался не в том месте не в тот час и попался под его горячую руку.
— Наруто? — удивлённый голос Ино позади себя тот узнал, даже не обернувшись.
Какая ирония, чёрт возьми, именно она и именно сейчас.
Он неспешно поднялся и устало прикрыл на пару мгновений глаза, абстрагируясь от окружающего мира.
— Наруто, что происходит? Почему тебя называют предателем? — Она стояла в дверном проёме, отчего-то не решаясь пройти вглубь площадки, а потому тело сына пока не видела. Так и не дождавшись ответа, Ино негодующе качнула головой и исказила губы в усмешке: — Я в это не верю, Сай — тоже. Ты можешь на нас рассчитывать.
Наруто непроизвольно вздрогнул и неосознанно сжал ладони в кулаки: и почему-то сделалось нестерпимо стыдно перед ней.
«Знала бы ты…»
— Послушай, ты Акено не видел? — Яманака всё же сделала пару шагов по направлению к соратнику. — Найти его не могу, уже с ног сбилась.
Искала его с самого утра, места себе не находила, не желала, чтобы Акено участвовал в разворачивающихся в Конохе столкновениях, но тот, паршивец, вместо того чтобы переждать у Неири, улизнул из дома и отправился на поиски Инузуки. Вне всяких сомнений, ему здорово за это попадёт.
— Наруто, — повторила она, подходя к нему вплотную и немного напрягаясь от безмолвия друга, — ты не видел Ак… — Ино осеклась, увидев распластанного на земле сына.
— Видел, — с толикой обречённости выдохнул Наруто, отчасти потому, что знал, какая боль её сейчас ожидает.
— Акено!!! — Из горла вырвался крик, а ноги вмиг сделались ватными, вынуждая Ино упасть подле молодого человека. — Акено, милый, что с тобой? — Тонкие, трясущиеся от страха пальцы вцепились в бездыханное тело, переворачивая его лицом кверху, а после стали лихорадочно блуждать по белокурым прядям, шее, груди. — Наруто, что случилось? Акено, открой глаза! Акено! — несколько раз несильно похлопала по щекам в стремлении привести его в чувство, безуспешно пытаясь вспомнить хоть какие-нибудь реанимационные меры. — Что произошло, Наруто? Господи, Акено, очнись! Пожалуйста… — её слова перебивались истерическими всхлипами: принимать тот факт, что глаза сын больше не откроет, она отказывалась категорически. — Акено…
Наруто медленно перевёл взор на Яманаку, пару секунд молча наблюдая за её тщетными попытками и стенаниями, а после:
«Я — убийца», — подумалось ему под оглушительный вопль Ино: крик матери, внезапно осознавшей свою потерю.

***

— Сакура-сан, приготовьтесь, — чуть слышно проговорила заметно побледневшая Ренна, ощущая до боли знакомое головокружение, знаменующее собой критическое истощение чакры. До ворот оставалось каких-то несколько метров, и Акаде злило, что энергии могло не хватить. — Не могу больше…
Она покачнулась, но Сакура придержала её, начиная вливать целительную чакру в её жилы.
— Сейчас станет легче. — Харуно тяжело вздохнула, понимая, что вливаемая энергия тратилась на барьер слишком быстро, и неосознанно стиснула зубы: подобная растрата собственных ресурсов сулила ей беспомощность, когда им с Кейтаро придётся отбиваться от атакующих шиноби.
— Не тратьте вашу чакру на меня. — Ренна устало мотнула головой, но почувствовала себя немного лучше. — Она вам ещё пригодится, я в порядке. Помогите сыну…
— Да, ты права. — Сакура с благодарностью кивнула и поспешила к Кейтаро.
Покрутив ладонью и окончательно убедившись, что запястье пришло в норму, она торопливо зашла джонину за спину и, натянув цепь наручников, сконцентрировала всю мощь в своих руках. Небольшое усилие — и звенья разомкнулись, поддаваясь напору сильных пальцев, и Хаттори наконец-таки смог размять затёкшие мышцы плеч.
— Как руки? — заботливо поинтересовалась она, видя кровоточащие ссадины от стальных колец на коже сына и аккуратно разворачивая его к себе лицом. — Я залечу их, как только мы выберемся отсюда, хорошо?
Тратить чакру было непозволительно — вне всяких сомнений, их ожидал бой.
— Не беспокойтесь. Руки немного онемели, но всё хорошо, — тут же отозвался Кейтаро.
Ещё несколько медленных шагов и… Ворота! Слава Богу, дошли! Смогли!
Едва миновали их, а внутри против воли зародился маленький лучик надежды: всё же дальше был лес, а скрыться в нём представлялось куда легче, нежели в Конохе.
— Послушай меня внимательно, Кейтаро, — Сакура говорила предельно серьёзно, безотрывно глядя тому в глаза, — как только барьер исчезнет — беги. Я постараюсь их задержать, насколько это возможно. Прошу, не геройствуй, примени все маскировочные техники, что имеются в твоём арсенале, и беги, пока не оторвёшься от последнего шиноби…
— Я вас не брошу, Сакура-сан! — тут же запротестовал Кейтаро, но Харуно перебила:
— Не время сейчас об этом спорить, — строго произнесла она. — Ты должен выбраться отсюда, слышишь? — уже мягче, но с ощутимыми нотками страха в голосе.
— Но… — Джонин растерялся: оставлять мать на растерзание селению не хотелось совершенно.
— Прошу, будьте готовы, — едва слышно проговорила Ренна, под гнётом слабости падая на одно колено, но упрямо продолжая вливать свою чакру в каркас купола. — Барьер сейчас… — по наитию качнула тёмными прядями в попытке привести себя в норму, но в следующее мгновение стремительно завалилась набок, теряя сознание.
И в тот же миг барьер пропал.