Летопись разлома. Том 1. На грани... (Глава 4. Часть 2)

Pereat mundus et fiat justitia
Правосудие должно свершиться, пусть и погибнет мир

Сакура тихо перемещалась среди кронов деревьев, ожидая удобного случая проникнуть в тюрьму. Он представлялся только один: вскоре Саске должны были колоть еще сыворотку блокиратора чакры, именно в этот момент она и сможет спасти бывшего напарника.
Власти все предусмотрели. Тюрьма была нетронута, так как находилась вне Фудо, посреди леса. Один вход, который являлся и выходом, один тоннель, который вел к свободе. В округе полным-полно охраны и ловушек. Патруль на территории сменяется раз в восемь часов, есть всего лишь несколько минут, чтобы проскользнуть ближе, к желанной цели. Харуно пришлось действовать предельно осторожно, чтобы остаться незамеченной, ведь если ее присутствие обнаружиться раньше, чем она доберется до Саске, то это создаст уйму проблем: охрана тут же броситься за ней и тогда ученица Пятой точно не сможет вызволить его из плена.
Оставалось только наблюдать со стороны за тем, как тюремщики прочесывают территорию, а потом сменяют друг друга и докладывают своему командиру о ситуации. Основной пункт, где сходились охранники, находился у подъемника. Даже здесь находилась загвоздка. Только с помощью подъемника можно было спуститься вниз. Нет ничего хуже подземной тюрьмы. Оттуда выбраться сложнее всего.
Харуно закусила нижнюю губу и вновь поменяла свое местоположение. Расчищенная территория, вырубленные деревья впереди не позволяли спокойно проскользнуть и добраться до подъемника. Охранники постоянно мельтешили из стороны в сторону, чтобы спуститься на нижние уровни, нужно было специальное разрешение командира, бывшего ветерана войны. Благо, что хотя бы кто-то подкинул ей карты, иначе и на этом фронте возникли бы проблемы.
Сакура присела за кроном одного из деревьев и затаила дыхание, наблюдая за двумя парнями, которые явно совсем недавно стали тюремщиками. Слишком молодые. Слишком шумные. От них может быть польза.
Она аккуратно проследовала за ними, по-прежнему находясь в тени деревьев. Благо, что было, где укрыться от лунного света. Еще одной проблемой меньше.
Женщина стала вникать в их разговор только тогда, когда парни сменили другой патруль и встали рядом с деревьями, за которыми она пряталась. Смелые и самоуверенные юнцы не замечали притаившуюся куноичи, громко обсуждая насущные проблемы. Вскоре они затронули тему, которая очень заинтересовала Харуно.
- Слышал о том ублюдке, который взорвал столицу?
- Кто о нем не слышал? Из-за него-то и сделали такой жесткий контроль, - хмыкнул второй, доставая из кармана штанов сигарету и прикуривая. – Ничего, завтра его казнят...
- Чего ты радуешься, придурок? Нас тогда точно отправят на войну. Если отправляют даже добровольцев, нас тогда и подавно! – взвинтился его товарищ, скрещивая руки на груди.
- Черт, не подумал.
- Ну а я тебе о чем? Иногда надо думать своей башкой, - довольно хмыкнул его друг, касаясь двумя пальцами виска. – Эх, тебе еще везет. Не увидишь хотя бы этого урода, а меня сегодня Сабуро берет с собой вниз, колоть как его... ну, чего там ему колют?
- Блокиратор чакры? – удивленно проговорил второй, выдыхая дым из своих легких.
Зрачки Сакуры дрогнули. Удобный случай, как же ей повезло! Она думала просто о том, чтобы подслушать о том, кто сегодня пойдет колоть это вещество Саске, а выходит, что один из них стоял совсем рядом с ней!
- Ага, - самодовольно ответил тот, становясь похожим на индюка. Слишком вызывающе было его поведение. – Сабуро говорит, что я могу пойти на повышение. Он хочет, чтобы я был под его началом, решился взяться за мое обучение.
- Да ни черта ты не умеешь! Если бы твой папаша не был адвокатом, то тебя, идиота, сюда точно бы не взяли, - хмыкнул его друг, затягиваясь.
- Признай, ты просто завидуешь! – парень уже не скрывал своей ухмылки.
Вот только жить им оставалось недолго.
Их разговор уже переходил в иное русло. Юнцы Сакуре были больше не нужны. Харуно проверила еще раз, не был ли кто рядом с их пунктом, и намеренно сломала ветку у себя под ногами.
Парни вздрогнули.
- Ты слышал? – все самодовольство у одного из них словно рукой сняло.
- Я проверю, - отбрасывая в сторону сигарету, проговорил его товарищ, мигом забыв о ссоре.
Сакура тут же исчезла с того места, когда тюремщик подошел к дереву, за которым она пряталась еще минуту назад. Пока мужчина осторожно все проверял, задумчивым взглядом обводя сломанную ветку и зеленую траву, землю, в поисках чьих-либо следов, Харуно появилась сзади его товарища и свернула ему шею. Раздался хруст, который заставил его друга вздрогнуть.
- Эй, ты чего там? – он развернулся, но Харуно успела заткнуть ему рот и всадить кунай под подбородок, прежде чем он смог бы поднять панику.
