Летопись разлома. Том 1. На грани... (Глава 3. Часть 6)

Пробуждение казалось не самым лучшим явлением в данное время. Особенно в тюрьме Фудо, поэтому невольно возникал вопрос, что же все-таки было хуже: реальность, наполненная всеобщим страхом, бездействием и алчностью или все-таки иллюзия, питающаяся твоими кошмарами. Даже во сне не было покоя, где теперь была вовсе не ночь в их поместье, Итачи и мертвые родители. Дела обстояли гораздо хуже. Гораздо. Теперь был пепел, дым, человеческие крики, на фоне которых происходила их битва. Глаза матери с теплотой и грустью, безмерной горечью, с любовью. Взгляд отца, одобряющий, не осуждающий его ни в чем. Рядом. Совсем близко. И объятие мамы, которая не держала зла, которая просила прощения и просила отпустить то, что гложило его столько лет. Вот только нелегко сбросить бремя, груз, который тяжелел с того самого дня, как он остался один. Да и надо ли было это делать? Месть – все, что у него оставалось и все, чем он жил.
Вот только куда бы ни завел его выбранный путь, он не сворачивал, и теперь, теперь он...
В тупике. Блокиратор чакры вкалывали точно по расписанию. Кандалы не снимались вообще, кормили, как пса. Оставалось только благодарить, что в чем-то власти были все-таки гуманны и не позволяли людям ходить под себя. Или они эти делали, чтобы не загаживать камеры?
Саске дернулся и нахмурился. С каких это пор он стал думать об условиях, в которых он жил и находился? Что такого с ним случилось?
- Наконец-то ты проснулся, - едкий голос заставил вылезти его из этого панциря раздумий и высунуть голову, чтобы посмотреть, кто на этот раз пришел.
Это была не Сакура. Точно не она.
Он впервые видел эту женщину. Блондинка с ярко-серыми глазами. Слишком изысканное кимоно и перстни, значит, она была аристократкой. Вот только ее жесты, взгляды – все это явно не говорило о ее принадлежности к благородному сословию. Слишком грубая. Резкая. Уверенная в себе и не скрывающая этого.
Она еле вытаскивала дрожащими руками сигарету из подсигарника. Он заметил на ее руках повязки, где отчетливо виднелись пятна крови. Особенно на запястьях, но эта женщина была явно не из тех, кто режет себе вены. Незнакомка сутулилась, словно ее больно ударили в спину, но, несмотря на свое состояние, все-таки закурила. Хоть и со здоровьем итак было хуже некуда. Посетительница зажмурилась, почувствовав боль и схватившись рукой за бок, но потом вновь расслабленность проявилась на ее лице.
- Мне говорили, что ты не из болтливых, - задумчиво протянула она, затягиваясь. – Ничего, возможно, мы еще подружимся.
Усмешка заиграла на ее губах, но Саске не обратил на это никакого внимания. Просто продолжал изучать ее. Холодный взгляд не отрывался от лица женщины, которая, видимо, долго здесь простояла, ведь она то и дело переминалась с ноги на ногу.
- Чтобы не было недопонимания, я лучше сразу скажу, кто я и почему здесь. Я баронесса Цэй Вэй и по совместительству тот человек, из-за которого ты оказался здесь, - слова, сказанные ею, не произвели никакого впечатления, поэтому аристократка просто добавила: - И по совместительству, тот человек, который воскресил твоих родителей.
Равнодушие тут же сменилось неприязнью, затем – ненавистью. Если бы не кандалы и не блокиратор чакры, то Учиха вытряс бы из этой женщины всю информацию о местонахождении Мадары, а потом с удовольствием поджарил бы эту курицу Аматерасу.
- Я вижу твою ненависть и твою злость, - спокойно проговорила Вэй. – А так же знаю то, что если ты выберешься отсюда, то постараешься меня убить, ведь месть – единственное, ради чего ты живешь.
- Я не нуждаюсь в нотациях со стороны Его приспешников, - процедил сквозь зубы Учиха.
- Ты ошибся сразу в двух вещах, - не отставала та. – Я больше не его союзник – это раз. В нотации ты нуждаешься – это два.
Баронесса затянулась и небрежно стряхнула пепел на пол камеры, сверля мужчину недовольным взглядом. Словно начальник, который думает, что делать со своим подчиненным, она смотрела на него, не зная, как помочь. Именно помочь. Больше Вэй не собиралась наступать на какие-либо грабли.
- Я расскажу тебе то, что в будущем может пригодиться...
- Почему я должен тебе верить? – сразу спросил ее Саске, не дожидаясь длинных историй со стороны женщины, которую впервые видел.
Она с минуту посмотрела на него, а потом тяжело вздохнула.
Бросив сигарету на пол и затушив ее носком своей сандалии, Цэй Вэй медленно провела по рукавам кимоно, а потом стала поднимать их вверх. Она обнажила кожу рук до локтя, совершенно спокойно оголила плечо. Вот только Саске увидел не бледную кожу блондинки, а бинты. Где-то проявлялась кровь, где-то была видно уже засохшая, словно она не меняла повязки несколько дней, чтобы показать ему весь этот ужас. И сейчас они наблюдали друг за другом. Он – за ее ранами, она – за тем, как ненависть вновь становится лишь неприязнью, и ко всему прочему в глазах отражается понимание.
Учиха вновь взглянул ей в глаза, ожидая продолжения рассказа.
