Охотники. Глава 31.

Первое место, в которое они прибыли, оказалось довольно старым на вид баром в ретро-стиле с облупившейся металлической вывеской над входом. Малочисленные завсегдатаи этого заведения пребывали в пьяном угаре, о чем свидетельствовали тяжелый алкогольный смрад в темном помещении со слишком низким потолком, а также мутные, словно подернутые пеленой, взгляды, которые они как один обратили в сторону входа на вошедшую в бар парочку. Они с Суйгецу заметно выделялись из толпы и в своем гламурном облачении выглядели откровенно нелепо, словно два клоуна, что по непонятной никому причине забрели на чьи-то похороны.
Ходзуки провел ее к стойке, заказал ей пива и тут же испарился, оставив в одиночестве сносить на себе многочисленные нетрезвые взгляды. Карин бы несомненно разозлилась на него за подобное обращение, если бы не жуткое ощущение неловкости и легкого страха, что разом перебили все остальные чувства, когда она внезапно заметила, что кроме нее в этом заведении особей женского пола как-то не наблюдалось. Старательно пряча глаза, девушка с невозмутимым видом приняла огромного размера бокал пива у бородатого бармена, что бесцеремонно пялился на нее так, словно впервые в своей жизни увидел женщину. Пить этот похожий на мочу напиток она, естественно, не стала. Да и вряд ли ее напарник заказал пиво с этой целью. Опустив голову поближе к стакану, Карин лишь едва обмакнула губы в ароматную пену, старательно притворяясь, что пьет. К горлу моментально подскочило ощущение тошноты, и ей стоило огромных усилий удержать на своем лице выражение спокойствия и безразличия – как же она ненавидела пиво! Сколько себя помнила, ее всегда мутило от его аромата, и тем более вкуса. Неужели, Суйгецу не мог заказать что-то менее отвратительное, типа вина или джина с тоником? Карин тяжко вздохнула, бросив быстрый взгляд в сторону богатой коллекции разноцветных бутылок с алкоголем за спиной у бородача. Но, похоже, у него просто не было другого выбора - на деревянных стеллажах не наблюдалось ничего иного, кроме многочисленных марок водки и пива.
Карин на секунду прикрыла глаза, стараясь уловить знакомую ауру и тут же разочарованно вздохнула – ничего. Мэй здесь и не пахло, причем в прямом смысле. В этом заведении кроме ее напарника вообще не было никого из представителей народа тьмы, что, с одной стороны, несколько успокаивало, а с другой - огорчало, ибо это значило, что теперь им придется ехать еще в одно сомнительной репутации место. От нечего делать она попыталась сосредоточиться на горящей голубоватым светом ауре Суйгецу, что сейчас вел приватную беседу с хозяином заведения в маленькой комнатке за тяжелой металлической дверью, что едва виднелась в слабом свете желтого освещения редких ламп в самом дальнем конце бара. Неожиданно бледно-голубая дымка подернулась темно-бордовой пеленой, что ясно свидетельствовало о раздражении владельца ауры. Похоже, Ходзуки тоже остался ни с чем. Словно вторя ее мыслям, тяжелая дверь приоткрылась буквально пару секунд спустя, выпуская в помещение заметно раздосадованного блондина. Карин вздохнула, вновь поворачиваясь к своему стакану, но тут же буквально подскочила на месте, когда на соседний с ней стул внезапно плюхнулось грузное тело облаченного с ног до головы в черную кожу неизвестного и довольно пьяного на вид мужика.
- Здравствуй, красавица, - игриво произнес он заплетающимся языком и тут же расплылся в довольной улыбке, озаряя испуганную девушку блеском металлических вставных зубов.
- Прощай, чудовище, - мрачно ответил ему Суйгецу и сгреб за воротник, словно пушинку снимая его со своего места, и под ошарашенные взгляды бармена и других посетителей заведения переместил здоровенную тушу на несколько стульев подальше. Мужик что-то возмущенно забурчал себе под нос, однако пойти в открытое сопротивление все же не рискнул – уж слишком сильным было впечатление от неожиданных физических способностей блондина.
- У меня ничего, - вздохнула Карин, усиленно пряча улыбку – только что развернувшееся перед ее глазами зрелище оказалось довольно забавным. Здоровяк с металлическими зубами все еще что-то возмущенно ворчал, бросая в их сторону ошалелые взгляды.
- У меня тоже, - разочарованно протянул Ходзуки, бросая на стойку пару купюр в оплату пива. – Пошли, у нас еще вся ночь впереди.
Аккуратно взяв ее под локоть, он с преувеличенной уверенностью направился к выходу, всем своим видом давая понять присутствующим, что лезть к его спутнице будет самоубийственной глупостью. Бармен звонко присвистнул им вслед, а какой-то мужик уже у самой двери довольно громко хохотнул: «Ишь, какой ревнивый».
- А ты у нас, оказывается, пользуешься популярностью, - внезапно засмеялся Суйгецу, когда они наконец-то достигли их Шевроле.
- Пошел ты, - злобно пропыхтела Карин, залезая на пассажирское сидение. – Куда теперь?
- Раз она не заглядывала сюда, то следующим возможным вариантом будет клуб «Лагуна». Насколько мне известно, она одно время крутила шашни с ее владельцем, он же помогал и с поставками алкоголя в ее бар.
- Хочешь сказать, - искренне удивилась она, - что Мэй спала и с хозяином этого места? – быстрый кивок в сторону заведения, из которого они только что вышли. – Серьезно?
- Еще чего! – возмущенно, даже почти обиженно ответил блондин, резко выруливая с небольшой парковки. – Этот кретин просто помогал ей с сырьем. Сотрудничают они уже довольно давно, примерно лет тридцать, так что я подумал, что возможно…
- Сырье?
- Богато сдобренная алкоголем кровь, - пояснил он, безразлично пожав плечами. – У него в баре типа акции: бесплатное бухло в обмен на кровь. Потому там и было так много пьяного отребья. Потом он, понятное дело, за ценную копеечку перепродает урожай Мэй. По крайней мере, - тяжелый вздох, - раньше продавал. С закрытием ее бара и ему теперь придется туго.