Удивленный взгляд темных глаз был обращен к ней, всего несколько секунд мужчина смотрел на нее. Вскоре вместо живого человека осталось лишь его тело, которое женщина тихо положила на землю. Она взглянула на второго парня, который даже ничего и не понял, но сейчас так же лежал рядом со своим товарищем. Сакура присела перед ним на корточки, начиная обыскивать тело. Когда она навещала Учиху, Сабуро всегда требовал показать особый пропуск, на котором стояла печать, поставленная лично Цахибару Вэй.
Харуно быстро нашла его в кармане штанов, там же оказалась связка ключей, которую Сакура на всякий случай взяла. Потом попадалась разная незначительная мелочевка. Видимо, шприц с веществом был все-таки у Сабуро. Старик-ветеран был предусмотрителен.
На второго Сакуре было наплевать. Теперь оставалось только избавиться от тел. Их необходимо было спрятать, чтобы выиграть немного времени.
Раньше бы она жалела, что пришлось поступать именно так. Сейчас...
Слишком многое было поставлено на карту. Слишком многое она пережила, чтобы все бросить. Теперь ничто не должно стать помехой на пути, если долгу она предпочла чувства.
Эти люди и она были по разные стороны баррикад. Теперь их ничто не связывало.
Сакура огляделась. Патруль, ловушки. Спрятать среди деревьев – не вариант, быстро найдут. Или...
Поток ветра заколыхал листья на ветках одного из деревьев, до Сакуры донесся этот шелест, и женщина подняла голову. Стихия по-прежнему играла с листьями, когда до Харуно дошел наконец-таки ответ.
Харуно без особого труда подняла одно тело. Потом расправилась со вторым.
Листва скроет не упокоенных.
Она продолжит свой путь.

Техника перевоплощения была задействована Сакурой сразу же. Сейчас она приближалась к подъемнику, проскальзывая равнодушным взглядом по охранникам. Женщина не осознавала, что в ней уже что-то умерло, что в их стране и боевом духе исчезло что-то значимое. Что-то, что не позволяло шиноби биться против своих, защищая то, что им дорого.
Теперь подозрения падали даже на тех, кто должен был защищать твой тыл.
Харуно шла искусственно замедленным шагом к Сабуро, который разъяснял что-то своему подчиненному. Мужчина кивал в ответ ветерану, а потом удалился, оставив его одного. Сакура еле дышала, она изучала дело старика, прежде чем идти сюда. Интересный факт был предоставлен незнакомцем, подкинувшим ей карты: Сабуро, так же как и Ли, не мог распознать гендзюцу.
- Наконец-то ты пришел. Пора колоть блокиратор чакры, - произнес мужчина, когда Харуно подошла к нему.
Сейчас она выглядела, как и все тюремщики: черные мешковатые штаны и такого же оттенка кофты, поверх находилась броня, практически такая же, как у самураев. Вот только она защищала грудь и спину, руки, но слабыми местами являлись ноги, голова, подмышки и предплечья в некоторых зонах. Шиноби могли воспользоваться этим.
Коротко стриженные волосы каштанового оттенка, смуглая кожа и темно-синие глаза. Копия того парня, что уже не дышал, сейчас стояла перед ветераном и учтиво склонила голову.
- Да, Сабуро-сама, - спокойно произнесла Сакура.
Мужской голос. Благо, что она подслушала их разговор и знала, как надо его изменить.
- Ты принес пропуск?
Харуно протянула бумагу, и вскоре они двинулись с места.
У подъемника их встретила пара охранников, которые тут же расступились и дали им пройти на его деревянную поверхность. Сакура встала позади Сабуро и ждала момента, когда их начнут опускать.
Женщина взглянула в небо и сжала кулаки. Луна прорисовывалась на темно-синем одеяле белоснежным диском, среди звезд. Если ей не суждено будет покинуть тюрьму, то это будет последним ее приятным воспоминанием.
Умирать под землей будет действительно страшно, зная, что над головой нет никакого небосвода, а все, что тебя окружает – замкнутое пространство. По крайне мере, в момент смерти она будет видеть лишь темноту, вот только перед глазами, словно наказание, возникнут голубые глаза и осуждающий, в чем-то упрекающий, но родной взгляд.
Сакура еще сильнее сжала кулаки. Нет, она выберется. Она обещала.
Харуно тихо вздохнула, когда подъемник начал спускаться в темноту. Луна исчезла из виду, как и деревья, и лес, прохладный ветерок, которые заставлял покрываться оголенную кожу рук мурашками. Оставались лишь тоннели, цель и данное обещание, которое Сакура просто обязана была выполнить.
Теперь ее холодный взгляд сверлил спину Сабуро. Он просто выполнял свой долг. Но ему придется умереть.
Пару минут они спускались в тюрьму. Все сильнее становилось чувство отчужденности и одиночества в этом месте. Ее практически трясло, хотелось поскорее все сделать, выбраться и забыть обо всем, как о страшном сне. Вот только спешить в этом случае было опасно.
Сакура совладала с собой. Вскоре они остановились.
Перед глазами предстал длинный коридор, какие бывали в убежищах Орочимару. Вот только не было никаких узоров на потолке и на полу, только серость и однотонность с еле заметными просветами впереди.
Сабуро взял факел у охранников, которые держали вахту, и медленно пошел по тоннелю. Сакура не отставала, в голове уже проскальзывали мысли, как быстрее можно будет ликвидировать ветерана, какими путями она сможет вывести Учиху. Вот только женщина еще кое-что пообещала себе. Команду Саске она тоже не бросит. Харуно не посещала их, но знала, в какой камере они находились. Оставалось только пробраться и спасти их, ведь Карин она тоже была должна. Просто на словах, сложнее все было на деле.
