Цветок мальвы. Новая страница II

Пускай Мадара и дал свое согласие на мир, из ветвей обоих кланов находилось не малое число людей, мягко говоря, скептически относившихся к подобной авантюре молодых лидеров. Все же, что ни говори, а огонь вражды нескольких поколений невозможно потушить за один день. Дабы предотвратить возможные конфликты, связанные с этим, как минимум, верхушкам кланов, так называемой элите, следовало быть заодно. Собственно, поэтому-то перед заключением, непосредственно, мира Хаширама пригласил Учиха к себе домой, дабы продемонстрировать будущим соратникам свое к ним искреннее расположение. Мадара не был особо в восторге от подобного, хоть и понимал, что логика с словах Сенджу была непоколебимая, да и спорить с Хаширамой было бесполезно; если он что-то и решил, то от своего никогда не отступится. «Как капризный ребенок, честное слово», — думал про себя Учиха перед тем, как согласиться на эту встречу.
Всю ту неделю Сенджу старательно готовились к прибытию дорогих гостей, пусть многие это и делали, как говориться, из-под палки. Хаширама лично взял на себя ответственность за все мероприятие, и, кажется, ему это даже нравилось. А вот его сестрице отчего-то нездоровилось: бледность, отсутствие аппетита, постоянные головокружения и кошмары. По правде говоря, последние и являлись ключом ко всем ее бедам. Лекари списывали все на простое переутомление; здоровый сон, говорили они, — вот верное лекарство. Здоровый сон. Легко сказать.
— Здравствуй, — в дверном проеме показалась голова старшего брата, после чего вошел и он сам. — Как ты? — с ноткой грусти и сожаления вопросил он, присаживаясь рядом на кровати и проверяя лоб.
— Лучше, спасибо, — мягко произнесла она пропавшим голосом, едва улыбнувшись.
— Все еще бледная, — обеспокоенно произнес шиноби, принимая серьезный вид.
— Прости. Из-за меня тебе пришлось самому организовывать всю встречу, — Юи чувствовала себя очень виноватой. У брата и так забот было выше крыши, да тут еще и она не смогла оправдать его ожиданий. А он еще находит время, чтобы проведать ее. Девушке было так за себя стыдно, что хотелось провалиться прямо на этом на месте. Хаширама прекрасно видел ее состояние и не только в плане здоровья. Он, как никто другой, знал, как Юи всю жизнь старалась помочь своему клану, своей семье, но всегда выходила обузой. Она не то что не могла сражаться, но и еще представляла опасность из-за своего природного дара, который на тот момент не могла контролировать. Никто не понимал ее чувств, кроме него. И сейчас мужчина в своей веселой и беззаботной манере, как всегда, пытался ободрить ее, чем напоминал Юи того самого мальчика, оберегавшего все ее детство.
— Не бери в голову. Но ты мне очень поможешь, если поправишься до завтрашнего вечера. Когда ты поразишь стариков Учиха так же, как их дипломатов, то мир можно будет заключить прямо за столом!
— Поражу, — горько усмехнулась девушка. — «Не знаю, как стариков, но вот их лидера точно».

Смеркалось. Поселение Сенджу. С минуты на минуту должны были прибыть их гости. Всего готово к их приезду, все идеально. Даже воздух, казалось, был весь пропитан важностью предстоящей встречи: в прошлом кровные враги усядутся вместе за один стол, а следующим утром станут полноправными союзниками. Как говорилось ранее, данная встреча предназначались только для ведущих и самых значимых лиц в делах обоих кланов, потому присутствовавших не обещало быть слишком много. Остальные же, как Учиха, так и Сенджу, должны были прибыть завтра, непосредственно, на церемонию в указанное место. Безусловно, у некоторых из Учиха были подозрения о засаде, ведь для Сенджу это была идеальная возможность быстро и разом избавиться ото всех сильнейших неприятелей. Разумеется, и сами Сенджу, в частности Тобирама, думали использовать этот редкий шанс, но лидеров уговаривать было бесполезно: Хаширама был настроен решительно прекратить вражду племен, а Мадара верил данному другом слову. И вот они прибыли. Напряжение застыло в воздухе, и одна, и другая сторона ожидали друг от друга подвоха, каждый из шиноби в любой момент был готов схватиться за оружие, но стоило им поравняться, как:
— Мадара, дорогой друг! — Хаширама будто бы и не замечал окружавшего накала страстей. Он встречал Мадару так, будто они дружили всю жизнь, словно любимого родственника, наконец-то почтившего его визитом. — Давно не виделись. Как дорога? Ночью шел такой ливень, надеюсь, он не спутал вам планы, — шиноби по-свойски хлопал приятеля по плечу, как всегда, игнорируя его вечно хмурый вид.
