Принципы трех Л. Глава 10. Бездна

Лиллит всегда боялась разочарований, но мир смертных не являл подобных чувств - вплоть до пасмурного вторника, дня, когда ей захотелось расщепиться на миллионы атомов.

Локи, по своему педантичному обыкновению, заявился с утра в комнату, подобно скорбному и молчаливому патологоанатому, заставшему свою жертву в миг абсолютной беспомощности.
Лиллит же, по своему лениво-студенческому обыкновению, не высовывая даже макушки из-под огромного пушистого одеяла, отрапортовала на огромной скорости так, что Локи и рта раскрыть не успел, едва различимо:

- Мне ко второй! – голосом, больше напоминающим утопленника с хроническим бронхитом, нежели хрупкую молодую девушку. В принципе, после последнего эксцесса, за последние две недели, лишь эту фразу он от нее и слышал.

- Это все, конечно, замечательно, - елейно пропел демон, – но ваш отец изъявил желание пообщаться с вами. – Это подействовало лучше всякого крепкого кофе, ушата воды, грома и молний, впивающихся в мягкую кожу кошачьих когтей, голого тела Александра Станиславовича…

- Батя? – завизжала Лиллит, подскакивая на кровати и плюхаясь на маленькую попку, являя Локи всё свое утреннее очарование: от растрепанных волос а-ля «я упала с сеновала» до отекшего от долгого сна лица. Не понимая дурацкой приколюхи и глупого выражения лица Верховного, девушка схватила со стола мобильный телефон и, не мигая, уставилась зенками в экран.

«Давно ли в Аду обзавелись телефонами? И зачем они им, в принципе? Уж не вызванивать ли будущих жильцов, чтобы забронировать положенную койку-место?»

Локи устало закатил глаза и шумно вздохнул.

- Да не собирается он звонить. Его Злейшество планирует посетить нас в ближайшее время.
- Отлично! Вымолю у него отсечь тебе голову и вместо нее вставить петушиную! Все равно разницы никакой не будет.
- В мире смертных петухи ассоциируются с весьма неприятными личностями, - Демона аж передернуло.
- Это с какими? – девушка с умным видом скрестила руки под грудью.
- С нетрадиционной ориентацией.
- Крендель, так ты что… этот? – Лиллит испуганно вытаращила глаза, подавшись корпусом вперед.
- Гомоф? – аккуратно поинтересовался Локи.
- Гомодрил! – рявкнула девушка, швырнув в него подушку. – Свали в туман и дай мне одеться!

***
В это утро, на удивление Лиллит, Демон изощрился с завтраком по-особому, приготовив оладьи из тёртых кабачков с чесночно-сметанным соусом. Уплетая вкусняшку, как изголодавшийся маленький тюлень, девушка размышляла о предстоящей сессии, отце и, конечно, о преподавателе физкультуры, теплые взгляды которого теперь вместо чувства неловкости и детского смущения вызывали томительное разгоряченное возбуждение внизу живота. Совершенно забывшись и мурлыча себе под нос фразы вроде: «Ох, Саша, ты хочешь от меня кучу детишек и увести за океан? Но мой отец не позволит нам, ох, Саша», при этом хихикая в ладошку как дурочка, Лиллит и не заметила, что Локи и маленький Люцик пялятся на нее, как на умалишенную. Кот даже предпочел медленно ретироваться из комнаты, боком, коса поглядывая на девушку.

