Ты ужасна, но я всё ещё раздет. Глава IX: Катализатор для эмоций, запертых глубоко внутри

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо поинтересовалась Ино, присаживаясь на край его больничной кровати.

Девушка до сих пор не могла поверить в произошедшее, будто это был обычный блядоноский сон, но это всё же была хуева реальность. Яманака нервно прикусила уже покрасневшую нижнюю губу, ожидая хоть какого-то внятного ответа, но мужчина довольно-таки похуистически отнёсся к такому дебильному вопросу.

Создавалось такое впечатление, что она стебётся, пытаясь добить его и так пошатнувшееся мужской самолюбие. А как, блять, Сай должен себя чувствовать, когда потерял зрение? Пусть и на время, но всё же это чересчур ущербно. До охерения страшно лишиться того, что кормило тебя всю жизнь. Вдруг прежнее зрение не восстановится? Тогда он не сможет работать, прожигая свои зелёные купюры в пабах или же в вип-комнатах. А если он не будет видеть вообще? Тогда никому он нахрен станет не нужен, даже стервозной Ино, которая трахалась с ним ради денег и карьеры. От понимания этого стало так хреново, будто ему смачно насрали в душу, оставив послевкусие в виде зловонного запашка. Брюнет не желал об этом думать. Он и так не знал, куда ему податься. У него не было запасного варианта, и это распидорашивало сознание в клочья. Лучше сдохнуть, чем почувствовать себя никчёмным и беспомощным нищебродом.

— Не переживай, — Яманака успокаивающе погладила его по руке, но парень отдёрнул свою конечность, спрятав её под одеяло. — Врач сказал, что всё образуется. Через несколько дней тебе сделают операцию, а потом ты сможешь вернуться к полноценной жизни.

По её лицу начали стекать слёзы, и девушка была рада, что Сай этого не мог разглядеть. Она старалась сохранять свой голос ровным и ласковым, давая понять, что не бросит Акаши одного в такую трудную минуту. Какой бы меркантильной стервой она не была, но против своих же чувств к брюнету не попрёшь. Хотя фотограф, видимо, не хотел её участия. Девушка молчала, смотря на то место, где секунду назад лежала его рука, которую от так поебенски-резко убрал, будто её прикосновения ему противны. Она не знала, что ей делать в этот злоебучий момент, который точно перевернёт её жизнь с ног на голову. А этого модель пиздец как боялась, ибо кому нравится эта неизвестность перед своим дальнейшем будущем?

— Мне нужно отдохнуть, — сквозь зубы выдавил Акаши, желая избавиться от жалостливого взгляда Ино, который Сай, будучи незрячим, чувствовал каждой клеточкой своего тела.

— Хорошо. Я приду к тебе завтра, ладно? — с надеждой спросила Ино, вставая и направляясь к двери.

Сай, сделав над собой усилие, кивнул. Лишь бы она съебнула куда-нибудь подальше и не появлялась пока в его ахуительно-весёлой жизни. Его пиздецки клонило в сон, а нелепое щебетание модели над ухом только раздражало. Возможно, завтра он не будет с ней так груб, потому что выспится.

Яманака, яростно протирая щёки от влажных дорожек, аккуратно прикрыла за собой дверь, сразу же столкнувшись в коридоре с врачом. Женщина, догадавшись, что пациент уснул, не стала проверять его состояние и жестом пригласила девушку пройти вперёд, чтобы обговорить детали. Ради этого, собственно, она и пришла.

Ино чувствовала, что её начало немного колбасить от волнения, так как разговор ожидался быть далеко не из приятных. Жаль, что нет сейчас Харуно, которая смогла бы хоть своим ядовитым словцом её взбодрить.

— Вы уже решили, на какое число нам назначать операцию? — сразу перешла к главному доктор. — Вы же понимаете, что чем скорее, тем больше шансов восстановить зрение до прежнего уровня.

— Да, Цунаде, я на вас полностью рассчитываю, — Ино схватила врача за предплечье, словно утопающий за спасательный круг. — Деньги будут послезавтра.

Хотя откуда она достанет такую огромную сумму денег? Сейчас у неё за душой ни гроша… Девушка сжала со всей силы свою свободную руку в кулак, сломав наманикюренные ноготки. Лучше бы она откладывала свои честно заработанные гонорары на чёрный день, пряча их в чулок под матрац, как делала это Сакура, которая оказалась намного хитрожопее, чем она.