— Да-да, — без энтузиазма проговорил Учиха, стараясь отвертеться от легкой назойливости своего друга. — Все отлично.
— Чудно! — Все так же сиял Хаширама. — В таком случае, добро пожаловать. Чувствуйте себя, как дома.
— Что это? — вдруг спросил Мадара, прерывая затянувшееся молчание. На шее Сенджу в лучах горящих фонарей слабо поблескивал знакомый кристалл, окаймленный двумя маленькими бубенцами. Отчего-то это ожерелье казалось мужчине до боли знакомым, но он мог поклясться, что видел его доселе не у Хаширамы, а у кого-то другого.
— М? — проследив за взглядом друга, Сенджу взял в руки камень. — Это просто оберег на удачу.
— Не замечал его на тебе раньше. Не уж-то переживаешь из-за сегодняшнего? — с неприкрытой насмешкой произнес мужчина последнюю фразу.
— Хаха, — весело смеялся Хаширама. — Есть немного, — честно признался он, сохраняя привычную в голосе беспечность.

Юихиме сидела в своей комнате, взволнованно теребя в руках веер. Это был самый длинный день в ее жизни, прошедший в ужасающем ожидании неизбежной встречи. Ей хотелось сбежать, спрятаться, схорониться. Еще никогда за свою жизнь девушка не испытывала столь сильного чувства страха. Ее всю трясло, стоило только вспомнить его лицо, представить, как оно исказится злобой, как холодные пальцы сомкнуться на ее шеи. Юи прекрасно знала об отношении Мадары к ее соклановцам, и нетрудно было предположить его реакцию. Тобирама — убийца его брата, она — близнец того самого убийцы, практически копия. Но сама девушка, ведь, в этом не виновата. Когда они познакомились, Юи не знала, что Сенджу, точнее не помнила, не могла помнить, да и Мадара сам знал об этом пробеле в ее памяти, знал, что ее воспоминания запечатаны техникой шиноби. Но успокоения это не приносило. Химе прекрасно помнила о его темпераменте, помнила о чрезмерной вспыльчивости, что застилала разум и мешала, зачастую, рассуждать здраво. Больше всего Сенджу боялась, что он разорвет мирное соглашение, о котором столь долго мечтал ее старший брат. Она не могла подвести его снова и была готова даже умереть, лишь бы Учиха не дали задний ход.
— Юи? — унесенная далеко в своих мыслях, девушка даже не заметила вошедшего Тобираму.
— Что? — растерянно произнесла она, прослушав все, о чем говорил ей брат.
— Тебя все ждут, — как всегда сухо и строго проговорил ей шиноби. — Ты готова?
— Д-да. Конечно, — выравнивая тон, произнесла Юи, делая слабую попытку улыбнуться, что у нее получилось. Ватные от страха ноги не слушались, потому со стороны создавалось впечатление, будто у нее снова началось головокружение.
— Ты точно здорова? — придерживая ее за плачи, выдал Тобирама с явными сомнениями в голосе.
— Все в порядке, я справлюсь, — мягко произнесла девушка, скорее сама для себя повторяя сказанное, и имела ввиду далеко не состояние здоровья.
Дабы всем хватило места, стол накрыли на улице, благо погода позволяла, даже не смотря на ночной ливень. Юи оставался какой-то шаг, чтобы выйти на ступени их дома и поприветствовать прибывших, но она никак не могла его сделать.
