Ты ужасна, но я всё ещё раздет. Глава V: Да здравствует бухлишко!

Ебать, да, конечно, с таким характером Сакура ещё ни разу не трахалась! И вообще… Когда ей было? Когда она, будучи школотой, подрабатывала на жратву, потому что мать спускала свою зарплату сторожа склада консервных банок на героин? Или когда, уломав бабулю Чиё, чтобы та утихомирила Мебуки, упиздовывала из прогнившего дома, ставшего притоном для всех тех, кто готов был оплатить для матери Харуно хотя бы одну дозу? Или когда искала работу, так как не хотела жить за счёт Ино? Или когда охуительно заёбывалась в клубе, что сил хватало только на дорогу до халупы?

А теперь какая-то шелупень в виде Учихи подло пользовалась её вполне объяснимым стеснением и боязнью перед мужчиной. Да нахуй это надо?

Розоволосая спускалась по лестнице со второго этажа, где расположились випы их ущербного заведения и кабинет директора. Она пиздецки быстро неслась вниз, желая занять наконец свою барную стойку и забыть о запахе корицы, который явственно почувствовала от брюнета, находясь в непосредственной близости с ним. Вдруг чья-то сильная рука схватила её прямо за оголённую талию — на ней был короткий чёрный топ без рукавов, обсыпанный блёстками и завязанный под грудью — и потянула на себя.

— Девушка, куда же вы так спешите? — дохуяшечки похожий на Саске молодой человек приостановил её, вероятно, спасая от болезненного столкновения.

Зеленоглазая ведь неслась, как в жопу ужаленная, не замечая ничего вокруг. На самом деле, она не могла отчётливо видеть по той причине, что свет горел лишь над барной стойкой, погружая во мрак обширную территорию над сценой, танцполом и столиками.

— Ой, Итачи, извини, — в разрез со своими невинными мыслями, барменша ответила слегка испуганным, но мягким женским голоском.

— Мой брат тебя так шуганул? — черноглазый, убрав руку с тонкой талии, отступил на шаг и поднялся на ступеньку выше, освобождая проход для Сакуры.

— Да нет, — нервно усмехнулась она. — Тороплюсь привести в порядок рабочее место перед открытием.

Парень понимающе кивнул, улыбнулся и, не вымолвив более ни звука, возобновил свой подъём.

Харуно не в первый раз встретила старшего из братьев Учих. Обычно его приход означал полнейший пиздец в финансах клуба. Выходит, Саске сегодня снова будет подлизывать задницу братишке в надежде решить все свои проблемы. Хреновенько, однако, если это в который раз скажется на ней.

Хотя розовласка и так не понимала, для чего они работают по будням. Понедельник — единственный их выходной. Если кого-то чёрт и заносит в это местечко, то это обязательно будет отменно ужратый ублюдок или типичная тупая блядина, моральные рамки которой раздвигаются синхронно — с ногами. Ладно ещё вечер пятницы, но за лишних три дня клуб сэкономил бы охуительное количество электричества. Но, справедливо рассудив, что так Саске платил бы и меньшую зарплату, Сакура оставила свои размышления при себе.

— Сегодня спокойная ночка, да? — за барную стойку присела одна из официанток, обслуживающих столики.

— Карин, схаркни и заткнись! Не хватало ещё, чтобы ты накаркала, — огрызнулась зеленоглазая, начиная заполнять ведомость для заказа алкоголя.

— Тебе просто нужно потрахаться, и мир заиграет новыми красками, — очкастая облокотилась на столешницу своими буферами, ни капли не обижаясь на резкость, потому что давно привыкла к этому.

— Да хули вы заладили? — малахитовые глаза поднялись от документа к лицу красноволосой. — Потрахайся, потрахайся… Каким хером чья-то триперная палка поднимет мне настроение? А знаешь: сходи-ка включи прожектора над танцполом. Вот тебе и новые краски, — хмыкнула барменша.

