Цветок мальвы. Новая страница I

Сегодня волею судеб должен состояться решающий бой между двумя сильнейшими кланами: Учиха были на пределе и держались только на энтузиазме своего предводителя, если конечно жажду мести можно назвать энтузиазмом. Изуна был при смерти из-за ранения в бою с Тобирамой, и Хаширама хотел было воспользоваться данным обстоятельством, дыбы навсегда зарыть топор войны, но Мадара, следуя последней воле умирающего, наотрез отказался. Сейчас в доме Сенджу за руководителя оставался Тобирама, совсем недавно, казалось бы, вернувшийся с особой миссии, но уже сегодня вместе со своим отрядом перебрасывающийся к месту ключевого сражения.
— Но почему? — не понимала Юи, которую уже чуть ли не силком волок брат по направлению к ее комнате: другие Сенджу попросту не могли уследить за этой изворотливой бестией.
— Потому что я так сказал, — строго и больно уж зло заключил Тобирама, подобно отцу, воспитывающему нерадивую дочь.
— Ты не веришь в меня! Никто не верит, всегда так было! А помнишь, чем закончилась последняя попытка отца спрятать меня в «безопасном месте»? — передразнивала манеру брата Юи. Голос ее был полон решимости, отчего слова звучали более чем убедительно. Будь на месте младшего брата Хаширама, то он быть может и купился на все эти речи, но вот Тобираму подобным было не пронять, только не его. За эти пять лет Юи умудрилась стать весьма сильным и тонким психологом, что было крайне полезно в ведении дипломатической кампании. Но и на поле боя она могла играть далеко не второстепенную роль: пусть ее собственная чакра была ничтожна мала, даже для излечения царапин, девушка с завидной легкостью управлялась с чакрой природы, секреты использования которой стали считаться особой техникой Сенджу, поскольку подобная практика использовалась впервые. Юи использовала ее неосознанно, можно сказать у нее к этому с детства был врожденный талант, а из-за неведения и страха перед столь разрушительной силой было решено подавлять ее с помощью особого кристалла. Когда же девушка вернула себе память и научилась справляться с вверенными ей богами способностями, то ожерелье стало ей без надобности, и Юи подарила его старшему брату, как оберег в решающем сражении.
— Я отличный медик, если не лучший, сам знаешь. Ты не можешь запереть меня здесь! — На этих словах дверь в комнату девушки захлопнулась перед самым ее носом. Наблюдавший за всем этим действом рядовой был, мягко говоря, в шоке от увиденного на столько, что даже не мог разобрать, чему был удивлен больше: резкому голосу принцессы, что звучал как-то непривычно низко для нее, грубости Тобирамы-самы по отношению к любимой сестре, коей дорожил больше всего на свете, защищая, казалось, даже от своих, или же пугающего своей холодной невозмутимостью шиноби.
— Не выпускать ни при каких обстоятельствах, — все так же не меняясь в лице, проговорил мужчина. — Это приказ.
— Е-есть! — Запинаясь, отозвался рядовой.
— Тобирама! — Кричала за дверью Юи, яростно отбивая о нее кулачками. — Тобирама, выпусти меня! — Чуть ли не рычала девушка с несвойственной ее мягкому характеру угрозой в голосе. — Я тебе это еще припомню! — Слыша, как исчез звук удаляющихся шагов, бросила вдогонку Юи, после чего, развернувшись спиной к двери, обреченно выдохнула, скрывая в руках свое лицо. В дверь раздался робкий стук.
— Химе-сан, — услышала девушка тихий голос ее телохранителя, — не серчайте на Тобираму-саму. Вы же знаете, он лишь хочет защитить Вас.
— А я не желаю быть сахарной царевной! — С жаром воскликнула девушка, так не сумев до конца успокоиться, но поумерив свой пыл, продолжила. — Я люблю свою семью, свой клан ничуть не меньше, чем кто-либо из вас, шиноби. И хочу помочь, чем могу, — еле слышно выдавила из себя Юи последнюю фразу, чуть не плача. Повисло молчание, юноше нечего было сказать на это. Эму было искренне жаль принцессу, но помочь, увы, он был не в состоянии. — Как тебя зовут? — вдруг спросила девушка, очевидно взяв себя в руки окончательно. Шиноби настрого запрещалось разговаривать с Юихиме во время насильного удержания девушки взаперти: она запросто могла уболтать кого угодно выпустить ее, за исключением, уже упомянутого ранее, Тобирамы. С тем же расчетом считалось необходимостью сменять охранников Юи как можно чаще, дабы они не успели проникнуться к ней сочувствием настолько, что решились бы нарушить приказ и выпустить ее намеренно.