— В чем дело, Юи? Если тебе плохо, не стоит заставлять себя. Учиха уже знают, что тебе нездоровилось и к твоему отсутствию отнесутся с пониманием, — словно прочтя ее мысли, говорил брат. А может, он прав? Может, не идти сегодня? Тогда когда, когда они заключат мир? Нет уж, это будет подло во всем зазнаться после заключения мира. Тогда Мадара уж точно все так просто не оставит. Все равно, рано или поздно, но правда раскрылась бы, так лучше уж сейчас.
— Нет, — твердо заключила Юи, после чего развернулась к брату, сияя счастливой улыбкой, чем сейчас очень походила на Хашираму. — Я в порядке, правда. Не стоит беспокоится.

— Признаться, — протянул, уже немного оттаявший, Мадара, — меня заинтриговали вести о твоей сестрице, — такая искренность не была обычно свойственна лидеру Учиха, но в присутствии товарища он вполне мог позволить себе немного расслабиться.
— Не уж-то? — чуть усмехаясь, проговорил Сенджу.
— Только вот отчего-то ее здесь не видно, — мужчина открыто намекал на то, что данный факт мог бы восприняться, как невежливость, особенно придирчивыми ко всему вокруг старейшинами, как Учиха, так и самих Сенджу.
— Юихиме нездоровилось несколько дней, но, думаю, сегодня она сможет скрасить нам вечер.
— Очень на это надеюсь, — странным тоном проговорил Мадара, словно что-то задумал. По правде сказать, он помнил Юи, как несносную девчонку, вечно таскавшуюся за старшим братом. Это очень раздражало его поначалу, отчего часто у детей происходили ссоры. Хотя, можно ли было назвать подобное ссорой? Девочка лишь весело смеялась, наблюдая за его хмурым выражением лица, когда он злился. Пусть у Мадары и обычное выражение было далеко не из приветливых, что отчего-то казалось обоим Сенджу забавным, а когда уж он злился, то то было просто шоу. Правда, после этого шоу Хаширама всегда оставался с синяками. Интересно было посмотреть на нее, спустя все эти годы. Удивительно, конечно, что она выжила, ведь не была воспитана, как шиноби. Мадара с интересом послушал бы эту историю: не каждый человек, не каждая девушка была способна выжить в мире войны в одиночку. Учиха уже знал, что воссоединение Сенджу произошло относительно недавно, всего несколько лет назад, если он правильно расслышал Хашираму.
— А вот и она, — произнес глава клана, смотря за спину своему другу.
Девушка стояла на вершине лестницы в сопровождении своего брата, Тобирамы, и была неотразима. Нежно-голубого, почти белого, цвета юката, снизу украшенная белым узором, похожим на цветок лилии, оттеняла ее глаза, цвета дневной лазури. Одежды были подвязаны кремовым, точно ее волосы, поясом. Сами локоны собраны в аккуратную прическу, тем самым открывая прекрасное лицо и длинную лебединую шею. Шок. Ступор. Это точно была она. Юми. Как такое возможно? Она же осталась в плену у Нара. Нара! Тогда у них с Сенджу было заключено временное перемирие, чтобы отбить атаку Таджимы. Но это нереально: столько совпадений. Один шанс из тысячи, нет, из тысяч, чтобы она могла встретиться с кем-либо из Сенджу. Так значит она водила его за нос все это время?! Стоп. Перед глазами шиноби встала их первая встреча. Она не помнила свое прошлое. Изуна что-то упоминал об этом, когда Мадара только прибыл в селение, где они временно жили, вычисляя вражеского связиста. Странная техника, скрывшая ее воспоминания — вот как Буцума надеялся сохранить ее жизнь. Как же глупо. Несмотря на легкое оцепенение, вызванное увиденным, картинка пазла в его голове сложилась довольно быстро. Какая насмешка судьбы. Его прошлая любовь — копия убийцы его брата, пусть и очень плохая копия. Кожа, хоть и немного, но темнее, лицо, разрез и цвет глаз другие, даже выражение не то. Кстати о выражении. Теперь хотя бы Мадара понимал, отчего столь очаровательная улыбка его поначалу раздражала — она была точно такой же, как у его давнего соперника, у Хаширамы. Да, со старшем братом они были схожи куда больше, даже удивительно. По выражению лица Учихи трудно было сказать, что он испытывает в этот момент, казалось, ему было все равно. И все же, в момент появления юной Сенджу на лестницах, его глаза на мгновение расширились в изумлении, но скоро вновь приняли свой обычный невозмутимый вид.