Карин не успела вставить своё ехидное словечко, так же, как и в Харуно не успел вставить никто, потому что через приглушённо играющий танцевальный трек до девушек донеслась мелодия смски. Лежащий на столешнице телефон розоволосой замигал вспышкой, оповещая, что сообщение адресовано именно ей. Она нехотя оторвалась от заполнения ведомости, обращая внимание на смартфон.

— Ну, что там? — нетерпеливая официантка приподнялась, стоя на железной перекладине барного стула, и перегнулась через стойку, заглядывая в телефон сослуживицы.

«Сгоняй в кофейню за углом и принеси два капучино с корицей. Желательно поскорее», — гласила надпись, отправителем которой был таинственный контакт, подписанный «Мразота Учиха».

— Твою. Ёбаную. Мать! — рёв Сакуры, казалось бы, донесётся и до начальства.

Карин гадко захихикала.



Если по честноку, то Харуно от бешеной ебли в кабинете директора спас только тот факт, что у Саске была договорённость с Итачи, и последний должен был вот-вот появиться. Темноволосый решил окончательно сменить концепцию клуба, но на ремонт и приглашение хотя бы нескольких более-менее популярных в городе музыкальных групп у него, предсказуемо, не было денег. А старший и, несомненно, любящий его брат наверняка подсобит, если его хорошенько попросить.

Высокий брюнет вошёл в комнату без стука, машинально потянувшись к включателю: Итачи, в отличие от младшего Учихи, предпочитал нормальное освещение. Оглядев помещение и обнаружив свободный стул валяющимся недалеко от стола, он, процокав и неодобрительно покачав головой, вернул предмет мебели на место и устроился на нём, молчаливо рассматривая своего родственника, облокотившегося на стол рукой и подпёршего кулаком подбородок. Старший из братьев громко прочистил горло, чтобы вывести местного начальника из оцепенения.

— А… да, привет. Рад тебя видеть, брат, — младший, тщательно скрывая в своём выражении лица следы пиздежа, выставил ладонь для рукопожатия.

Гость недоверчиво покосился на протянутую конечность, потом — на физиономию Саске, а только затем всё же пожал тому руку.

— Не могу сказать того же, брат, — голос Итачи был сухим. — Чего тебе?

Старший из присутствующих Учих во всей своей красе: дохуя деловой, ценящий своё время и не намеренный терять лишние минуты даже поздним вечером. Ничего иного младший Учиха и не ожидал.

— Скажи, ты ведь ещё веришь в меня? Не ставишь на мне крест? — начальник клуба вещал с некой мольбой.

Изредка казалось, что он готов унизиться даже до отсоса ради своей цели.

— Давай без предисловий. Либо ты излагаешь всю основную суть, либо я встаю и ухожу.

— Да-да, только подожди минутку! — выражение лица сидящего во главе стола светилось от лампочки, загоревшейся в его чёрных зенках.

Итачи нетерпеливо закатил глаза, сохраняя невозмутимое выражение лица, пока его младший братец доставал из кармана выглаженных со стрелкой тёмно-серых брюк мобильный и что-то печатал в нём.

— Ты ведь дождёшься кофе? Иначе Сакура обидится, — пожал плечами Саске.

Гадкий, наигрязнейший ход против старшего брата. Гость привык проявлять себя галантным и обходительным с девушками, поэтому ни за что бы не позволил какой-либо особе женского пола утруждаться зря. По его нерушимым правилам придётся оставаться, пока не принесут кофе, и выпить его. Но хозяину помещения это было выгодно: заебать старшего брата, чтобы он согласился отстегнуть лаве в долг, лишь бы иметь возможность уйти, — наипиздатейший план.

— Да, я подожду, — вынужденно согласился брюнет. — А ты пока можешь начать рассказывать о причине, по которой позвал меня, — стоял он на своём.

Настойчивый ублюдок. Почему ты просто не можешь плясать под дудку, которую тебе предлагают, и не напрягать своим имиджем невъебенного пафосного бизнесмена никого вокруг?

— Итачи, неужели ты не догадался? — попытался отшутиться младший Учиха, что вышло чересчур наигранно.