К удивлению и немалому раздражению Карин, до клуба пришлось добираться больше часа, так что она даже успела немного вздремнуть, уткнувшись лбом в боковое стекло машины. «Лагуна», известное в среде тусовщиков заведение, находилась в пригороде на юге от города, там, где начиналась гористая местность. Дорога постепенно сузилась до однополосной и теперь резко петляла, уводя их все выше в холм, с которого открывался просто умопомрачительный вид на горящий миллионами огней ночной город. Периодически она разветвлялась, исчезая тоненькими ручейками асфальта в густых зарослях орешника и невысоких деревьев. Миновав очередной поворот, их автомобиль скользнул в один из таких съездов, что вскоре привел их к широкой, битком уставленной дорогими машинами площадке перед высоким зданием из белого камня.
- Проснись и пой! - слишком энергично воскликнул ее спутник, подрываясь с насиженного места. – Здесь тебе точно должно понравиться - никаких упырей и шавок, лишь дорогой алкоголь, относительно свежий воздух и хорошая музыка!
Девушка громко зевнула и хотела уже потереть заспанные глаза, однако вовремя опомнилась, вспомнив о макияже. Да уж, и представить страшно, как бы она выглядела, размазав по лицу смоки айс.
Выйдя из Шевроле, Карин в неуверенности застыла на месте. Перед входом в клуб выстроилась огромная очередь из дорого одетой молодежи, отчего она вдруг ощутила себя какой-то ущербной. Такие шикарные места наверняка посещали лишь мажоры из так называемой «золотой молодежи», а тут они: сирота-ведьма и бывший преступник-вампир, что находились на иждивении в подпольной, а теперь еще и террористической организации. Они явно были здесь лишними. Точнее, только она. Удивительным образом Суйгецу вполне вписывался в общую картину, создавая впечатление юного наследника какого-нибудь промышленного конгломерата. А вот она…
- Хватит стоять как вкопанная, - зашипел на нее Ходзуки, приобнимая за талию и настойчиво подпихивая ко входу, наглым образом минуя нестройный ряд выстроившихся в очередь напыщенных молодых людей и вызывающе разодетых девиц. Конечно же, тут же раздался возмущенный гул, а кто-то даже попытался схватить блондина сзади за рубашку, но он благополучно проигнорировал всеобщее негодование и, не сбавляя скорости, уверенным шагом подошел к огромному, словно Кинг-Конг, лысому мужику на входе.
- Притормози-ка, парень, - пробасил тот, угрожающе расставляя мощные, как колонны, ноги.
Однако Суйгецу лишь нагло усмехнулся и, подойдя еще ближе, по-дружески похлопал его по плечу.
- Расслабься, друг мой, мы свои.
Карин вопросительно вскинула брови, с изумлением оглядываясь на своего спутника, однако тут же расслабилась, когда поняла, в чем было дело. Блондин хитро прищурился, не спуская с охранника горящего фиолетовым огнем взгляда, а тот…послушно отошел в сторону, делая приглашающий жест здоровенной ручищей.
Внушение! Карин прикусила губу, внезапно осознав, что между делом благополучно забыла о том, что парень рядом с ней являлся вампиром, способным одним взглядом подчинять своей воле людей. И это напомнило ей еще об одном не менее важном факте – она забыла надеть свой защитный браслет, что уже не раз спасал ей жизнь, не давая попасть под влияние вампиров! И сейчас она находилась рядом с Суйгецу в неизвестном ей месте в часе езды от города, и при этом была совершенно не защищена от силы его внушения!
- Что-то не так? – внезапно раздался над ухом его взволнованный голос.
Девушка вздрогнула и тут же натянуто улыбнулась, стараясь скинуть с себя оцепенение и унять предательски ускорившееся сердцебиение. Нет! Ни коим образом нельзя дать ему понять, что ее так встревожило, иначе…
- Ты когда-нибудь задумывался о том, чтобы подчинить меня своей воле? - сдавленно произнесла она, в отчаянной попытке хоть на что-то списать свое волнение. – Ну, там, в лаборатории?
К ее удивлению, Суйгецу нахмурился, все так же продолжая вести ее вперед, придерживая за талию. Просторный холл здания утопал в голубоватом свечении многочисленных прожекторов, однако чем дальше они углублялись в помещение, тем темнее, насыщеннее становился этот свет. От этого создавалось ощущение, словно они погружаются в недра океана, а громкая музыка и вспышки ярких огней цветомузыки и вовсе создавали атмосферу какого-то сюрреализма. Когда он наконец-то ответил, они уже вышли на огромную танцплощадку, до отказа забитую танцующей молодежью. Насыщенная синева освещения безжалостно пожирала окружающее пространство и словно содрогалась в такт многочисленным движениям.
- Конечно, - громко произнес он прямо ей в ухо, в тщетной попытке перекричать музыку. – И не раз. Но это так, только мысли. Я все время находился в той колбе, а потому это было попросту невозможно.
- И что ты хотел заставить меня сделать? – дрожащим голосом протянула Карин, и сама не до конца понимая, хочет ли услышать его ответ. Здесь и гадать не нужно – он бы пожелал ее прикончить, что, в принципе, было вполне объяснимо.
- Выпустить меня на свободу, понятное дело, - с явной неохотой ответил он, проталкиваясь сквозь толпу к длинной барной стойке у одной из стен, с которой водопадом струилась переливающаяся в свете софит всеми цветами радуги вода. – Убиться об стол, заставить тебя сожрать свои собственные очки, нашинковать скальпелем Кабуто, поджечь на себе свои дурацкие волосы…
- Дурацкие?! – возмутилась Карин, резко разворачиваясь к нему и упираясь спиной в гладкую поверхность блестящей гранитной стойки.
- Ну, в то время они меня просто выбешивали, - как-то рвано и совсем невесело хохотнул Ходзуки, – как и ты сама, в принципе. Да я тысячу и одну смерть для тебя успел придумать, пока находился в этом сраном аквариуме! Одна хуже другой. Зачем тебе это, а? – внезапно скривился он. – Сама понимаешь, ничего хорошего я тебе тогда пожелать не мог.
- А еще что? – выпалила она, с вызовом вздернув подбородок. Почему-то сказанные им слова ее жутко разозлили и…обидели? Карин мысленно рассмеялась, прекрасно понимая, что уж Суйгецу вполне оправданно мог желать ей смерти. И он имел на это полное право! Возможно, она просто хотела знать, когда и по какой причине его отношение к ней претерпело столь разительные изменения, но просто боялась спросить об этом напрямую.
Ходзуки поджал губы, словно пережевывая готовые вырваться из его рта слова, взвешивая их и не решаясь дать им свободу.
- А еще хотел заставить тебя лежать смирно, пока буду иметь тебя во все щели. Хотел оттрахать тебя так, чтобы ты захлебывалась в слезах, умоляя меня о смерти. Я никогда не был паинькой и грешил всегда много и с удовольствием, Карин, но подобные мысли никогда до этого не посещали моей головы. И, знаешь, что самое ужасное?
