Naruto: NOIR. Часть II. Акацуки. Пролог

Мы хотим видеть дальше, чем окна дома напротив,
Мы хотим жить, мы живучи, как кошки.
И вот мы пришли заявить о своих правах: "Да!"
Слышишь шелест плащей - это мы...
Дальше действовать будем мы!
Мы родились в тесных квартирах новых районов,
Мы потеряли невинность в боях за любовь.
Нам уже стали тесны одежды,
Сшитые вами для нас одежды,
И вот мы пришли сказать вам о том, что дальше...
Дальше действовать будем мы!
(Цой, группа Кино, песня "Дальше действовать будем мы", песня об Акацуки)



Автомобиль Lexus GS был сбит грузовой фурой Renault. Из-за того, что у грузовика лопнуло колесо, многотонную машину вынесло на встречную полосу, где и произошло столкновение с седаном бизнес-класса. Только после аварии дальнобойщик остановился. Водитель и пассажир Лексуса скончались на месте.

Две недели назад хоронили Энди и Лорен Митчелл, прикрыв тела в гробах саваном, поскольку смотреть на искалеченные тела было совершенно невыносимо. На глазах детей, оставшихся сиротами, тела родителей спустили в двойную могилу на центральном кладбище у речки Чикаго Ривер. В тот день, точно по закону стереотипов нещадно лил дождь. Коллеги Энди и подруги Лорен стояли в траурных одеждах под зонтами. Дети слабо понимали происходящее, но догадывались, что увидеть маму и папу снова им не придётся. С каждым броском земли на домовины в чёрной яме они чувствовали приближающийся страх за свои жизни в одиночестве. Последовавшие за похоронами дни оказались крайне тяжелыми для детей. Решался вопрос о месте проживания, и их собирались перевести из начальной школы Чикаго в интернат для сирот из состоятельных семей.
Волокита с переводом заняла две недели, и одиннадцатилетних брата и сестру оформили как учеников интерната. Перед тем, как снова вернуться к школьным занятиям, ребятам дали ещё неделю на отдых. Третьего июля, в канун Дня независимости США, они посетили могилу родителей ещё раз.
Ранним утром на берегу Чикаго Ривер под тусклым солнечным светом Марджан и Гленн навещали место похорон родителей. В этом огромном кладбищенском парке, усеянном крестами и надгробиями, утром было ещё более тоскливо, чем под дождём. Стояла пустая, ничего не значившая тишина, но издалека можно было услышать шум автомобилей и журчанье речки, пересекающей город Чикаго. Гленн, одетый в привычные школьные брюки и белую рубашку, заправленную вовнутрь, смотрел вдаль, где за несколькими небоскрёбами оканчивалась цивилизация. Позади дома тянулись к небесам, за спиной жил город, и миллионам людей не было известно о трагедии семьи Митчелл. Все просто спешили по делам.
«Боже, как я хочу на природу, в коттедж, чтобы ещё раз вспомнить, как мы играли с родителями в бейсбол в саду бэк-ярда».
Он отлично помнил те дни: грело солнце, Марджан отбивала бейсбольной битой мячик, брошенный папой, и смеялась, а Гленн в одних шортах лежал на матрасе посередине бассейна, потягивая молочный коктейль. Идиллия. А теперь их охватило смятение.
С того момента, как родители погибли, он заметил, что сестра изменилась. Раньше Марджан была резвящейся, буйной девочкой, но это событие подавило её. Весь детский задор пропал, она стала тихой, даже более, чем сам Гленн, который по своей натуре был удивительно спокойным мальчиком. Он никогда не хулиганил, не стрелял из рогатки по собакам, не исписывал стены школы граффити. А теперь, когда сестра замкнулась в себе, он почувствовал, что должен взять инициативу на себя, стать её опорой в самостоятельной жизни.
Марджан, или как её ласково называли родители – Мари, сидела под могильным крестом со своим чёрненьким котёнком по прозвищу Сырок. Чиз всё время утыкался мордочкой в лёгкое жемчужно-серое* платье-сарафан хозяйки и теребил лапкой свисающие локоны цвета слоновой кости. Гленн любовался длинными волосами сестры и вспоминал, как ссорился с ней, она ругалась и даже дралась с ним, а он только и делал, что лениво отбивался. А теперь эти дни потерялись где-то в прошлом, а Мари уже не была той весёлой девочкой. Неловко поджав ноги, она перестала рассказывать котёнку о том, что мама и папа уже на небе.
- Ну что, уходим? – Гленн в задумчивости посмотрел на смятую ромашку в траве.
Мари, не говоря ни слова, встала, подхватив Чиза на руки. Гленн ещё раз прошептал молитву за родителей и пошёл прочь, вниз с холма к виднеющемуся вдалеке похоронному бюро, где их ждал душеприказчик семьи.