— Я хочу, чтобы ты сам в очередной раз произнёс это, — хмыкнул молодой человек, поправляя завязанные в низкий хвост, длинные волосы.

Для Саске эта фраза прозвучала вот так: «Я хочу, чтобы ты сам в очередной раз унизился передо мной». В принципе, гость это и имел в виду. Но сопротивляться и ломаться как целка бессмысленно. К тому же это не в привычке Саске.

— Дай мне денег на ремонт клуба, — вырвалось сквозь плотно сжатые зубы. — Пожалуйста.

Старший из братьев задумался. Младшенький в первый раз указал свои конкретные намерения. Если ранее он только смутно упоминал про долги у поставщиков и задержку зарплаты, то сейчас, видимо, он собрался взяться за дело серьёзнее и что-то уже нафантазировал.

— Что же такого ты собираешься поменять? — поинтересовался Итачи.

— Интерьер. Я найму дизайнера, чтобы превратить этот ебушатник во что-то более изысканное. А также договорюсь с несколькими здешними музыкальными группами.

Вроде бы и ничего впечатляющего, но проявление инициативы от самого Саске дорогого стоит. Если только это не прикрытие и способ выманить бабла. Поэтому старший из братьев Учих перестраховался:

— Давай так: я не дам тебе наличку, но оплачу эти расходы. Чеки выписывать твоим дизайнерам, рабочим, группам и кому там ещё понадобится буду я сам.

Корректировка с подвохом, но у директора клуба другого выхода не было. Он было хотел предложить повторное рукопожатие в знак подтверждения, но дверь резко распахнулась, впуская в кабинет Харуно с картонным фиксатором для двух стаканчиков капучино. Воздух молниеносно насыщался ароматом корицы.

Розоволосая, намеренно игнорируя своего начальника, подала кофе для Итачи тому в руки, отвечая улыбкой на благодарный взгляд. А напиток для хозяина заведения она поставила в фиксаторе прямо на стол, пододвигая тот ближе к темноволосому с противным скрежетанием картонки.

— Спасибо, Сакура, — за обоих ответил старший Учиха.

— Для тебя — всегда пожалуйста, — продолжая улыбаться молодому мужчине, зеленоглазка аккуратно попятилась к двери и вскоре вовсе скрылась за ней.

— Так мы договорились? — гость сразу же вернулся к прежней теме разговора.

Эта черта жутко бесила младшего из братьев — вселенский контроль над происходящим и умение мгновенно переключаться с одного на другое.

— Да, договорились. Я дам тебе знать, когда найду подходящих людей, — Саске отпил немного ещё тёплого напитка и прикрыл в блаженстве веки.

Как странно, что такие разные братья имели одинаковые вкусы.

— Тогда я более не задерживаюсь, — поставил точку в их диалоге Итачи и со стаканчиком в руках устремился к выходу.



— Кстати, Карин, а где Таюя хуевертится?

Две девушки сидели за стойкой уже четыре часа, а клиентов всё не было. Ну, как за стойкой… Они успели обойти кругами весь зал несколько раз, поваляться на диванчиках цвета ёбаной фуксии, расставить симметрично стулья и столы от скуки… А ещё пообсуждать, сколько Учиха может дрочить в одиночестве в своём кабинете. Нет, им было действительно интересно, чем так долго можно заниматься.

— Так они же с Кимимаро расстались. Таюя проныла весь день, а сейчас досыпает в подсобке, — пояснила красноволосая, помогая Сакуре разыскивать упаковку с трубочками под барной стойкой.

— Вообще-то я уже минуты две как жду, пока вы поднимите свои головы, — сонно протянула кареглазая, утирая подсохшие дорожки слёз.

— Вспомнишь солнце — вот и лучик, — первой выпрямилась Харуно. — Чего проснулась-то?

Узумаки тем временем подошла к своей напарнице, обеспокоенно осматривая её. Карин и Таюя отлично поладили, познакомившись, когда устроились сюда работать. Поэтому красноглазая искренне переживала за подругу.