- Мной тоже двигала месть. До сих пор движет. Вот, чего я добилась, - Вэй развела руками в стороны. – Вот, чего я добиваюсь. Это чувство ослепляет. И кроме тьмы ты ничего не видишь. Не видишь предательства со стороны других, не видишь то, что происходит у тебя за спиной. Мы во многом похожи.
- Твои ошибки – не мои, - тут же ответил брюнет, не отводя взора темных глаз от ее лица. – И у нас нет ничего общего.
- Нет. Во многом мы похожи, - настаивала аристократка. – У каждого были чудовищные потери, которые оставляли глубокий след в сердце и душе. И то, что сотворил каждый из нас, не исправить. И простить невозможно. Именно этим он и помыкает. Чтобы сделать из человека союзника не нужно много лести, нужно правильно управлять тьмой в его сердце. Он мне это сказал, когда разговор заходил о тебе. Мой тебе совет: поменяй приоритеты в жизни, послушайся мать. Тогда ты сможешь его найти.
- Пустые слова, - без всякого интереса произнес Учиха и опустил голову, поняв, что ничего поистине ценного он не услышит.
- Нисколько. Я предлагаю тебе сделку, - заявила баронесса. – Если ты останешься здесь, так и не поменяв приоритеты, то умрешь. Власти позаботятся о твоей казни.
- А если поменяю? – с насмешкой спросил нукенин, не ожидая, что та сможет предложить ему что-то действительно нужное.
- Я приду вновь и верну тебе то, что было потеряно много лет назад. Оттуда, откуда невозможно вернуться, - на полном серьезе ответила баронесса, скрестив руки на груди. – Горячо любимого брата, в чьей смерти ты все время винил себя.
Зрачок темных глаз дрогнул, и Саске поднял голову, с удивлением смотря на посетительницу. Она не отводила взгляда. В ярко-серых глазах не было и капли насмешки над ним. Баронесса все так же стояла, в то время как он сидел на коленях, избитый, но не потерявший любви к свободе и собственной гордости, стояла, словно Бог, обещающий всепрощение и искупление, если он выполнит условие.
Цэй Вэй не улыбалась, хотя так хотелось. Теперь он точно послушает ее и пойдет за ней, если понадобится.
- Так же, как вернула родителей? – зло произнес Учиха, и руки его сжались на цепях, ведущих к кандалам.
- Нет. Я вместе с Ним разработала совершенно новую и потрясающую воображение технику. Усовершенствованное Эдо Тенсей возвращает к жизни и позволяет прожить человеку столько лет, сколько ему было отведено с рождения. Но есть некоторые нюансы... – задумчиво протянула Вэй. – Нужно тело, которое раньше не имело души. Сосуд, который никогда не был наполнен. Потом нужно осуществить призыв. Вот только изначально Мадара ввел поправки, которые давали некоторую волю воскресшему, но при этом в нужный момент он мог брать контроль на себя. Если бы с твоими родителями что-то случилось, то он заметил бы и убил бы меня раньше. Тогда я дала свиток со всей информацией твоему брату. В том числе там были сведения о том, какие печати нужно использовать, чтобы разорвать связь и снять все запреты.
- Я не поверю, пока не увижу своими глазами, - процедил сквозь зубы Учиха, сильнее сжимая цепи, но Вэй не обратила на это внимание.
- Говоришь прямо как тот, по чьей вине умерли твои родители. Во второй раз, - твердо сказала баронесса, не собираясь делать каких-то поблажек в их намечающемся договоре. – Не увидишь брата и не сможешь его вернуть, если не послушаешься меня.
Цэй Вэй отошла к двери, куда свет от пламени свечи точно не смог дотянуться. Теперь посетительница стала лишь силуэтом в темноте, который было трудно разглядеть. Но Учиха кожей чувствовал ее колющий взгляд, словно видел, как сжались в тонкую полоску ее губы.
- Твоя казнь назначена через три дня. Не сможешь найти иного пути – умрешь, послушаешься – получишь больше того, о чем смел только мечтать, - прошипела женщина. – Подумай о моих словах, Учиха. И с Итачи ты сможешь встретиться в этом мире, не в ином. Меня же найти ты не сможешь, я приду только тогда, когда ты выполнишь условие. И еще кое-что...
Блондинка усмехнулась и подняла бычок от сигареты, задумчиво на него смотря, а потом переводя взгляд на Саске. Никаких улик ее появления здесь не должно было быть.
- Официальные сводки о смертях говорят, что баронесса Цэй Вэй умерла в день похорон Бенжиро Цяо. Думаю, их не стоит опровергать. Если ты по-прежнему хочешь вернуть семью...
В этот момент он заметил огонь, который захватил сначала ее ноги, а потом пошел выше и выше. Саске помнил эту технику перемещения. С помощью нее он, Орочимару и Кабуто переместились на одну из баз, когда их нашли Наруто и Сакура.
- Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор, - лениво протянула женщина, прежде чем полностью исчезнуть и оставить мужчину в одиночестве.
И время вновь остановилось. Плен отнял у него даже это.
Ощущение того, как быстро проходят секунды и минуты, подобно тому, как песок проходит сквозь пальцы. Он не чувствовал этого. Тьма, которая поглотила его несколько лет назад, стала отталкивать.
Семья? А помнил ли он, что это такое?

Flashback на три дня назад. Черный День. Битва в Храме Солнца.