Алан Маршалл был юристом и банковским служащим, занимавшимся контролем денежного наследства Митчеллов, которое должно было перейти детям по достижению ими совершеннолетия. Пока дети навещали могилу, он разговаривал с сотрудником похоронного бюро насчёт траурных венков. Пока они разговаривали, в бюро зашёл мужчина среднего возраста. Хорошо одетый, аккуратно выбритый, но непричёсанный тип в солидном костюме, фиолетовом узорчатом галстуке и с чемоданчиком в руке отвлёк секретаря.
- Простите, не могли бы Вы выйти? Мне нужно поговорить с мистером наедине.
Сотрудник кивнул и вышел в подсобное помещение, а Алану ничего не оставалось, кроме как спросить:
- Я Вас знаю?
- Нет, не знаете, и не стоит. Зато я знаю Вас, мистер Маршалл. Видите ли, я приехал поговорить с Вами по поводу детей.
- Внимательно слушаю, - непонимающе попросил Алан, облокачиваясь на стойку ресепшена.
Мужчина показал удостоверение ФБР:
- Меня зовут Джерри Престон, я из федеральной службы. Мы знаем, что Вы собирались отправить детей к дальним родственникам из другого штата, но те даже не оповещены. То есть мы перехватили оповещение. У правительства другие планы на сирот.
- Боже, на каком основании? – возмутился Алан.
- Не переживайте, - заверил его Джерри. – Сейчас эти дети поедут с нами. Нам нужна только ваша подпись на этой бумаге, чтобы всё было официально.
Престон достал из-за пазухи лист, сложенный пополам, который оказался договором. Алан пробежался по бланку глазами и рассердился:
- Да как Вы смеете! Разве можно такое? Написано: «для экспериментов научного характера». Чёрт возьми, что вы собрались сделать с ними? Они всего лишь дети!
Федерал посадил Алана на диван за журнальным столиком в зоне ожидания.
- Прекратите нервничать. Это как с экспериментальными лекарствами. Дети съездят в институт и проглотят по таблетке. Вот и всё. Новое противоаллергенное средство. Это международный проект, и он организован частным образом, поэтому детям придётся слетать на другой континент. Если всё пройдёт успешно, мы Вам позвоним и привезём сирот через три дня. В этом чемоданчике сумма денег, это плата за молчание. Не только на юридическом уровне, но и на бытовом. Вы никому ничего не говорите.
- Почему Вы даете деньги? Я всё больше убеждаюсь, что это незаконная авантюра! – побагровел Алан, но Джерри тихо сказал:
- Иногда правительство, которое не представительное, а тайный круг действительно правящих людей что-то приказывают, мы исполняем, даже если это незаконно. И Вы подпишете эту бумажку. Поверьте, в наших интересах, чтобы всё прошло успешно. В лучшем случае сироты вернутся с интересными впечатлениями и ещё более обеспеченными. Подпишите бумагу Научно-Исследовательского Института.
Алан вздрогнул от настойчивого взгляда Джерри. Нащупав ручку в кармане, душеприказчик достал её и быстро расписался в трёх полях, лишь бы поскорее убрать договор с глаз долой. Ему показалось, что он совершил преступление против поверенных ему детей, отчего в груди зажгло от стыда.
- Ну, вот и прекрасно, - федерал поставил чемоданчик у ног юриста и направился к выходу, остановившись у самой двери, когда в бюро вернулись Марджан и Гленн.
- Дядя Алан, мы навестили родителей. Как вы думаете, с ними всё будет хорошо? – тревожно спросил Гленн, подойдя к расстроенному душеприказчику.
- Да, с ними всё будет в порядке, - в который раз после похорон повторил он. – Видите этого мужчину? Его зовут Джерри, совсем как хитрого мышонка из мультиков...
- Я не смотрю мультики, - проворчал Гленн.
- Ну и что. Идите к нему, он отвезёт вас в другую страну, путешествовать. Там всего-то надо сходить в одну поликлинику.
- Какую поликлинику? - нахмурился мальчик. – В какой стране и зачем?
Джерри злобно смерил Алана неодобрительным взглядом и присел на корточки перед Гленном:
- Послушай, знаешь, что самые лучшие лечебницы в Швейцарии? Ваши родители хотели отвезти тебя и Марджан к одному знакомому – он бывший однокурсник вашего папы. Это тоже написано в завещании и мы вам поможем. Друг изобрёл такую таблетку, чтобы никогда-никогда не болеть.
Гленн недоверчиво посмотрел на широкую улыбку незнакомого мужчины.
- Таких таблеток не бывает.
- Какой умный мальчик, - рассмеялся Престон, потрепав Митчелла по голове. – Мне бы такого сына. Вообще-то родители хотели, чтобы вы познакомились с доктором Янсенном.
- Какая странная фамилия**, - проговорил мальчик. – Он русский? Очень похоже на автора «Мумий-тролль».
- Только не говори мне, что ты прочитал мои мысли - мы летим в Москву! Только доктор Янсенн не русский, а швед. Завтра утром увидишь Красную площадь!
- Круто!
Гленн обернулся на стиснувшего зубы Алана.
- А Вы с нами?
- Нет, мне надо здесь остаться.
Джерри Престон ещё раз внимательно посмотрел на юриста и, взяв Марджан за ручку, повёл детей к автомобилю, припаркованному за стеклянными дверьми похоронного бюро. До Алана донёсся голос мальчика:
- А Вы кто?
И ответ:
- Я из ФБР, что-то вроде полицейского или тайного агента. Я буду охранять вас.
- А Чиз может полететь с нами?
- Да, конечно может!
- Здорово...
Но последнего Алан не услышал, как только двери-створки сомкнулись.



Россия, Москва, где-то в области станции метро Полянка.