Девушка лишь медленно покачала головой, в каком-то оцепенении взирая на нависшее над ней красивое лицо с непослушной, спадающей на глаза белобрысой челкой.
- Я бы действительно это сделал, представься мне такой шанс.
- Я помогала им пытать тебя, - хрипло, едва различимо в грохоте музыки произнесла она, едва сдержав подступивший к горлу болезненный спазм, – ставить над тобой опыты. Практически ежедневно поджаривала тебя заживо, пропуская ток по аквариуму. Делала с тобой невообразимые вещи. Я, - тяжело сглотнула она, - понимаю тебя. И прощаю за эти мысли, если, конечно, это имеет для тебя хоть какое-то значение.
Суйгецу растерянно моргнул, уставившись на нее таким взглядом, словно она ляпнула какую-то невероятную глупость.
- Наверное, - внезапно затараторила Карин, пряча за спиной трясущиеся от волнения руки, - в свете нашего нынешнего партнерства, мне следовало бы извиниться за все, что я сотворила или же помогала с тобой сотворить. Но я не могу. Потому что знаю, что не поступила бы иначе. Просто не могла. Ты был подопытным, а я пыталась выжить в логове Орочимару, исполняя все его распоряжения из страха однажды занять твое место. Так что я… не говорю «прости», но мне действительно, искренне жаль. Жаль, что тебе пришлось все те годы терпеть боль и унижения, и что я была одной из тех, кто их причинял. И потому я просто теряюсь от мысли, что ты можешь меня… Я в недоумении! Я не понимаю, почему и как ты можешь относиться ко мне так, как относишься сейчас! И потому я… не верю тебе. Потому что на твоем месте, я бы никогда не смогла простить меня.
Он ничего не ответил. Лишь продолжал молча стоять напротив нее, практически прижимая своим телом к барной стойке. Справа и слева от них, за его спиной – повсюду были люди. Они смеялись, танцевали, напивались, просто наслаждались моментом и не обращали на них ни малейшего внимания. Но сейчас Карин казалось, словно на нее были обращены взгляды всех и каждого, как бы далеко они от нее не находились. И взгляды эти горели упреком, ненавистью и отвращением.
- Чувствуешь ее ауру?
Спокойствие в его словах никак не сочеталось с огнем безумия, что полыхал сейчас в его глазах. Карин тяжело сглотнула, в растерянности взирая на него снизу вверх. Он так и не ответил ей. Ничего! Просто сменил тему, оставив ее буквально ни с чем.
- Да, - с искренним удивлением ответила она, поражаясь как неожиданно открывшемуся ей факту, так и тому, как холодно прозвучали ее слова. – Мэй была здесь, и не так уж давно. Я чувствую след ее ауры буквально повсюду.
- Вот и хорошо, - все так же сдержанно произнес он, отступая от нее на шаг. – Будь здесь, а я пока поболтаю с хозяином.
Когда через пару мгновений Суйгецу исчез из вида, словно утонув в пучине танцующих, девушка судорожно выдохнула и, резко развернувшись лицом к бару, сделала многозначительный жест рукой, подзывая к себе бармена.
- Мне водки с клюквенным соком! – выкрикнула она, шаря дрожащими руками в недрах своего клатча в поисках налички. – И водки, пожалуйста, налейте побольше!

Музыка, казалось, проникала в каждую клеточку, каждую пору ее кожи, просачивалась сквозь девушку, оставляя после себя звенящее напряжение, заставлявшее тело двигаться ей в такт. Карин закрыла глаза, повинуясь внутреннему порыву, сливаясь с ритмом, утопая в синем свете прожекторов. Тело внезапно стало невесомым, мысли превратились в туман, а недавние переживания словно улетучились, уступив место неестественной легкости. То ли дело было в атмосфере клуба, что затягивала ее подобно силкам, то ли в выпитом алкоголе, уничтожившем в ней остатки скованности и тревоги, то ли во всем сразу, но внезапно ей стало абсолютно наплевать на все, что беспокоило ее раньше. Так что она просто нырнула в толпу, погружаясь в волны раскачивавшихся в такт музыки людей, позволяя телу самому определять свои действия.
Какой-то парень попытался пристроиться к ней справа, но Карин ловко увильнула от него, продвигаясь еще глубже в толпу. Какая-то длинноволосая девушка скользнула по ее талии рукой, и на какую-то долгую минуту они словно слились воедино, подобно змеям повторяя плавные движения друг друга. А потом какая-то неведомая сила снова толкнула ее вперед, ритмично раскачивая из стороны в сторону ее тело и заставляя прикрыть в блаженстве глаза.
Она словно перестала существовать, тело растворилось в потоке ощущений, вытеснивших все рациональное, пока легкое прикосновение к ее руке безжалостно и слишком резко не вернуло ее на землю. Карин растерянно заморгала, выныривая из сладкого забытья и пытаясь прийти в себя. Что-то в этом прикосновение было странным, слишком волнующим. И это что-то заставило ее на какую-то доли секунды замереть на месте, пока пьянящий поток музыки вновь не накрыл ее с головой. Тело девушки вновь откликнулось на зов ритма плавными движениями, а чьи-то прохладные пальцы бесстыдно скользнули вниз по ее руке, незамедлительно вызывая в ней ответную реакцию. Кожа покрылась мурашками, а плотный слой гипюра внезапно показался слишком тесным и жарким.
Вот прохладные пальцы коснулись ее запястья и тут же, не сбавляя темпа, скользнули ниже и уже мгновение спустя переплелись с ее собственными. Чье-то крепкое тело прижалось к спине Карин, и она тут же ощутила у себя над ухом такое до боли знакомое дыхание.
- Дело сделано, - отчетливо произнес Суйгецу прямо ей в ухо. - Мэй была здесь еще вчера. Хозяин обещал, то есть, кхм, - многозначительно кашлянул он, - я заставил его пообещать связаться с ней в ближайшее время. Так что, учитывая обстоятельства, думаю, мы встретимся с ней уже совсем скоро.
Девушка лишь неопределенно кивнула в ответ, благополучно пропустив смысл его слов мимо своих ушей. Голова не хотела слушать эти нудные речи, теперь она повиновалась телу, а тело ее хотело совсем иного. Карин медленно качнула бедрами ему навстречу, прекрасно ощущая сквозь ткань платья всю интимность этого легкого трения о его пах.