Но именно в ту секунду Юи смотрела в совершенно другу сторону; девушка медленно обводила присутствовавших взглядом, стараясь не смотреть в направлении старшего брата, дабы оттянуть момент встречи с прожигающим взглядом черной бездны. Как же он изменился. Девушке на какой-то момент даже показалось, что перед ней стоял совершенно другой человек. Нет, дело было далеко не во внешности, хотя и она, безусловно, играла свою немаловажную роль. Его глаза стали другими: какими-то мертвыми, пустыми, равнодушными ко всему вокруг. Так на него повлияла потеря брата? Нет. Вернее, не только. Ему пришлось быстро повзрослеть, принимая на себя роль руководителя одного из сильнейших кланов мира шиноби, ему пришлось отказаться от всего, полностью отдаваясь неблагодарной работе, ему пришлось научиться никому не показывать слабости: ни врагам, ни тем более своим, ему пришлось стать жестче, забыть о сомнениях, забыть о чувствах, забыть ее.
— Моя сестра, Сенджу Юихиме, — представил девушку Хаширама, на что Юи отвесила короткий поклон головы стоящему перед ней Учихе, — мой друг и, надеюсь, что скорый, союзник, Учиха Мадара.
Юи было очень трудно смотреть ему в лицо, но тем не менее она все же смогла пересилить себя. Сейчас начнется. Надо было сразу все рассказать Хашираме, он бы что-нибудь придумал; хотя, узнай об этой истории Тоби, а он бы узнал, страшно представить, чтобы случилось. Брат и так не выносит мужского внимания к ее персоне, даже, казалось бы, делового, а тут Мадара — его злейший враг среди Учиха; так и недолго разгореться новой войне. Все из-за нее. Проклятье! Уж лучше бы Тобирама не находил ее тогда, лучше бы они продолжали бы думать, что потеряли ее навечно. Опять кровь, опять страдания людей — и все по ее вине. Сколько длилась эта мучительная пауза? Секунды казались вечностью. Смотрит, на нее не мигая, словно заглядывая в душу. Лицо спокойно и не выражает ни единой эмоции. О чем он думает? Что предпримет? Юи казалось, что если сейчас она не услышит хотя бы слова от шиноби, то грохнется в обморок прямо здесь. Нет. Она не может, не имеет права еще раз подводить Хашираму. И если Мадара захочет ее смерти, то она неминуемо ляжет под его нож, лишь бы сохранить мир между их семьями.
— А не соврали, — задумчиво протянул шиноби, беспардонно рассматривая девушку с ног до головы, что вызвало у сопровождающего ее Тобирамы приступ праведного негодования. Перед тем, как продолжить свою мысль, Мадара чуть усмехнулся, обращая свой холодный и колючий взгляд к глазам юной Сенджу. — Мои представители очень лестно отзывались о Вас, Юихиме, — подобное неуважительное обращение, по мнению младшего из братьев Сенджу, было, по меньшей степени, непозволительно, но тем не менее мужчина продолжал держать свое мнение при себе, хотя сама Юи ясно чувствовала неспокойное эмоциональное состояние брата, равно как и сам Учиха, откровенно провоцирующий альбиноса. — Теперь я вижу, что их слова не были преувеличением. По крайней мере, насчет Вашей внешности, — сухо добавил он, словно теряя интерес. От былого страха не осталось и следа. Как он смел? Он намекал на то, что она лишь красивая кукла?! Пусть он и важная персона, но Юми никогда не позволяла кому-либо так к себе относиться! Ну, в смысле Юи. Она не намерена терпеть от него унижения.
