Искусство любви. Глава 5

...Тогда шел дождь, нет, даже не так, тогда была сильная гроза. Опасная стихия крушила все, заставляя живых существ преклоняться перед ней. Она злорадствовала, прогибая мощные деревья до самой земли, а дома, прослужившие больше чем один десяток лет, непригодные в этот период для жизни. Природа бушевала, не позволяя двигаться в этом настырном потоке небесных слез. Даже дороги, по которым рекой текла вода, были опасны, а машины, так и стоящие на месте.

В аэропорту было много людей, зал ожидание переполнен, самые старшие люди сидели на неудобных креслах, а молодые расположились кто где. Ожидая... Среди этой толпы была кучка из пяти человек, странно собранных, с большими чемоданами, которые посматривали то на часы, висящие высоко на стене, то на табло рейсов. Их самолет до Осаки отменили, из-за погодных условий, а они спешили. Молодые музыканты опаздывали, сегодня их первый большой концерт, который должен решить их дальнейшую судьбу, и как назло они застряли, и не было возможным рушить с мертвой точки. А во всем виноват ливень.

Закуривая очередную сигарету, высокий блондин с зализанными назад волосами, держащий в руках две барабанные палочки, осмотрел весь коллектив, и начал думать. И думать в голос...
– Нам нужно что-то делать, – начал он, не замечая, что остальные угрюмо смотрят на него, – иначе все наши старание выбраться с этой ямы, в которой мы находимся, никогда не удастся.
Он потер виски ударными палочками, и посмотрел еще раз на табло. Красным был освещен их рейс, сообщая о задержке их рейса-судьбы.

– Блять! – только и сказал он, сплевывая от злобы, наплевав на все правила приличия. – Блять.
Повторил он. И, пнув стоящую рядом сумку, в которой что-то звякнуло, присел на корточки.
Его настрой все понимали, ведь сколько они вложили сил, что¬бы добраться сюда, сколько денег было потрачено...

– ... И все зря, – докончил свою мысль Тоби. Даже его веселье испарилось от этой атмосферы. Вечно улыбающийся парень потерял свой оптимизм еще два часа назад, когда сообщили неприятную новость.

Время летело, а до их концерта оставалось всего несколько часов. А стихия все буйствовала... Собравшись с силами, и, посмотрев на группу, Пейн, взяв в руки две своих сумки, направился к выходу из аэропорта. Пройдя несколько шагов, он оглянулся, смотря в недоуменные лица оставшихся. Хмыкнул, и, только сказав «Идем», рушил дальше. Парни же, смотря на удаляющего солиста, и, не понимая ничего, рушили следом.

На улице было мокро, даже очень мокро. Лило как из ведра, предоставляя смельчакам бесплатный холодный душ. Но они шли, быстро так, до одиноко стоящей черной ауди, на стоянке. Закинув вещи в багажник, и, подождав пока он наполнится другими вещами, сел в машину, заводя мотор. Как только последняя дверка закрылась, рушил с места, слушая сначала тишину. В салоне было тихо, пока один из парней не понял, что происходит.

– Ты что, совсем охренел?! – Дейдара был взволнован. Сидя на заднем сидении машины, он огромными глазами пялился в зеркало заднего вида, всматриваясь в уверенные глаза водителя, ожидая от него хоть какой-либо реакции. – Нестись в непогоду, черт знает за сколько километров! К черту это концерт, мы жизнью можем поплатиться, несясь в такой ливень на такой скорости. Ты смерти нашей хочешь?!

Непонятно от чего, но он начал злиться. Сжав руль до побеление пальцев, со злостью посмотрел на шумящего блондина, и нажал на педаль тормоза. Всех сотрясло так, что, сидящей спереди Хидан, поцеловался с лобовым стеклом.

– Разве... – голос дрожал, а он всей силой сжимал кожаную ободку руля, – разве ты хочешь так жить? Даже не жить, существовать?! Возможно, это наш единственный шанс, единственный, выбраться в свет, не дать нашему таланту, желанию, или, как хочешь, так и называй, сгнить в каморке с крысами, с которыми и будешь делить черствый хлеб. Ты этого хочешь?

