Плюс на минус. Часть15.

За окном вот уже полчаса грохотал гром. Никогда бы не подумала, что здесь пойдёт дождь. Да ещё и такой холодный. Словно предвещающий беду. Я становлюсь пессимисткой? Но мне безумно нравилась такая погода. Тяжёлые капли барабанили по окну и отстукивали такой приятный и успокаивающий ритм, что я…
- Миса?
Я медленно обернулась на голос, чтобы увидеть, как бледный, осунувшийся мужчина, задумчиво мнётся у двери.
Холодный ветер скользнул ледяными пальцами по моему затылку и я, спохватившись, закрыла окно, выбрасывая недокуренную сигарету, чтобы не выстуживать комнату ещё сильнее.
- Честно говоря, я впервые не знаю, что тебе сказать… - а вот взглянуть Итачи в глаза мне так и не удалось. В память врезался тот тихий и до умопомрачения бархатный голос, которым он перекинулся со мною парой фраз на крыше ворот Конохи. И те поцелуи, что мы дарили друг другу до самого рассвета. Признаться, я думала, что Итачи съедет из этого номера и то…
- Я думала, что больше тебя не увижу.
Молчание. Прерываемое лишь стуком капель в окно.
- Тебе нечего сказать мне?
Тяжелый, прерывистый вздох. Неуверенный шаг вперёд – и моя пепельница, сбитая притороченной к бедру сумочке, падает на пол с громким стуком. Всё, хватит.
Расправить плечи, как будто хочешь расправить крылья. Подбородок выше, и при этом не забывать смотреть в глаза этому мужчине, который должен понимать, что в данный момент моё внимание направлено лишь на него. Не стоит улыбаться слишком широко, но и губы сжимать тоже не следует.
- Итачи, я думаю, что нам следует забыть всё то, что произошло вчера. Это было спонтанно и неожиданно и это было неправильно. Мы с Саске… расстались и этого не изменить. Я люблю его. Я честно, сама не знаю, зачем ответила тебе на ласку тогда, это было ошибкой. И вот ещё что, я обсуждала вчера эту тему с Хокаге – я установлю для вашей деревни мощнейший щит, из энергии Камня и направлю его на вашего предка, используя вашу кровь. И уйду. Завтра же. Сражаться я не умею и техники использовать не могу. Создание защиты – это всё, чем я смогу вам помочь. К деревне будет не подступиться и ни одна техника не сможет пробить мою преграду – ваши шиноби смогут атаковать, а Мадара со своими – нет. Больше я ничем не смогу вам помочь. Я приняла решение – ухожу. Завтра. И мы никогда больше не увидимся.
Право слово, я думала, Итачи убьёт меня прямо здесь и сейчас…
Но ошиблась.
Он притянул меня к себе одним резким и слитным движением, чуть покачнувшись, я машинально уперлась ладонями в его грудь, обнял и зарылся лицом в мои спутанные, пахнущие шампунем и дымом сигарет, волосы.
Чёрт.
Я уткнулась в его плечо, обняла его, крепко, как могла, осознавая, что здесь и сейчас я в своём праве.
Найти и удержать, прийти и остаться…
Уходить – и забрать с собой всё самое дорогое, чему нет цены, для чего любая оплата будет казаться недостаточно высокой.
Половину своей души, живущей в другом теле…
Я чувствую подвох.

Губы обжёг крепкий, долгий поцелуй, и слёзы едва не хлынули по щекам, удерживаемые лишь силой воли, но уносящие с собой горечь последних дней. Стоит всего лишь закрыть глаза – и поверить, что мир вокруг тебя остановился и пропал, оставив лишь малую часть себя для нас двоих – эту заставленную десятками, сотнями вещей комнату.
Ветер за окном завывал всё сильнее, дождь колотил в тонкие пластины хрусталя, царапал их гладкую поверхность. Так зверь бессильно пытается выбраться из слишком надежной клетки, потому и бьётся в исступлении о стены своей тюрьмы.
- Я тебя не отпущу.
Жаркий, уверенный шёпот, которому только и место здесь – в спальне, когда существуют только двое и только ради друг друга. Слова, которые обещают всё, абсолютно всё – стоит только попросить. И обещание, которое никогда не будет забыто.