Двери распахнулись, но вместо знакомых силуэтов появилась лишь дымовая завеса. Они стали отходить медленно назад. Сакура с двумя кунаями оглядывалась по сторонам, Наруто лишь затаил дыхание, прислушиваясь к звукам и к Кураме, который вспоминал, какими дзюцу пользовалась Кушина, когда была его «клеткой». Саске с помощью шарингана разглядывал быстрое мельтешение между колоннами. Но никто пока не шел в атаку на них.
Лишь когда дымовая завеса рассеялась, двери громко захлопнулись, заставив Харуно вздрогнуть от неожиданности.
И нападение не заставило себя ждать. Жертвы Эдо Тенсей действовали синхронно.
Несколько кунаев с печатями просвистело рядом с Наруто и Саске, и Желтая Молния Конохи тут же появилась за спиной своего сына. Кушина выбежала из-за одной колонны рядом с Сакурой и ударила ее в грудь, замахнувшись еще раз, мать Наруто попыталась садануть ее по лицу, но не получилось. Харуно во время поставила блок и еле оттолкнула ее от себя. Фугаку и Микото одновременно напали на Саске с двух сторон. Учиха увернулся от ударов, отойдя на пару шагов назад, дабы было больше места для отражения атак. Но родители не дали ему и минуты, вновь нападая на собственного сына.
Резкие движения. Тело и отточенные рефлексы не позволяли причинить себе вред. Что самое ужасное: Сакура краем глаза заметила, что их разделяют. Саске шел к центру зала, быстро отражая удары и нанося свои. Наруто теперь был дальше от нее, и Желтая Молния Конохи не давала ему и минуты покоя. Кушина же нападала на нее все более яростно, все сильнее и напористее.
И в один миг ученицу Пятой словно переклинило. В один миг всё перестало существовать.
Бывшая джинчурики снова собиралась наносить удар. В пылу боя Сакура не смотрела в глаза, старалась отбиться, старалась не дать себя задеть. Но это ощущение было подобно кадру из фильма, словно кто-то поставил паузу. Искаженное в гримасе ненависти лицо, ярость в глазах. Ярко, подобно огню вместо глаз Кушины пылает шаринган и риненган. И все равно на дне всего этого она видит ужас и сожаление. Борьба с самой собой не увенчалась успехом для женщины, и теперь, словно со стороны, мать Наруто наблюдала за движением тела, которое ей никогда не принадлежало по праву.
Снова удар. Блок. И снова ее отталкивают.
Сакура не знает почему, но сил нападать на эту женщину просто нет. Медик знает, что именно на этом играет Мадара. На их чувствах. Если ты не можешь ударить – умрешь, если можешь – на душе и сердце останется рана, которую излечить будет нельзя. Травма, которая не забудется.
Наруто так же не мог ударить Минато, хоть Курама и орал в своей клетке, что ими управляет Мадара, что тот так и подохнет, если будет медлить. Лис разбушевался не на шутку, как только узнал, кто за этим стоит, и какими методами он решил ударить. Именно поэтому Наруто пока не использовал чакру девятихвостого. Шок еще не отошел, перед глазами родное лицо отца, а в сознании мысль, что дальше так продолжаться не может.
Один лишь Саске, забывшись в схватке, полностью отдавал себя бою. Отражал удары и наносил их. Инстинкты самосохранения взяли верх над всякими чувствами. Кунай заскользил по поверхности лезвия кусанаги, вызывая неприятный скрежет и небольшое количество искр. Когда же оружие Фугаку практически коснулось руки нукенина, брат Итачи вскинул свою ладонь вверх, одновременно убирая кусанаги, и отец так и не смог нанести никакого вреда своему сыну. Саске ударил Фугаку с ноги в солнечное сплетение так, что тот от неожиданности не устоял на ногах и отлетел на расстояние примерно в несколько шагов. В это же время Микото атаковала брюнета, но тот, схватив ее за запястье, отбросил к отцу. И снова Саске стал медленно отходить назад, ожидая нового нападения.
У Наруто все складывалось несколько хуже. И дело было не в молниеносной реакции, в вопросе о том, кто и в чем был лучше. Просто у него не было преимущества, которое присутствовало у его отца. Удзумаки еле отражал атаки Минато, что успел использовать множество кунаев с печатями, из-за использования которых его и прозвали Желтой Молнией Конохи. Да, когда-то сам Райкаге говорил о том, что сын унаследовал все самые лучшие умения от отца и матери, но сейчас...
Удзумаки, конечно, не давал нанести себе вред, старался, как мог. Вот только Минато, напав на него один раз, тут же исчезал и появлялся за его спиной. Как только Наруто покинул «зону поражения», где у отца было преимущество, то Четвертый Хокаге перестал скрываться и пошел прямо на своего сына. Он вытащил из подсумка несколько кунаев, вновь обеспечивая себе удобное перемещение. Спустя минуту они воткнулись в каменные плиты на полу и пару колонн, но Минато не спешил нападать. Задумчиво склонив голову, отец Наруто посмотрел на джинчурики уже не взглядом, наполненным ненавистью, а каким-то отрешенным. Это были не его глаза. Шаринган и риненган, которые Мадара сначала скрывал с помощью гендзюцу, дабы дать нормально попрощаться им с детьми и выбить полностью из колеи происходящего всех, сейчас...
Не пугали. В них не было и отдаленного напоминания о лютой ненависти. Лишь странное сожаление, внутренняя борьба с чем-то ему неведомым. Борьба с самим собой. Борьба отца и убийцы. Но стоило Четвертому наклонить голову и прикрыть глаза, как тут же он исчез с того места, где находился и появился за спиной Наруто. Странное наваждение исчезло, и гримаса ненависти вновь отразилась на лице Минато.