Его переполняла злость вперемешку с нахлынувшим отчаянием. Еще в детстве он решил, что будет идти до конца, не сдаваясь. Пейну было плевать на всё: на погоду, на людей, даже в какой-то мере на одногруппников. Он просто хотел выбраться со дна этой черной, заполненной гнилью, пропасти. Набрав в легкие воздуха, юноша завел мотор. Не услышав в ответ никаких упреков, он, нажав на газ, увез их в неизвестность. Все парни, сидящие в салоне, отлично знали, что связались с психом. Но не настолько же! Такие мысли крутились в голове всех, пока каждый из них, молясь всем богам, которых знали за всю историю человечества, просили их успешно добраться до конца пути.

Ливень не переставал, а, казалось, становился всё страшнее, будто специально прокладывал препятствие на их пути. Дорога была нелегкой. Вода волнами выбрасывалась из-под колес легкового авто, которое на поворотах то и дело заносило. Повезло, скорее всего, ибо на пути не встретилось ни одного такого же психа, которому приспичило мчаться на полной скорости в объятья смерти.Не зная как, может, боги все же решили поиграть с ними еще, но парни благополучно добрались до Осаки.

То ли адреналин от сумасшедшей поездки, то ли желание и волнение всех парней – но концерт выдался на славу. Утром, на первой странице газет красовалась фотография пятерых молодых парней. Это была сенсация.

Утренний звонок в дверь разбудил спящих еще не совсем трезвых парней. Кисаме, единственный соображающий, поднялся и пошел прогонять такого назойливого незваного гостя.
– Еще один раз, и я, клянусь, я вырубаю тебя раньше, чем ты еще раз нажмешь на звонок.
С этими словами он открыл дверь и уже готовь ругаться, как увидел утреннею газету, с той самой фотографией.
Пока спящий мозг обрабатывал информацию, агент с довольным лицом вошел в их скромные апартаменты, оповещая всех громким и серьезным криком:
– Ну что, мальчики, раз отлично себя показали пора бы и поработать! Отдыхать потом будете, вас уже журналисты заждались. Так что – вперед!

Пытаясь разлепить хоть один глаз, Нагато поднял свою голову с подушки, не понимая, где он, что он, и что за новости. От голоса агента проснулись и остальные, и все непонимающе смотрели на нарушителя их покоя. Все, кроме Кисаме, который так и остался стоять возле открытой входной двери, трясущимся руками держа газету.

– Парни… – тихий голос, дрогнувший, в котором слышалось невероятное удивление и неописуемая радость. – Парни, кажется, получилось.

Подготовка к концерту шла полным ходом. Запись нового альбома. Бесконечное количество звонков, громкой ругани, если что-то срывалось, и злобные крики менеджера, когда что-то шло не так.
После копотливой работы, в сотый раз пройденных текстах, сыгранных мелодий, парни лежали в своей гостиной, переведя дух от очередной репетиции.

– Пицца! – Заорал Дейдара, энерджайзер всех Акацуки. Удивительно, что после стольких часов мучений у него еще осталась капля сил, чтобы открыть дверь.

Они ели молча, позволяя уставшим телам насладиться минутой отдыха. Каждый день, почти двадцать четыре часа в сутки они то и дело, что репетировали. Иногда уделяя пару часов на сон, на еду и на душ. Иногда звонил менеджер, оповещая об очередном радио или интервью. Последние, то и дело, проходило в их на квартире, чтобы не отрываться от основного процесса.

Они не жаловались, привыкнув уже за столько лет такой беспокойной жизни. Иногда, только благодарили судьбу, высшие силы и друг друга, что не отступились, хоть и без таких моментов не обошлось. Были истерики, депрессии, недели запоя и мысли о самоубийстве и все бросить. Всё это они прошли, в ссоре, в драках, в ругани и страшном мате. Но они держались. После того, как буря в их душах утихомиривалась, они возвращались назад, не смотря друг другу в глаза, просто опуская головы, брались каждый за свои инструменты и продолжали работать.