Коридор закончился. Они вышли в огромный зал, который был ничуть не меньше главного зала в Храме Солнца. Здесь все было освещено факелами. Около двадцати пяти охранников, каждый стоял друг от друга на расстоянии десяти шагов. Вот только их юнцами назвать было нельзя. Настоящие воины, какими и должны быть самураи, стояли, подобно статуям, словно неживые. На фоне всего этого уже не испытывал никакого благоговения, какое чувствовал в священном месте, но ощущал точно свою ничтожность. Стены и атмосфера давили на психику.
Здесь не было углов или колонн, за которыми можно было спрятаться в случае нападения. Последняя линия обороны, если бы пленники прорвали даже ее, Харуно чуть не вздрогнула от мысли, что они могли сделать. Взорвать подъемник, завалить тоннель, замуровать их здесь. Плевать даже на то, что здесь были свои люди, ведь все, кто находился в тюрьме, знали, на что идут. Преступники, охранники – для властей расходный материал, в случае второго, который можно восполнить, не говоря уже о представителях первой категории.
Они снова вышли в знакомый ей коридор и вскоре завернули направо. Камера Саске находилась в самом сердце тюрьмы Фудо. Сначала Харуно не могла запомнить, как к нему попасть, но со временем приелось, что она должна знать каждый поворот, каждый коридор, который мог спасти ей жизнь.
Цепочка лабиринтов закончилась. Но сердце не билось бешено, желая выпрыгнуть из груди, никакого повышенного давления, пульса, который раздавался в ушах. Леденящее душу чувство выполненного долга взыграло в ней, отдаваясь у самых кончиков пальцев. Все так, как и должно было быть с самого начала. Впервые так ярко ощущалось спокойствие хладнокровного убийцы.
Взгляд, направленный в спину Сабуро, словно прожигал старика насквозь. Равнодушно Сакура наблюдала за тем, как ветеран велит охранникам покинуть свой пост. Больше не нужно. Завтра умрет Учиха Саске, и проблемы исчезнут вместе с ним.
И вот...
Дверь медленно открылась. Они вошли.
Харуно посмотрела на напарника, который даже в кандалах внушал страх и ужас. Руки Учихи были разведены в стороны над головой, кандалы не позволяли свести их. Тюремные рубашка и штаны в некоторых местах изорваны, там уже явственно проявились следы крови. Следы, оставленные пытками бездушных людей. И прожигающая ненависть в черных глазах, будь его воля, он уже давно бы активировал шаринган, предал их тела черному пламени, ужасающей иллюзии забвения и безысходности мира Тсукиеми.
Вот только ему оставили роль наблюдателя и жертвы. Наблюдателя, который следил за тем, как Сабуро передает факел какому-то мальчишке, достает шприц и ампулу. Правда, в той картине произошли изменения. Учиха перевел взгляд на спутника старика-ветерана. Тот с какой-то одержимостью глядел на то, как жидкость заполняет шприц, а потом перевел взор темных глаз на Саске. Когда старик отвернулся, чтобы вколоть сыворотку, иллюзия развеялась окончательно.
Позади тюремщика оказалась фигура, облаченная в черную одежду и маску орла, которая тут же бросила факел и откинула ветерана подальше от брюнета. Старик оказался не из тех, кто просто так сдавался и сразу же стал давать достойный отпор. Ветеран, схватив Сакуру за руку, постарался завести ее за спину, но не удалось. Харуно тут же дернула ею и с помощью второй руки пригвоздила его к стене, а потом, сжав волосы в ладони на затылке мужчины, ударила его голову о каменную стену. Со всей силы. Еще и еще раз, пока тот не оказался практически на грани обморока. Тогда женщина отпустила его, и он повалился на пол, еле дыша. Удивленный взгляд тюремщика обратился к ней, но Сакура ничего не почувствовала к нему, кроме отвращения.
- Кто ты? – прохрипел он, отползая назад.
Кровь стекала с раны на лбу. В свете еще не потухшего огня факела, она темно-бардовым пятном проявилась на его лице, а потом медленно ее струйка прочертила себе путь по виску. В холодном помещении, на полу, мужчина произносил свои последние слова. В полном одиночестве.
Но Харуно было все равно. Вытащив из подсумка кунай, женщина перерезала ему горло, а потом повернулась к Саске, который неотрывно наблюдал за ней, но ничего не говорил. Учиха отреагировал спокойно на убийство тюремщика, ожидая дальнейших действий человека, который сюда проник.
Если бы он только знал, кто скрывался под маской, и чем ему пришлось поступиться, чтобы прийти сюда!
Сакура отбросила в сторону оружие и подошла к Учихе, оглядывая, нет ли серьезных повреждений. Доза блокиратора чакры, который вкололи десять часов назад, закончится только через два часа. Саске не сможет использовать чакру. Ей придется самой выводить его отсюда. Похоже, он тоже это понимал. Нет резона проникать сюда и убивать его, если казнь была назначена на завтра.
Она не стала церемониться с кандалами. Женщина просто сконцентрировала всю чакру в руках и не выпускала ее, как делала это при ударе, она тянула цепи на себя. Ладони заболели, почувствовалось давление, но вскоре Саске обрел маленькую свободу. Со звоном порванные цепи загромыхали по каменным стенам. Со звоном разбился о поверхность чужого эгоизма плен. Больше никакая клетка не сможет удержать его.