Удар. Блок. Еще один удар. Наруто уворачивается.
И Сакура понимала, что если так продолжится, то они не смогут дальше биться. Мадара знал все их сильные стороны и заставил отречься от чувств во время боя, которые только бы помешали. Что касается ученицы Пятой и ее напарников, то им приходилось переступать через себя.
Кушина вновь поставила ее в безвыходное положение, придавив к колонне и сжимая руками шею. Если бы не шаринган, Харуно и в этом случае могла бы дать отпор, но смотреть в глаза сейчас она боялась. После Тсукиеми, после того ада, который она там пережила, возвращаться туда не хотелось, а матери Наруто представилась хорошая возможность унести ее снова в этот иллюзорный мир. Бывшая джинчурики сильнее стала сжимать горло, на что Сакура, отведя взгляд куда-то в потолок, просто схватила мать Наруто за запястья, стараясь ослабить хватку и отбросить ее подальше от себя. Сделать это было просто необходимо, если она хотела выжить.
В это время краем глаза она заметила, как Минато собирался нанести еще один удар своему сыну, и как Микото, отвлекшись от Саске, с кунаем в руке набросилась на блондина, стараясь вонзить свое оружие в горло. И словно в Харуно что-то переклинило в этот момент. Она нашла в себе силы, скрепя зубы, откинуть от себя Кушину и броситься на помощь другу, принимая удар Минато на себя. Четвертый Хокаге оттолкнулся от колонны, собираясь напасть на Наруто, который боролся с Микото, но Сакура стала преградой к его цели. Он налетел на его напарницу, опешившую от такой скорости и упавшую на каменный пол. Вот только жертва Эдо Тенсей быстро сориентировалась и, схватив за голову женщину, со всей силы ударил ее о каменный пол. Харуно даже не успела среагировать, почувствовав резкую боль в затылке. Еще не поняв, что произошло, она спокойно, словно сквозь какую-то пелену, разглядывала лицо Четвертого, когда тот, вытащив из подсумка кунай, приставлял его к горлу Сакуры.
Но пролитая кровь не осквернила священные стены.
Наруто, держа одной рукой за запястье Микото, а второй схватив ее за плечо, перекинул мать Саске через себя. И оказался рядом с Сакурой в тот момент, когда кунай коснулся кожи ее шеи. Мужчина, тут же наплевав на боль или собственную безопасность, наплевав на то, как следовало бы поступить в этом случае, просто сбил воскресшего Хокаге.
И вместо раны, из которой должна была хлестать кровь, на шее Сакуры осталась лишь легкая царапина.
Ученица Пятой, тяжело дыша, встала. Она посмотрела на то место, где еще минуту назад был Минато, а потом и Наруто, который перевел взгляд голубых глаз на нее. Без слов, они будто говорили друг другу, что все с ними в порядке. Без слов, они будто выражали друг другу свою благодарность. Всего лишь миг, они находились на месте рядом друг с другом. И вскоре Харуно отвела взгляд, срываясь на бег. Наруто последовал за ней, ускоряясь с каждой минутой.
Единственная цель, которая теперь стояла перед ними – это помочь Саске, бьющемуся с Фугаку и, наконец, объединиться. По отдельности они вряд ли смогли бы победить. Учитывая, что благодаря риненгану, жертвы Эдо Тенсей могли действовать практически синхронно, если понимали, что кого-либо из троицы можно окончательно добить.
Отец Саске наносил удар в тот момент, когда они подбежали. Занося руку для удара, Фугаку почувствовал, как кто-то схватил его за локоть, а потом потянул на себя. Сакура сделала это быстро и резко, и когда мужчина оказался к ней спиной, то толкнула его. И теперь, словно по стороны разных баррикад стояли друг напротив друга бывшая команда номер семь и родители Наруто и Саске.
Вот только никто из воскресших не нападал. Они просто поравнялись друг с другом, приняв боевые стойки. В глазах каждого из них отражалась ненависть, навеянная преступником, из-за которого сейчас страдала вся столица. Но никто не сделал и движения в сторону Саске, Наруто и Сакуры, хотя разделяло их всего пару шагов.
Харуно оглядела их. Напряженные. Готовые в любой момент напасть.
Вот только что-то их остановило.
Или кто-то?
- Они ни разу не использовали дзюцу, - неожиданно прервала тишину Сакура.
Удзумаки перевел взор на напарницу, стиснув зубы.
- Думаешь это с чем-то связано? – внезапно для себя задал этот вопрос Учиха.
- Точнее с кем-то, - на полном серьезе ответила ему женщина. – Неизвестно сколько людей находится под властью Эдо Тенсей. Эта техника требует на первых этапах жесткого контроля чакры. Те, что сейчас бродят по столице, имеют иную задачу, нежели здесь. Вырезать всех, кто попадется на пути. Цель ясна, Ему нет дела до исполнения. Здесь...
Она тяжело вздохнула, но потом продолжила:
- Нельзя просто дать оружие и крикнуть: «Вырежи их!». Риненган и шаринган даны не просто так. И поле битвы подобрано довольно-таки странное. Храм Солнца и Храм Луны – самые высокие точки во всей столице. В момент взрыва Кохаку и процессия уже успели покинуть это место. Здесь никого не осталось, кроме нас.
- Он просто не хотел, чтобы нам мешали, - процедил сквозь зубы Удзумаки.
- И разделить нас, - добавила Харуно. – Храм Луны стал ареной для битвы за жизни регента и принцев. Он задерживает нас.