- Принцесса, ты не влюбилась ли? – вырвав блондинку из сладких дум, поинтересовался Локи.
- А ты чего как бабка из меня лишнюю информацию выуживаешь? Отцу меня сдаешь? - сощурив один глаз, она грозно уставилась на Демона.
- Вовсе нет, - он продолжал миролюбиво попивать свой горький кофе и как бы отрешенно изучать потолок. – Просто это может помешать нашему обучению.
- Рогатого черта мне в мужья! – Лиллит со всей возможной мощью стукнула кулаками по столу, отчего стоявшая посуда подлетела на пару сантиметров. – И чего ты тянешь кота за гениталии?
- Мау! – послышалось злобно из коридора.
- Когда начнем?
- Сегодня, - Локи обалдевал с чрезмерной реакции девушки все утро, но это казалось ему куда лучше, чем неприкрытое и давящее безразличное презрение с ее стороны. – Овладевать разумом лучше научишься позже, я до сих пор не могу прийти в себя после случая с деканом.
- Но я сегодня в универе…
- Так там и будешь постигать великие знания, как бы это парадоксально ни звучало, - со скучающим видом отпил из кружки, посматривая на Лиллит как на глупого ребенка.
- Но у тебя нет сегодня пар, как я буду…
- Но, но, но, - передразнивая, перебил ее Демон. – Я тебе рядом и не нужен, ты будешь учиться чувствовать чужие эмоции.
- Нахрена? Мне своего дерьма хватает! – прокаркала, словно ворона, девушка, вылупив глаза на Локи.
- Чтобы уметь обернуть это в свою пользу! Так ты легко поймешь, кто твой друг, а кто желает тебе зла.
- Анна Демидовна меня на костре сжечь хочет, и чтобы это понять, особым талантом обладать не нужно.
- Пф, - фыркнул Локи, нахмурившись. – Это первая и обязательная ступень на этапе обучения. Без элементарных базовых знаний математики ты и логарифмы изучить не в силах.
- Окей, сенсей, - закатила глаза девушка. – Так что я должна делать?
- Сосредоточься и чувствуй, - пожал плечами Верховный, будто выдал ей элементарную истину. - Что тут сложного-то? Просто чувствовать! Да любой смертный бы это понял, глупая!

Фыркнув, Лиллит встала из-за стола и засеменила в коридор, напяливать зимние сапоги и теплую куртку. Локи почтил её своим присутствием, когда блондинка уже открывала дверь.

- Чуть не забыл о самом главном!

«Зашибись! Лучше бы ты родиться забыл!»

- Ты не сможешь овладеть всеми навыками темного искусства, пока не познаешь три основных правила. Принципов трех Л.
- Что за бурду ты городишь? Ты вместо кофе виски нахлестался? – зарычала на него девушка, но ее лицо, прикрытое огромным шарфом, выглядело скорее умилительно, нежели грозно.
- Хотел бы я сам избежать этого, но таков обязательный контракт любого адского существа высшего порядка.
- Ну и что это за правила? – устало спросила Лиллит, в нетерпении дергая дверную ручку.
- А вот это ты должна познать сама, Принцесса. – Лиллит уставилась на него словно истукан с характерным «покерфейсом» на лице и через секунду разразилась бурей.
- Ты упоролся? Ты что, из меня дуру делаешь? Что за «сходи туда - не знаю куда, принеси то – не знаю что»? Заканчивай с шарадами, Крендель!
- Я серьезен! – Демон завопил словно истеричка, сжав руки в кулаки, и принялся скакать на месте. – На каждом этапе освоения определенного знания ты выносишь для себя урок!
- Аааа, - многозначительно протянула Лиллит.
- Даааа, - вторил ей Локи.
- Это как… аааа.
- Даааа!!!
- Типа, как в конце каждой сказки - вывод?
- Ну… да, типа того. Можно и так сказать.
- Только мой вывод должен быть обязательно на букву Л? Это не может быть «проклятое дерьмо»? Или «люди уроды?»
- Нет. Подобные истины постигают каждый день и без тебя. Ограничься одним словом, и да, тысячелетия, а то и больше, существовали именно Принципы трех Л.
- Ладно-ладно, не буду ломать эти ветхие традиции,- пробурчала Лиллит. – Отец мой Сатана! Я на пары опаздываю! – завизжала она, глянув на настенные часы, и пулей вылетела за дверь.

Локи моментально ощутил пронизывающий холод, хотя это казалось весьма абсурдным, ведь его телесная форма не могла испытывать ни боли, ни холода, даже чувство голода ему было чуждо, что уж говорить о страхе. Ел он уже чисто на автомате, чтобы казаться как можно более нормальным, если подобное вообще было возможным. Но то был не холод обыкновенного зимнего утра и сквозняков, задувавших в квартиру запах сырости из подъезда. Внезапно перед Локи так четко и почти осязаемо встала полная картина всего происходящего, от осознания которой он предпочел бы отмахнуться и похоронить заживо - либо это гнетущее чувство внутри, либо себя самого. Он предпочел бы изменить всем правилам, постигнуть все мыслимые и проклятые знания темного искусства и обречь себя на участь куда более страшную и жуткую, нежели вечные стенания в аду, только бы вырвать это из себя, но подобное было ему не по статусу.