Теперь же, это занятие стало их призванием, и они с удовольствием выполняли эту работу. Ведь так и должно быть, чтобы не жаловаться на жизнь, делай то, что нравится и доставляет тебе удовольствие. А еще лучше, если это всё вместе приносит тебе доход, и не маленький.

Раздавшийся звонок телефона из глубин спальни, не сразу был услышан народом. Но когда трель все же донеслась до уставших тел, прозвучало только одно:
– Нагато, это твой.
Солист только кивнул, поднялся и побрел в свою комнату, но перед самими дверьми остановился, обернувшись.
– Мы хорошо потрудились, да?
И зашел внутрь, заставив остальных удивленно переглянуться.Появление девушки в жизни Пейна было довольно хорошим знаком, превратив вечно хмурого, холодного парня в живое, цветущее дерево. И это не могло не радовать. Поняв, что у них гарантирован перерыв до завтрашнего утра, пожелав друг другу спокойно ночи и поблагодарив за упорную работу, все разошлись по комнатам.

Ее голос был словно звук ручья на природе, такой же звонкий и чистый, приятный уху. Им хотелось напиться, заслушаться и пропустить сквозь себя это удовольствие. Нагато лёг на кровать, закрыв глаза, вслушиваясь в болтовню Конан. Их отношения от внезапного знакомства как-то незаметно для них обоих переросли в нечто больше, чем просто влечение. Они окунулись в этот омут с головой, обоюдно и без возражений, не думая о последствиях. Им нравилось это чувство. Хоть, казалось, двое взрослых людей, но эти такие теплые чувства окутали их обоих, затуманив глаза и разум, не позволяя очнуться. Можно назвать это любовью? Возможно, но явно искорка этого самого явления уже зародилась в их сердцах. Хоть и были они на одном свидании, но частые звонки, почти в одно и тоже время, ее пятиминутные визиты, когда она, решившись, принесла обед для его группы и оставила неловкий поцелуй на его щеке, когда их оставили одних. Это было ново, невинно и так по-детски. Но, в то же время, неспешно и волнительно.
Они пробовали. Заново ступали на этот хрупкий мост.

Она никогда не спрашивала его о бывших отношениях. Он никогда не расспрашивал её. Эта тема была обоюдно закрытой, и никто не смел её затрагивать. Будто предчувствуя самим сердцем, они знали, что там, в прошлом, есть что-то больное, которое никак не хочется рушить.
– Я… – его голос был тихим, и почти неслышным, но Конан прервала свою речь, позволяя продолжить. Он с минуту молчал, думая, зачем вообще открыл рот. Но, решившись, проговорил: – Хочу увидеть тебя.

На том конце провода был только вздох, мгновение тишины и согласие, она тоже. Она тоже этого хочет. Он готов сорваться тут же, взять такси и уехать туда, к ней. И к черту всё, главное увидеть её. Сейчас.
– Завтра, – тихий дрожащий голос. Она будто понимает его, но в то же время знает, нельзя. Он слишком много работал, нельзя подводить группу. Она не эгоистка, хоть так же хочется сорваться. – Вечером, после концерта. Я буду ждать тебя.

Он вздохнул, закусив губу.
– Спасибо.
За понимание. За то, что не позволила сорваться. За то, что ценит его. Он улыбнулся. Это явно та, которую он искал всю жизнь.
Они обменялись еще несколькими предложениями и распрощались. Пора ложиться, завтра тяжелый вечер, и завтра он встретит её. Наконец-то.



День напоминал работу пчел – такой же безумный и занятой. Они перевозили оборудование. Повторяли слова песен, напевали мелодии. В клубе была беготня, подготовка декораций, так как это открытие, проверка списка разосланных приглашений и прочей шумихи. Все были как на иголках. Бегали, метались, ругались и запивали всё успокаивающим.