— Прошу прощения, Химе-сан, — смущенно проговорил юноша, — но мне нельзя говорить с Вами. Извините.
— Ну да, — выдохнула девушка. — Точно.

В этот раз сбежать Юи не удалось, об этом Тобирама позаботился как никогда прежде. Запертая в собственной комнате, девушка никак не могла избавиться от мыслей о самом страшном, настойчиво продолжая отгонять от себя кровавые картины воспоминаний минувших лет. Например, тот раз, когда Тобирама, защищая девушку, был смертельно ранен в левое предсердие, случай, можно сказать, безнадежный, особенно учитывая, что Юи тогда только начала осваивать медицинские техники и была в тот момент единственным медиком, способным оказать хоть какую-то помощь. Несколько часов сложнейшей операции чуть ли не на передовой, потом еще осложнение — лихорадка почти три дня. То, что они выжили своим отрядом, да еще и без командира, было огромным везением. Если бы не подмога, прибывшая чуть раньше ожидаемого срока, все было бы намного хуже. То был первый и единственный раз, когда Тобирама позволил Юи пойти на передовую, при том под его непосредственным присмотром и с учетом низкого ранга миссии. С тех пор участие в военных компаниях стало для Юи темой запретной. Истощенная бесконечными переживаниями, навалившимися на нее в последние дни, девушка не заметила, как уснула. Взаперти она провела несколько дней. От переживаний режим окончательно сбился, девушка уже не знала, какой по счету день она сидела взаперти. Однажды Химе проснулась уже к вечеру от несвойственного их поселению шума.
— В чем дело? — высунувшись из окна второго этажа, спросила Юи у стороживших ее внизу шиноби.
— Вернулись, похоже, — отозвался один из них, не скрывая собственной радости.
— Вернулись, — тихо повторила девушка, до конца не веря в сказанное, — а это значит…
Даже несмотря на все произошедшее между ними, Юи страшно было думать, что его больше нет. «Но что не делается, все к лучшему, — успокаивала себя девушка. — Должно быть, это судьба» В надежде избавиться от терзающих душу мыслей Сенджу старалась переключиться, на положительные моменты условий, в которые поставила ее судьба.
— Так. Главное, что они вернулись, — убеждала себя девушка, через силу улыбаясь, как можно шире, надеясь, обмануть мозг посредством мышечной памяти лица, что позволит удержать стоящие в глазах слезы. — Они вернулись, они вернулись, — как мантру повторяла она, не переставая широко улыбаться, а голос дрожал и слезы молча скатывались по щекам, каждая соответственно догоняя предыдущую. Ничего не помогало. Тогда Юми просто звонко рассмеялась, да так громко и заразительно-весело, что сама поверила своей игре.
— Они вернулись! — Также весело крикнула она, стоящим внизу шиноби, после чего нырнула обратно в свою комнату.
— Юми-сама такая искренняя. Даже слишком, — проговорил один из шиноби своему напарнику.
— А разве бывает слишком? — усмехаясь его словам, вопросит тот.
— Значит, бывает.
В следующий миг сверху вновь раздается радостный смех. Юи перепрыгивает через оконную раму прямиком на пологую крышу, по которой проскальзывает короткой змейкой, после чего спрыгивает на землю в нескольких метрах от своих телохранителей.
— Юи-сан! — Хотел было остановить девушку один из них.
— Пусть идет, — удержал друга за плечо шиноби. — Как думаешь, какого ей было просто сидеть и ждать, будучи не в состоянии ничем помочь. Да и приказ мы по сути не нарушаем, — выдержав короткую паузу, мужчина добавил: — Хотя ты прав. Но если Юи-сама, подобно аристократичным девицам, станет играть и притворяться в собственных чувствах, это будет уже не она. — На минуту о чем-то задумавшись, он продолжил: — Ей уж скоро двадцать.
— Двадцать один, — поправил шиноби юноша.
— Тем более. Давно уж замуж пора. Это к брату можно подлизаться, муж бы ей такие выходки не позволил.