— Приятно слышать дифирамбы, особенно от столь известного ценителя женской красоты, — не очень громко произнесла она так, что могли слышать лишь максимально приближенные в данный момент к ним люди, коими выступали ее братья. Но следующую фразу она молвила весьма громко, чтобы услышали остальные присутствовавшие за столом господа. — О Ваших победах сложены чуть ли не легенды, — все с той же невинной и очаровательной улыбкой произнесла она, храбро и гордо взирая в лицо Мадары, сохраняя в глубине взгляда игривую усмешку. Если бы не первая часть, которую, к счастью, не слышали старейшины Учиха, то складывалось впечатление, будто бы Юи говорила об их клане. — Взять хотя бы сражение у водопада Кьесока-но-кава, — на этих словах она обогнула озадаченного Мадару и обращалась скорее к его советникам и генералам, — сколь тонко продумана стратегия, один обманный маневр фланга чего стоил, — еще парочка парочка военных терминов, подтверждающих ее детальную осведомленность о битве, пара тонких и ненавязчивых комплиментов, сопровождаемых очаровательной улыбкой и умными глазами, и сердца старых вояк завоеваны.
Хаширама был в шоке. Нет, не от ее осведомленности в военном искусстве и таланте психолога, заставлявшем найти ключик к сердцу даже таких чванливых стариков, а от ее слов, адресованных Мадаре. Подобное он замечал за ней впервые, равно как и его брат. Тобирама даже успел забыть, за что только что хотел прирезать Учиху, потому как вполне был удовлетворен хлестким ответом сестрицы. У самого же «оскорбленного» была весьма странная реакция на подобный выпад, он был доволен, скрывая в глубине все того же холодного и безразличного взгляда тень усмешки. Юми. Она совсем не изменилась, все так же уязвима к его насмешкам и остра на язык — идеальное сочетание. Но вот своим очарованием пользоваться научилась, да и еще как, — это плохо, но в тоже время и увлекательно. Наконец-то ему не будет скучно; обычные девушки больно уж предсказуемы в своей реакции и через чур обидчивы, а вот Юми другая. Она мудрая женщина, умная и бесконечно гордая, в хорошем смысле слова. В ней есть стержень, есть характер, некая харизма, а еще есть женская хитрость. Но самое очаровательное во всей этой ситуации то, что у нее появилось слабое место и заключалось оно, как ни странно, в нем самом. Никто из ее семьи, даже братья, не знали об их знакомстве, то было очевидно. И нетрудно было догадаться, что девушка захотела бы оставить былое в тайне. Их противостояние обещает быть интересным. Главное, не заиграться, как в прошлый раз, но это уже и невозможно.
— Эмм, — неловко протянул Хаширама, изрядно смущенный подобным поведением своей, казалось бы, застенчивой сестрицы. — Прости уж, не знаю, что на нее нашло. На Юи это совершенно непохоже.
— Может, переутомилась? — сам подсказывал другу оправдания «униженный и оскорбленный».
— Да, должно быть, переутомилась, — тут же согласился Сенджу, после чего пригласил всех садиться.

Вечер близился к своему завершению. Гости были проведены в отведенные им комнаты; завтра всех ждал ответственный день. Но Юи обязана была убедиться, что этот день не ознаменуется началом новой войны. Несмотря на то, что все прошло, по-видимому, гладко, ее не отпускало чувство вины перед старшим братом. Может, все-таки стоило рассказать ему? Лучше бы он узнал обо всем от нее, а не от Мадары. А узнал ли? Такие мысли гложили ее, в то время, как девушка наблюдала из общей комнаты загорающиеся в небе звезды.
