8 Дней. Часть 2. Правила

О это чудное и неповторимое время года, когда от монотонных рождественских песен вянут уши, от тянущихся к небу расходов на подарки родственникам опустошаются кошельки, а в итоге ты, как самый ответственный сотрудник больницы, проводишь выходной день на работе. Сакура уже не первый год переживала этот сценарий плохой мыльной оперы и была крайне удивлена приглашением, что внезапно свалилось на неё, как снег на голову. Ха! Лучше оно, чем реальный снег, который в этом году нещадно и щедро, прямо от души, засыпал город, подкидывая всё новые препятствия горожанам. Такая погода приносила в больницу много идиотов. Сакура уже не раз клялась себе, родителям, ну и Саске, что бросит эту неблагодарную работу и устроится в тихую клинику. Но не тут-то было! От одних только мыслей о таких переменах, девушку грызла совесть и напоминание о том, что не зря же она столько лет отмучилась в университете ради этого грёбаного диплома. Теперь можно пользоваться этой бумажкой по самое не хочу.

– У тебя коньюктивит? – спросила Сакура, покосившись на брюнета.

– Нет, с чего ты взяла? – усмехнулся Саске.

– Тогда сними эти долбаные солнечные очки! – злостно прошипела она. – Во имя бесконечных песен о «самом прекрасном времени года» – сейчас зима, мы в аэропорту, и на дворе ночь!

– Успокойся: у меня такой имидж, – отмахнулся Учиха.

– О да, я уже забыла о том, что ты снимался для обложки «Крабозомби».

– Аберкромби, – закатил глаза он. – Сколько повторять: Аберкромби и Фитч.

– Ну чего ты, мне до сих пор мерещится фотка, которой ты махал мне перед лицом, – улыбнулась Сакура. – Ты неплохо подёргал для них своими стальными кубиками пресса, но теперь, год спустя, можно уже не строить из себя всемирно известную модель. Сними говорю, не позорься!

– Довольна? – вздохнул брюнет.

Они резко остановились рядом с выстроенными в ряды неудобными железными скамейками, на которых вместе с багажом сидели люди, ожидающие посадки на самолёт, и Учиха стянул очки, припрятав их во внутренний карман своей новой кожаной куртки. Он осмотрел толпу умирающих от скуки людей и, удостоверившись, что на него не была направлена очередная камера, опустил свой взор на розоволосую. На ней было длинное пуховое пальто цвета индиго, к которому прилагался меховой капюшон, естественно, искусственный, и ремень на резинке с пряжкой. Бледную шею обматывал тёплый белый шарф, а тоненькие пальцы сжимали шапку с помпоном: всё это несомненно связала с любовью её мать. Странно, но даже в такой одежде, нарядившись в два свитера, как капуста, Сакура была весьма привлекательной. В мыслях Саске проскользнуло воспоминание о той ночи, когда они познакомились: ласкающий взор изгиб её талии, пылающие от возбуждения губки. Чёрные глаза невольно остановились на скрытой под тряпками груди. Ощущая на себе её раздражённый взгляд, Учиха еле слышно вздохнул и припрятал свои пошлые мысли на задний план. Он должен вести себя достойно, хотя бы до того, как они прилетят на тот горнолыжный курорт. А ещё он обещал ей. Саске вернул взор на её лицо.

– Слушай: я верну тебе деньги, как только накоплю, – в очередной раз изрекла девушка.

– Почему ты не можешь принять оплачиваемый кем-то другим отпуск?

– Потому что мне неловко, – чуть покраснела Сакура. – Ты всё же не мой богатый ухажёр, чтобы делать такие подарки безвозмездно.

– Могу им стать, если ты так настаиваешь, – улыбнулся Саске.

– Ещё чего! – закатила глаза она. – Чтобы у нас был групповой секс по вторникам и субботам? Не, так ты скажи: я буду участвовать или смотреть, как ты трясёшь упругой попкой перед моделями?