- Итачи…?
Руки шиноби ласково, уверенно скользят по моей спине, пальцы осторожно касаются моего тела, сквозь тонкую ткань рубашки.
- Ты принадлежишь мне. И никому больше.
Серьёзный взгляд чёрных глаз с мерцающими на дне радужки серебряными искорками. Этими искорками…., которые были в глазах лишь одного человека. Простые слова, несущие в себе гораздо больше, чем клятва верности. Я не могу ничего сказать в ответ – только смотрю в его глаза, не зная, какие здесь можно найти слова. Как вообще можно выразить словами то, что я почувствовала сейчас.
Смущение, страх, неловкость.
Обожание…?
Итачи осторожно оттёр мои щёки от слёз и взял меня за левую руку… ту, самую, что я уже второй день скрывала под перчаткой.
Я пыталась отстраниться, но он не дал. Не отпустил мою ладонь.
- Позволь мне увидеть.
Не могу. Стыдно. Некрасиво. Да и как можно?
- Пожалуйста.
Редко в его голосе слышны столь мягкие, просящие нотки. Я перестаю сопротивляться, не мешаю, даже когда он осторожно стягивает грубоватую, вытертую кожаную перчатку с моей руки.
Те шрамы, что остались мне в подарок после нашего похода в катакомбы Урукхай. Отвратительные, безобразные…
Те, что никогда не исчезнут, не заживут.
Итачи осторожно оглаживает мою руку кончиками пальцев, бережно, будто касается кожи младенца. Вопросительно смотрит на меня – не больно ли мне? Я только плечами пожимаю, почти потрясённо наблюдая, как мужчина подносит к губам ладонь, ка касается поцелуем шрамов, неотрывно глядя мне в глаза. И нет в этом взгляде ни отвращения, ни жалости, как мне поначалу почудилось…
- И это – тоже ты. Значит, это прекрасно.
Очередной поцелую, уже в губы. Какой-то по своему отчаянный и одновременно искренний, доверительный.
Мне кажется, что это всего лишь сон. И во сне мы стоим посреди тёмной, безликой комнаты гостиницы.
Он опустил голову, мягко целуя моё плечо.
Я улыбаюсь.
- Лжец.
- Как ты узнала?
- Только ты целуешь меня в плечо.
- Я накажу тебя за предательство.
- Да?
Даже не вопрос, а утверждение. Отстраняюсь, чтобы заглянуть в его лицо и киваю. И губы Саске расплываются в немного бесовской улыбке.
Я пропустила момент, когда мы оказались на полу на чёрт знает откуда оказавшемся там лоскутном одеяле, которое он, скорее всего, стащил с кровати.
Почему на пол, а не на кровать?
Саске целовал меня, шепча что-то неразборчивое, его волосы щекотали мне шею и лицо, тяжёлыми прядями скользили по плечам.
Моя старая хлопковая рубашка, с кое-как зашитыми прорехами на спине и рукавах, треснула на груди и разошлась по швам – впрочем, мы уже не нуждались в одежде, потому что любая преграда между нами сейчас воспринималась, как досадная помеха, которую необходимо было устранить как можно быстрее.
Последний рубеж, как водится, преодолеть труднее всего.
Что он делает?
Переворачивает меня на живот, и я упираюсь коленями и руками в пол.
Ненормальный. Извращенец.
Я коротко улыбнулась.
И задрожала, почувствовав его возле себя.
Любимые руки скользнули вдоль боков и расположились на бёдрах.
- Не бойся, - мягкий влажный поцелуй коснулся моей спины.
Я кивнула головой чуть-чуть прогнулась в спине.
Чёёёёёёррттт!
Зажмурилась что есть сил, от непривычной и очень неприятной боли.
Дьявол! Как будто меня разрывают на куски изнутри.
Несдержанный, сдавленный стон вырвался из пересохшего горла очень резко и громко.
Тёплая ладонь опустилась на спину. Он замер во мне и нагнулся, приподнимая моё лицо за подбородок.