- Ты чего?
Растерянность в его голосе и внезапная неловкость движений развеселили ее больше, чем она могла ожидать. В ответ она лишь поднесла их переплетенные пальцы к своему животу, заставляя таким образом приобнять ее, а потом двинула его руку выше, вынуждая обхватить ее тело под самой грудью. Левая рука взметнулась вверх, за спину, секунду спустя погружаясь в шелковистый водопад его волос. Откинув голову назад, к нему на плечо, Карин растянула губы в довольной усмешке, все так же продолжая плавно двигаться в такт музыки. Волна наслаждения вновь накрыла ее подобно цунами. Было невероятно приятно прикасаться к нему всем телом, сквозь ткань платья буквально впитывая кожей его прикосновение, купаться в пьянящем аромате его тела. Боже, как же приятно он пах!
Однако вскоре волшебство было безжалостно разрушено, когда он, игнорируя ее слабую попытку сопротивления, внезапно отодвинулся от нее, а потом резко развернул к себе лицом, грубо вцепляясь пальцами в плечи.
- Ты пьяная, что ли? – с подозрением прищурился он, но Карин не ответила, лишь лукаво улыбнулась, обхватывая его руками за шею и буквально впечатываясь в его тело.
- Приехали, - весело хохотнул он, утвердившись в своей неожиданной догадке. – И что теперь будем делать, мой пьяный командир? У нас еще вся ночь впереди: можем вернуться домой, а можем…
- Заткнись, - выдохнула она прямо ему в лицо, обдавая Суйгецу ясно различимым ароматом алкоголя, - и не останавливайся.
- Ясно, понял, - едва сдерживая смех, ответил он, отвечая на ее движение и заключая талию девушки в нежный капкан своих рук. – Завтра ты будешь себя за это ненавидеть, но это будет завтра. А пока, как истинный негодяй и подлец, я собираюсь в полной мере воспользоваться удачным моментом в своих коварных планах.
- Я сказала тебе заткнуться! – рявкнула на него Карин, отнимая правую руку от его шеи и запечатывая ему рот. – Болтливая акула.
Ходзуки лишь задорно усмехнулся, буквально обжигая ее своим горящим озорством взглядом. Там, в глубине фиолетовых огней его глаз, определенно отплясывали бесята, и от смутного осознания опасности, что они источали, Карин внезапно охватило сладостное волнение. Сердце в считанные секунды переместилось из ее груди куда-то под горло и вскоре начало колотиться уже в ушах, практически заглушая своим стуком грохот музыки. А потом… потом он медленно раскрыл свои губы и мягко прихватил зубами ее безымянный и средний пальцы, уже мгновение спустя всасывая их в себя и заключая в теплую ловушку рта. Девушка лишь сдавленно охнула, ощутив своей кожей влажное прикосновение его языка.
Пульсация музыки, окружавшее их море танцующих людей, яркие вспышки огней - все внезапно исчезло, словно испарилось, высохло под жаром их тел. Его нежные прикосновения опьяняли похлеще любого алкоголя, лишая тело сил и выбивая почву у нее из-под ног. От его тяжелого, голодного взгляда плавилась кожа. Болезненный узел желания стянул внутренности в сладостной агонии, рассылая дрожь возбуждения по всему телу. Оно звенело внутри нее как натянутая струна, и этот звон отражался, кажется, даже на кончиках ее пальцев. А пальцы ее были у него во рту, передавая ему эти сводящие с ума ощущения подобно высоковольтным проводам, и черт ее подери, если он не ощущал того же!
Карин моргнула, словно прогоняя наваждение, а потом резко отняла руку от его рта. Только сейчас она поняла, что они движутся куда медленнее, чем окружающие – композиция давно сменилась на более энергичную, а они все так же продолжали двигаться в такт предыдущей, и только невероятная сила Суйгецу не позволяла толпе вытолкать их с танцплощадки. Он не отводил от нее зачарованного, поддернутого пеленой желания, но все такого же задорного взгляда, продолжая удерживать ее в своих крепких объятиях. Его левая рука, широко растопырив пальцы, покоилась у нее на спине, прямо между лопатками, а вот правая, к немалому удивлению Карин, оказалась у нее на попе, с неприкрытым желанием сжимая ее мягкую ягодицу. От осознания этого огонь внутри ее существа загорелся с новой силой, рассылая по телу сноп искр, а по воздуху – аромат ее желания. Ноздри Ходзуки тут же затрепетали, а глаза сузились еще сильнее, буквально исчезая под водопадом спадавшей ему на лицо челки. Напряжение звенело в каждом его мускуле, а на крепкой шее проступили канаты вен. Казалось, еще секунда – и он взорвется словно граната, к чертям разнесет гребаный клуб и его посетителей. Больше медлить было нельзя.
Карин поднесла правую руку к лицу и медленно, не отводя от него взгляда, прикоснулась к своим губам, раскрыла их и провела кончиком языка по подушечкам тех самых пальцев, что еще пару мгновений назад были у него во рту. Они были горячими и возбуждающе влажными, и все еще хранили на себе его вкус. Карин прикрыла глаза, краем сознания ловя себя на мысли о том, что за вот-вот готовыми вырваться наружу словами последуют определенные действия, и что ей придется в полной мере нести за них ответственность. Дороги назад уже не будет, и некого будет винить, кроме самой себя. Все, что произойдет дальше, произойдет по ее воле. Она спровоцировала это, и алкоголь здесь был совсем не при чем. Кажется, и сейчас осознание этого было четким как никогда, и напилась она лишь для того, чтобы осмелиться на то, что на трезвую голову ей попросту казалось непосильным. Вовсе не Суйгецу в этой ситуации был негодяем и подлецом. По крайней мере, в коварности ему с ней точно не сравниться.
Она наконец-то открыла глаза, только чтобы встретиться с горящим фиолетовым безумством взглядом. Его кадык дернулся вверх, а потом тяжело опустился вниз, когда он с трудом сглотнул, неотрывно наблюдая за тем, как ее язык скользит по кончикам пальцев. Карин отняла руку ото рта, скользнула ей по его затылку а потом глубоко вздохнула, словно готовясь к чему-то неизбежному.
Собственный голос показался совершенно незнакомым - слишком хрипло и глухо он прозвучал, тут же утопая в грохоте музыки. Но она прекрасно знала, что Суйгецу отчетливо расслышал каждое произнесенное ей слово.