Сотрудник московского отдела ФСБ по борьбе преступностью и террористической деятельностью Станислав Котовский ужинал в пивном ресторане известного российского Пивоваренного товарищества 1839-ого года. Командирские часы на левой руке показывали точно без трёх минут восемь вечера. Стас задумчиво съел пяток пельмешков сразу, запив несколькими глотками пива. Тридцатисемилетний фээсбэшник слегка торопился: дома его ждали жена и сын. Сыну Тимофею было десять, и он очень скучал без папы, когда тот уезжал в командировки. Оперативные задания проходили часто, а в командировках приходилось задерживаться на несколько месяцев.
В последнее время у Стаса возникли беспокойства по поводу верности его жены. Лиля нечасто видела мужа дома, и за одиннадцать лет совместной жизни Стас ни разу не задумывался об измене. Наверно потому, что сам был верным и не предполагал, что из-за занятости на работе с ним случится именно это. Отбросив мысли о теоретической измене, которой совершенно не хотел, он продолжил есть, пока не пропищал сигнал пейджера.
Коротенькое сообщение пришло от шефа – новое дело, причём вне рабочего графика с девяти до шести вечера. Обычная практика – оперативные задания. В таком случае приходилось не являться домой и на ночь. Ночные операции, как правило, представляли собой задержание преступников или изъятие незаконных вещей. Стас не доел, оплатил счёт и ушёл.
Чёрную «Волгу» девяносто третьего года Стас использовал только для службы, тогда как Лиля ездила на «Ладе» того же года, чтобы возить Тимофея в школу и на работу. Садясь в чёрную машину с тонированными стёклами, Стас вновь отвлёкся на мысли о жене. Одиннадцать лет вместе. Она – секретарь при какой-то фирме, а он сотрудник ФСБ, часто отсутствующий дома. Всё предрасположено к измене, если жене чего-то не хватает. Ответ прост – совместного времени. Жизнь протекает от отпуска до отпуска, у Тимки от каникул до каникул – скука.
Стас вырулил на «Волге» с улицы Серафимовича, идущей по мосту через Москву-реку, на Моховую у станции метро Боровицкая. До главного здания на Лубянке надо было проехать по Театральному проезду за Охотным рядом. Вечернее солнце тускнело, но всё ещё било предзакатным светом в окна машин, и Стас отогнул кармашек у зеркала заднего вида, чтобы заслониться от солнца и вынул фотографию за уголок. На фото улыбались Лиля и Тимофей, сидевшие перед тортом со свечкой в виде цифры десять - у сына юбилей. Котовский отложил снимок и уставился на дорогу, проезжая мимо Охотного ряда. Работа не рутина, а вполне себе долг, который хочется исполнять. Поначалу Стас хотел заехать домой, но срочный вызов был не первым, и он уже знал, что возвращаться не имеет смысла. Жена уже привыкла к его безмолвным исчезновениям.
Чёрная «Волга» остановилась между серым и кремово-бежевым зданием. К Стасу в машину сел его коллега – Олег Щербаков.
- Здорово, Стас. Хороший вечерок, правда?
- Хороший, - согласился Котовский. – Куда едем?
Олег деловито расселся на кресле и захлопнул дверь.
- Значит так. Задание от Виктора Николаевича, он получил его сразу от шефа. Представляешь, нам позвонили в контору, аноним из Чикаго. Говорит, чтобы самолёты Чикаго-Москва сегодня вечером проверили на законность перевоза, типа возможна живая контрабанда или наркотики. Что-то в этом роде. Если же найдут людей или детей нерусского происхождения, потребовать документы, подтверждающие пересечение границы.
- М, понятно. Какой аэропорт? Как у нас со временем?
- Домодедово. Другие опера поехали в Шереметьево. Там несколько пассажирских самолётов и один частник. У нас только один частник, вот и разберёмся с ним. Говорят, с пассажирскими всё в порядке. Наш только в шесть утра прилетит.
- Значит, из Чикаго он вылетел в девять утра? Это где-то двадцать один час полёта. Мы всю ночь будем сидеть в терминале?
Олег махнул рукой:
- Это неважно, лучше скажи мне, как там Тимошка?
Котовский был рад, что тему для разговора сменили, поскольку он уже больше не хотел думать о работе. Долг долгом, но всё в какой-то мере надоело. Пресытился, что-ли.
- Тимка доволен школой, он уже закончил четыре класса и готов остаться в ней. А я вот хочу нормальный отпуск нам всем устроить. Если мне дадут его, как думаешь, куда лучше всего съездить?
- В Крым, - как-то вяло сказал Олег. – Правда я там траванулся однажды. Купил там какой-то морепродукт с рук на пляже, во прикол, да?
- Да уж, смешного тут мало.
Автомобиль пересёк Нагатинскую улицу и помчался к Каширскому шоссе.
- М-м, Нагат… кха… Нагатинская, - поперхнувшись, сказал Олег, точно пробуя название улицы на вкус. – У нас тут одно дело было, помнишь? Брали наркоторговца, там ещё Мокрухин споткнулся на лестнице. Да, бывают светлые моменты...
Под смех друга Стас включил магнитолу на среднюю громкость.
- Я не хочу пока об этом говорить.
- Что, работа заела? – понимающе спросил Щербаков и, увидев кивок, достал сигарету и закурил, стряхивая пепел в открытое окно.
- Вроде того. Работаешь, работаешь, а на личном фронте всё никак из-за времени.
- А, вы не спите. Моя такая же. Насчёт рогов не знаю, и это напрягает. Понимаю. Тебе точно нужен отпуск.
- Я про то же. Терпение имеет свойство заканчиваться, и я боюсь, как бы у Лильки оно не закончилось раньше. Такая вот штука – мы с тобой говорим о семьях, а в семье о работе не говорим. Вообще. Ну, федеральная служба не предмет для семейного разговора, это очевидно. Вот я и не знаю, чем бы занять Лилю.
- Роди ей второго ребёнка, - ухмыльнулся Олег. – Лучше будет.
- Отличный совет. Взял на заметку, и я не иронизирую.
Олег выбросил бычок на асфальт Каширского шоссе, заглянул в бардачок и достал прямоугольный дисплей с антенной и три кругляша, напоминающих пуговицы.
- А это что?
- Да так, прибор слежения. Кладёшь жучок подозреваемому в карман или лепишь к чемоданчику, а по экрану смотришь, насколько далеко цель.
- Да-да, любопытная штучка. Подобное в массовом доступе вряд ли когда будет. Почему после задания у тебя её не забрали? Вся техника же на учёте.
- Забыли, значит, - вздохнул Стас и, забрав технику, положил в карман. – У нас в России всё через жопу делается. Даже коммунизм – и того не стало.
- Слышал песню ДДТ, ту, где была такая строчка: «Говно – не страна!»
- Нет.
- Так вот, очень грустная песня. Она о том, что говно в стране заставляет людей удалбываться говном, чтобы получать кайф в этой беспросветной жизни. Я этих нариков даже в чём-то понимаю.
- Нариков? Ха, смотри это шефу в лицо не скажи.
- Натуральный анекдот!
- Кстати, у меня в машине прослушка с прошлого раза не выключена, а ты сказал это.
- Да пошёл ты, шутник, - засмеялся Олег. - Ладно, жми до аэропорта.
Стас свернул на первую полосу шоссе и разогнал автомобиль.