— Хаха! — Весело смеялся юноша. — Думаете, брат ее так далеко отпустит? Замуж-то.
— Хаширама-сама? Отчего нет, если кандидат достойный.
— С Хаширамой-самой как раз-таки все ясно. А Тобирама-сан? Странные у них отношения, однако.
— Почему же? Они близнецы, не удивительно, что отношения у них ближе, чем у обычных брата с сестрой.
— Ну не знаю. Как по мне, так Тобирама-сан больно уж ревностно относиться к принцессе. Даже Сенджу не доверяет, а о Нара так вообще говорить не приходится.
— На что это ты намекаешь? — уловив двусмысленные нотки в голосе напарника, недовольно произнес мужчина. — Ты что это, тоже повелся на эти бабьи сплетни?
— Да Вы лучше моего знаете Тобираму-сана. Видели ли Вы, чтобы он к кому-то относился хоть отдаленно также, как к Юи-сан? Хоть одну девушку.
— Ты путаешь понятия, сынок. Принцесса не похожа на других девушек-шиноби, она нуждается в защите больше, чем любая из них. Да и ни их отец, ни кто-либо из братьев не хотели бы для нее жизни шиноби. Уверен, она и сама не хочет, но всем сердцем желает помочь своему клану, просто не знает, как, — следующая фраза была сказана пугающе серьезно: — Сделай одолжение, Исами-кун, не распускать более подобные сплетни, иначе не обессудь.

Выбежав на главную улицу, по которой шествовали герои, девушка стремглав кинулась им навстречу, благо расстояние было небольшим, после чего бросилась обоим братьям на шею. Никто не ожидал подобного приветствия: ни шиноби, ни гражданские, наблюдавшие за процессией, сами браться Сенджу тоже были несколько обескуражены. Подобное поведение, особенно у дев голубой крови, было крайне неприемлемым в то время, но поскольку сам глава клана не видел ничего зазорного в проявлении чувств к вернувшимся из военного похода братьям, то слезы и объятья Юи не казалась такими уж непозволительными.
— Юи! Как же я соскучился, — смеясь сквозь боль в мышцах, говорил Хаширама.
— Эй-эй! Полегче, — с присущим ему холодом говорил младший из братьев, скривившись от боли.
— Ой, простите, — тут же отпрянула от них Юи, сообразив о возможных ранениях.
— Ладно уж, — чуть смягчившись, произнес Тобирама, заметив виноватый взгляд сестренки, но тем не менее сохраняя голос и выражение привычно холодными, — не дуйся на меня, — проговорил он, одной рукой обнимая Юи за плечи и прижимая к своей груди.
Со стороны и не скажешь, что они одного возраста. Тобирама был почти на голову выше сестры и являлся уже вполне себе сформировавшимся мужчиной, возвышаясь над девушкой, подобно огромной скале. Он даже казался старше своих лет, в то время как стройная Юи просто терялась на его фоне. Но нужно отметить, что за эти пять лет изменились не только братья Сенджу, окрепли и возмужали, их сестра тоже очень преобразилась, как внешне, стала взрослее и женственней, так и характером, будучи на сегодняшний день куда мудрее и собранней.
Для уставшего от войны Тобирамы, равно как и его брата, нежные объятья Юи служили лучшей наградой за все те пот и кровь, что они пролили на поле брани. Что касается Тобирамы, то он готов был пройти еще сотни войн, встречай его Юи после каждой из них также, как сейчас. В тот недолгий миг коротких объятий он чувствовал бешеный стук ее сердца, очевидно вызванный не то скорым бегом, не то сильнейшем волнением о нем с братом; слышал цветочный аромат волос, запах ее кожи, так прочно врезавшиеся в его память. Каждый раз ощущая ее аромат, шиноби хотелось зарыться в ее волосах, носом уткнуться в шею и просидеть так вечность, чувствуя ее тепло, быть убаюканным тихим шелестом ее дыхания. Короткие объятья, легкие прикосновения, а сколько эмоций. Все кончено. Они победили. И дали начало новой эре.
— Не верится, что все наконец закончилось, — облегченно вздыхая, почти неслышно произнесла Юи, выдыхая слова в грудь старшего из братьев. В следующий миг она почувствовала на своей голове приятную тяжесть его руки.