- Терпи. Ми-са…
И я терпела. Ровно столько, чтобы забыть о боли и выгнуться дугой, прикусывая нижнюю губу и полностью отдаваясь ему.
Но после нескольких неглубоких и медленных движений, ему и самому стало неуютно, поэтому он медленно и осторожно вышел и притянул меня к себе, заставляя меня прижаться спиной к его груди. Я положила голову ему на плечо, прикрывая глаза, позволяя болезненным ощущениям отступить.
- Если ещё раз, - тихий шёпот раздался прямо возле уха, обжигая его горячим дыханиям и заставляя мурашек бегать по коже, - если я узнаю или услышу… или увижу ещё раз - мы повторим этот урок.
Как же я его люблю. Такую беспринципную, наглую, самоуверенную, пафосную сволочь, собственника и эгоиста.
Ладонями коснулся моих бёдер и впился в мои губы своими, глубоким и беспощадным поцелуем. Подталкиваю его назад и переворачиваясь, заставляю опуститься на пол полностью. Чёрные глаза задорно сверкнули, а на губах появилась довольная усмешка предвкушения. Обожаю, когда ты так нагло улыбаешься. Тебе идёт, кроха.
И в тот же момент, когда мои бёдра настойчиво и плавно дёрнулись вперёд, любимый прикрыл глаза и чуть-чуть откинул голову назад.
Я так соскучилась.
Не пожалела ни сил, ни фантазии и вся эта ночь была наполнена страстью, возбуждением, ласками и любовью.
Долгая, долгая ночь…

Проснувшись утром я, первым делом, с улыбчивой и довольной физиономией, попыталась нащупать источник моего положительного настроения. Протянула руку влево, где по идее должно находится тело самого прекрасного и удивительного мужчины на земле, но нащупала лишь прохладную ткань простыни. Это ещё что такое? Недовольно приоткрыла сонные глаза и огляделась – комната была пуста, как и ванная, из которой не доносилось ни звука.
Ну, то ж, наверно, у него есть веские причины на то, чтобы оставлять меня утром одну в постели.
Есть. Я заказывал нам завтрак.
От неожиданности я скатилась с кровати и тут же дверь нашего номера распахнулась явив собой Саске, с самой что ни на есть насмешливой лыбой.
- Не смешно, - пробурчала я, подавляя зевок и снова залезла на постель, - и вообще кто тебе разрешал снова залазить в мои мысли?
- Думаю, что самый прекрасный и удивительный мужчина на Земле имеет на это право.
Убью. Честное слово – убью.
- Миса, прекрати детский сад, - ехидно хохотнул эта зараза и уселся за круглый столик, ставя поднос и сразу хватая кружечку горячего ароматного чая.
- Ты невыносим, Учиха. При тебе даже думать спокойно нельзя. Я же не читаю твои мысли!
- А кто тебе мешает? Мне нечего скрывать, в отличие от тебя.
- А я ничего от тебя и не скрываю.
- Конечно. А не ты ли давеча собиралась по-тихому свалить из деревни, после того как целовалась с моим старшим братом? Миса, я предупреждаю тебя серьезно, чтобы такого больше не было. И я слышать больше не хочу твоего вранья по поводу того, что я не нужен тебе, и ты не любишь меня. Твои мысли, поступки и прошедшая ночь – доказывают совершенно обратное. Я знаю, что иногда бываю через чур резок, но ты бы тоже могла поспособствовать моему спокойствию. Я за тебя переживаю. Как-никак – ты моя невеста. А об отъезде и думать забудь – я никуда тебя не отпущу. Не хочешь жить в поместье – не надо. Хотя я до сих пор не могу взять в толк, что с тобою случилось. Ты и раньше бывала в местах, так сказать, массового поражения, но такая реакция впервые. Есть какие-нибудь соображения по этому поводу?
Честно говоря, я практически прослушала конец его речи.
И почувствовала себя неблагодарной свиньёй. Потому что он действительно беспокоился за меня. А я, как дура, разыгрываю из себя невинную овечку, постоянно срываюсь и совершаю глупые, необдуманные поступки. Что со мной происходит? Такого никогда раньше не было!