В четверти полуночи ночи напарники прогуливались по зданию аэропорта. Их направили в аэропорт сразу, несмотря на то, что предполагаемый самолёт должен прибыть рано утром. Поначалу Стас уныло обходил дьюти-фри, прикидывая, какое вино он купит жене, чтобы отметить начало отпуска. Только вот отпуск надо сначала заслужить. Убив пару часов на разглядывание витрин и поиск Олега, который нашёлся на паспортном контроле, заигрывающий с сотрудницей аэропорта, Котовский обошёл терминал ещё раз и позвонил с автомата начальству, с просьбой об отпуске через три дня. К счастью Стаса, «мольбы» были услышаны, и он получил разрешение от зама. Потом он с Олегом выбрал место в зале ожидания и спали по очереди, по часу. Пока спал один, другой читал книжку с анекдотами, приобретённую в местном ларьке с прессой.

Наконец, частный самолёт прибыл в половине шестого, и сотрудники ФСБ с таможенным работником прошли через первую взлётную полосу к небольшому самолёту «Сокол-900».

Слабо светящее солнце только начинало греть воздух, и оттого на посадочной трассе было холодно. Невысокий грязно-белый трап подъехал к проходному люку в носовой части аэроплана, и Стас на пару с Олегом поднялись в салон.
Это был небольшой самолёт на четырнадцать человек и трёх членов экипажа. Фээсбэшников встретил бортпроводник и мужчина средних лет в солидном костюме с фиолетовым галстуком.
- ФСБ города Москвы, - сказали напарники и показали удостоверения. Стас сразу обратился к бортпроводнику:
- Скажите, есть ли среди членов экипажа дети и перевозите ли вы грузы?
- Нет, конечно, нет, - торопливо ответил тот. – Хотите, проверьте. Груз есть – только морепродукты.
Котовский думал покинуть самолёт, но решил осмотреть всё до конца. В кабине сидели два пилота, в салоне ещё два человека, оба в деловых костюмах средней дороговизны. Мужчины пили спиртное за столиком у самого иллюминатора над крылом. Напротив столика стоял мини бар, а сверху висел крупноватый телевизор «Samsung». Олег тем временем задавал остальные вопросы бортпроводнику и заказчику рейса.
- Вы прибыли в Москву – это ваш пункт назначения?
- Нет, мы здесь ждём одного человека и летим дальше.
- Куда?
- В глубинку, - с усмешкой сказал арендатор самолёта. – Меня зовут Евгений, или просто Женя, очень приятно.
Стас не стал оборачиваться для рукопожатия, а прошёл к хвосту салона, миновав столик с пассажирами, говорившими на английском.
- Скажите точнее, в какой город или страну вы летите?
- В Иркутск, там замечательное озеро Байкал.
Котовский не мог понять, насмехается тот человек или нет. Вдруг один из пассажиров на чистом русском окликнул его:
- Простите, позвольте поинтересоваться, какой вы национальности?
- Наполовину русский, наполовину белорус, - неохотно ответил Стас и заглянул в хвост самолёта, где располагались туалеты, душевая и несколько грузовых отсеков. В туалетах – ничего. А вот в грузовом отсеке стояли коробки и ящики.
Олег между тем ещё поспрашивал частника и, удовлетворившись, позвал Стаса.
- Эй, ты там что-нибудь нашёл?
- Да, какие-то ящики. Евгений, будьте добры предъявить содержимое ящиков.
Тот самый пассажир, спросивший о национальности, подошёл вплотную к Стасу.
- Будьте любезны, назовите свой рост и вес. А ящики мы вам сейчас покажем.
- Не нужен вам мой вес! – возмутился Стас. – Это лишнее. Покажите ящики.
В самолёт поднялся ещё один человек – тот, которого и ждали пассажиры.
- А, здорово, Жень, - произнёс тот, завидев арендатора. Гость был старше всех присутствующих на вид. Седоволосый, но вполне пышущий здоровьем человек, одетый в такой же деловой костюм, как и другие.
- Это кто? – спросил он, завидев Олега и Стаса.
Евгений как-то странно дёрнулся и сказал:
- ФСБ, - а затем он прошептал, но Стас спокойно прочитал по губам. – Видать друг Митчеллов подсуетился в Чикаго.
Тем временем пассажир извлёк ближайший ящик и открыл его. Внутри находился морозильник с морепродуктами.
- Все остальные такие же, я просто не смогу снять вон тот ящик с другого, поэтому показать не получится.
- А если вы все вместе снимите? – нажал Стас. – Это легко, я вам помогу.
Старик оценивающе посмотрел на Стаса.
- Этот годится, странно изрёк он. – И второй.
Евгений резко достал из кармана шприц и вонзил в шею Олега, стоявшего к ним спиной.
- Что за!.. – Котовский выхватил пистолет, но помощник, закрывший ящик с морепродуктами, перехватил руку и вонзил свой шприц в шею Стасу. Перед тем, как потерять сознание, он услышал, как из верхнего ящика доносится приглушённое мяуканье и детский голос:
- Shut up, Cheese!
«Живая контрабанда, торговля людьми», - подумалось Стасу, и он отключился.
Старик хмыкнул.
- Жаль, по-обычному им не объяснить. Я не уполномочен брать ещё людей, но придётся, уж больно хорошие образцы. Вон тот - украинец?
Евгений коротко ответил:
- Белорус наполовину.
- Сойдёт. Объясни таможеннику, что мы вылетаем, а эти парни с нами. Покажи удостоверение ФБР Чикаго.
- У меня есть и ФСБ вариант.
- Как знаешь, Евгений. Отдай вот это письмо таможеннику. Его наверняка будут допрашивать при поиске этих двоих, тогда он и покажет лицензию из конверта. Она много что меняет.
- Поиск прекратят? – уточнил арендатор.
- Именно так.
Евгений взял конверт из рук гостя и спустился по трапу к таможеннику. Через пятнадцать минут самолёт взмыл в бледно-молочное небо, какое бывает за несколько часов до июльского дождя.