- И мстит, - не выдержал Саске, переводя взгляд с Фугаку на Микото. – Он не стал бы просто воскрешать их.
- Больше всего меня волнует, почему они остановились, - медленно проговорила ученица Пятой. – Меня настораживает это и, похоже, они...
Странная усмешка растянулась на губах родителей Наруто и Саске, когда произошел первый взрыв, и несколько колонн позади них содрогнулись. Оглушительно. Совершенно неожиданно. И Сакура с ужасом смотрела, как по потолку пошли трещины, а затем еще пару взрывов заставило начать их рушиться. Колонны, которые служили опорами, превращались в развалины. Святыня, олицетворение бога Изанаги, подобно вере в тяжело время, рушилась прямо на глазах. И именно в этот момент родители, находящиеся под властью Мадары, сдвинулись с места, нападая еще более яростно.
- Сакура, держись позади нас! Ты единственный медик и не должна пострадать! – крикнул Наруто, отражая атаку своей матери, которая ринулась к Харуно.
Ученица Пятой со странным безумием и осуждением взглянула на напарника, но послушалась его. «Лучше так, чем погибнуть и не принести никакой пользы», - думала она.
Саске же пришлось нелегко. Минато, Кушина и Микото напали на него втроем, и ему приходилось отбиваться и стараться, чтобы собственная кровь не смогла окропить полы разрушающегося зала. Благо, что Наруто во время подоспел ему на помощь, не позволил навредить. И впервые за долгие годы они вновь оказались спина к спине. Старые товарищи, которые не утратили связи.
Кто бы что ни говорил, но именно дружба привела их сюда.
Защищая тылы друг друга...
Не чувствуя боле печали и грусти...
Не испытывая наваждения того, что тебя предали...
Не оборачиваясь назад, не смотря в прошлое, позабыв об ошибках...
И вновь встать спиной к спине. Вновь сражаясь с общими врагами, с надеждой выжить и победить. Команда? Безусловно, в этот момент они стали нечто большим. Нечто более потрясающим грани всего нашего восприятия, ибо доверить себя и отдавать себя полностью способны только люди, поистине друг другу доверяющие.
Зал, проклятое место, в котором все началось, рушился на глазах, как карточный домик. Взрывы вокруг сносили колонны, уничтожали эту опору, но схватка продолжалась. Никто никому не уступал. Любимые родители с неестественной ненавистью в любимых глазах нападали, били, старались навредить как можно сильнее. А дети отражали эти удары злосчастной судьбы, как привыкли эти делать раньше и как делали это сейчас.
Они оказались в ловушке. Это место обещало стать их могилой. И противный шепот самой смерти заставлял сердце биться сильнее, заставлял рой мурашек бежать вниз по позвоночнику. Заставлял инстинкт самосохранения дребезжать и взрываться внутри разгоряченного тела, напоминая по-прежнему о том, что здесь по-прежнему есть жизнь. И терять ее было нельзя.
Наруто и Саске отвлекали своих родителей на себя, дабы Сакура не пострадала и дабы на случай неизбежного, рядом был не только друг, но и медик, знающий свое дело. Движения были резкими, быстрыми. То и дело в ход пускались отвлекающие маневры, но мужчины все равно могли давать достойный отпор.
И это было похоже на странный ужас. Драться с теми, кого когда-то любил, посреди разрушающегося места – нечто из области фантастики, о которой никто никогда бы не подумал. Целая история напоминала о себе лишь руинами. Место, где молились, надеялись и верили, осквернили, убили, изничтожили и истерли в прах.
Когда взрывы стали практически оглушать, Сакура дала себе лишь несколько мгновений, чтобы оценить ситуацию.
Вход был блокирован, ведь жертвы Эдо Тенсей не давали прохода к нему. Колонны рушились позади и впереди них, и вскоре стал обваливаться потолок. Святыни были уничтожены, и сейчас лишь камни напоминали об их существовании. Красивые узоры на полу скрылись за руинами их веры, больше не было танца света и тьмы, больше не было зеленых растений, как символа мира и спокойствия, как символа жизни и процветания. Харуно отпрыгнула в сторону, отрываясь от напарников, когда колонна чуть было не придавила ее. И сейчас, она внезапно почувствовала себя жительницей сердца Огня, почувствовала этот страх и ужас, когда привычный мир и порядки вокруг тебя рушились, взрывались, оставляя за собой лишь воспоминание, камни. Почувствовала это трепещущее чувство, это желание выжить, когда недруги оказались рядом, чтобы убить, лишить тебя жизни, а вместе с ней и стремлений, цели, мыслей и мечтаний. Дорогих людей, за которых бы продал собственную душу.
Сакура посмотрела вверх, где уже потихоньку стало показываться небо. Голубое и ясное, с черным дымом. Вот она! Возможность спастись! И плевать, что шансы были малы!
- Наруто! Саске! Скорее! – женщина кричала во все горло, доставая несколько кунаев с взрывными печатями. – Все рушится! Мы должны уходить!
Расслышать ее слова было трудно, но им удалось. Вновь поставив блок на очередном ударе, и отразив иной, они стали отступать к Сакуре. Колонна стала для товарищей преградой, но и спасением, шансом уйти отсюда. Наруто и Саске быстро оказались рядом с напарницей, пока родители по ту сторону медленно, несмотря на щепетильную ситуацию, продвигались в их сторону. Сакура отбежала назад вместе с напарниками к одной уцелевшей колонне. Блондин и брюнет, пригнав чакру к ногам, быстро побежали по каменной поверхности, которая послужила им неким мостом наверх, к спасению. А Харуно, уловив удобный момент, когда родители ее друзей стали подходить ближе, кинула им кунаи с печатями, чтобы дать себе, Наруто и Саске фору, хоть и небольшую.