- Я…это…. Сейчас в ванну схожу, ладно? – смущенно и как-то убито пробормотала я, поднимаюсь с кровати и скрываясь в проёме ванной комнаты.
Саске лишь спокойно кивнул и продолжал до отвращения хладнокровно и аристократично попивать чаёк с такой невозмутимой физиономией, будто он только что не о чувствах говорил, а о погоде.
Кстати о ней. К моему огромному удовлетворению, за окном стояла сырость, туман и приятная прохлада. Мохнатые серые тучки, судя по всему, так и не решили, что им больше по душе – нахально поливать нас, как из ведра, или благоразумно подкапливать воду, чтобы позже, когда все расслабятся, обоссать народ по полной программе.
Под струями тёплой воды я быстро пришла в себя. Пока расчесывала мокрые волосы, успела обласкать Саске всеми мыслимыми и не мыслимыми «брыдкими словами». Его счастье, то на улице прохладно и я могу надеть свитер, иначе пришлось бы щеголять с распущенными волосами, чтобы скрыть яркие и многочисленные засосы на шее и плечах. Покусанные, саднившие губы, я смазала успокаивающим бальзамчиком, но оптимизма мне это не прибавило.

- Саске, ты меня всю обклеймил, - недовольно пробурчала я, выходя из ванной уже свежая, проснувшаяся и жутко голодная.
- М? – напарник недоумённо, почти наверняка прикидываясь, приподнял левую бровь – мол, не понимаю о чём ты.
- Не прикидывайся, - фыркнула я, отводя ворот кофты и демонстрируя плоды его великих трудов.
Послышавшееся в ответ удовлетворённое хмыканье стоило любимому оплеухи, а после я и вовсе решила совершить маленькую месть. Обошла его сзади и обняла руками, скрестив их у него на груди.
- Саске, - ехидно дунула ему в ушко, наблюдая как по телу тут же побежали мурашки.
- Что задумала? – улыбнулся проницательный Учиха.
Я медленно и ласково отвела его смоляные волосы назад и клещом вцепилась губами в его шею, изредка пуская в ход и зубы.
Мерзавец только коротко выдохнул и довольно зажмурился.
- Мстишь? Мне лично скрывать нечего.
- Зато Наруто посмеётся от души, - ухмыльнулась я, отпуская его и тут же устремляя горящие предвкушением глаза на завтрак – рисовые котлетки с мясом, пирожные с вишней и сладкий фруктовый чай.
- Итадакимас!
- Троглодитка…
- Фяф полуфиф!
- Угу.
Пожалуй, последовавший за этой сценой, оглушительный хохот напугал бы сейчас даже Итачи

- Ты так и не ответила на мой вопрос – есть какие-нибудь идеи по поводу твоей реакции на мой дом? Что ты чувствовала?
Покончив с завтраком, мы решили пройтись по деревне, так как в номере делать в принципе было нечего. Недолго думая, Саске повёл меня на тренировочную площадку – размяться после нескольких дней блаженного безделья.
- Трудно сказать. Страх, ужас, злость … может, что-то ещё, но в первую очередь – страх. Честное слово, мне в жизни не было так страшно и ещё, знаешь, словно картинки мелькали в голове. Я только совершенно не помню, что это было. Но чувство при этом, что это «что-то» - совершенно безумно.
- Хм. Но твоя излишняя раздражительность начала проявляться всё ярче ещё задолго до того, как мы прибыли в Коноху. Ты проводила медитации?
- Вроде нет, - я задумалась, вспоминая. А ведь действительно – мои заскоки и частые перепады настроения начались до нашего приходи в деревню, - но всплеск этого ужаса – исходивший от твоего дома – ненормален, Саске. Я не хочу, чтобы ты ходил туда.
- Глупости, - тут же отмахнулся любимый, - я жил в этом доме почти всю жизнь, и ничего такого не испытывал. Ты телепат и эмпат… наверное, все вы немного ненормальные, вот и …
- Ну, спасибо, - я возмущено перебила его, - обласкал.
- Я сказал правду. Чем ещё интерпретировать твоё поведение? Ты стала капризная и почти невыносимая.