Омерзительнее Верховных лишь проклятые Черные Демоны, наславшие на себя гнев и немилость самого Люцифера, позволившие себе личную трусость и духовное единство со смертным. Пасть ниже просто невозможно.

Локи предпочел признать абсолютно нерушимый факт, чем, хватаясь за голову, биться в агонии полнейшего отрицания, словно мальчишка, – без Лиллит внутри пустота. Ему ненависть дочери Господина прельщает больше сладострастных речей самой горячей Демонессы. Внутри у него не тянет сладко от ее тонкого голоса и смешно нахмуренного курносого носика, а сердце не отбивает чечетку, стоит ей заговорить с ним. Его сердце в принципе не бьется. Но то чувство полнейшего бессилия, как во время недельной болезни, выжимающий все соки, накатывает отсыревшим серым мраком на всю его сущность, стоит ей оказаться не рядом. Рядом с Лиллит все как-то меркнет, являя перед ним её яркую худощавую фигуру, распластавшуюся на диване с глянцевым комиксом в руках. И нет ничего больше вокруг. Только серость и лик этой противной девчонки. Локи тошнило от самого себя, от всех этих, как ему казалось, розовых и таких характерных для жалких смертных мыслей. Того и гляди, захлебнется в слезах и соплях.

Он не любил ее, и трепета образ Лиллит в нем не вызывал. Демон в принципе предпочитал женщин постарше и поопытней, ярких и пылких, с чертовщиной и дерзостью в глазах, от которых разило сексом за километр. Он любил, когда женщина сверху. Лиллит же, напротив, была для него не более чем ребенком, не угловатым, нет. Её фигура на удивление являлась хорошо слаженной, изящной, но без особых аппетитных пышных форм, как у юных княгинь на картинах, в бархатных корсажных платьях. В глазах девушки, несомненно, была чертовщина, ведь она полностью дочь своего отца, но то был взгляд не дикой сексуальной наездницы, а опытного озлобленного оленёнка. Локи почти выл от своих мыслей, ведь в них он исступленно и по-животному грезил о том, как впивается зубами в ее тонкую разгоряченную шею, прокусывая мягкую девичью кожу, чувствуя губами и языком, как бьётся внутри неё жизнь. Ему показалось, что почти наяву ему ощущается солоноватый привкус во рту. Локи опустил руку на пах. Ощутив, как под спортивными домашними штанами твердеет его плоть, он обессилено выдохнул в пустоту:

- Пропал.

***
Лиллит влетела в аудиторию как ошпаренная, с прилипшими к затылку волосами и легкой одышкой от ускоренного бега. Не обнаружив в ней никого, кроме старосты Насти, заполняющий журнал посещений, блондинка впала в легкий ступор и вопросительно уставилась на девушку. Настя не сразу удостоила её своим вниманием, лишь тогда, когда закончила выводить последние буквы своим аккуратным округлым почерком.

- Нам отменили пары, - мягко ответила на немой вопрос Лиллит староста. – Все в спортзале на собрании подготовительного комитета, - девушке это мало о чём говорило, поэтому Настя продолжила. – Маскарад обсуждают. Иди, я скоро подойду.

Блондинка пожала плечами и без лишних вопросов направилась в спортзал.