«Неземное, ни с чем не сравнимое великолепие», — невольно всплыли в памяти строчки его дипломата, когда Мадара беспрепятственно, со спины, наблюдал за девушкой. Шиноби беззвучно усмехнулся собственным мыслям. В сиянии луны она казалась еще более прекраснее, вот уж действительно, «лунная принцесса». И все же ей больше к лицу платья. Девушка была все в той же юкате, как и на приеме, лишь босиком, что было не сразу заметно, и лишенная всяких украшений, в том числе и в волосах. Пышные, чуть вьющиеся локонами волосы были переброшены преимущественно на одну стороны, соблазнительно оголяя участок шеи и ключиц. Вырез был совсем неглубоким, но в тоже время несколько шире, чем у классической юкаты, что, безусловно, только лишний раз красило ее обладательницу. Боком она оперлась о косяк, склонив к нему же голову, и, обнимая себя за локти, смотрела вверх, устремляя свой взгляд к бесчисленному числу сверкающих огоньков.
— Не спится? — обратил на себя ее внимание Мадара, продолжая стоять метрах в трех от нее. Девушка обернулась на голос, но ничего не ответила, а, заметив, что он идет в ее сторону, развернулась обратно, вновь устремляя взгляд к звездам. Мадара поравнялся с Юи, смотря куда-то за горизонт, будто бы ее здесь и не было. Повисло напряженное молчание, никто не собирался говорить ни слова, как вдруг девушка решилась узнать ответ на терзающий ее душу вопрос.
— Злишься на меня? — печально произнесла Юи, словно забывая все произошедшее сегодня вечером.
— За что мне на Вас злиться, Юихиме-сан? За ту нелепую шутку? — словно не понимая, о чем она, вопросил Мадара. Уж он-то знал, что эта девушка никогда не извиняется за сказанное, а значит, дело здесь совершенно в другом. К тому же еще этот резкий переход на «ты». — Да и разве ее можно счесть оскорблением? — Его взгляд. Такой холодный и надменный. В груди неприятно кольнуло, стоило только увидеть эти глаза, но Юи не подала виду.
— Я спрашивала не об этом, — глухо бросила она, понимая, что объяснять и добиваться ответа бесполезно.
— О чем же тогда? — недоуменно и как-то пугающе вопросил шиноби, резко сокращая между ними расстояние, чем застигнул Юи врасплох. — Мы ведь впервые встретились сегодня, не так ли? — То ли эта неожиданная близость, то ли тот пугающий, отдающий ни то злобой, ни то презрением взгляд заставили Химе поежится, в страхе уставившись в его лицо, чем вызвали лишь пренебрежительную ухмылку с его стороны. Она оказалась зажатой между косяком и его телом, не в силах пошевелиться. Благо, это продлилось недолго.
— Мадара! — Зло рычал на него Тобирама, изо всех сил стараясь сдерживать изрядно чешущиеся кулаки, но Юи вовремя, возникла между ними, ловко выныривая из своего прежнего «капкана».
— Тоби, не стоит…
— Да, Тоби, не стоит, — со скрытой угрозой в голосе и явной насмешкой в черных глазах поговорил Мадара, по обыкновению сохраняя каменным лицо. — Хаширама за это по головке не погладит, — зная, пусть и скрытое, но все же благоговение Тобирамы перед старшим братом, мужчина не гнушался использовать его в качестве своих издевок в адрес младшего Сенджу, коими развлекал себя время от времени. Сказав последнюю фразу, он скрылся в темных коридорах поместья.
— Что он хотел от тебя? — резкий грубый тон и непроницамое выражение, что ни говори, а эти двое были чем-то похожи, может, поэтому и не могли никак поладить.
— Ничего, — несколько расстроено произнесла девушка, чуть поежившаяся от неожиданного порыва ветра.
— Юи, — на выдохе произнес альбинос, беря ее за плечи и тем самым заставляя посмотреть ему в глаза, — не связывайся с этим человеком, — настойчиво просил мужчина, беспокойно вглядываясь в ее лицо; надо же, впервые в жизни он не приказывал, не говорил, что и как она должна делать, а именно просил. — Пообещай мне, что не станешь, — строго проговорил Сенджу, крепко сжимая тонкие плечи; и все же чудес не бывает.
— Тоби, — обреченно протянула девушка, пытаясь объяснить, что давно уже не ребенок и сама может постоять за себя.
— Пообещай! — Хотя, кто из них еще ребенок?
— Хорошо, — обессиленно вздохнула Юи, незаметно вырываясь из его хватки. — Я обещаю.