Я уже открыла рот, чтобы вставить что-нибудь язвительное по поводу его уебанского характера, но почему-то не нашла слов, понимая, что в его придирках есть доля правды. Причем немалая. Что же происходит?
- Миса, ты слушаешь меня?
-А?
Саске нахмурился и немного скривил губы.
- Спустись на землю. Я спросил тебя – может, проведём медитативную тренировку?
- Можно, но после того, как я хорошенько тебя покалечу…
- Рискни здоровьем, - хмыкнул в ответ Саске, остановившись напротив меня и приняв самую простую боевую позицию – правая нога заведена назад вместе с правой рукой, колени чуть согнуты.
Я текуче повторила его движения, немного растягивая губы в улыбке.
Нам обоим сейчас требовалась разрядка, а что может быть лучше тренировки?
Правильно – только «семейный мордобой»!
И мы понеслись навстречу, сжимая ладони в кулаки и сосредотачиваясь на бое.

- Очень больно?
- Нет, блин, щекотно, - пробурчала я, оттирая кровь с подбородка и снова устремляя на него взгляд.
Не сильно-то он и потрёпан. Силён, зараза.
- Сама напросилась, - беспечно отозвался Саске, гладя меня по волосам.
Я лежала на земле, голова на его коленях, руки в стороны.
Что же меня так беспокоит?
- Что-то не так?
Ты, как всегда, проницателен.
- Вроде того. Не спрашивай, не могу объяснить. Просто чувствую какую-то тревогу, опасность, - выдохнула я и закрыла глаза.
Мы сидели в тени, под деревом, уставшие после полуторачасовой «разминки». Его волосы у виска были взъерошены и встопорщены – случайно отрезала пару локонов кунаем.
Говорить не хотелось, да и я очень устала. Приятно было вот так просто лежать на его ногах и не думать ни о чём. Лень? Да, скорее всего. Если Саске о чём-то и думал, то тоже ничего не говорил, а я не лезла к нему в голову.
Всё знать – иногда, очень скучно.
- Странно, что ребят до сих пор нет, - внезапно сказала я.
- М?
- Карин, Суйгетсу и Дзюго. Они ведь должны были ждать нас неподалёку от Конохи, помнишь? Я не чувствую их присутствия.
- С ними всё нормально, - безэмоционально отозвался напарник, - ты беспокоишься за них?
- Есть немного… Саске?
- Что?
- Не ходи домой, ладно?
- Ты опять за своё? Это глупо, Миса. Я уже говорил тебе, что…
- Я прошу тебя! – я рывком села и тут же повернулась, заглядывая ему в лицо, - Не ходи. Мне не нравится этот дом. Что-то в нём не так, это точно!
- У тебя паранойя, - он вздохнул так, словно я ему жутко надоела.
- Да если даже так, ты не можешь сделать этого для меня?! – вспылила я, хмуря брови, - Тебе что трудно?
- Я считаю это глупостью, Миса и только! Я жил в этом доме почти всю жизнь, а ты заявляешь, что что-то там не так. Что может быть не так, объясни? Приведи мне неопровержимые факты.
- Ты упёртый, как баран!
- А ты глупая, как…всё женщины глупые.
- А Итачи со мной согласен.
Ох, зря я это. Выражение его лица неуловимо изменилось.
- Может, хватит о нём? Ну, ка, иди сюда, - он грубо притянул меня к себе и схватил руками за волосы на затылке, - отвечай мне сейчас, только честно – что тебя связывает с моим братом? Ты к нему что-то чувствуешь?
- Прекрати, - выдохнула я, упираясь ладонями ему в грудь, - ты не так понял.
- А что понимать? Я, по-твоему, должен спокойно сносить как ты цел…
- Да, прекрати же ты, дурак! Я люблю его как друга!
- С друзьями так себя не ведут! – в тон мне, разъярённо прошипел Саске.
- Это была…нелепость. Случайность!
- Случайность?! То, что вы всю ночь сидели и целовались – это случайность?! Может и переспать с ним для тебя тоже будет случайностью?!
Я совсем расстроилась. Такое ощущение, что мы друг друга совсем не понимаем.
А он снова истолковал моё удручённое выражение лица и глаз по-своему.