— Да, закончилось, — все так же улыбаясь, протянул Хаширама. — Почти, — на этом девушка отпрянула.
— Что значит, «почти»? — серьезно спросила она, начиная волноваться.
— Это значит, что мне может понадобится твоя помощь, — одна лишь улыбка шиноби могла развеять все возможные сомнения Юи. Хаширама был превосходным дипломатом, он мог убедить кого угодно и в чем угодно, при этом не оказывая никакого давления как физического, так и морального. Более того, не смотря на всю свою некую инфантильность, мужчина очень располагал к себе и определенно внушал доверие. Признаться, Юи не понимала, к чему брату нужна была ее помощь на встречах дипломатического характера, он и так вполне себе удачно справлялся и без ее участия.

— Мирный договор с Учиха? — не верила своим ушам Юи. Могло ли это означать, что Мадара жив? От мысли об этом у девушки подкашивались ноги.
— С тобой все в порядке? — буднично осведомился Тобирама с еле различимыми нотками беспокойства в голосе. В следующую секунду девушка рухнула бы на пол, благо непревзойденная реакция брата не оставляла его даже в мирное время. — Ты вся бледная.
— Нормально, — пропавшим голосом отозвалась Юи, вновь обретая равновесие. Возможная встреча с ее прошлом пугала девушку хуже самого страшного кошмара. Какой будет его реакция? Возненавидит, захочет убить, разорвет соглашение? Последнее было ужасней всего. А что если он забыл? Ну конечно, столько лет прошло. Может, он даже и не вспомнит. Хотя, глупо было на это надеяться. — Последние дни были очень нервными, — девушка сделала слабую попытку улыбнуться.
— Уже на следующей неделе наши друзья прибудут сюда. Их надо будет достойно встретить. Юи, я могу доверить тебе такую ответственную миссию? — на последней фразе Хаширама обращался непосредственно к девушке.
— Конечно, — учтиво проговорила она, отвесив короткий поклон головы. Сейчас в зале находились ведущие лица клана, максимально приближенные к главе. Всего их было человек десять, может чуть больше. Здесь были и старейшины, и высшие офицерские чины, и посланники Учиха. Последние же с нескрываемым интересом наблюдали за единственной находящейся здесь девушкой.
— Кто она такая?
— Похоже, что их сестра, — кивая в сторону братьев, в тон говорящему произнес наемник.
— Она не похожа на шиноби. Какого черта Сенджу вытворяют? Допускать женщину в дела военных — нонсенс!
— Тише ты.
— У вас есть какие-то вопросы? — вполне себе дружелюбно, но теряя при этом своей лидерской харизмы, вопросил Хаширама, очевидно заметив некоторое непонимание со стороны скорых товарищей.
— Нет, — сказал было один из них, как влез другой, говорящий почти хором с первым, лишь с короткой задержкой.
— Да, — голосом полного недовольства заключил мужчина; обоим на вид было около двадцати пяти. — Я понимаю, со своим уставом в чужой монастырь не лезут, но поймите, — вполне тактично начал шиноби, сохраняя при этом нотки очевидного недовольства в голосе, но на следующих словах мужчина открыто смотрел в сторону Юи, — присутствие некоторых лиц неприемлемо для подобных заседаний. Я не знаю ваших правил и обычаев, потому заранее прошу прощения, если сказал или сделал что-либо не так, или же не так понял. Тем не менее, с точки зрения элементарной этики здешнее присутствие этой, бесспорно, очаровательной особы считаю неуместным.
Разумеется, подобный комментарий, пусть и сказанный максимально тактично, некоторым из присутствующих здесь воспринялся в штыки. Тут же поднялся неразборчивый гвалт протестующих, причем Сенджу выступали скорее не за защиту Юи, а против Учиха, мол их никто не спрашивал. Сама же девушка виновато чуть опустила голову, прекрасно понимая, что данное замечание полностью справедливо, да и она сама разделяет взгляды человека, высказавшего его.
— Хм, что ж, я Вас прощаю, — все также радушно, но не теряя характера, даже местами некой угрозы, произнес Хаширама, — Вы и в самом деле не правильно поняли. Моя сестра находится здесь по зову долга, а не по своей или моей прихоти. Юихиме единственна в нашем клане, освоившая Сендзюцу. Когда появится кто-либо еще, способный управляться с чакрой природы, ее присутствие на подобных собраниях будет необязательно.