Стас очнулся в кирпичной камере. Он сидел за решёткой, целый, одетый, на кровати-раскладушке, но без оружия. Решётка была новой, будто приваренной совсем недавно, а значит, это помещение не всегда являлось тюрьмой. А тюрьма ли это вообще? Котовский прошёл к железным прутьям, совершенно бодрый, точно он выспался за все предыдущие бессонные дни. В коридоре горел свет от люминесцентных ламп, развешанных по паре штук в прямоугольных плафонах каждые три метра на потолке. Дверь неподалёку и скамейка со стоящим рядом фикусом в горшке выдавали во всём больницу или на худой конец школу. На двери висела табличка с номером, как в школьный или врачебный кабинет.
Тишина. Разбитые стены советского характера, старый линолеум на полу, замызганные плинтусы. Стас заволновался, когда вспомнил, что с ним пропал и Олег. События, произошедшие на самолёте, казались далёкими, будто произошли две недели назад. Однако командирские часы, оставленные злоумышленниками на руке, показывали десять вечера четвёртого июля. Только в шесть утра они покинули Москву в бессознательном состоянии, а сейчас, под вечер того же дня, они находились неизвестно где.
В коридоре послышался мерный звук шагов. Вскоре напротив камеры стоял лысоватый и невысокий врач в белом халате и в очках.
- Где я? – со злобой спросил Стас, вцепившись в прутья решётки.
- Спокойно, молодой человек. Вы находитесь в закрытом НИИ в Забайкалье. Это таёжный Научно-Исследовательский Институт, вернее комплекс. Мы занимаемся научными экспериментами.
- Вы ставите опыты на людях? Это незаконно, вы нас похитили!
- Поубавьте гнев. Да, мы вас забрали не совсем законно. С другой стороны, вас не будут искать, мы уже оповестили начальство, это в порядке вещей.
- А дети? В ящиках везли, по крайней мере, одного ребёнка! – возмущению с безысходностью Стаса не было предела.
- Видите ли, эти дети – сироты. Их родители погибли буквально на днях. Они были богаты, они обеспечены на всю жизнь. Им нечего терять, кроме своих жизней во благо человечества. Здесь собрались несколько учёных со всего мира. За нами будущее. Тот проект, который мы готовим к воплощению, будет поставлен на массовое производство не менее, чем через двести лет. Просто сейчас нам доступна эта технология, и мы её тестируем.
- Во благо? Вы сказали нечего терять, кроме жизней. Значит, эксперимент опасен, а вы используете не добровольцев, а насильно похищенных? Это бред!
- Позвольте не согласиться, - мягко произнёс лысоватый старик. – Прежде, чем мы будем ставить эксперимент, мы посвятим вас в происходящее, а вы сами решите, участвовать или нет.
- Н-ну? – с недоверием протянул Стас, ожидая ответа.
- Как Вы знаете, представителей власти показывают по телевизору. Однако они не являются правящими людьми. Они – всего лишь лицо, представители тех, кто правит по-настоящему. Власть – это не Черномырдин и даже не Ельцин. Есть люди, более значимые, чем они. Они и спускают сверху приказы, указы и прочее. Недавний указ о введении «особого режима управления», подписанный Ельциным – не более, чем приказ сверху о том, чтобы чуть подорвать доверие к нему и использовать этот ход для его укрепления, как чёрный пиар, предназначенный для введения новой Конституции.
Большинство встреч важных людей по телевизору нарисованы с помощью компьютерных технологий, какие будут доступны простым обывателям только в двухтысячных годах, и то, не в полной мере. Это и есть ширма настоящей власти. Технологии на самом деле уже развиты, просто используются на частном уровне. Сейчас мы разрабатываем технологию мгновенного перемещения из одной точки в другую. Это называется порталом. Проект международный, поэтому в эксперименте должно участвовать как можно больше разных по социальному статусу людей: младенцы, дети, взрослые, старики, здоровые, больные, русские, американцы, ирландцы, англичане и многие другие. Это безопасно, при правильной настройке. Нам уже удалось телепортировть кошек, собак и мышей. Теперь очередь людей. Я же говорю – за нами будущее. Мы – это я, потом доктор Янссен, Пауло и другие. Вы согласны принять участие в эксперименте? Всего-то надо зайти в жидкую плазму с одной точки, а потом выйти из другой. После эксперимента вам частично сотрут память. Да-да, такая технология уже изобретена. Лекарство такое, но оно появится для простых людей, опять же, через полвека.
Стас обдумывал полученную информацию. Всё складывалось так, что он в любом случае забудет про эти эксперименты. Проще отказаться, и тебя освободят. Так и надо поступить.
- Я отказываюсь. Трите память и отправляйте в Москву, - сказал он.
- Ну ладно, сейчас устроим. А вот ваш друг Олег согласился. Ему хотелось увидеть портал своими глазами, и я его прекрасно понимаю. Это ни с чем не сравнимое зрелище.
- Олег? Я согласен на эксперимент, если вы отведёте меня к нему. Без конвоя, без наручников, неприкосновенно. Тогда я соглашусь.
Старик протёр очки подолом халата и кивнул. Повернув пару раз ключом в замке, он выпустил Стаса из камеры.
- Следуйте за мной. Имейте в виду, здесь есть вооружённая охрана, любое действие агрессивного характера будет усмиряться силой.
Фээсбэшник повиновался, поверив, что здесь предоставляют выбор. Они спустились на этаж ниже, где в первой аудитории от лестницы на старых стульях и партах сидели люди разного возраста, пола и национальности. Их было немного, и Стас сразу нашёл взглядом Олега, присевшего на подоконник перед трухлявой рамой. За окном высились деревья, зелёные и сизые ели да сосны, освещаемые прожекторами на ограждении. Они действительно находились в тайге. Здание огородили забором с колючей проволокой, точно тюрьму.
Олег махнул Стасу:
- Здорово! Тебе уже рассказали про порталы?
- Да, конечно, иначе бы я сюда не пришёл. Я хотел отказаться, но узнал, что ты тут.
- В конце концов, почему бы не поучаствовать в том, что будет только через сто лет? К тому же испытания на животных положительные.
- Могли соврать.
- Не будь пессимистом, - Олег открыл окно и достал сигарету, но один из надсмотрщиков с автоматом Калашникова попросил не курить, так как это может повлиять на ход испытаний. Щербаков, как запасливый человек, спрятал её обратно в упаковку, хотя Стас назвал бы его не запасливым, а зависимым.
В аудиторию зашли несколько ученых в халатах. Один из них, который открыл Котовскому камеру, начал говорить на английском, упрощая речь. Под потолком включился проектор, старик опустил полотно для проекции над грифельной доской, чтобы все увидели презентацию. Слайды показывали нечто, похожее на документальный диафильм. Под фотографиями техники, какого-то зала, шприцов и непонятной жидкости цвета хромированного железа, будто его расплавили до состояния воды, колышущейся при легчайшем дуновении воздуха, шли субтитры на разных языках, комментируя одно и то же содержание для разных людей. На русском повторили примерно то, о чём говорил Стасу тот старик, вещавший с кафедры и победоносно жестикулирующий.
- А где дети? – резко спросил Стас на всю аудиторию. - В самолёте везли детей.
- Они спят, - ответил учёный. – В самолёте их никто не усыплял, и они здорово устали. Эксперимент начнётся в десять утра, а сейчас вы все тоже идёте отдыхать, потому что испытания потребуют определённой физической нагрузки.
В конце презентации эти слова отобразились на разных языках, и конвоиры проводили всех до камер и кабинетов, где можно было лечь на раскладушку и уснуть.
Стас Котовский перенёс свою раскладушку в аудиторию, где ночевал Олег. Проверив карманы, Стас нашёл пейджер и устройство слежения, которое он забрал из бардачка в машине. Дальнейший разговор с Олегом прошёл быстро, потому что тот не хотел говорить, несмотря на показную бодрость. Стасу так и не удалось заснуть, и он занимался настройкой жучков для дистанционной слежки.