- Уведи меня отсюда…

Их путь из глубин клуба на парковку занял не более пары секунд. Крепко обхватив ее за талию, он буквально вылетел на улицу, совершенно игнорируя тот факт, что их скоростное передвижение может быть замечено. Резко остановившись около их Шевроле, Ходзуки внезапно разомкнул объятия и отстранился, с трудом переводя дыхание. Его грудная клетка высоко и тяжело вздымалась, словно каждый вдох давался ему через силу, и Карин посетила забавная мысль, что еще чуть-чуть и его шелковая черная рубашка, натянутая до предела рельефными мышцами, попросту разойдется по швам. А он не отводил от нее глаз. Его горящий безумством взгляд был прикован к ее лицу, что с каждой секундой все больше покрывалось румянцем, и он прекрасно знал, что вовсе не алкоголь оказывал на нее такое воздействие. Суйгецу резко и звучно выдохнул, сделал шаг назад и пробежался широко раскрытой ладонью по лицу, отбрасывая назад непослушную челку вместе с последними крохами сомнения.
- Никуда не уходи, - наконец-то произнес он до неузнаваемости хриплым голосом. – Я на секунду…
Карин и рот открыть не успела, а он уже куда-то смылся, обдав ее лицо легкой пощечиной ветра. Девушка в растерянности захлопала глазами, совершенно не понимая, что происходит. Она же только что более чем ясно дала ему понять, что он может больше не сдерживаться! Словно матадор, буквально помахала перед его носом красным платком, а он дал деру…
Устало привалившись спиной к машине, Узумаки прикрыла глаза. Сердце в груди отплясывало бешеную пляску, щеки полыхали, во рту пересохло, а коленки внезапно подкосились от слабости – то ли алкоголь начал проявлять свое действие во всей ему положенной красе, то ли дикое возбуждение, захватившее ее тело в свои безжалостные тиски, начало качать свои права. В любом случае, в этом водовороте чувств ей не хватало всего одного – того самого, что всегда в ней было предостаточно, а сейчас почему-то куда-то испарившегося. Сейчас было бы очень кстати разозлиться! Разозлиться на этого кривозубого засранца, сесть в машину и укатить куда глаза глядят, оставив Ходзуки наедине с его идиотизмом, тупыми идеями и горящим пахом.
Однако не успела она потянуться к ручке водительской двери, как перед ней также внезапно, как и исчез, объявился запыхавшийся блондин.
- Ты куда это намылилась? – недобро усмехнулся он и громко фыркнул, с раздражением сдувая с лица растрепавшиеся белесые пряди. – Я же ясно тебе сказал никуда не уходить.
- Зато сам смылся! – с раздражением выплюнула ему в лицо Карин, стараясь напустить на себя вид оскорбленной дамы.
- Какая же ты упертая, Карин! – весело произнес он, уже в следующую секунду буквально припечатывая ее своим телом к дверце авто и крепко обхватывая руками. – Как баран, ей богу!
Девушка глубоко вздохнула, захлебываясь в подступивших к горлу возмущениях, как внезапно он прижал ее голову к своему плечу, бережно, но крепко обхватывая пальцами девичий затылок. В следующее мгновение Карин почувствовала, как он приподнимает ее над землей, уверенно удерживая ее тело в своих объятиях другой рукой.
- Лучше закрой глаза, - хрипло прошелестел его голос у нее над ухом, рассылая по ее спине миллион мурашек, - нам предстоит небольшая скоростная прогулка. Не хочу, чтобы тебя потом мутило.
Раньше она уже передвигалась вместе с вампирами на большие дистанции и прекрасно знала, каким неприятным бывает этот процесс. Ведь она, все же, человек, и ей было совсем непросто приспособиться к подобному, однако на этот раз «скоростная прогулка» оказалась не такой травмирующей, как раньше. Возможно, из-за вертикального положения, закрытых глаз или из-за того, что он придерживал ее под голову. В любом случае, когда ее ноги наконец-то коснулись гладкой поверхности асфальта, Карин не чувствовала ни тошноты, ни головокружения. Лишь недоумение и распирающее грудь волнение царствовали сейчас в ее теле.
- Куда ты меня притащил? – возмущенно надулась она, опасливо озираясь по сторонам. – Неужели, это было так необходимо?
Девушка неуверенно топталась на месте, прямо посередине дороги, утопавшей в непроглядной ночной мгле. Кажется, он притащил их на одну из узеньких дорожек, что, ответвляясь от главной дороги, петляли вниз и вверх по холму, теряясь в густых зарослях кустарника и невысоких деревьев. Какого черта он задумал, она даже представить себе не могла.
- Суйгецу! Что все это значит?! – Узумаки поежилась от ночной прохлады, боязливо обхватывая себя руками. Ее спутник опять куда-то пропал, оставив ее в одиночестве в абсолютно незнакомом месте, да еще и в кромешной темноте. Чего он пытался этим добиться? Романтикой здесь и подавно не пахло!
- Вот черт! – неожиданно взвизгнула она, приплясывая на одной ноге. – Моя туфля! Из-за тебя я потеряла туфлю, идиот! И как мне теперь…
Яркая вспышка бледно-желтого света внезапно окатила ее с головой, заставляя болезненно прищурится, прикрыв лицо руками. Однако буквально секунду спустя уже другая вспышка настигла девушку с противоположной стороны дороги, вынуждая Карин испуганно подскочить на месте. Третья, четвертая и, наконец-то, пятая вспышка уже откуда-то подальше поглотили ее в океан яркого света. Девушка в замешательстве топталась на месте, ослепленная и растерянная. Она стояла в стройном кругу света, окруженная непроглядной чернотой ночи, словно на необитаемом острове, и усиленно щурилась, пытаясь разглядеть за границей света виновника происходящего. Только мгновения спустя Карин смогла разглядеть, что источниками света были высокие дорожные фонари, неестественно вывернутые в одну сторону, словно кто-то «скрутил им шеи», направив их «лица» в одну единственную точку, в центре которой она сейчас и находилась.
- Ходзуки, черт тебя дери! – на этот раз уверенно закричала она в темноту, в раздражении переступая с босой ноги на единственно обутую. – Как это понимать?!
- Закрой рот и внимай! – внезапно отозвался он словно со всех сторон одновременно. – Я скажу это только один раз и повторять не собираюсь.
Карин возмущенно фыркнула и, сложив руки на груди, с вызовом вскинула подбородок.
- Больно на…
- Ты хотела знать, - грубо перебил он ее, все так же не выходя на свет, оставаясь под надежным прикрытием завесы ночи, - как я могу относиться к тебе так, как сейчас. Не так ли?