— Вот как, — в замешательстве произнес Учиха. — В таком случае, Юихиме-сама, примите мои мои извинения, — искренне и даже как-то восхищенно произнес шиноби, склоняя голову в поклоне.
— Вы совершенно правы, говоря, что мое присутствие здесь не к месту, — с мягкой улыбкой произнесла Юи. — К тому же меня поразила Ваша отвага, не каждый решится высказать в глаза то, что думает на самом деле, особенно на чужой территории, и элите Сенджу, — на последних словах девушка устремила свой взор прямо к очам посланника. — Нам очень повезет, если ряды наших союзников пополнятся столь бесстрашными шиноби, как Учиха, — закончив последнюю фразу, Юи склонила голову в ответном поклоне. Очевидно, ее слова произвели впечатление не только на самих представителей Учиха, но и на присутствующих здесь Сенджу, что так яростно начали было обвинять гостей в бестактности и ханжестве. Голос Юи звучал удивительно спокойно и мягко, будто бы она не словами, а одним тоном своей речи пыталась сгладить очередной разгоравшийся конфликт. Но вместе с тем и ощущалась внутренняя сила самой девушки так, что становилось очевидно, что она далеко не из робкого десятка. Плюс ко всему Юихиме продолжала держаться как истинная принцесса: ровно, стойко, неколебимо и как-то величественно, чем вызывала бесспорное восхищение у посетивших их дом гостей. Как ни странно, она не казалась им очередной дамой голубых кровей, роковых и надменных, то было вызвано ее простой и мягкой, а главное искренней улыбкой и таким же взглядом. Юи была из тех людей, кому не нужна была выразительная мимика, чтобы понять ее эмоции, за ее состояние всегда говорили глаза. Они были такие же, как у Хаширамы, живые и полные чувств, что никак не было свойственно профессии шиноби.
— Ну вот, а ты говоришь, что без надобности мне на дипломатических встречах, — по завершению официальной части тихо проговорил ей Хаширама. — Ты только посмотри, как их очаровала, — смеясь одним голосом, говорил старший брат.
— Скажешь тоже. Я просто сказала, что думала.
— Я знаю. И они это знают. А знаешь, какое самое главное правило посла? — вставая на последней фразе к сестре лицом к лицу, серьезно вопросил Сенджу.
— Какое? — подобные смены интонаций старшего брата Юи очень пугали.
— Держать свое мнение при себе, — без тени улыбки заключил мужчина, на что девушка невольно сглотнула. — Но иногда нарушать правила оказывается полезно, — весело заключил он, широко улыбаясь.
— Дурак, — обидчиво нахмурив бровки, бросила Юи. — Не пугай меня так больше.
— Хаха, ты меня боишься? — по-доброму смеялся над ее очаровательной доверчивостью Хаширама.
— Да ну тебя!

«Сестра, значит, — размышлял Мадара, отложив присланный с ястребом отчет своих подчиненных. — А я уж было забыл». Сенджу Буцума с завидным мастерством скрывал ото всех недругов свою очаровательную дочурку, его особенную слабость. Чтобы сберечь ее он даже наложил печать на ее детские воспоминания, и все из-за излишнего любопытства девочки. Узнав о том, что его старший сын, Хаширама, водил дружбу с Учиха, напару со своей беззащитной сестрицей, мужчине ничего не оставалось, кроме как хотя бы на время накала военных действий отдать ее на пару лет под защиту своего верного друга, старейшины крестьянского селения. Но срок затянулся. А после выяснилось, что на то селение был совершен набег, никого не оставивший в живых. Но то были не Учиха. Они не знали о Юихиме. За исключением Мадары. Почему он не сказал тогда? Мужчина даже сейчас, после стольких лет, не мог дать ответ на этот вопрос.
— Так ты знал? — раздался в комнате знакомый голос. — Ты знал, — утвердительно повторил он тоном, каким говорят предателям.
— Да, брат, я знал, — угрюмо проговорил Мадара привычно монотонным басом. Он снова видел его. Знал, что его уже нет, но видел. Голос брата до сих пор звучал в голове шиноби.
— Почему не сказал отцу? Мы могли бы изменить ход сражения в нашу пользу!