Харуно ничего не сказала. Она не хотела, чтобы ее узнали. Сакура надеялась, что спасет его и сможет вернуться на свое место куноичи Конохи. К Наруто, к друзьям, к родителям, к Цунаде. И сможет жить. Жить спокойно, зная, что с ним все хорошо, и Учиха находится в безопасности.
Саске направился к выходу, толкая Харуно плечом, но женщина не обратила на это внимания, следуя за ним. Вопросов он не задавал. Это несколько успокаивало Сакуру. Вот только брюнет последовал не в том направлении, и куноичи тут же схватила его за руку. Тот в ответ зло посмотрел на нее, выдергивая свою ладонь.
- Неужели, ты не хочешь спасти свою команду, Учиха Саске? – ее голос стал хриплым и низким.
Частичная трансформация распространилась даже на это.
- Почему я должен тебе доверять? – наплевав, что сюда в любую минуту могут прийти охранники, спросил он.
Атмосфера заметно накалилась. Напряжение било ключом.
Сакура не чувствовала давление этих стен, хотя защита, выстроенная благодаря иллюзии и собственной маски, заметно треснула. Что-то мерзкое ощущалось всеми фибрами души, что-то скользкое и еле уловимое касалось ее разума. Почему-то запоздалая мысль того, что она исчезает, затронула ее сознание, прежде чем потонуть в холоде отчуждения. Мир менялся в плохую сторону. Она менялась вместе с ним.
- Ты должен был завтра умереть, но сейчас стоишь передо мной живой. Без кандалов. Тебе предложили спасти команду, тебе дали шанс выбраться отсюда живым. Мне плевать, куда ты пойдешь, когда выберешься отсюда. У меня иные цели, - скрестив руки на груди, проговорила Сакура.
Голос был равнодушным. Незнакомым. Этот голос ей не принадлежал.
Саске по-прежнему не верил ей. В черных глазах еще горело это неверие, эта ненависть ярким пламенем.
- Власти Фудо допустили террор и пытаются свалить это на тебя. Я не из тех, кто может закрыть на это глаза и простить. Ты тоже жертва Черного Дня, - Сакура развела руками в стороны.
Маска орла скрыла ее эмоции. Она не дрогнула перед ним.
- И ты не заслуживаешь такой смерти, - отворачиваясь, добавила она и пошла по другому коридору, зная, что Саске пойдет за ней.
Тихие шаги позади, подтвердили это, и вскоре они сорвались на бег. Больше задерживаться на одном месте никто не собирался. Темнота коридоров вновь приняла ее в свои объятия, а вместе с ней и Учиху.
Тоннель уходил ниже и ниже, к западному крылу тюрьмы Фудо. Коридор заметно расширялся, что подсказывало двум шиноби, что вскоре они попадут в главный зал. Иногда на пути попадались факелы, еще одна подсказка, которая говорила им о том, что они столкнутся с охранниками. Надо было приготовиться.
Сакура набегу достала иглы. Акупунктура – одна из составляющих того, что должны были знать медики. Когда-то Хаку спас Дзабузу, благодаря своим знаниям, сейчас Харуно могла сделать тоже самое. Наруто и Саске учили новые дзюцу, она, не имея таких возможностей и талантов, как у них, стала развивать то, что могло пригодиться, как в сфере ее деятельности, так и в бою. И это решение оказалось правильным. Использовать сейчас свою силу – раскрыть себя, ведь только она и Цунаде славились этим умением. Оставались только кунаи, сенбоны и скальпель чакры – в самом крайнем случае, если придется вступить в ближний бой.
Харуно бросила взгляд на Учиху. Она не сомневалась и в том, что тот не будет стоять в стороне. С чакрой или без, но скорость и сила оставались при нем. Жаль, конечно, что она не знала, куда унесли его вещи, но другого пути не было. Придется отбирать оружие у тюремщиков.
Вскоре и повстречались их первые жертвы.
Двое мужчин, как только увидели их, сначала опешили, но затем пришли в себя. Пока они не подняли панику, Сакура рванулась вперед и метнула шесть сенбонов в одного из них. Точки, задетые при этом, одна из игл попал прямо между бровей тюремщику. В этот момент Харуно ударила второго в грудь и, схватив за шею, толкнула на Саске. Учиха ударил его кулаком в лицо, мужчина не успел ничего понять, как Сакура, стоявшая позади, свернула ему шею.
- Быстро и тихо, - проговорила Харуно. – Впереди будет больше проблем.
- Как много? – поинтересовался Учиха.
Они возобновили движение.
- Главный зал – самая охраняемая зона. Двадцать пять самураев. В западном крыле будет не так много охраны, но противостоять вы не сможете, - холодно ответила Сакура и замедлила бег. – Я могу вывести из твоей крови блокиратор, но это не самый приятный процесс. Учитывая то, что тут нет воды, вещество будет выходить через пот. Болезненная процедура.
- Выводи, - прошипел Учиха, хватая ее за руку.
Харуно посмотрела на его ладонь, держащую ее за запястье, а потом на лицо брюнета. Она не задавала уточняющего вопроса. Саске не переубедить.
- У нас нет времени. Терпи, придется делать быстро, - только ответила ему Харуно, кладя вторую руку ему на грудь и концентрируясь.