— Давайте прибухнём? — воодушевлённо произнесла недавно проснувшаяся девушка, добавляя в эту ночь толику охуина.

— Ты вот сейчас серьёзно? — переспросила барменша, подозрительно оглядывая Таюю.

— А почему нет? Уже два часа ночи — никто к нам сегодня не придёт. А у тебя наверняка достаточно заначек в баре. Лишнее, если что, я оплачу, — заверила красноволосая брошенка.

И правда, что им помешает? Как кстати нашлось средство, что поможет выкинуть из раздумий выходку директора в его кабинете. А также у зеленоглазой пробудилась по-настоящему детская жажда к авантюрам, ведь Учиха ни коем хером не должен будет их запалить. Да и Таюе наверняка полегчает. Что бы кто ни говорил, но выпивка значительно улучшает положение в подобных ситуациях. Недаром большинство старается найти утешение в алкоголе.

— Ладно, но не ужираться в дерьмище! — предупредила Сакура.

Ей-то следовало волноваться сильнее остальных, потому что розоволосая очень редко позволяла себе пить, как раз-таки и ужираясь в то самое дерьмище и частенько проводя утро после попойки с чёртовым унитазом. Два раза в год: на свой день рождения и на день рождения Ино, причём в обоих случаях инициатором пьянок была Яманака.

Начать девушки решили с мартини, ведь великая народная мудрость гласит: не понижай! А у них в запасе далее оставались только напитки покрепче. Опрокинув по паре бокальчиков, которые были, исходя из профессиональной привычки барменши, украшены грёбаными оливками, дамы резко заулыбались, а их щёки покрыл хмельной румянец, что означало: их затея оказалась довольно пиздатой.

После того, как три работницы, всё ещё обитая за барной стойкой, перешли на благородные напитки градусом повыше, Карин и Сакуре пришлось выслушать всю душещипательную историю отношений Таюи и Кимимаро, отчего чудилось, что кто-то очень настойчиво долбится им в уши. Новоиспечённая администраторша и красноглазая официантка синхронно кивали и поддакивали всему гавнецу, лившемуся в адрес молодого человека. Это же типичный ритуал подбадривания: он — мудак, пиздабол и хуесос, а ты — королева! И Таюя, соглашаясь с этими бабскими аргументами, вмиг расцветала. Но по рвотным позывам Узумаки стало очевидно, что внимать о том, как тазобедренные косточки парня награждали синяками ляжки его партнёрши во время траха, было отвратительно. Харуно, спасая уёбищное положение, предложила всем переместиться в зал, захватив с собой бухло. Девушки явно вошли во вкус.

Веселье и девичий смех заполонили атмосферу танцпола. Блядоёбами, исходя из обсуждений присутствующих, теперича являлись все особи, имеющие член. А как же без пробуждения феминизма у подвыпивших тёлочек? Так ведь потеряется весь смысл истинно женской бухаловки!

Уже не церемонясь, официантки заглатывали виски прямо из бутылки, передавая её друг другу попеременно, стебаясь над тем, что так, как они обсасывают горчащее горлышко, не будет обсосан ни один хуй — а опьяневшим девушкам это подобие облома виделось дохуя смешным в тот момент — и беспорядочно двигаясь под негромкую музыку, пока Харуно, задурманенная намешанными мартини, виски и текилой, ёмкость из-под которой валялась подле её ног, пыталась допрыгнуть до серебристого диско-шара, подвешенного над танцплощадкой. С каждой новой попыткой её энтузиазм возрастал, а красноволосые подбадривали зеленоглазку выкриками:

— Сакура, ты не мужик, что ль? А ну оседлай этот хуеплётский шар! — повышала голос Таюя, с успехом позабывшая о недавнем расставании с парнем.

— Да, Сакура! Собери в кулак свои яйца и… ик… сделай это! Ик! — высказалась Карин, поспешив запить алкоголем долбоебучую икоту.

— Пф, — отвечала администраторша, — да как два пальца обоссать!