— Я думал, она мертва, — не меняясь ни в лице, ни в интонациях, проговорил Мадара, устало прикрывая глаза и откидывая голову назад.
— Ложь! И ты сам это знаешь.
— Что ты хочешь от меня? — резко бросил он, открыв глаза и посмотрев в сторону фантома. — Я не знаю, ясно тебе? Она не была шиноби, так что смерть той девчонки не стала бы ни для кого сюрпризом.
На этом Изуна несколько стушевался, но выдержав короткую паузу, решился уточнить:
— Точно не была? — с сомнением произнес шиноби. — Она владела водными техниками в столь юном возрасте. Помнишь вашу первую встречу, как ты промок до нитки? — чуть усмехалось живое воспоминание.
— Тебе-то откуда это знать? — излучая мертвое спокойствие, проговорил Мадара, но в его голосе все же присутствовала еле различимая тень раздражения. — Ты там не был.
Раздался стук в дверь.
— Мадара-сама, Вы меня звали? — учтиво вопросил его шестерка, стоя в дверях комнаты. — Мне послышалось, Вы говорили, — поймав на себе малоприятный взгляд предводителя, пояснил мужчина. Он бегло осмотрел комнату, убедившись об отсутствии каких-либо еще присутствующих.
— Тебе показалось, — резко оборвал того Учиха, прожигая вошедшего непроницаемый взглядом черных глаз.
— Прошу меня простить, — в поклоне произнес шиноби и поспешил удалиться.

«Юи-сама, да? — цитировал у себя Мадара слова своих подчиненных. — Надо же. Судя по письму, Вы Юи-сама, просто очаровали моих дипломатов, — смеялся у себя в мыслях мужчина, перечитывая посвященные девушке строчки, что завершали отчет. — … что не скажешь о их сестре. Помимо ее неземного великолепия, ни с чем не идущем в сравнение, и поистине исключительной способности к врачеванию, в коей мы убедились на собственном опыте, эта девушка поражает несвойственной ее возрасту мудрости… — Юи и в самом деле спасла их, в противном случае, старики Сенджу просто растерзали бы их в клочья, к тому же повод был весьма подходящим. Тем не менее, разумный Учиха не стал подставляться перед своим предводителем, посвящая его в свои же ошибки, но даже несмотря на это, Мадара чувствовал, что неспроста родилась эта, пусть и одинокая, хвалебная строчка в адрес одного из Сенджу. — „Ни с чем несравнимое великолепие“. Хм. Столько лет прошло», — эти слова взбудоражили старые воспоминания. Юми. Он предал ее. Несмотря на все обстоятельства, обрушившиеся тогда на его плечи, факт оставался фактом. Ему было не до этого. Они потерпели поражение, отец погиб, солдаты пали духом, им нужен был новый сильный лидер, способный поднять их на новые свершения, к новым победам. Он утонул в калейдоскопе событий, все быстрее сменявшими друг друга. Чувства ушли на второй план, казалось, он уже забыл о ней. А ведь когда-то считал единственной. Где она сейчас? Жива ли? Проклятые Нара. Тогда Мадара и думать не хотел, что они могли сделать с ней, от одном только упоминании приходивший в ярость. Сейчас ему все равно. Даже если бы он и встретил ее сегодня, то ничего бы не произошло, они прошли бы мимо, даже не обратив друг на друга внимания, как обычные прохожие, — так он думал. Они были детьми, ничего не смыслящими ни в чувствах, ни в отношениях. Подумать только, он и в самом деле хотел на ней жениться!
— Но ты был счастлив с ней, — печально заметил Изуна, слышавший каждое слово мыслей своего брата.
Счастлив? Да, он был счастлив. Как ни с кем другим. И что дало ему это минутное счастье? Он потерял отца, хотя хотел ведь вместе с ним отправиться в то решающее сражение, где их отряд в итоге ждала засада. Он мог бы спаси его! А сам согласился на эту вшивую миссию в тылу Нара, да и там проиграл, оставив Юми. Хотя, проиграл ли? Нет. Напротив, он спасся. Любовь к этой девушке мешала. А сейчас ему никто не мешает, он свободен от слабостей, от проблемы выбора. Теперь ему не нужно мучиться дилеммой: величие клана или собственное счастье. Величие его клана и есть его счастье, и в новой эре оно достигнет своего апогея.