В один миг Учиха почувствовал зверскую боль, сдавливающую все внутренности. Давление, ощущение того, что вокруг тебя ничего нет, что тело – твоя клетка. Пот стал проявляться на коже, холодный и неприятный. Голову зажали тиски, задача которых была словно расплющить ее. Саске скрепя зубы терпел боль, замедлив дыхание, стараясь не делать лишних движений. Пот, который проявлялся на коже, в свете факелов приобрел странный еле заметный зеленый оттенок, практически неразличимый. В горле неприятно сдавило, но брюнет старался не подавать вида. Шиноби должны иметь высокий болевой порок, шиноби должны все терпеть.
Все произошло действительно быстро. Всего пара минут. Сакура слишком спешила, если бы времени было больше, то Учиха не почувствовал бы эту жесточайшую пытку, не почувствовал бы словно он умер несколько раз за эти пару минут. За это короткое время, которое могло показаться вечностью из-за ужасных ощущений.
- Я не могу вывести все. Исчезла только большая часть, но в крови осталось слишком мало блокиратора. Он тебе не помешает, - твердо проговорила Сакура, вырывая свою руку из его хватки и отворачиваясь от нукенина.
Она присела рядом с телом одного из тюремщиков и взяла катану из его рук. Харуно задумчиво оглядела ее, а потом встала и передала Учихе.
- Так от тебя будет хоть какая-то польза, - спокойно ответила Сакура, но Саске показалось, что там мелькали пренебрежительные нотки. – Тебе нужно время, чтобы оправиться?
Этим вопросом она еще больше вывела его из себя.
- Идем, - прошипел Учиха, вновь переходя на бег.
Харуно ничего не сказала, просто побежала за ним. Скоро тоннель расширился, и показалось множество камер и около семи охранников, которые, заметив их, тут же бросились в нападение. Сакура подоспела на помощь тогда, когда первый тюремщик с ревом кинулся на Учиху. Скорость того Саске не впечатлила, брюнет просто отступил на пару шагов и, когда мужчина пролетал мимо него, перерезал ему горло. В это же время Сакура подлетела к ближайшему тюремщику и, вкладывая силу, ударила его в солнечное сплетение. Он попятился назад, и Харуно воспользовалась этим. Быстро вытащив кунай, она всадила его в шею и, откинув от себя мужчину, схватила бежавшего на нее тюремщика за руку, толкая его прямо на Саске. Учиха всадил катану туда, где еще минуту назад билось человеческое сердце.
Три смерти. Больше. Шесть смертей было на совести Сакуры и горько осознавать, что это был не предел. Где-то глубоко в душе что-то неприятно кололо, но это было под столькими масками и иллюзиями несуществующего человека, что это ощущение терялось среди прочих. Харуно не замечала очевидного за всеми этими схватками и конфликтами с собой. Не замечала, что она теряла себя.
Вскоре еще четыре человека умрут из-за нее. Нет. Больше.
Лезвие катаны вышло из тела тюремщика, который тут же упал на пол.
Остальные люди бежали навстречу собственной гибели.
Два мужчины действовали синхронно, нападая на Сакуру одновременно и стараясь вывести ее из игры. Вот только женщина успела вытащить два сенбона и метнуть их. Иглы точно попали тюремщикам между бровей. Смертельная точка. Еще два трупа присоединились к телам на полу.
Оставался только самурай и какой-то юнец позади него, который сторонился боя. Его товарищ перерезал горло парню, как только понял, что тот не собирается выполнять свой долг. В следующее мгновенье самураю пришлось отражать атаки сразу двух шиноби. Имея больший опыт за спиной, он смог дать им достойное сопротивление. Сакура и Саске никак не могли добраться до незащищенной зоны, которую можно было поразить.
Все пошло не так, как они ожидали.
Позади появилась подмога в виде еще двух самураев, и Харуно почувствовала тупую боль в области шеи. Несколько игл попали в нее, вводя в кровь вещество...
Женщина содрогнулась от догадки. Блокиратор чакры! Черт!
Три самурая. Черт!
Саске, заметив то, что его спаситель замешкался и воин переключился на него, смог нанести сокрушающий удар и снести голову тюремщику. С двумя другими пришлось бы разбираться слишком долго, и они не могли терять времени. С трудом Учиха активировал шаринган и применил чидори. Еще два тела упали на пол. Кровь обагрила собою холодный пол.
Сакура попробовала активировать чакру. Ничего. Лишь ее слабые импульсы. Благо, что Саске хотя бы смог увернуться от игл, но...
Задача усложнилась. Проблемы меняли обороты. Надо было скорее выбираться отсюда.
Их бой привлек ненужное внимание. Заключенные стали подходить к решетке, с каким-то ненормальным безумием и толикой садизма смотреть на них. У многих блуждали странные ухмылки на губах, другие кулаками били по решетке и вскоре раздавались одобрительные возгласы. Где-то раздался свист.
- Так и надо псам закона! – крикнул молодой голос где-то в отдалении.
Харуно огляделась. Среди этих лиц не было знакомых. Карин, Суйгецу, Дзюго. Нет. Только мужские, потные, грязные, с кровью и шрамами. Настоящие убийцы, настоящие преступники. Такие как они заслуживали сидеть здесь.
- Эй, выпусти нас, засиделись уже, - снова раздался крик, но Сакура лишь покачала головой, глядя на Учиху.