Утром пятого июля в девять часов утра всех испытуемых построили в шеренгу в коридоре и раздали каждому пакет с бельём из стопроцентного хлопка, в каком обычно проходят процедуры в барокамере. Белые трусы-боксеры и такие же белые футболки для всех, даже для женщин, которых тут было столько же, сколько и мужчин. Вместо обуви все получили хлопковые носки и прорезиненные шлёпанцы, которые нужно было снять перед проходом в зал испытаний. Первыми по плану тестировались взрослые, и, если с ними всё проходило успешно, потом испытывались дети.
Перед началом всех провели к процедурным кабинетам, где каждого взвесили, измерили рост и записали личные данные в таблицу испытуемых. Следующей процедурой для всех оказался приём стимулятора внутривенно, предназначенный для обеззараживания частиц протоплазмы в организме. Из этой плазмы и состоял портал. В кабинете Стас во второй раз после презентации услышал, что побочными эффектами препарата являются сыпь или неконтролируемая агрессия, потому что лекарство ещё не стабилизировано.
- Идите, переоденьтесь и снова вставайте в шеренгу, мы поведём вас в зал испытаний, - объявил тот самый седой мужчина из самолёта.
Стас выбросил ватку после инъекции и ушёл в свою камеру, чтобы переодеться. Как только он распечатал пакет с бельём, в руке началось жжение.
«Побочный эффект? Почему я?»
Сыпи на коже не было. Зато появилось неконтролируемое желание убить или как минимум покалечить кого-нибудь. Всё сознание переполнило злостью. В голове пронеслись воспоминания о боевых операциях спецназа ФСБ, приправленные жестокими фантазиями, навеянные криминальными сериалами по телевизору. Стас инстинктивно ощупал карманы и пояс. Кобуры с пистолетом не было, зато прибор для слежки и пейджер остались на месте. Швырнув пакет с одеждой в сторону, Стас побежал по коридору, в надежде найти конвоира и обезоружить его. По пути попался один охранник без автомата, но вооружённый самозарядным малогабаритным пистолетом модификации Байкал-441. Он вынул пистолет из кобуры в тот самый момент, когда Стас с разбегу ударил его в лицо кулаком. Охранник не успел выстрелить, потому что Котовский выкрутил ему руку по методу силовиков и отобрал ПСМ. Коротким ударом рукояти Стас оглушил охранника, и он не успел даже позвать на помощь.