Девушка застыла на месте и в изумлении захлопала глазами. Вот такого она точно не ожидала!
- Так вот, милая, мой тебе ответ: я сам не знаю! Ни черта не знаю! Ума не приложу, в какой момент и почему начал видеть в тебе нечто большее, чем послушную марионетку Орочимару. Возможно, - глубоко и с ясно различимой тоской вздохнул он, - до меня просто наконец-то дошло, что я был не единственным узником в той вонючей, сырой дыре. И что на твоем месте я бы не поступил иначе. Мы все выживали, как могли. Не мне тебя винить. И, тем более, не мне тебя прощать. Так что, будь добра, выкинь эту дрянь из своей итак забитой под завязку всякой хренью головушки!
Карин лишь возмущенно засопела себе под нос, не совсем понимая, как ей реагировать на его слова. Вроде и оскорбил, а, вроде, и не сказал ничего дурного. Но, главное, смысл сказанных им слов вновь заставил ее взволнованно затоптаться на месте. Хотя, честно говоря, она все еще не понимала, зачем он притащил ее сюда, да еще и изуродовал фонари. Неужели не мог сказать об этом ей прямо в клубе? Ну, или хотя бы на парковке. Зачем было разыгрывать из этого целое представление?
- И я не знаю, - неуклонно продолжал он, - почему ты стала мне необходима. Сначала я думал, это из-за того, что ты была единственной бабой в зоне досягаемости, а я уже давно ни с кем не…, кхм, ну, ты понимаешь. В плену особо не порезвишься, знаешь ли. Но, - внезапно усмехнулся Суйгецу, и его хриплый смешок мягко прокатился по ее коже, заставляя ту мгновенно покрыться мурашками, - я не просто хотел тебя трахнуть. Я хотел тебя…всю. И жутко бесился, когда ты крутила хвостом перед гребанным Учиховским отродьем! Серьезно, Карин, - заливисто рассмеялся он откуда-то из темноты, - у него реально какие-то проблемы! Устоять перед такой девушкой мог только импотент или боец другого фронта. Так что если его непробиваемость оказала хоть какое-то влияние на твою самооценку, то просто выкинь это из головы!
Она и сама не заметила, как отозвалась на его слова негромким смешком. Слова Ходзуки были по обыкновению грубы, он никогда не стеснялся в выражениях, но почему-то от них становилось непривычно тепло, и прежнее волнение, вытесненное на время раздражением и растерянностью, вновь начинало к ней возвращаться.
- Надеюсь, такого ответа тебе будет достаточно, ибо оратор из меня хреновый. И, кстати, - с ясно различимой хитрецой в голосе протянул он, - это бы мне следовало вопрошать о том, как тебе могла приглянуться «болтливая акула» вроде меня.
- В данный момент, - чуть более взволнованно, чем планировалось, отозвалась она, стараясь уйти от внезапного и заметно смутившего ее вопроса, - во всем виновата водка!
- А в остальное время? – не сдавался Суйгецу, который явно наслаждался ее реакцией. – Ладно, - внезапно вздохнул он, - нет смысла принуждать тебя к чему-либо. Мы уже сошлись с тобой на том, что ты упертая как баран. Буду давить – начнешь бодаться, этот неприятный урок я уже усвоил.
- Ты притащил меня сюда, чтобы обзывать? – возмущенно пропыхтела Карин.
Ходзуки неожиданно замолчал, а потом… резко вынырнул из темноты справа от нее. Его грудь все также высоко вздымалась, что разительно противоречило его, казалось бы, совершенно спокойному выражению лица. Вампиры не нуждались в кислороде в таких количествах. И это означало лишь одно – он волновался, причем очень сильно. Конечно, подобную реакцию можно было списать и на возбуждение, но весь его вид и то, как он на нее смотрел, говорили о том, что причина его частого дыхания заключалась явно в чем-то большем.
- Я не хочу от тебя никаких признаний, Карин, - непривычно серьезным голосом произнес он, медленно подходя к ней ближе, - но я должен знать. И сейчас я хочу, чтобы ты наконец-то сделала выбор. Сама, осознанно. Чтобы мне потом не пришлось выслушивать обвинения в свой адрес, что я, видите ли, воспользовался ситуацией, пока ты была пьяна. Я, может, и ублюдок, негодяй и последний подлец, но я точно знаю, что не хочу быть таким по отношению к тебе. И не хочу, чтобы так поступали и со мной.
Карин тяжело сглотнула, неосознанно делая шаг в противоположную от него сторону. О каком, к черту, алкоголе он говорит? Кажется, тот уже давно выдохся, оставив ее лицом к лицу с нерешенной и такой пугающей проблемой.
- Ты должна сделать это не только потому, что я поставил тебя перед выбором, но и ради самой себя. Неужели, ты сама от этого не устала? – Ходзуки вопрошающе сдвинул брови, так же медленно, но непреклонно двигаясь ей навстречу. – Не устала цепляться за прошлое? Разве в нем есть что-то, за что стоит держаться? – и, сделав небольшую паузу, внезапно тихо произнес: Я вот свое отпустил.
Девушка застыла прежде, чем сделать назад еще один шаг. Что-то в тоне его голоса, в том, как он это произнес, было пропитано печалью и…болью? Она не знала наверняка, но почему-то чувствовала, что более откровенным, чем сейчас, Суйгецу не был уже на протяжении многих лет.
- Там, - уверенно произнес он, резко вскидывая руку и указывая за пределы освещенного фонарями круга, - за чертой света – это Саске, Орочимару, лаборатории и все, что было до меня… до нас. А здесь – я, - рука переместилась по направлению к центру круга, и его указательный палец упрямо уставился вниз, прямо ей под ноги, - и то, что я могу тебе дать. Мне надоело ждать, - внезапно устало сказал он, вновь проводя по лицу ладонью, словно смывая с себя накопившуюся за годы тяжесть. – Просто надоело бегать по кругу. Я хочу тебя. Всю, без остатка. Хочу, чтобы ты была моей. Хочу тебя, - вновь повторил он с таким выражением, словно выжимал из этих слов последние капли своей выдержки и терпения, - упертая, вспыльчивая, крикливая ты женщина.