Как оказалось, подготовка к маскараду было полностью отведена их группе, поскольку сессия ожидалась лишь в январе, а учебный план первого семестра был давно выполнен - на парах последние недели появлялись лишь немногие. Дабы все совсем не разбежались, студенческий совет решил перекинуть полную ответственность на первый курс филологов. Ну и чего таить, с легкой руки Полины Жидковой, являющейся членом организационного комитета (в каждой бочке затычка) им и раздумывать не пришлось. Пока «фантастическая четвёрка», состоящая из Жидковой, Корневой, Цветковой и Вялковой, распределяла рабский труд между одногруппниками, Лиллит с Викой молча сидели в углу спортзала на толстом слое из матов, выражая абсолютную отрешенность ко всему происходящему. В последнее время особо эмоциональная и прямолинейная Вика выглядела пассивно холодной и немного заторможенной. Раньше её лицо моментально перекашивалось миной раздражения от одного только куриного визга одногруппниц, сейчас же она смотрела сквозь пространство, залипая в одну точку, не сразу реагируя, если ее окликнуть. Лиллит хотела бы поинтересоваться, что происходит - может, она в силах помочь, но неловкость лезть в душу, когда они знакомы совсем немного, и, уж тем более, риск натолкнуться на негативную реакцию останавливали её. К тому же, Вика была из тех, кто предпочитает начинать разговор о своих проблемах сам. Когда она посчитает нужным, созреет для этого сама, если же она отмалчивается, то и лезть не стоит. Она лишь ощетинится, свернувшись клубком, являя всем свои острые колючки, подобно ежу. Вика всегда носила на себе непробиваемый ментальный панцирь, его не было видно, но Лиллит почти осязательно его ощущала, словно купол чистой энергии, отталкивающий при малейшем прикосновении. Она бы могла попытаться прочесть её эмоции, но для девушки это казалось низким и недостойным поводом извращать их дружбу, поэтому она продолжала молча созерцать покрытый лаком пол под ногами.

- А Лиллит, - блондинка была последней в списке Жидковой, между кем она распределяла задания. Кто вообще её назначил? – Иди к физруку, поможешь ему перетаскать коробки с украшениями.
Сердце Лиллит отбарабанило в груди так громко, что она испугалась, как бы кто не услышал.
- Таскать тяжести не женская работа, - внезапно прокомментировала Вика, нахмурившись на Полину. – Пошли любого из лентяев, от них толку в надувании шаров вообще никакого, будут подушки-пердушки изобретать или другую ахинею творить.

«Вика! Я, конечно, тебе благодарна за заботу, но лучше заткнись!»

- Пф. Если хочешь, вместо неё можешь пойти, мне пофигу. Физрук девку просил, пацанов он обещал четвертовать, если увидит.
- Вот уж нет, я этого морально не вынесу, - скривилась Вика. – А чего к нему очередь не выстраивается? Он же главный Апполон.
- Решайте короче, кто из вас, мне пофигу, - Жидкова махнула на них рукой и поскакала к своим подружкам - мастерить гирлянду из гофрированной бумаги и дописывать сценарий.
- Если он будет тебя домогаться, бей между ног коленкой, - совершенно серьезно предупредила Вика.

Лиллит закивала - как ей показалось, слишком активно и, стараясь скрыть счастливую улыбку, запорхала в сторону каморки физрука.

Александр Станиславович сидел на старом, потрепанном временем стуле, вытянув ноги в сторону прохода, и что-то активно печатал в телефоне, мягко улыбаясь экрану. Не успела Лиллит постучать, как он поднял на неё взгляд.

- Приветик, - его улыбка обнажила ряд прямых зубов. – Ты моя помощница на сегодня?

«Надеюсь, не только на сегодня», - улыбнулась своим мыслям блондинка, но вслух произнесла только:

- Ага.
- Надеюсь, твои хиленькие бицепсы выдержат, - отшутился мужчина, вставая со стула.
- Если выдержат – с вас шоколадка, - игриво ответила Лиллит.
- А ты не так невинна, как кажешься, - томно проворковал он. – Ну, пошли в раздевалку. – С этими словами он схватил со спинки стула черную куртку и накинул на свои плечи.
- Там сквозняк, сбегай за своей.
- Ничего, я девушка горячая, - его забавляла её шутливая манера, наконец-то заменившая робость.

***
В раздевалке и вправду было прохладно, Лиллит даже казалось, что она слышит зловещее завывание сквозняков, протискивающихся сквозь оконные рамы, но за работой она быстро согрелась, и кровь гоняла тепло по всему телу. Они перетаскали коробки с ёлочными игрушками и гирляндами, пестрящими изобилием самых сказочных мелких лампочек, которые Полина закупила вместе с подругами в ближайшем магазине праздников. Отнесли и здоровые пыльные коробки со старой формой университетской команды по баскетболу и непригодным спортивным инвентарём. Александр Станиславович рассказывал Лиллит о собственных студенческих годах в техникуме физической культуры, которые оказались не такими уж и далёкими, о концертах любимых рок-групп, любви к американскому футболу и темному пиву. Лиллит же предпочитала больше слушать, нежели говорить, да и он её прошлым не интересовался, всё говорил о себе любимом. То чувство уюта и теплоты, которое она чувствовала рядом с ним, всё равно не помогло до конца побороть в себе стеснительность, а рассказывать о своём прошлом ей не стоило - из глупого ребёнка сразу превратится в психопатку.