И почему воля к своеобразной победе приняла такую важность? Да потому, что сверкающий шар был мужского рода! А для нетрезвых работниц нагибаторские наклонности по отношению ко всему мужскому приняли вид священной миссии. И поебать, что шар мог являться и сферой, и окружностью.

Но, когда девушки достигли того самого пика, что их состояние граничило с заебатым, а от всего выпитого хуево ещё не становилось, всё, по закону подлости, пошло по пизде. Резкий и твёрдый голос, принадлежащий кому-то постороннему, отрезвил барменшу и официанток на несколько секунд:

— Что, сука, здесь происходит?!

Таюя от неожиданности выронила виски, обливая себя, Карин и пол, а также способствуя осколкам со звоном разлететься во все стороны. Взор чёрных глаз прожигал каждую девушку, а в особенности Харуно, ведь она ответственна за алкоголь. Проще накатать заявление по собственному, чем огребать от разъярённого Учихи. Вот только, благодаря отуманенному разуму, смелость, учащая сердцебиение, так и ебашила в распидорашенной розоволосой, сложившей руки в замок на груди и с вызовом смотрящей на начальника, типа: «Ну и хрен ли ты мне сделаешь?»

— Вы ебанулись в край? Что за хуйню вы тут устроили? — причитал брюнет, отпинывая подальше валяющиеся бутылки и их части. — Выговор каждой и штраф из зарплаты! — официантки поёжились и собрались выпрашивать снисхождения, но Саске выставил руку вперёд, предотвращая их попытки. — Скажите спасибо, что я вас к чёртовой матери не уволил! — разгневанный парень вцепился красноволосым в предплечья и потащил их на выход. — Выметайтесь, пока я не передумал!

А ведь у темноглазого было отличное настроение. Посмотрев несколько фильмов на ноутбуке, что он всегда оставляет в кабинете, парень решил отпустить всех домой пораньше, если в клубе нет посетителей. Но, спустившись, он лицезрел покачивающихся официанток, старающихся заглушить своими голосами музыку, и новую администраторшу, как ребёнок прыгающую вверх под диско-шаром. От девушек разило перегаром, что заставило молодого человека внести корректировки в свои замыслы.

Карин, освободившись от хватки директора, стала шарить по карманам в поисках телефона и бубнить что-то о том, что Суйгецу их заберёт, а Таюе будет лучше остаться на ночь у них. И, только подведя красноволосых к дверям и посту охраны, Учиха заметил, что Сакура осталась на месте, просверливая зелёными зенками дырку в черноволосой голове.

— Харуно, что стоишь? Тебе нужно особое приглашение? — рыкнул он, вновь приближаясь к застывшей девушке. — Или мне выразиться на твоём языке? — розоволосая никак не отреагировала. — Съебала нахуй! — выплюнул Саске ей в лицо.

— Слышь, пидорка ебливая, хуесоску свою завали! — выдохнула барменша, приходя в движение. — Я никуда отсюда не уйду! — заплетаясь в ногах, она устремилась к ближайшему диванчику, сворачиваясь на нём калачиком.

Её белоснежная юбка в пятнах от пролитого пойла слегка задралась, открывая взгляду молодого человека её белое кружевное бельё. Лицо стоявшего напротив темноволосого побагровело от подобного подстрекательства. Он всё-таки здоровый и готовый к размножению мужик как-никак!

— Ёбаный пиздец! — сохраняя самообладание, заключил Учиха, наблюдая за притворяющейся спящей и посмеивающейся от этого розоволосой.

Официанток и след простыл, пока начальник нянчился с угарающей падлой. Красноволосые, похоже, прибухнули меньше неё, раз так скоро сообразили, что к чему. А вот что делать с Харуно, брюнет не знал. Одним из решений было посадить её на такси, хотя она, наверное, не сможет самостоятельно добраться до дома. Тварюга, чтоб чёрт её побрал!

— Вставай, бля, Сакура! — потянув её на себя за руки, а после приобняв за плечи, Саске повёл зеленоглазую из клуба к своей машине.