- Я не отпущу никого из них. Ты – один из немногих, кто был заточен сюда не за свои грехи, - довольно-таки глубоким голосом произнесла женщина, вытаскивая маленькие иглы из своей шеи и бросая их на пол.
Саске лишь бросил пренебрежительный взгляд на заключенных. И это еще считали хуже них...
Харуно пошла вперед по коридору, постоянно переводя взгляд с одной камеры на другую, пока не заметила их. Команда Саске равнодушно наблюдала за тем, как беснуются заключенные, вот только завидев Учиху, Суйгецу тут же подскочил со своего места и так же вцепился в решетку. Дзюго улыбнулся и тоже встал с холодного пола, даже Карин, сквозь боль, оставленную от того удара Сусаноо, приподняла уголки губ и проследовала за товарищами.
- Приятно знать, что мы здесь остаемся не на долгое время, - ухмыльнулся Ходзуки, а потом перевел взгляд на Сакуру, которая доставала отмычки. – А это кто?
- Тот, кто спасает ваши жизни, - равнодушно ответила ему женщина и подняла голову, но вместо лица Суйгецу увидел лишь маску орла. – Учитывая, в каком положении ты находишься, я сомневаюсь, что знать мое имя тебе так принципиально.
Дверь открылась, и они покинули камеру. Дзюго тут же подхватил Карин, помогая ей идти. После боя с Итачи никто не оказывал ей медицинскую помощь, и никто не дал ей возможность самой хоть как-то залечить свои раны. Если бы иглы с блокиратором не попали в Харуно, то та смогла бы ей помочь, но сейчас приходилось скрепя сердце наблюдать за тем, как напарница Саске, хромая, покидает это временное пристанище, опираясь на плечо напарника.
Струйка засохшей крови прочертила себе путь из уголка губ. Стекло очков треснуло. Роба в некоторых местах была порвана, в особенности на плечах и на животе. Сакура сжала кулаки, ведь не нужно было гением, чтобы догадаться, что могут делать с женщинами в тюрьме. Вот только мысль, посетившая ее голову, тут же согрела сознание. Суйгецу и Дзюго не позволили бы обидеть красноволосую женщину.
- Ты продержишься? – чуть смягчившись, спросила Харуно Карин.
Та подняла изможденный взгляд на нее.
- Да.
Сакура посмотрела на Саске, который не отводил взора от своей команды. Какое-то странное тепло появилось в его глазах. Командир не бросил бы их на произвол судьбы. Что-то больно кольнуло в груди.
- Мне вкололи блокиратор, - тихо проговорила его бывшая напарница, и Учиха тут же обратил на нее внимание. – Сделай все, чтобы вывести свою команду, и если я стану обузой, то брось меня. Выход ты сможешь найти.
Больше медик ничего не сказала. Дождавшись, когда Карин переберется на спину к Дзюго, а Суйгецу найдет себе оружие на первое время, она продолжила путь. Все они последовали за ней. Позади раздавались недовольные крики заключенных, когда они скрылись во тьме тоннеля. Они пробежали камеру Саске, вскоре должен был показаться главный зал.
Сейчас этого места Сакура боялась больше всего. Еще больше она боялась умереть здесь. Навязчивая мысль, что они давно взорвали подъемник, не давала покоя. Опасность, адреналин, вулкан и настоящее извержение эмоций! Слишком напряженно, слишком стрессовая ситуация. Психология страдала, став подобно карточному домику, слишком хрупкой. Слишком. Время, в которое они жили, взрывало предел и показывало другую отметку накаленных чувств. Отметку, перейдя которую, можно было сгореть.
Вскоре показался свет. Показался главный зал. Самая главная проблема.
Двадцать пять самураев стояли стеной, закрывая собою выход. Словно статуи, небольшая армия, которую нельзя было преодолеть. Каждый мужчина держал ладонь на рукояти своего меча, готовясь в любой момент пролить кровь своих врагов. И снова странное чувство ужаса и отчуждения, но благоговением здесь и не пахло.
Впереди всех этих воинов стоял мужчина. Длинные волосы каштанового цвета и ярко-серые глаза, которые показались ей до боли знакомыми. Бледная кожа и одежда, из-за которой он и выделялся среди прочих.
Много слов было не надо. Харуно поняла, что перед ней стоял баронет Цахибару Вэй собственной персоной. Ярко-серые глаза были особенной чертой представителям его клана. Он смерил надменным взглядом пленников, взгляд его отдаленно напоминал взор Цэй Вэй.
Несколько кунаев полетели в ее сторону, и Сакура сразу же вытащила оружие, готовясь их отбить, но откуда-то из темноты зала проявилось еще несколько кунаев, которые сбили траекторию, по которой они шли.
- Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что вы привели сюда друзей, - практически зашипел аристократ, глядя во тьму зала и ожидая появления незваных гостей.
Сакура недоумевала. Каких друзей? Она же проникла в тюрьму одна, такого не могло случиться, она же никого не замешивала в это дело. Вот только мысли прервались, как только на свет вышло два человека.
Харуно почувствовала странный холодок. Что здесь делали Цэй Вэй и Итачи? Саске так же буквально впился взглядом в эти фигуры.
- Прошу прощение за то, что мы не появились к началу веселья, - довольно-таки легкомысленно проговорила женщина и улыбнулась Цахибару. – Приятно видеть здесь знакомые лица.
- Касуми? Что ты здесь делаешь? – вся злость и презрение пропали из голоса мужчины. Удивление отразилось в ярких глазах, как только он увидел ее.