Сердце больше не выплясывало кан-кан у нее в груди, теперь оно бесновалось уже где-то в горле, казалось, перекрывая кислород и не давая нормально думать. Внезапное головокружение и какое-то странное чувство невесомости можно было списать на действие злосчастного алкоголя, но Карин знала, что причина ее состояния была в другом. Сейчас ее опьяняла вовсе не водка, а неожиданная и дикая в своих масштабах эйфория. То, что сейчас с ней происходило, не было сравнимо ни с чем, что она когда-либо испытывала. И если Суйгецу не чувствовал этого в ритме ее сердцебиения, то вампир был из него поистине паршивый.
- Так что решай, Карин. Ты можешь выйти из этого круга, и мы тут же вернемся к машине, я отвезу тебя домой и клянусь, - его голос предательски дрогнул, и он с силой сжал зубы, словно насильно выдавливая из себя слова, - что больше никогда тебя не побеспокою. Нам обоим будет легче, если покончить со всем одним махом, раз и навсегда. Но если останешься…
Девушка судорожно втянула ноздрями прохладный ночной воздух. Она ошибалась. Это было чертовски романтично!
- Помнишь, - внезапно перебила она его, заставляя замолчать на полуслове и с удивлением уставиться на нее в ответ, - ты обещал вести себя прилично?
Ходзуки растерянно замолчал, в недоумении всматриваясь в ее лицо и взволнованно запустив пятерню в волосы.
- Можешь нарушить это обещание, - с легкой улыбкой произнесла Узумаки, делая шаг ему навстречу. – Не собираюсь я никуда уходить. И если ты этого еще не понял, то ты не ублюдок, негодяй и последний подлец, Суйгецу Ходзуки, а обычный идиот.
Не успела Карин произнести последнее слово, как он тут же рванул к ней. В долю секунды оказался рядом, жадно обхватил руками, словно утопающий за спасительную соломинку, и буквально впился в ее губы своими. Сладостный стон, что сорвался с ее губ в момент их соприкосновения, тут же потонул в его хриплом, словно животном рычании, когда он, запустив руку в ее кроваво-красные волосы, притянул ее еще ближе, углубляя их поцелуй. Его горячий язык скользнул во влажные глубины ее рта, и на какое-то мгновение Карин потеряла ощущение реальности. Господи, ну и дурой она была! Какого черта она ждала так долго? Какого черта оттягивала неизбежное? И какого черта обманывала себя, всячески убегая от правды? Правды, что она нуждалась в нем чуть ли не больше, чем он в ней!
Она хотела его. Всего, без остатка! Здесь и сейчас, потом, всегда. Карин приподнялась на цыпочках, и он тут же оторвал ее от земли, крепко удерживая в объятиях его сильных рук. Оставшаяся туфля улетела куда-то в темноту, когда она резко вскинула ногу вперед, обхватывая коленом его бедро. Тонкие руки жадно обхватили крепкие плечи, скользнули на шею и погрузились в шелковистый океан его волос. Тонкая резинка, что скрепляла их в невысоком хвостике, тоже отправилась в неизвестность, когда ее пальцы глубоко погрузились в их приятную нежность, и Карин застонала вновь, притягивая голову Суйгецу ближе. Поцелуй начал становиться яростным, языки переплелись в диком и невероятно интимном танце. Казалось, что они уже занимаются любовью, хоть и стояли совершенно одетые посреди дороги где-то у черта на куличках. В какой-то момент они слишком жадно примкнули друг другу, ударившись передними зубами, и тихо засмеялись, никак не желая выпускать друг друга из объятий.
Его руки скользнули ниже и легли ей на ягодицы. Крепкие пальцы жадно впились в нежную плоть, и девушка судорожно вздохнула, внезапно испугавшись странного, пугающе мощного ощущения у себя между ног. Бешеная пульсация в самом сокровенном месте становилась невыносимо болезненной, и Карин непроизвольно прижалась к Суйгецу бедрами, словно заражая его своим жаром даже через слой одежды. Приглушенно-хриплый стон был ей ответом, и он послушно прильнул к ней пахом. Ощущать его там, такого большого и твердого, было невыносимо приятной пыткой. Может, у нее и не было достаточного опыта в обращении с мужчинами, но физиологию она их знала досконально. Память услужливо подбросила ей картину практически полностью обнаженного Суйгецу в аквариуме, когда он неотрывно наблюдал за ее работой в лаборатории, и, наконец, обнаженного полностью, когда он нагишом вышел из ванной, чтобы ее позлить.
- Я хочу тебя, - сдавленно прорычала Карин ему в губы, и резко отвернула лицо в сторону, уворачиваясь от поцелуя. Губы Ходзуки мягко скользнули по ее щеке…
Тонкие руки переместились на шею, легли на широкие плечи и скользнули вниз по его накаченной груди. Она жадно подалась ему навстречу, осыпая страстными, влажными поцелуями белую кожу его подбородка и спускаясь ниже. Словно дикое животное, что неделями томилось от голода, она буквально впивалась в его шею, оставляя на бледной поверхности его кожи яркие засосы. Но они исчезали уже мгновения спустя, навсегда забирая с собой тайну ее нескромного поведения. И это, казалось, заводило ее еще сильнее.
- Тише, тише, - хрипло засмеялся Суйгецу, - не торопись…
Однако его руки, в противовес словам, решительно забрались ей под платье, задирая его на непозволительную высоту. Карин легонько укусила его за шею, буквально утопая в охвативших ее ощущениях. О, боги, какой же приятной, сладостной на вкус была его кожа! Отбросив за пределы сознания все приличия, она вцепилась обеими руками в его рубашку и резко распахнула ее, безжалостно обрывая пуговицы и обнажая его гладкую, мускулистую грудь. Припухшие от поцелуев губы и язык тут же прочертили влажную дорожку вниз, к яремной ямке, и ей казалось, что она чувствуют безумную пульсацию его тела через тугие канаты вен на его напряженной до предела шее. Ее ладони занырнули под полы его рубашки, и Карин в блаженстве прикрыла глаза, ощущая подушечками пальцев его тугие, подтянутые мышцы.
Да, сейчас она вела себя совсем не так, как подобало девушке, но ей было откровенно наплевать. Отбросить в сторону правила приличия, стыд и девичью скромность оказалось на удивление легко и приятно. Больше ничего сейчас не имело для нее значения! Только этот мужчина, его удивительная на вкус кожа и тот безумный пожар, что рассылали по ее телу его прикосновения.