– Сакура, да не пыхти ты, – засмеялся брюнет. – Я просто пошутил. Но если подумать... В этом есть свой шарм – мне понравилась твоя идея. И мне нравится, что тебе нравится мой зад.

– Учиха! – раздражённо вздохнула розоволосая. – Какой же ты озабоченный...

Саске подавил смешок, рассматривая экран с объявлениями посадок. Этот отпуск был его очередной спонтанной идеей. Так получилось, что его отцу по работе предоставили два билета на один курорт, но старик решил, что он не нуждается в отдыхе, и фактически выбросил их в мусор. В отличие от своего строгого папаши, Саске любил веселье, женщин и выпивку. Будь его воля, он бы только этим и занимался в жизни, ну, и, может, ещё позировал бы для обложек в одних трусах или без, уж как занесёт. Но, чтобы хоть как-то себя сдерживать в таком месте, парень решил взять с собой Сакуру, милую и добрую подругу, которая была воплощением его забытой морали и голосом трезвых мыслей. Он любил проводить с ней время, но его хватало на пару визитов в год, ибо более частое общение превращало его в морально подкованного кретина, а не в дьявольски соблазнительного и дерзкого мачо. Не то чтобы Учиха не кайфовал от общения с розоволосой, но в её обществе всегда нужно было придерживаться правил, что не часто приходилось по вкусу брюнету. Хотя Сакура отлично сдерживала его порывы наломать дров, и поэтому она здесь.

Учиха помнил, как, лет так пять назад, он совершенно случайно оказался в больнице с подбитым глазом и ободранной на руках кожей. Очередное веселье в клубе закончилось не совсем так, как хотел Саске, и ему пришлось отстаивать честь своей секси-подружки кулаками. Конечно, после такого эпизода брюнет бросит ту шалаву, но причиной была не она, а Сакура, которую Учиха в тот вечер повстречал, сидя на больничной койке. Это была их первая встреча после выпускного, и брюнет помнил, как сквозь его пьяный ум проскальзывали мысли: она красива, будто ангел, что спустился с небес, чтобы надрать ему зад за разгромленный бар. После того инцидента черноглазый вернулся отблагодарить её букетом цветов, и как-то незаметно общение с этой девушкой поглотило его. Сакура превратилась в некий неотъемлемый констант в его жизни. Саске начал иногда неосознанно появляться у неё на работе, интересоваться её мнением и даже невольно скучать по ней, вспоминая, как часто смеялся над её высказываниями.

Поэтому Сакура была не первой, но подходящей особой, с кем можно было провести этот отпуск. Пусть она иногда ведёт себя как самая настоящая зубрилка и буквально убивает парня своими мозгами, он стерпит всё это ради приятного времяпрепровождения. Учиха ухмыльнулся.

– Чего это ты лыбишься? – прошептала девушка. – Опять заметил сисястую красотку в толпе?

– Нет, красивее тебя здесь никого не наблюдаю, – хмыкнул Саске.

– Уважаемые пассажиры! Объявляется посадка на рейс восемьсот пять, направляющийся...

– Это наш, – сказал парень. – Пошли, нам сюда.

Через двадцать минут они уже искали свои места в салоне самолёта. Сакура, как человек, который ещё никуда в жизни не летал, выразила желание сидеть у окна. К удивлению, Учиха не был против, что только потешило девичью душу, ведь он воистину сдерживал слово и вёл себя нормально, а не как высокомерный ублюдок с обложки журнала исподнего. Розоволосая сняла с себя верхнюю одежду, настойчиво игнорируя вид на обтягивающую бицепсы и торс футболку Саске, и передала свои вещи, чтобы он спрятал их на багажную полку. Затем зеленоглазая как можно удобнее примостилась в твёрдоватом кресле и начала любопытно осматривать салон, пока мимо них проходили другие пассажиры. Учиха плюхнулся на впивающееся между ягодиц сидение и мельком оглядел людей. Лично он бы предпочел места в бизнес классе, но Сакура настояла на экономии, и вот она, родимая, сжимает его зад и раздражает ароматом дешёвых духов.