И она побежала вслед за друзьями. Побежала так быстро, как только могла, молясь, чтобы все обошлось.
Но то ли волею судьбы, то ли спланированный план не дали ей желанного.
Она пробежала половину пути, как вдруг позади нее раздался взрыв, и колонна стала рушиться. Это выбило из колеи, заставило тяжело вдохнуть и выдохнуть, и все мысли вылетели из головы, как только Харуно почувствовала собственное падение. Ощущение полета не было таким волшебным, каким его описывали во многих романах. Это страшно. Это ужасно. Это то, чего стоит поистине бояться.
В прямом смысле земля ушла из-под ног.
И она закричала, старалась схватиться за что-то, найти опору. Но все рушилось. Все вокруг. Ее мировосприятие само загорелось огнем в этот момент. И взорвалось на мириады разнообразных осколков.
Внизу уже стоял Фугаку, складывающий печати для катона...
Всего пара мгновений отделило ее от верной гибели. Она могла разбиться, пламя могло захватить ее в свои объятия...
Но этого не случилось.
Чувство полета не отпустило, но отступило на второй план.
Сакура со страхом смотрела на бледную руку, которая сжимала ее потную ладонь. Подняв глаза, она встретилась глазами с Саске, который так и не деактивировал шаринган. Красные глаза смотрели на нее с какой-то уверенностью в том, что товарища необходимо было спасти, что он не оставил бы ее.
С трудом она подтянула вторую руку, чувствуя, как потные ладони ее подводят. И как только они смогли убедиться, что хватка достаточно крепка, Учиха стал быстро отходить назад, чтобы ученица Пятой смогла взобраться на ту часть колонны, которая осталась цела. Вскоре Харуно почувствовала резкий рывок, а потом объятия. Ни романтические, ни дружеские. Просто по иному бы она не смогла вновь ощутить хоть какую-то опору под ногами.
Сакура тяжело вздохнула и с благодарностью посмотрела Саске в глаза, который не отводил от нее взгляда. Это было началом проявления маленького, но доверия. Не оставил, а спас – это многое значило в тяжелое время. Безусловно, почему-то на минуту ей стало спокойно. Когда рядом уверенный человек, сильный человек, то начинаешь тянуться к нему, как к солнцу, впитывая в себя этот солнечный свет. Так Сакура тянулась к Наруто. Так сейчас она тянулась к Учихе, который протянул ей руку помощи, что Харуно ожидала меньше всего, ведь помимо общей беды, были слова, брошенные в мире Тсукиеми. Она медленно кивнула ему, подтверждая, что все в порядке, и он отпустил ее. Развернувшись, Саске и Сакура побежали вверх, где их ждал обеспокоенный такой задержкой Наруто.
Они не добежали до потолка совсем чуть-чуть, когда Харуно крикнула друзьям, чтобы те оббежали с другой стороны этой уцелевшей каменной глыбы, по-другому ее уже нельзя было назвать. Сакура достала еще кунаи со взрывными печатями, уже в который раз не нарадуясь тому, что на всякий случай приготовилась к неизвестной ей ранее битве.
Сакура кинула оружие вверх и поспешила в небольшое укрытие к напарникам. Она старалась не смотреть вниз, но любопытство перебороло ее. Внизу были одни руины, кое-где уже горели сломанные деревянные подсвечники, и грустно как-то, по-своему печально, смотрелся пустующий алтарь с когда-то стоявшей там статуей Бога. И трудно было поверить, что это место было святым. Сейчас в нем не было ничего святого. Они взорвали эту атмосферу благоговения. Они лишили это место святого своими страстями.
Харуно отвернулась с сожалением в глазах, когда раздался взрыв, и в потолке образовалась дыра, позволившая им скользнуть наверх. Сначала она, потом Учиха, самым последним покинул этот ад Наруто. Они помедлили, но потом отбежали на безопасное расстояние.
И теперь ужасающая панорама предстала перед бывшей командой номер семь.
Они стояли на крыше самой высокой точки столицы и видели...
Видели, как клубы черного дыма исходили от зданий и построек. Видели масштабы этого разрушения. Лицезрели, как живой маленький мирок столицы рухнул. Были ли здесь женщины, разодетые в дорогие кимоно и улыбающиеся каждому прохожему мимо мужчине? Были ли здесь адвокаты, надутые, как индюки, и высокомерные? Были ли здесь улыбчивые люди, которые приходили домой к семье? Обыкновенные прачки, которые не сетовали на трудности жизни? Яркий, по-настоящему насыщенный мир горел. И все это сопровождалось кровавой симфонией криков и плача.
Сакура так и стояла, не в силах пошевелиться. Черное одеяние было потрепано и порвано в некоторых местах. Волосы выбились из пучка, а на лице присутствовало много сажи. Из уголка губ стекала струйка крови.
Наруто, в принципе, выглядел не лучше, но, по крайне мере, каждый из них отделался парой царапин. В отличие от других...
- Это ужасно, - единственное, что смогла выговорить Харуно.
Она почувствовала руку на своем на плече и взглядом столкнулась с голубыми глазами, наполненными такой же горечью и сожалением. Ему было хуже. Наруто был не из тех людей, кто мог просто бросить в трудную минуту, но на этот раз...