Вся злость в душе была направлена на того самого типа, который руководил отлётом в Москве. Седой мужчина и заранее негативный настрой к нему стали для Стаса поводом для кровавой разборки, а причиной послужил побочный эффект препарата. Проходивший по коридору учёный из Китая столкнулся с фээсбэшником и получил пулю в ногу. Дико застонав, он рухнул на пол, провожая взглядом обезумевшего мужчину. Стас ранил всех, кто попадался ему на пути, и, когда на выстрелы прибежали несколько боевиков в бронежилетах и с автоматами, он спрятался в одной из аудиторий.
- Маркелов, возьми его на мушку, - раздался чей-то голос.
В аудиторию вбежал охранник с оружием наперевес, уставив дуло на Стаса.
- Бросай пистолет. Мы тебя усыпим и заменим формулу препарата. Давай, клади пугач по-хорошему.
Стас повернул ПСМ рукояткой к охраннику и протянул его. Тот взялся за неё, и тут же фээсбэшник отвёл дуло автомата и резким ударом лба в голову оглушил военного. Теперь он вооружился автоматом Калашникова. Охранник на полу оказался крепким, поэтому он не отключился, а попытался вонзить армейский нож в ногу Стасу, но тот прострелил ему руку.
- Вперёд! – гаркнули за стеной.
Стас посмотрел вниз – под окном проходил железный помост для аварийных ситуаций. Несмотря на то, что помост находился пятью метрами ниже, Стас спрыгнул, повесив автомат за спину. Железный звон сопроводил его приземление и бег до ближайшей двери. Из окна послышались командные приказы, откуда он только что сбежал. Дверь пришлось выбить ногой, и Котовский проник в эвакуационное помещение второго этажа. Коридор раздваивался, и Стас выбрал более длинную сторону, полагая, что организатор похищения будет там. Коридор пустовал, в кабинетах никого не было, освещение отключили. Единственным источником света было лишь солнце, зависшее над бескрайней тайгой. Лучи являли глазу многолетнюю пыль, царившую в здании Научно-исследовательского Комплекса.
Пробежав ещё немного, Стас нашёл широкую дверь, на которой висела бумажка с надписью, прилепленная скотчем. На ней было написано: «Не входить без посещения процедурных кабинетов».
Стас беспрепятственно вошёл внутрь. В небольшой комнате, уставленной приборами и компьютерными машинами размером со шкаф, работали несколько человек в халатах. Все смотрели в панорамное окно куда-то вниз. Скорее всего, отсюда настраивали порталы, установленные в машинном зале комплекса. Услышав скрежет двери, троица обернулась.
- Эй, подождите, Вам запрещено здесь нахо... а-а!
Учёный не успел договорить, как Стас метким выстрелом в живот заставил его скрючиться на полу.
- Как зовут самого главного? – с яростью спросил фээсбэшник.
- Николас... – прохрипел раненый, а другой учёный схватил огнетушитель и почти бросил, но Стас убил его. Инстинктивно выстрелил в голову. Мужчина рухнул на пульт управления, и его тело, соскользнув на пол, сдвинуло все тумблеры и рычажки на панели.
- Чёрт, Вы сбили все настройки! – заорал благим матом третий в комнате, но Стас молча прострелил ему ногу и спустился в зал по служебной лестнице, находившейся за дверью.
Внизу на лавках сидели люди в белых одеждах, готовые начать испытания. Пара ученых и ремонтников настраивали аппаратуру. И тут Котовский увидел порталы. Это были две круглые рамы из железа, находящиеся на расстоянии друг от друга. Внутри рамы буквально текло серебристое вещество, как ртуть. Плазма походила на крашеную воду, колыхавшуюся, но не проливающуюся за пределы окольцованного периметра рамы. В нескольких местах окружности крепились провода и шланги различной толщины. Видимо, через них внутрь периметра подавалась плазма из цистерн, стоявших у стены, откуда тянулись трубы и шланги. Перед порталами находились небольшие мостики, потому что вся аппаратура держалась на невысокой платформе из стальных перекладин.

Как только один учёный заметил Стаса с автоматом в руке, он закричал:
- Тревога! Зовите охрану, все люди, покиньте помещение! Надо разрядить плазму!
Стас хладнокровно выстрелил ему между лопаток, и испытуемые с воплями бросились к выходу из зала. Раздались крики и топот, началась давка, рабочие и другие учёные спешили покинуть помещение наравне со всеми, а Стас ждал подкрепления. Он мог потребовать у них встречи с Николасом и убить его. Жажда убийства застила ему глаза.
Вдруг в зал вбежал чёрный котёнок с красным бантом, а затем и два ребёнка в мятой одежде. Мальчик на английском просил кота остановиться, потому что уколы перед испытаниями – это не больно, и коту нечего бояться. Кот Чиз забился под платформу дальнего от Стаса портала, и дети, не обращая внимания на вооружённого фээсбэшника, буквально на карачках заглянули под мост, выискивая питомца.
«Их можно взять в заложники, чтобы потребовать встречи с руководителем незаконных экспериментов», - решил Стас, приближаясь к детям. В зал ворвались боевики с автоматами, как раз когда сотрудник ФСБ поднял англоговорящего мальчика за руку и приставил к виску пистолет.
- Вы дадите поговорить мне с Николасом? – спросил Котовский, зажав мальчику рот. Девочка, пришедшая с ним, достала котёнка, но, увидев брата в заложниках, только вскрикнула и со страхом села на пол.
- Don’t kill him, please! – взмолилась она.
Несколько охранников медленно перегруппировались. Один из них ответил:
- Боюсь, Николаса сейчас нет в Комплексе. Вам придётся сдать оружие, выспаться и подождать, мы дадим Вам время для разговора.
- Он нужен прямо сейчас, - отрезал Стас.
Оперативник слева от говорившего кивнул, и тот сказал:
- Думай головой!
Грянул выстрел, и Стас вовремя увернулся, сообразив, что последняя фраза служила сигналом «огонь», и он отпустил мальчика на долю секунды, дёрнувшись в сторону. Приставив пистолет к голове ребенка снова, Стас удивился, потому что все охранники в ужасе бросились прочь из зала.
- Что такое? – недоумевающее спросил Стас у себя. Обернувшись, он увидел, что один шланг, идущий от цистерны, оказался прострелен, и из него вытекала плазма. Не просто вытекала, а била фонтаном. Жидкость вела себя странно, не как вода. Обычно вода разливается по горизонтальной плоскости и падает, в соответствии с законом притяжения, а эта жидкость по свойствам напоминала воздух. Жидкий воздух. Известно, что воздух заполняет собой весь сосуд, в котором он находится. Так и плазма заполняла собой всё: она разливалась во все стороны, не только по горизонтали, но и по вертикали и диагонали, раздуваясь на месте, как строительная пена или воздушный шарик.
Охрана закрыла ворота, и три человека, не считая кота, оказались замурованы в комнате со стремительно топящим всё гелем из протоплазмы. Жидкость цвета плавленого хрома выплеснулась наружу из рамы порталов, заполоняя собой пространство.
Мальчик и девочка вскрикнули и отбежали к воротам в зал, надеясь открыть их. За минуту половину помещения затопило, и Стас с детьми и котом барахтались в плазме, поднимающей их наверх – к потолку. Стас отбросил автомат Калашникова, тяжеливший его лишним весом, и оружие утопло на дно. Через несколько минут весь зал погрузился в серебряную жидкость. Стас и дети с трудом открыли глаза и, зажав дыхание, плыли ко всем дверям на верхнем уровне помещения, чтобы попытаться их открыть. Они успели дёрнуть только две двери, которые оказались запертыми; в лёгких почти закончился воздух. Первой сдалась девочка: она широко раскрыла рот и задыхаясь, проглотила изрядное количество плазмы. Вдруг она моргнула, точно изображение на старом телевизоре, и исчезла. Мальчик тоже забился в судорогах, удерживая котёнка на груди, и тоже пропал в пустоту. Следом за ними, сжав в руке ПСМ, Стас хлебнул плазмы, и свет померк перед его глазами.