Внезапно рядом с их местами остановилась пара. Чёрные глаза вопросительно осмотрели её. Девушка была миленькой, но вряд ли бы Саске её трахнул. Хотя, ладно, бывали подстилки и с фигурой похуже. У девушки были карие глаза и каштановые волосы, которые она собрала в две гульки. Её сопровождал высокий и прилично упитанный мужик с торчащими рыжими волосами и прищуренными глазами. Саске не мог понять: то ли он щурился от гнева, то ли от удовольствия, которое ему приносил пакетик чипсов в руках. Рядом еле слышно прочистила горло Сакура.

– О Боже! Это ты! – завизжала шатенка. – Милый, смотри, этот тот парень с обложки журнала!

С левой стороны раздался подавленный смех, и Сакура мигом отвернулась лицом к окну, делая вид, что очень заинтересована взлётной полосой. Учиха сжал пальцами подлокотники, налепив на лицо милую и глупую улыбку. Он не знал, что ответить этой девке, ведь его не так часто узнавали. Почти всё, что он рассказывал зеленоглазой, было придумано им же, чтобы показать ей, что он тоже чего-то может добиться в этой жизни и что ум – это не главное достоинство человека.

– Да, это я, – сквозь стиснутые от улыбки зубы, промолвил Саске.

– Можно у вас автограф?! – засверкала глазками девица.

– Конечно, где вам...

– Сейчас-сейчас, – закопошилась она в поисках бумажки в сумке.

Покосившись на розоволосую, Учиха успел заметить, как она едва уловимо дрожала: точно сдерживала колкое словечко в его сторону. Через минуту поисков девушка достала блокнот и протянула ему дрожащими пальцами ручку. Учиха машинально и как можно каллиграфичнее расписался на листочке. Он ещё не придумал свою фирменную подпись, поэтому всегда её менял.

– Спасибо! – засияла незнакомка. – А правда то, что вы встречаетесь с той моделью из рекламы Коко Шанель? С той рыжеволосой и такой на вид агрессивной.

– Эм, да, это правда, – замялся брюнет.

– Ух ты! – умилялась девица. – А в реале вы такой простой, как самый обычный человек. Ладно, не буду вам мешать, приятного полета! О, и ещё я своему парню купила те трусы, ну в которых вы...

И она поспешно удалилась, даже не подозревая о том, какую бомбу сбросила на Учиху. Ему пришлось признаться в отношениях с Карин, ведь это было важно для карьеры его подружки. Если рыжеволосая узнает о том, что он отрицает их роман, она его размажет как таракана. Но, с другой стороны, он не рассказал Сакуре, что состоит с кем-либо в отношениях, пусть даже парень не считает Карин постоянной и серьёзной девушкой. Ощущая на себе испепеляющий взгляд её глаз, Учиха медленно повернул голову влево, пытаясь налепить чарующую улыбку. Не вышло.

– В чём ты только что признался?.. – прищурила очи Сакура.

– Дай мне объяснить, – настоял брюнет, и в этот момент очень удачно сдвинулся с места самолёт.

– У тебя две минуты, прежде чем я превращу этот хитрожопый отпуск в ад.

– У меня с Карин только деловые отношения.

– То есть ты её трахаешь только по делу? – подняла бровь розоволосая.

– Нет, мы как бы помогаем друг другу с карьерой. Ей нужен был сексапильный бойфренд, а мне нужна была... Ну, ты поняла, – попытался оправдаться Саске. – Вот мы и... сошлись по интересам.

Это была только половина правды, но Сакуре не обязательно знать о том, что он даже не сказал Карин, что улетает в отпуск, причём с другой девушкой. Такая честная информация была бы огромным стоп-знаком для зеленоглазой, и она бы отказалась от поездки, оставив Саске без физического, а, возможно, даже и без эстетического удовольствия. Вот только теперь, узнав в такой мелочи, как Карин, розоволосая последует своим монашеским принципам и будет избегать его. Мельком осмотрев каменное лицо подруги, Саске понял, что в её голове формировался план. Она скрестила руки на груди, уставившись на спинку кресла перед собой. Учиха чуть поморщился.