Спасти всех было не в его силах.
- Ты ни в чем не виноват, - прохрипела Сакура, ощущая, как слезы подкатили к глазам. – Если бы мы раньше догадались... мы бы смогли остановить...
Голос стал тихим, женщина практически шептала, ощущая, как соленая влага прочерчивает еле заметную дорожку на грязной щеке. Она не рыдала. Даже на это сил просто не осталось.
Сейчас хотелось обо всем забыть, как о страшном сне.
Но до конца их страданий было еще далеко.
Послышались последние взрывы, и зал теперь практически полностью разрушился. И рядом с этим местом на крышу приземлились выжившие в этом ужасе родители. Во взгляде читалась все так же непонятная им ненависть. И жертвы Эдо Тенсей стали быстро передвигаться в сторону Наруто, Саске и Сакуры.
Их битва не закончилась, и за выживание приходилось бороться, как и всем.
Харуно вновь стала сторониться, в то время как Учиха и Удзумаки принимали боевые стойки, готовясь отразить любой удар. Вот только каково было их удивление, когда отец Саске воспользовался шаринганом и губительной техникой их клана. Сусаноо – еще один сюрприз, подготовленный Мадарой.
Шиноби Конохи и нукенин переглянулись, явно не готовые к такому «подарку» судьбы. Назвать это недоумением и шоком – значит, ничего не сказать. Саске не знал, владел ли в прошлом Фугаку этой техникой, но точно мог сказать, что если и не владел, то этот чертов ублюдок постарался на славу. Массивная фигура Сусаноо представилась им роковым богом на самой вершине этого небольшого мира.
Выбора не оставалось, у них бы не было шансов, если бы Саске так же не активировал технику, вступая в схватку со своим отцом. И теперь три чудовищных демонических силуэта прорисовывались на фоне Храма Солнца. Наруто понимал, что теперь Минато, Кушина и Микото остаются ему. Он уже не игнорировал рычание Курамы, принимая помощь лиса в этом нелегком деле. Минато уже вытаскивал из подсумка кунаи, вслед за ним мчалась Кушина, а мать Саске свернула и побежала навстречу Харуно, стоявшей позади напарника.
Но Сакура не растерялась и как только мать нукенина оказалась рядом, то ударила первой. И теперь ученица Пятой была полностью отделена от своих напарников, которые не могли выйти из схватки и помочь ей. Микото постоянно наносила удары, и Харуно пришлось отступать, отбиваясь и изредка нападая.
Взрывы еще слышались в Храме Солнца, сотрясая теперь святое место полностью. Но в этот раз бывшая команда номер семь не могла найти выхода, ведь внизу так же бились Итачи с Карин, Суйгецу и Дзюго. Помощи ждать неоткуда, разве что от самих себя. И им пришлось забыться в пылу схватки, чтобы появился хоть малейший шанс уйти отсюда живыми.
Сакура и не заметила, что Микото теснила ее к самому краю крыши, пока они там не оказались. Мать Саске уже успела нанести несколько незначительных ран женщине. Харуно с неудовольствием поняла, что выдыхается. Шок от произошедшего, постоянный бег, схватка – это не проходит бесследно, и теперь она сдавала позиции, стараясь хотя бы просто блокировать удары. Учиха же не уставала, чувствуя, что вскоре сможет одолеть противницу. Микото достала из подсумка кунай и вновь ринулась на Сакуру.
Удар. Перехват. Еще один удар, но Харуно изо всех оставшихся сил ускользает.
Дыхание давно сбилось. Пульс зашкаливал.
И вскоре наступил тот момент, когда ученица Пятой пропустила удар, который заставил упасть ее и который выбил из колеи боя. Она стала отползать от Микото, которая уже вытаскивала новый кунай. Вот только у всего рано или поздно наступает конец. Сакура вздрогнула, когда почувствовала позади себя пустоту. Куноичи посмотрела вниз и сглотнула, если так продолжится и дальше, то она точно разобьется. Смерть была слишком близко.
Страх сменила дикая боль в плече, которая отвлекла ее от всех мыслей. Микото сильнее надавила на оружие, а второй рукой стала душить Харуно. У женщины хватило сил только для того, чтобы вцепиться противнице в запястья и не дать нанести себе большего вреда. Вот только все уже стало плыть перед глазами. Под головой не было опоры, она лежала на самом краю, на ней сидела Микото, которая еще чуть-чуть и точно сможет ее убить. Сил уже практически не оставалось на то, чтобы бороться. Только последний рывок. Если она и собирается умереть, то заберет своего врага с собой.
С самого начала ученица Пятой заметила золотую статую дракона рядом с ними. Это и стало в чем-то ее спасением.
Сакура судорожно вздохнула и отпустила руки матери Саске, позволяя кунаю вонзиться глубже. Схватившись крепко за ее плечи, Харуно перекатилась и ударила голову Микото о черную черепицу. Потом снова. И когда мать Саске немного дезориентировалась, Харуно схватила ее за волосы и со всей силы ударила ее об золотую статую. Два раза повторив это действие, Сакура отпустила еле дышавшую женщину.
Харуно тяжело дышала, наблюдая за своей противницей. Мысль о том, что нельзя оставлять ее живой быстро пронеслась в голове. Вот только на сердце становилось как-то мерзко, ведь перед ней сейчас лежала самая дорогая сердцу Учихи женщина. И она должна была убить ее, чтобы выжить. Это было несправедливо! Слишком много страданий им выпало за этот день. Слишком много они пережили. Неужели Ему этого было мало?