В глаза забрезжил свет солнца. Стас с трудом разлепил веки, и обнаружил, что совершенно сухой лежит на траве, а рядом с ним течёт крохотный ручеёк из подземных вод. Ручеёк напоминал ту самую плазму, в которой он утонул буквально мгновение назад. Стас прислушался к своим ощущениям, осмотрелся и сделал несколько важных выводов. Во-первых, он жив и находится в трезвом сознании. Во-вторых, действие препарата сошло на нет, и ему больше не хотелось убить неизвестного типа по имени Николас. В-третьих, он прибыл в этот странный луг посреди выжженной степи в одежде, с пистолетом и с техникой в кармане. Неподалёку от Стаса сидели дети и плакали. На руках у мальчика распластался котёнок, я явно мёртвый.
Стас подполз к ним, чувствуя усталость. Он вспомнил, что дети нерусские, и спросил на английском, которым свободно владел, как квалифицированный сотрудник органов безопасности:
- Простите меня за то, что угрожал пистолетом – это был результат побочного эффекта лекарства. Что с котом?
- Он умер, как наши родители, - всхлипнул мальчик, размазывая слёзы по лицу. – Ему должны были дать это лекарство, но он сбежал прямо от ветеринара и в тот зал, где мы... утонули.
- Его надо закопать, - пискнула девочка. – Родителей тоже закопали, глубоко-глубоко.
Стас обнял детей.
- Я что-нибудь придумаю. Мы достойно похороним котёнка. Как его звали?
- Сырок.
- Красивое имя. Вы ведь из Чикаго, да? Как вас зовут?
За девочку ответил мальчик, примерно ровесник Тимофея – сына Стаса:
- Её зовут Марджан, а меня – Гленн. Да, мы из Чикаго, наши родители погибли в автокатастрофе. Накануне Дня Независимости в США мы навестили их могилу. А потом нас забрал агент ФБР Джерри Престон, сказавший, что отвезёт нас познакомить с другом мамы и папы.
- Какая гнусная ложь, - пробормотал Стас, перебив мальчика. – Как вы одни уехали? Неужели на вас не было попечителя?
- Нас отпустил Алан Маршалл – наш душеприказчик. Он подтвердил то, что мы летим в гости. Не верю, что он так поступил с нами.
Стас поднялся с колен и снова огляделся. Зелёная лужайка и этот ручеёк оказались оазисом посреди скалистой пустоши в неизвестной стране. Это скорее было похоже на нечто среднее между Казахстаном и Восточной Азией, только с горами и множественными каменоломнями. Это определённо была не планета Земля. Пейджер не работал, а вот прибор дистанционного слежения определял расстояние до жучков, и в настройках поддерживалась функция звукового поиска по принципу «горячо-холодно», когда динамик пищал чаще, по мере приближения к цели. Дальность действия прибора – пятьдесят километров.
Жаркий воздух заставил Стаса скинуть с себя пиджак и галстук. Дети остались в том, в чём и были, только Гленн снял с ног носки и оставил их на траве. Котёнка похоронили вручную, вырыв ямку для трупика камнями. Около маленького холмика земли дети поставили камень, напоминающий надгробие, если напрячь фантазию. Но в их глазах это было что ни на есть самое настоящее надгробие, даже мемориал. Марджан нашла цветы и прислонила их к камню.
Полежав с час, взрослый и два ребёнка поднялись и, нарвав плодов с деревьев, покинули оазис. Они ушли в степь, ведущую в неизвестность. Чем дальше они уходили от райского луга, тем больше понимали, что из этого мира нет пути назад. Стас не знал, сможет ли он когда-нибудь ещё увидеть жену Лилю и сына. А ведь он совсем не давно отпросился в отпуск, был готов устроить жене совместную поездку в Крым, а сейчас он находился в неизвестном месте, возможно, настолько далёком, что думать о возвращении - бессмысленно. Препарат прекратил действие, и испей Стас с детьми из ручейка воды серебряного цвета, кто знает, не повторили бы они судьбу чёрного котёнка?
Отрезанные от родного мира, от родной планеты, они очутились там, где живут другие люди. Другие по наличию внутренней силы, называемой чакрой. А в целом они были такие же. Любящие, ненавидящие, радующиеся, страдающие, живые и мёртвые. Пройдёт совсем немного времени, прежде чем они узнают, что находятся в мире шиноби.

_________________________________________
*- игра значения слова. Платье Марджан жемчужно-серого цвета, а значение имени Марджан в переводе с арабского – жемчуг.
**- странная фамилия. Гленн ошибается, у автора «Мумий-тролль» фамилия не Янсенн, а Янсон. Полностью – Туве Янсон.