- Нет, я не Касуми, наша любимая сестрица занимается кое-чем более интересным, нежели пребыванием в этой дыре, - довольно ответила ему Вэй, скрещивая руки на груди. – Пока мы не вступили в схватку, и это место не стало вашей могилой, я думаю, тебе интересно будет знать, что Учиха Саске не виноват в терроре, который был совершен пять дней назад. Я скажу тебе даже больше, чем нужно, и я, и Касуми помогали тому, кто его совершил.
- Цэй, что ты говоришь?
- Пятая Мировая Война – всего лишь фикция, первый шаг, проекта «Святилище проклятых», разработанным мной и Касуми. Да, название немного пафосное, но, по крайне мере, оправдывает себя. Вот только, похоже, наша маленькая сестренка постаралась сделать все, чтобы меня выкинули из общего дела, точнее сказать, чтобы от меня избавились, - Цэй Вэй тяжело вздохнула и покачала головой. – Я же знала, что от этой твари надо избавиться раньше, но проигнорировала это чувство. Ничего, я доберусь и убью ее. Так же, как и тебя.
Цахибару ошарашено стоял, не в силах чего-либо сказать. Он любил своих сестер и знать, что они помогали взорвать столицу и ненавидят друг друга, было просто ужасно. Что-то с неприятным скрипом ломалось внутри, что-то разрывалось.
Цэй Вэй, не обращая на него внимания, посмотрела на Саске и Сакуру и усмехнулась. Все шло так, как она планировала.
- Я рада, что ты воспользовалась моим подарком. Еще больше рада тому, что сделала правильный выбор. Я знаю, как вам сейчас нелегко, - довольно-таки учтиво проговорила баронесса и перевела свой взгляд на Учиху. – Ты сделал правильный выбор, отрекаясь от мести и принимая чужую помощь. К тому же ты спас свою команду. Я привыкла сдерживать данные обещания.
Итачи, стоявший позади Цэй Вэй, с какой-то надеждой посмотрел на брата. Наконец-то что-то пошло в иную степь, что теперь не будет коротких прощаний, лютой ненависти, битвы между родными людьми. Баронесса не врала. Она действительно сняла все печати, которые держали раньше над ним контроль. Она дала ему новое тело, новую жизнь, взамен не требуя слишком многого. Хоть она и была противна ему, как человек, но в чем-то ее все-таки можно было понять.
Баронесса имела слабости. Это он понял ночью, когда слышал тихие всхлипы, когда со стороны наблюдал, как отчаянье и печаль проявляются на ее лице. Цэй Вэй держала в руках фотографии своей семьи, какого-то шиноби и маленького ребенка. Поддерживая второй рукой голову, она неотрывно на них смотрела, в то время как слезы прочерчивали себе пути на ее лице.
Она подняла тогда на него заплаканный взгляд и горько усмехнулась, откладывая фотографии в сторону.
- Ты никогда меня не поймешь. Ты убил родителей, потому что тебе приказали, потому что ты мог спасти брата. Моя же семья ненавидит меня, мои родители ненавидели меня, - Цэй Вэй улыбнулась чему-то своему. – Я всегда мечтала стать чем-то значимым, но все сводится к тому, что значимость и власть стоят рядом друг с другом. Я не хотела убивать столько людей. Желание ослепило меня.
Цэй Вэй протянула ему две фотографии, на одной из них был улыбающийся мужчина, на второй – новорожденный ребенок. Итачи посмотрел на этих людей, а потом перевел взгляд на баронессу. Она с теплом смотрела на фотокарточки, словно это было ее самое главное сокровище.
- Это все, что осталось от моего сердца. Когда я помогала Тоби, я надеялась создать иной мир, где моя история не повторится. Мы готовы были заплатить такую цену за то, чтобы будущие поколения не знали больше войн, - тихо сказала баронесса.
- Из-за вас умирают дети. Вы уничтожаете будущее, а не строите его, - спокойно произнес Итачи, кладя фотографии на стол.
В его глазах все равно читалась неприязнь.
- Ты тоже убивал детей, - осуждающе ответила Вэй. – Ради мира Конохи, ты вырезал семью. Мы же делали это ради мира во всем мире. Чаша боли должна была наполниться рано или поздно. Виноваты мы или нет, но если бы феодалы и аристократы не хотели больше власти, то и наш план бы не сбылся. То, что творится сейчас, это просто истинная натура политики без масок. Наблюдай и запоминай, к каким последствиям приводят наши желания и наше несогласие.
Она тяжело вздохнула, когда увидела еще больше ненависти в его глазах. Итачи был не из тех, кто понял бы такие методы, если без них можно было обойтись.
- Ты знал Пейна и его способы устранения такой проблемы. Люди не будут жить в мире, пока желают больше того, что имеют. Но если они будут бояться взяться за оружие, если будут бояться войны, а не стремиться ее развязать, тогда будет мир, - Цэй Вэй судорожно вздохнула. – Я всегда мечтала жить в таком мире. Я мечтала возродить своего любимого, свою дочку, своих родителей и попросить у них прощения. Но я уже не та Цэй Вэй, поэтому бессмысленно желать обрести семью. Я рада, что ты не понимаешь моих взглядов, значит, ты не успел стать чудовищем. Монстром жить нелегко. Быстро устаешь от жизни.
Она снова посмотрела на фотографии.