Сакура перевела усталый взгляд на мать Учихи, содрогаясь от полученной раны. Она еле стояла на ногах. Слишком много стресса и потрясений, слишком много битв и крови. Харуно сейчас хотела больше всего домой, в Коноху. Забыться сном в своей комнате, среди беспорядка, услышать вновь недовольство собственной мамы о том, что ей пора убраться. Вся это миссия с самого начала стала для них адом. И рано или поздно она должна закончиться.
Послышался стон со стороны Микото, которая собиралась вставать и опиралась сейчас на руки, но куноичи не позволила этого сделать. Она вновь ударила мать Саске и, заломив ей руки за спину, подвела к краю крыши.
- Мне действительно жаль, что так получилось, - медленно проговорила Сакура. – Но иного выхода у нас нет.
Микото дернулась, но не сопротивлялась. Что-то отдаленное в сознании закричало ей, что так надо, что будет только хуже, если она воспротивиться. Мысль о сыне заставила ее вновь бороться с этим ощущением.
- Я знаю, - тяжело вздохнула она. – Мне тоже... жаль....
Учиха сделала последний вздох, и Сакура отпустила ее.
Смотреть на то, как второй раз из жизни уходит любящая мать, не хотелось, и Харуно судорожно втянула в себя воздух. Так и не хватило сил посмотреть вниз и взглянуть, что случилось с Микото, но много знаний и не надо, чтобы понять, что человек не выживет, упав с такой высоты.
Сакура приложила руку к ране, залечивая ее и медленно шагая к напарникам, которые находились сейчас в самом сердце битвы. Наруто сражался с Кушиной и Минато, пока Саске отбивал атаки Фугаку. Она внезапно ощутила себя такой маленькой по сравнению с ними. Великаны Сусаноо так и источали волны ненависти и силы, что уже говорить о Наруто, который являлся клеткой для девятихвостого лиса?
Харуно вздохнула, еле передвигая ноги.
Нет, сдаваться еще рано.
Битва еще не кончилась.

The end of flashback.

Она быстро шла в свои апартаменты, стараясь не думать о разговоре с Цунаде. Наставница ее не поймет. Она не пыталась вернуть Орочимару, как когда-то попытался сделать это Джирайя. Сенджу потеряла веру в наилучший исход. Политика стала важнее.
Но что же это была за политика, что сажала за решетку тех, кто был не виновен? Что эта за политика, которая показывает пальцем в тех, кто не строил козней против своей страны и родины? Что это за политика, которая рушится в тот момент, когда она должна быть тверда? Власти продолжают выяснять друг с другом отношения, а люди гибнуть, но им все равно. Для них это всего лишь сводка в новостях, обыкновенная статистика!
Сакура прикусила нижнюю губу и зашла в свою комнату, громко хлопнув дверью.
Она думала сейчас побыть одна, разобраться в ситуации, но, видимо, у судьбы были свои планы.
Знакомый силуэт стоял за письменным столом и не отводил от нее взгляда. Похоже, не одной ей было плохо. Но лучше разделить свою боль с кем-то, чем замыкаться в себе. Не так ли?
- Ты была у Саске? – только и спросил Удзумаки, тяжело вздыхая. – Меня не пускают к нему, боятся, что помогу ему сбежать.
- Он держится, как может, - Харуно тяжело вздохнула и подошла к своему другу, заглядывая ему в глаза. – Он сильнее, чем кажется.
- Они винят его в том, чего он не совершал. Это несправедливо, - процедил сквозь зубы Наруто, сжимая кулаки.
Но Сакура лишь натянуто улыбнулась и тяжело вздохнула. Если бы он знал, что она чувствует ту же самую обиду, горечь и ненависть. Если бы он знал...
Язык не повернулся сказать, чего-либо ему в ответ.
Харуно только обняла его и зарылась носом в светлые волосы, чувствуя, как он так же крепко к себе ее прижимает. В его объятиях было столько силы, столько уверенности, что немного, но Сакуре стало спокойнее. Наруто никогда бы не дал Саске в обиду, никогда не позволил причинить вред и ему, и ей. Их цепкий защитник, всегда рвущийся в бой. От этой мысли как-то потеплело.
Ее сердце билось размеренно. В его руках было спокойно и хорошо. Если бы можно было простоять так вечность, не чувствовать проблем этого мира, не думать о них. Если бы они сейчас были все вместе, как раньше...
Сакура, Наруто, Саске и Какаши. Вновь команда. Вновь друзья и товарищи.
Но ведь война никого не щадит...
- Я придумаю что-нибудь, - уверенно сказала Сакура так тихо, чтобы ее услышал только Наруто. – Теперь я обещаю тебе, что верну Саске. Я клянусь тебе в этом.
Она тяжело вздохнула и отстранилась от него, заглядывая в голубые глаза. Удзумаки лишь кивнул и медленно поплелся к выходу. Вскоре она услышала, как захлопнулась за ним дверь.
Харуно печально посмотрела на свои руки, а потом перевела взор зеленых глаз на стол, где лежала посылка, которую она не видела днем. Сакура взяла ее и открыла, пробегая взглядом по бумагам и маске АНБУ. И только потом поняла...
Кто-то дает ей возможность спасти Учиху, кто-то этого хочет так же, как она.
Ученица Пятой не пыталась скрыть удивления.
В ее руках были все чертежи и карты тюрьмы Фудо!