— Деточка, да не переживай так, — улыбнулась женщина, снимая руку Яманака со своего предплечья и беря в свою ладонь. — Всё будет хорошо.

Врач развернулась на своих высоких каблуках, удаляясь от иссохшей блондинки. Эта заезженная и не обещающая успеха фраза всегда раздражала Яманака, но почему-то из уст этого доктора она прозвучала обнадёживающе. Ино хотелось ей верить, как и помочь Саю, который, несмотря на своё дерьмовое поведение, был дорог девичьему сердцу. Она не собиралась оставлять в беде любимого человека, даже если он не отвечал ей взаимностью.



Погода была солнечной, и ярко-жёлтый диск находился в зените. Тёплый ветерок охуительно обдувал открытую кожу, остужая её. Сакура сидела на автобусной остановке, недалеко от дома бабули Чиё. Она не помнила, как здесь оказалась, но грёбаные провалы в памяти уже стали привычкой и не вызывали смешанных чувств. Мимо проехал нужный ей автобус, на котором Харуно обычно добиралась до подземки, и розоволосая поняла, что она снова спала.

Девушка подскочила со скамьи, оглядываясь по сторонам, осознавая какой хуец настиг её широченный лоб. Только не бабушка! Кто угодно, но только не она! Сакура до последнего старалась настроить себя на то, что местность, где она очутилась, ещё ни о чём толком не говорит. Но вот внутренности, скучивавшиеся в тугой узел от волнения, не скрывали трипперно-плохого предчувствия.

Зеленоглазая увидела любимую старушку на другой стороне улицы, с замиранием пульса наблюдая за ней. Седовласка, выйдя из небольшого захудалого магазинчика и сгорбившись, передвигалась медленно, опираясь на трость. Она часто останавливалась и глубоко вдыхала, словно её лёгкие отказывались работать исправно. Харуно как можно быстрее похуярила к ней, просачиваясь сквозь машины. Вроде бы ничего уёбищного ещё не произошло, но Сакура чувствовала, что дело шло по пизде.

— Бабуля Чиё! — она к херам разрывала свою глотку, но пожилая женщина не замечала свою внучку. — Бабушка, посмотри на меня!

Старушка не отвечала, будто Сакуры и не существовало. Чиё так и застыла на месте, в один момент выронив авоську с покупками и схватившись за сердце. Одно из яблок укатилось к ногам вышедшего из продовольственного магазина хуепуталы, но он не обратил внимания на происходящее, пнув от себя плод и проходя мимо. Мразь. Харуно и сама поступала также, но, когда подобное происходило с твоими родными, хотелось влепить ему по самые щи, однако сейчас было не до этого.

Чиё упала на колени, всё ещё придерживаясь за трость, а другой рукой сжав кофту в области груди. Харуно потянулась к ней, чтобы поднять бабушку на ноги, но её пальцы прошли через тело седовласки, даже ничего не ощутив. И это было чертовски хуёво. Розовласка на миг забыла, что это всего лишь грёбаная ирреальность, не более.

— Да помогите ей кто-нибудь! — в отчаяние орала Сакура, опустившись на корточки около бабули, которая постепенно оседала на землю. — Блять, вызовите скорую!

Её, естественно, никто не слышал. Все немногочисленные прохожие оставались равнодушными, а Чиё из последних сил, повалившись на бок, перевернулась на спину. Пламя жизни в её маленьких глазах угасало, а её внучка постепенно таяла в воздухе, исчезая во сне и просыпаясь наяву.



Розоволосая сложила руки в замок и опустила на них подбородок. Она флегматично наблюдала за двумя укурышами, заползшими в их клоповник ради самого дешёвого поила в городе. Это были типичные разнорабочие с графиком два через два, позволяющие себе бухать по будням в опустевших клубах. Наверное, это тешило их чсв: создавалось впечатление, что задрипаное заведеньице они сняли полностью, арендовав на целую ночь, а цыпочки-официантки пришли сюда только для них. Главное, чтобы своими мазутными клешнями они не измазали диванчик цвета ёбаной фуксии. Учиха ещё собирался его перепродать.

— Вщиу, — присвистнул один из приебучих клиентов. — Детка, а ну поди сюда!

Он вальяжно развалился, откидывая руки на спинку дивана, будто царь грёбаного положения, и открывая взору зелёных глаз замызганную красную футболку, скрытую до этого олимпийкой. Его дружок лишь мерзко хихикнул. Он явно был робее товарища.