- Когда я исправлю большую часть того, что натворила, я умру. Просто чувствую это. Мой конец близок, - прошептала баронесса, прикрывая глаза. – И я этому рада.
Итачи покачал головой, отгоняя наваждение. Пора было заканчивать с этим кошмаром.
Цэй Вэй смотрела на Сакуру. Долго и задумчиво, чувствуя что-то неприятное. Баронесса менялась так же в свое время. Остается только надеяться, что давление происходящего не заставит Харуно стать монстром. В мире и так полно инвалидов с покалеченной душой. Не стоит преумножать их количество.
Но потом блондинка повернулась к Итачи и вполне спокойно сказала:
- Я выполнила часть нашей сделки. Дело за тобой.
Учиха не стал церемониться, хоть и чувствовал недоуменный взгляд брата на себе. Черное пламя стало пожирать всех самураев, которые тут же зашлись в криках, разрывая тем самым звенящую тишину. Они умирали, долго, мучительно, хватаясь за свои маски, чувствуя, как боль выжигает жизнь.
Только Цахибару стоял в стороне, не в силах понять, что происходит. Он смотрел на своих людей, а потом все-таки схватился за катану, готовясь к нападению, но тут же к нему подскочила Вэй. Она смотрела ему прямо в глаза, и зрачок ее неестественно расширился.
- Спать, - прошептала женщина.
И тут же баронет почувствовал слабость во всем теле, падая на пол. Цэй Вэй с каким-то презрением оглядела кузена, убеждаясь, что его тело цело и не пострадало.
Как только Итачи закончил, она обернулась к удивленной команде Саске. Сакура находилась поодаль от них, сжимая в руке кунай и приняв боевую стойку. Женщина по-прежнему не доверяла Вэй, хоть та и дала ей карты. То, что эта женщина вкалывала ей тогда, то, что говорила тогда, ярким пламенем горело в сознании. Такое забыть было просто невозможно.
- Теперь мы можем уходить...

Тьма поглотила ее. Ее и всех остальных.
Харуно смотрела на бывшую лабораторию Тоби, не чувствуя уже ни ненависти, ни страха. Вообще ничего. Это пустота, эта дыра в душе, давала ощущать лишь холод. Сегодня умерло много людей по ее вине. Нет. По вине властей. Если бы они не обвинили Саске, она бы не пошла спасать его. Ничего бы тогда не случилось. Оставалось лишь поверить этому. Поверить, чтобы не чувствовать себя предателем, лишним звеном.
Она смотрела за тем, как Дзюго помогает сесть Карин на кровать, как Суйгецу, довольный тем, что баронесса выкрала их вещи у охраны, с блаженством касается своего меча. Саске постоянно переглядывался с братом, словно не веря своим глазам, словно Итачи исчезнет, если он отведет от него взгляд. Цэй Вэй же оперлась руками о стол и тяжело вздохнула. Цахибару лежал на кровати аристократки. Их вылазка оказалась опасной, но она того стоила.
- Ты можешь уходить, - сказала баронесса, но уточнять было не надо, кому она это сказала.
Все внимание тут же обратилось к Сакуре.
- Уйду, но у меня есть вопросы, - равнодушно ответила Харуно, сжимая кулаки.
Цэй Вэй усмехнулась и покачала головой. Она знала, что этим кончится.
- Задавай. Только один.
- Проект «Святилище проклятых». Расскажи о нем.
Плевать было на себя, на здоровье, на то, что они могли с ней сделать, пока Сакура находилась в плену. Ее слова о том, что Пятая Мировая Война всего лишь ход в чьей-то игре, не давали покоя. Неужели за этим крылось что-то более глобальное, нежели они могли себе представить?
- Я не удивлена тем, что ты спрашиваешь меня об этом, - спокойно произнесла Вэй, скрещивая руки на груди и смотря на темную фигуру женщины. – Но я не могу тебе рассказать о нем.
- Из-за тебя гибнет, и гибнут тысячи людей. Поступись своей гордостью и помоги спасти их, - прошипела Сакура, делая шаг вперед.
Ей еле хватило сил не подойти и не убить баронессу.
- Есть причины, - тихо проговорила блондинка. – Я не буду тебе их называть. Скажу лишь, что то, что я сказала – правда. Пятая Мировая Война – всего лишь шаг на пути к осуществлению этого проекта. Ты думаешь, что ад происходит сейчас, когда гибнут тысячи людей, когда уходят на войну твои товарищи, но поверь, после войны будет намного хуже. Не ищи убежища, вы нигде не сможете спастись от уготованной вам участи. Мир пострадает больше, чем сейчас, и изменить вам уже ничего не будет под силу.
- Не тебе судить, - зло сказала Харуно, делая еще шаг. – Говори.
- Он не остановится на достигнутом. Просто прими это, - ответила ей Вэй.
Она произнесла это так, словно положение было действительно безнадежным. Но что могло быть хуже Пятой Мировой? У Сакуры это не укладывалось в голове. Неужели могло случиться что-то, что будет хуже проливающейся крови, слез на глазах, не упокоенных тел? Неужели могло быть что-то хуже отчаяния? Хуже страха?
Харуно не знала. Баронесса не собиралась этого говорить.
Тишина зазвенела тысячей колокольчиков. Колокольчиков, чьими обладателями были люди в черных плащах с красными облаками.
Еще ничего не кончено.
Все только начинается.
И от этого становится нелегче.