Лиллит стояла на стуле, складывая коробки, которые передавал мужчина, на верхушку шкафчика. Протягивая очередную, Александр Станиславович совершенно случайно и сперва даже не заметив, коснулся кончиками пальцев её рук. Девушка тут же испуганно дернулась корпусом назад, стул под ней качнулся, и весь мир завертелся перед глазами, но брюнет успел ухватиться за него руками, предотвращая падение.

- У тебя руки ледяные, - мрачно ответил физрук, уперев взгляд в её обувь, будто стыдясь смотреть ей в лицо.
- Я и не чувствую, - виновато, шепотом ответила Лиллит.

Мужчина без слов снял с себя куртку, вытянул её перед девушкой и произнёс:

- Наклонись.
- Да не надо…
- Наклонись, - более настойчиво и серьезно произнёс Александр Станиславович, и она подчинилась.

Лиллит подалась вперед, согнувшись почти пополам к преподавателю, когда его лицо, находившееся всего в пяти сантиметрах, утонуло во тьме. Она с шумом ахнула, ей казалось, что тьма поглощает всё тело, и она медленно летит вперёд головой. Мужчина накинул куртку на плечи девушки и мягко сжал их, отчего стало не так страшно, а от тепла и обдавшего запаха приятного одеколона закружилась голова. За дверью раздался приглушенный гул.

- Свет отключили, - почему-то шепотом произнес мужчина. Глаза начинали привыкать к темноте, и она могла начать различать предметы вокруг, черты его красивого лица, в особенности ярко сияли его глаза, как две путеводные звезды на черном небе. – Постой здесь, я схожу к ребятам.
- Нет! – она испуганно схватила его за запястье, чувствуя, как бешено, колотит в висках и ледяной страх разливается в груди. Лиллит всегда боялась темноты. – Пожалуйста, останьтесь со мной. Не уходите, – он промолчал.

Девушка чувствовала, как от стыда горит её лицо и ей хотелось провалиться в Ад, где тьма никогда не казалась пугающей и никто не рискнёт обидеть дочь Сатаны.

- Хорошо, - внезапно выпалил мужчина, слишком близко, как ей показалось, что она чувствовала жар его дыхания.

С секунду все вокруг замерло. Стихло все, даже гул, и исчезли противные сквозняки, лишь их мерное дыхание казалось таким шумным, что заглушало собственные мысли. Лиллит колотило как никогда, но снаружи она оставалась спокойной. Александр Станиславович так и не убрал рук с её плеч, стиснув их ещё сильнее. Этих двоих будто заключили в стеклянный шар с искусственным снегом, который повис напряженным молчанием в воздухе. Казалось, все вокруг заряжено осязаемой недосказанностью, которую можно было зачерпнуть рукой, словно песок. Иногда слова всё портят. Они не нужны, лишь тянут время и сотрясают воздух. Разве так важно говорить о чувствах, если ты можешь их показать? Временами тело действует куда лучше всякой интуиции. Слова могут быть восприняты неправильно, может остаться не прочувствован тот смысл и полнота ощущений. Слова - это глянцевая, яркая упаковка чувств, действия – вкус их содержимого.

Его поцелуй не являлся неожиданным. Она чувствовала, как он едва прикасается к её губам своими, трётся почти неосязаемо, и горячее дыхание заставляло её уста гореть от желания. Он поцеловал Лиллит жадно, будто это последний и единственный шанс, она даже не успевала за темпом его губ. С животным напором и шумным придыханием. У неё подкашивались колени и сладко ныло внизу живота. Мужчина схватил ее за предплечья, притягивая ближе к себе, её руки легли на его плечи, мягко и медленно смыкаясь в кольцо за его шеей. Их губы горели, а пространство между ними, казалось, плавилось от жара их тел. Он смягчил свой напор и стал целовать её мягко, медленно оттягивая губу, словно смакуя на вкус. Отстранившись от Лиллит едва ли не со стоном, он шумно дышал и, не мигая, смотрел на её лицо, будто очнулся из забытья, а через пару секунд произнёс:
- Пропал, - и его голос утонул в толстых стенах.