Сердце взрывалось уже где-то в ушах, оглушая и лишая ощущения времени и пространства. Когда он опустил ее ноги на землю, Карин яростно рванула полы его рубашки в стороны и жадно примкнула губами к его груди. Влажные от поцелуев, такие полные и сочные, они сомкнулись нежной ловушкой на его соске, и Суйгецу сдавленно застонал, из последних сил сдерживая свои порывы. Даже в самых своих смелых фантазиях он и представить себе не мог, какая страсть могла скрываться в этой язвительной и холодной на вид девушке. Держать себя в руках становилось все труднее, а она, словно забывшись, самозабвенно шарила руками по его обнаженной груди и буквально впивалась в его кожу. В какой-то момент он просто перестал шевелиться, зачарованно наблюдая за ее действиями и не веря в происходящее. Как такое вообще было возможно? Чтобы она, Карин Узумаки, с таким наслаждением ласкала его, Суйгецу, готовая отдать себя ему буквально на растерзание? Однако изумление тут же было вытеснено болезненным наслаждением, когда ее горячий язык скользнул по чувствительной коже его соска, а ее маленькая рука, нетерпеливо пробежавшись по упругим кубикам мышц его живота, бесстыдно устремилась вниз, к его паху.
Он оттолкнул ее от себя внезапно и резко. Но не успела Карин осознать, что происходит, как тишину пронзил громкий треск разрываемой ткани. Он рванул ее платье прямо у нее на груди, безжалостно разрывая тонкий гипюр от шеи до самой талии. В следующее мгновение его пальцы сомкнулись на ее черном кружевном лифчике, и бедный элемент нижнего белья тут же постигла та же печальная участь. Девушка уже хотела закричать на него, наградить парой ласковых за беспощадно испорченный наряд, однако рвущееся наружу возмущение застряло где-то в горле, когда руки Ходзуки коснулись ее обнаженной груди. Карин выгнулась ему навстречу, буквально утопая в водовороте этих новых, невероятных чувств, что дарили ей его прикосновения. Ощущать его сильные руки, слегка шершавую поверхность его пальцев на шелковистой, такой чувствительной коже ее груди было нереальным блаженством. Она положила свои ладони поверх его и сжала еще сильнее, а потом смело заглянула ему в лицо. Суйгецу смотрел на нее бешеным, диким взглядом, но в глубине фиолетовых огней его глаз читалась нежность, потребность и…удивление?
Карин тихо рассмеялась, поражаясь его неуверенности. Словно боялся, что, зайди он дальше, и она тут же от него сбежит. Словно не верил, что это происходило на самом деле.
Когда она подняла свои руки и подалась ему навстречу, он тут же принял ее. С легкостью подхватил на руки, а она послушно обхватила его ногами. Ее обнаженная грудь оказалась на одном уровне с его лицом, и он тут же примкнул к ней губами. Звонкий стон блаженства прорезал тишину ночи в тот же миг, когда его требовательный язык коснулся ее твердого, набухшего от желания соска. Карин судорожно обхватила руками его голову, вновь запустила пальцы в его волосы и посмотрела на него сверху вниз. Куда-то испарившийся недавно стыд врезался в нее с неистовой скоростью, когда ее глаза столкнулись с его горящим усмешкой взглядом. Наглый, хитрый, самодовольный взгляд, от которого ее раньше бросало в пучины гнева, сейчас же распалял исключительно жар. Он ласкал ее грудь, облизывал, засасывал и легонько прикусывал ее соски, не отрывая при этом от нее глаз, и Карин не могла отвести своих.
Эта пытка становилась невыносимой, почти болезненной. Пожар между ее ног, там, в самом центре ее существа, достиг невероятных размеров, и она непроизвольно всхлипнула, судорожно сжимая бедра и прикусывая нижнюю губу. Когда его рука уверенно скользнула по ее ягодицам вниз, а длинные пальцы осторожно коснулись ее там, мягко, но настойчиво погладив через влажную ткань ее трусиков, Карин умерла…
Голова откинулась назад, губы жадно хватали воздух, а глаза непроизвольно закрылись, сдаваясь под напором невероятных ощущений. Суйгецу продолжал ласкать ее грудь губами и языком под аккомпанемент собственного тяжелого дыхания и резких хриплых стонов, а его пальцы уверенно ласкали ее через тонкую материю трусиков. Сама того не осознавая, Карин начала двигаться ему навстречу. То, что сейчас происходило, определенно выходило за рамки дозволенного, однако все мысли словно испарились из ее головы. Воздуха категорически не хватало, во рту пересохло, а тело буквально плавилось от переполнявшего ее жара. Тугой узел желания внизу живота словно разросся до невероятных масштабов и теперь неистово вибрировал, рассылая дрожь по всему ее телу. Блаженство отдавалась в каждой клеточке ее тела, и единственное, чего Карин хотела - это чтобы он никогда не останавливался. Болезненное ощущение пустоты, неожиданно образовавшееся у нее внутри, изнывало от жажды быть заполненным. Она опустила голову и заглянула ему в лицо только для того, чтобы увидеть отражение своих мыслей в его глазах. Но он почему-то не торопился делать следующий шаг.
Осознание происходящего затопило ее волной нежности, и губы Карин непроизвольно растянулись в улыбке. Она слегка отпрянула от Суйгецу, а потом медленно к нему наклонилась... Очки, что удивительным образом не мешали ей ранее, и о существовании которых она на какое-то время благополучно забыла, немного съехали на нос, и Карин с раздражением сорвала их с лица. Сжав оправу в ладони, она вновь обвила руки вокруг его шеи, а потом подалась навстречу, обхватывая губами его губы. Он ответил ей с жадностью, нежно скользнув языком в глубины ее рта. Пожар, что в считанные мгновения разгорелся между ними, не утих ни на секунду, но теперь все казалось несколько иным. Тот жар, что он распалял в ней своими прикосновениями, не шел ни в какое сравнение с тем теплом, что разливалось у нее в груди. Наверное, впервые в жизни она в полной мере осознала, что это значит – быть с любимым мужчиной. И от этого становилось невероятно волнительно, и в то же время немного страшно, словно внезапно обретенное счастье у нее в любой момент могли грубо и жестоко отобрать.
- Прекращай ломаться, - рвано выдохнула Карин ему в губы, - и возьми меня.
Суйгецу хрипло рассмеялся и легонько куснул ее за нижнюю губу. Не хотелось признаваться, но сейчас ему был необходим толчок в таком желанном для него направлении, так сказать, последний пинок для придачи уверенности, в подтверждение того, что это происходило взаправду, и что она никуда от него не сбежит. И сейчас Карин…
- Кахэм-кахэм! – из окружавшей их темноты, словно гром средь бела дня, внезапно раздался нарочито громкий, явно фальшивый кашель. – Не хотелось бы вас прерывать…