— Я-то подойду, — начала Сакура, — но тогда ты не сможешь говорить, потому что я заткну твою свистульку спидозным членом твоего херова дружка, а потом ещё и челюсти на нём сомкну, — презрительно скривившись, она не шелохнулась со своего места, желая придушить этих выблядков, которые уже подпортили и так говнистое настроение Харуно.

Она, проследив за тем, как к посетителям отправилась Карин, отвернулась к витринам за стойкой, изучая, не нужно ли что протереть. Работы совсем не было, а руки чесались, и их необходимо было чем-то занять, иначе она сорвётся. Только дай повод, и она упиздует с работы, рванёт к бабушке, тревожа её покой и заставляя объяснить, что всё это значит, требуя дать обещание, что с ней ничего не случится.

Харуно была на пределе. Ещё никогда она не испытывала таких эмоций, ведь до того прятала свои настоящие чувства в миллипиздрическом коконе. Сложно притворяться, будто всё идёт так, как в обычные дни, когда ты видишь угрозу здоровью твоей любимой бабушки, которая заменила Сакуре недалёких родителей. Немного обнадёживала мысль, что после её снов ещё никто не умирал, но это было слабым утешением. Девушка рвано выдохнула. Она обязана спасти бабулю Чиё. Она просто не может иначе.

— Сакура, мать твою! — повысила голос официантка, щёлкнув на уровне зелёных глаз пальцами. — Долго я буду тебе орать? Хули зависла?

— Что? — с отстранённым видом ответила она, отпихивая от своего лица Карин.

— Сделай две голубых акулы и пробей водку, — перечислила красноволосая, хватая из-под стойки большую бутылку с прозрачной жидкостью и возвращаясь к двум уёбышам, которые продолжали засирать заведение своим присутствием.

— Ебать… Акулы, сука, — фыркнула Харуно.

Как же её всё задолбало в край. Ещё прислуживай этим гнидам! Она достала несколько початых бутылок для коктейля, когда со второго этажа, хромая, спустился Учиха, как всегда, с похерестическим выражением лица. Он с трудом забрался на высокий стул у барной стойки, беря в руки рокс и, подняв его, прокручивая на свету, словно проверяя на чистоту. Сакура поднялась из-под барной стойки как раз в этот момент и, испугавшись от неожиданности, выронила всё из рук на пол. Со звоном осколки разлетелись по кафелю, а алкоголь растёкся у её ног.

— Вычту из зарплаты, — невозмутимо и твёрдо вынес приговор Саске. — Протирай нормально, — от подвинул к ней рокс на столешнице.

Учиха наблюдал за тем, как она нервозно начала протирать стакан, смотря на него разгневанным взглядом, будто он виноват в её оплошности.

— На нём только отпечатки от твоих рук, — огрызнулась зеленоглазая, но блядун пропустил это мимо ушей, так как осознавал, что у девушки постоянный режим — похуесосить окружающих.

— И прибери здесь всё, — напомнил он, вставая и хромая обратно в кабинет.

Так и хотелось швырнуть этот остопиздевший рокс прямо ему в мразотное темечко. Поставив стакан к остальной посуде, Сакура разобралась с осколками и разлитым алкоголем, посматривая на двух подзалупенников. Из принесённой им Карин бутылки они налакались настолько, что про свои коктейли уже забыли. Харуно же лучше. Лишняя возможность кого-то наебать.

Стрелки перевалили за два часа ночи, а посетителей всё не было. Нормальные люди отдыхают только по выходным, а вот эти мудилы, которые до сих пор торчали в их недопритоне и нажирались уже во всю, просаживали всю свою зарплату в нудные будни. Наверное, поэтому бизнес Учихи ещё не полетел ко всем чертям. На таких проёбышах можно было навариться так, чтобы удержаться на плаву.

Харуно не могла спокойно работать. Беспокойство за старушку Чиё делало из неё конченного невротика. Сакура то и дело посматривала на второй этаж, размышляя о том, стоит ли отпроситься у овцеёба или же по-тихому съебнуть. Второй вариант был ей по душе и больше походил её характеру. Но если она просто свалит с рабочего места, то точно Учиха вышвырнет её на улицу. А этого розоволосая пиздецки не хотела, ибо кто её потом возьмёт на хорошо оплачиваемую должность? Ведь Харуно не имела высшего образования, да и опыта работы в пристойном заведении. И рекомендаций от Учихи ждать не стоило. А в его клубе, как-никак, леваками промышлять удобно и вполне себе выгодно.