Время очень быстро течет, особенно, когда ты целый день крутишься, как белка в колесе. Будто только будильник разбудил тебя в шесть утра, а уже почти десять вечера. И ты не в курсе, кто покрутил маховиком времени, который переместил тебя в … будущее? Вот и сейчас, приводя себя в порядок в гримерке, парни не понимали ничего. Каждый раз будто впервые.

– Знаете, мне почему-то кажется, будто это наш дебют.

Голос вечно радостного Дейдары звучал, как голос ребенка, узнавшего, что радуга появляется только после дождя, и никак иначе. Все согласно кивнули, ничего не говоря. Еще пару минут и будет их выход. Снова директор клуба благодарил присутствующих за приход, рассказывал о том, как тяжело и упорно они работали ради этого дня.

– Ребята, ваш выход через пять минут.

Менеджер оповестил их, и тут же побежал по делам. Да, работа у него тоже не из легких.
Парни кивнули, поднимаясь на ноги. Пожелав друг другу удачи, они двинулись к выходу на сцену.

Действительно, как впервые.

Публика была оглушительна. Радостные, и уже слегка пьяные взгляды блуждают по телам вышедших. Еще бы, молодые, горячие, сексуальные парни. В черной, обтягивающей тело одежде, ничуть не скрывая их красоту, а наоборот, подчеркивая подтянутость мышцы.

– Здравствуйте, горячие вы мои. Готовы к сегодняшнему вечеру?

Голос был сильным и властным, заставляющий подчиняться., будто под гипнозом. У Пейна всегда он такой был, но только на концерте, когда адреналин бурлит в крови, внутри него просыпается демон. Раздаются первые аккорды, пальцы касаются синтезатора, и звучат первые слова хорошо отрепетированной песни. Снова это чувство насыщенности, будто проголодавшийся человек наконец-то получил желанную пищу. Музыка в ушах, микрофон в руке и он отпускает свою творческую душу в свободный полет.

Даже после окончания концерта в зале не стихали звуки аплодисментов. Это лучшая награда для артиста, услышать, что твое творчество не было проигнорировано. Ребята весело и с некой долей упоения вернулись к себе в гримерку, скинули сценические костюмы и, поздравляя друг друга, кинулись открывать бутылку шампанского. Раздался звон бокалов, смех и веселая болтовня.

Сколько прошло времени, сколько они выпили, никто не считал, но довольно таки приличное количество пустых бутылок стояло на столе. Но как-то никто не обращал внимания, всем было хорошо, и даже немного хмельной ветер в голове не предупреждал их. Сегодня можно, они заслужили.

Никто, казалось, и не беспокоил их, и не сделал бы этого. Кроме одной.

– Поздравляю, мальчики.

Голос был тихий, ехидный, с нотками утаенной злобы? Они обернулись, смотря на миловидную шатенку, в до неприлично коротком красном платье. Сильно обнимающее ее тонкое тело так, что нормальный мужик бы уже слюнями давился, заглядевшись только на стройные длинные ноги, упругую, явно специально выделенную в таком открытом декольте, грудь. Она стояла, прислонившись к стене, и играла пальчиком с локоном длинных волос.

– Это лучшее ваше выступление.

Обворожительная улыбка опасной кошки. Она подошла к парням, демонстрируя свою фигуру, торжествуя от произведенного впечатления. Взяла пустой бокал, стоявший на столе, сделав им знак, чтобы наполнили. Ее немая просьба была тут же выполнена.

– Ну что, выпьем, – Сказала она, поднеся бокал к общей компании, и, посмотрев в глаза солисту, продолжила: – за вас?
Всей радости, что осталась после концерта, будто и не было. Он холодно смотрел в эти глаза, где-то внутри предчувствуя неладное.
– Что ты здесь делаешь? – ледяной голос, от которого, казалось, стены покроются инеем.
– Что тебе нужно, Рин?
Он смотрел на нее, не отрывая взгляд. Молча. Без эмоций и с ожиданием подвоха.
– Да ничего, просто пришла поздравить тебя, дорогой.
И эта улыбка не предвещала ничего хорошего.