– Я не отменю отпуск, ибо давно хотела побывать на этом курорте. То, что ты засранец, наверное, просто карма за такую возможность отдохнуть, – наконец соизволила заговорить Сакура. – Мы полетим: не прыгать же мне из самолёта. Но я предлагаю список следующих правил.

– Правил?! – немного надтреснутым голосом вскрикнул Саске.

– Да, правил, – кивнула она. – Я не собираюсь рисковать нашей дружбой и твоей... эм, карьерой.

– Э-э-э, очень благородно, – ответил брюнет. – Но я этого не стою.

– Ты вообще достоин приличного удара в пах, чтобы не чесался член при каждой мысли!

– Ладно-ладно, какие такие правила? – поднял перед собой руки Саске.

– Первое: отдельные номера. Мне не хотелось бы, чтобы твоя очередная курица ходила потом за мной и пыталась мне выцарапать глаза, – загнула палец розоволосая. – Второе: никаких азартных игр. Нет, не уговаривай меня, я всё же живу на зарплату, и не подтираю жопу долларами, как ты.

– Чего ты так резко... – нахмурился Учиха. – И можно потише? Тут всё же люди сидят... и смотрят.

– Следующее правило, – принципиально проигнорировала медик, чуть повысив голос. – Никакого флирта. Ни со мной, ни с другими отдыхающими. Я не хочу быть лишней и наблюдать, как ты совращаешь всех женщин вековой категории восемнадцать плюс. К этому правилу прилагается ещё одно: никакой выпивки. Сухой закон и трезвый отпуск – вот мой девиз.

Всего четыре правила, и этот отпуск начал казаться Саске сущим адом. Кто она, нафиг, такая, чтобы устанавливать ему правила? Она ведь сознательно запрещает ему всё, что так дорого душе, и за чем он летит на этот курорт. Ладно, без баб ещё можно обойтись, Сакура же рядом, но без алкоголя?! Как он подкатит к ней на трезвую-то голову? Она ведь даже не отреагирует на комплимент, понимая, что у него есть девушка. Что за сраные моральные принципы у Харуно, а?

– Дальше: раз там будут сауны, бани и другие будоражащие твоё сознание удобства я не хочу видеть тебя голым, – многозначительно взглянула на брюнета она. – Это самый главный запрет.

– Тебя так смущает это идеальное тело? – подмигнул Учиха. – Я могу запирать тебя на ключ в твоей комнате, на случай, если ты не можешь удержаться от моих кубиков.

– Засунь себе эти кубики знаешь куда?! – фыркнула Сакура, отвернувшись к окну. – Кстати, я не хочу, чтобы ты меня лапал, пусть даже случайно, чтобы поднять или по-дружески. А ещё давай не будем ходить только в сауну, ведь там будет много интересных культурных мест.

– Экскурсии?! – воспротивился парень. – Это уже попахивает интеллектуальными развлечениями.

– А что такого? – ухмыльнулась Сакура.

– Хорошо, последнее правило, – нахмурился он. – Никаких кроссвордов, судоку и загадок.

– Так не честно!

– Ты тоже не святая: лишила меня мартини и купания голышом.

Девушка хмыкнула, но Саске точно заметил на её пухлых и чуть обкусанных морозом губках сдержанную улыбку. Значит, все эти правила были его наказанием за враньё, ну, как, не ложь, а просто удерживание важной информации, как на суде. Определённо Сакура неосознанно разрушила идеальный план темноволосого: он всё надеялся сблизиться с ней, разузнать, нравится ли он ей как мужчина или нет. Ну не может у неё быть этакого абсолютного иммунитета на его привлекательную улыбку и накачанное тело – ещё ни одна женщина, молодая или старая, не удержалась. Конечно, соблазнять единственную хорошую подругу – это аморально, но Учиха ничего не мог с собой поделать. Он хотел знать и видеть её голой, впрочем, как и любую другу девушку. Эти восемь дней обещали быть интересными.