Сакура, пошараёбясь немного по первому этажу в попытках всё обдумать, всё же поднялась по лестнице, направляясь к хозяину клуба, ощущая невъебический адреналин из-за грядущего разговора с Учихой. Барменша бесцеремонно ворвалась в кабинет брюнета, демонстративно херанула дверью, чтобы тот оторвался от своих бумажек, но нихуя. Мистер-мать-его-невозмутимость уторнулся в папку с документами так, как малолетка не отлипает от экрана при первом просмотре порнухи. Даром что не дрочил на свою драгоценную писанину.

— Я съёбываю сегодня пораньше, — она пизданула ладонями по деревянному столу, нависая над Саске, который всё же обратил на неё своё внимание.

— Харуно, а ты не прихуела случайно? — Саске, отвлёкшись, недовольно зыркнул на оборзевшую девушку.

Ему сейчас не до вытрахательных мозгов споров.

— Учиха, тебе, что, в падлу отпустить меня на пару часов раньше? — Сакура начала с ним разговаривать на повышенных тонах, хотя понимала, что с такими закидонами он пошлёт её работать дальше или уволит ко всем хуям.

— Нет. Я бы отпустил, если бы ты нормально попросила. А так иди вылизывать бокалы, Харуно.

Хуёплётский хуёплёт! Барменша не была удивлена таким ответом. И зачем она сюда пришла, если знала об твердолобости Учихи? Но почему-то Сакура просто так не могла съебаться, не сказав пару едких реплик. Её просто охуеть как злил говнястый характер босса, который сначала лез в трусы, а потом уёбывал.

— Вылизывание по твоей части, — фыркнула она. — Карин и Таюя справятся в остаток смены без меня. А у меня неотложные семейные обстоятельства.

Зеленоглазая, выпрямившись, хуевертила стоящий у стола стул для посетителей в своих руках, расшатывая его в разные стороны. Ей просто необходимо умаслить Учиху отпустить её, сохранив работу. Жалость — последняя её возможность. Как бы ни было ненавистно Сакуре это чувство, она не знала, к чему ещё прибегнуть.

— Какие, нахер, семейные обстоятельства? — усмехнулся брюнет.

Он впервые слышал о наличии у подчинённой семьи. Это было дико, и Саске не мог поверить в то, что такая похуистка, как она, может заботиться о ком-то, даже о близких. Просто, блять, невозможно.

— Я не позволю тебе угарать над моей бабушкой! — вспылила Харуно, громко ёбнув стулом по полу. — Я должна сейчас быть с ней, — уже тише произнесла она.

Хуй Учихе в рот, вот это поворот! У мандавошки есть ответственность и желание помогать кому-то?

— Ты пиздишь, — безразлично заключил парень, откидываясь на спинку своего кресла. — Я тебя всё равно не отпущу. Твоя бабушка, если она вообще существует, должна сейчас спать. И ничего не произойдёт, если ты придёшь к ней в семь утра.

Сакура еле сдерживала свою ярость. Ещё никогда она не хотела так отхерачить человека, как сейчас. И преимущество в том, что Учиха ранен, только сильнее её подбивало расквасить его наглую морду.

— Всё, мне похуй! Я хотела по-хорошему, но с таким блядуном, ясен хер, это не прокатило, — Харуно, пятясь назад, рвано выдохнула. — Я сваливаю, и только попробуй дохромать до меня и попытаться остановить!

Это прозвучало как вызов, и Учиха рванул за ней. Его охуительно задевал тот факт, что его подчинённая смешивает его с дерьмом, не уважая и не совершенно не слушаясь. Игнорируя режущую боль в бедре, он схватил Сакуру за руку, стягивая ту с лестницы. Но они не удержались и грохнулись прямо на пороге его кабинета. Когтистая падлюка замахивалась над его лицом, стараясь вырваться, но брюнет быстро подмял её под себя, восседая на девушке.

— Доигралась, сука? — хрипло изрёк он, одной рукой придерживая её запястья, а другой поправляя упавшие на лоб пряди. — Я тебе, блять, покажу, как класть хуй на мнение своего начальника.

Харуно тяжело дышала. Брыкаться бесполезно. Он всё-таки мужик и сильнее тощей барменши. Теперь ей точно не уйти пораньше. Заебись, создала сама себе проблемы. Судя по воинственному взору чёрных глаз легко она теперь не отделается.