- Я прав?
- Нет.
- Ты любишь меня?
Добил.
- Не знаю…
И через минуту я уже сидела одна под раскидистым клёном, обнимая себя руками за колени и уткнувшись в них лицом. Я просто сказала ему правду. Как мне понять себя? Как понять его?
Куда он ушёл?
- Не ходи в этот дом, Саске,…пожалуйста, не ходи. Я не хочу тебя потерять.
Тучи на небе собирались все гуще и гуще, словно собираясь вот-вот пролить нас деревню свои мокрые слёзы. Обдавая кожу холодом. Пробирающий ветер, взъерошил и без того растрёпанные волосы. И где-то в отдалении послышались раскаты грома, заглушая тихие всхлипы.
Всё не так. Всё не правильно.
И погода всё портилась и портилась, предвещая беду.

В гостиничный номер я вернулась мокрая до нитки. Досиделась. В комнате было так же пусто, как и в голове. А переживания захлёстывали с новой силой.
Да что со мной?!
И пойти не к кому. Итачи чёрт знает где. Саске – аналогично. Опять идти к Тсунаде уже как-то неприлично. Вот и сижу на подоконнике, стянув с замёрзшего тела мокрую одёжку и завернувшись в длинное махровое полотенце, выпуская изо рта сигаретный дым и прислонившись лбом к холодному стеклу, по которому неустанно барабанили холодные, тяжёлые капли, отстукивая ритм моего бунтующего сердца.
А ведь совсем недавно всё было так хорошо. До того, как мы пришли в эту проклятую деревню.
Проклятую деревню…
Проклятую…
Поместье!!!
Это оно! Оно рассадник! Рассадник чума, зла, страха, ненависти, боли!
Я сорвалась с места, выпуская из вмиг ослабевших пальцев окурок и в глазах неуловимо потемнело.
Что…
К горлу подкатила тошнота – наверное, не надо было так резко двигаться.
Я опрометью кинулась в ванную комнату и битых полчаса страдала над фарфоровым рыцарем, освобождая желудок не только от съеденного, но и, кажется, от внутренностей вообще.
Меня никогда в жизни так сильно не рвало. Кожа сменила три оттенка – с болезненно желтоватого до бледно-серого, а потом – белого, как мел. В зеркало смотреть было неприятно и даже страшно. Глаза впали ещё глубже, оставляя причудливые узоры синяков.
Что же такое?
«Отпустив» душеньку в унитаз, я доползла до постели и уткнулась лицом в подушку, подбирая под себя ноги и укрываясь с головой одеялом. Отчего-то было страшно. А ещё – до жути одиноко.
Ты опять ничего не понял, кроха. Или, наоборот, понял, и оттого рассердился ещё пуще прежнего. Ну, что, что Итачи? Мой друг, близкий, родной, дорогой человек. Не люблю. И тебя не люблю. Нет, вру. Люблю, только по-своему.
Тишину пустого номера прорезал приглушённый, хриплый стон, напоминающий предсмертный рык животного на последнем издыхании.
Вот – докатилась.
Мне так хотелось заснуть, или хотя бы прост отрубиться, впасть в долгожданное забытье. Мысль о том, чтобы выпить или поесть, вызывала болевые спазмы в животе и заставляло подкатывать к горлу очередной комок неизвестно чего. Потому что всё, что было известно – я уже спустила в унитаз.
Ты сейчас так нужен, кроха. И опять тебя нет рядом. А кто виноват? Только мы сами. Или, может, я?
Сначала раздался вибрирующий, громкий рокот, а затем и сверкнула в небесах огромная ветвистая молния. Дождь забарабанил ещё яростнее, ещё интенсивнее. Такое ощущение, что это я порчу погоду. Какие-то приглушённые запертым окном, крики доносились с улицы. Не панические, не страшные - просто звуки обычного ритма города, когда люди спасаются от проливного, холодного дождя, где придётся.
Первое время я прислушивалась к этим успокаивающим звукам. Считала барабанную дробь, отстукиваемую каплями дождя по стеклу. А потом, как-то незаметно уснула, крепко обняв руками подушку, которая до боли пахла им.

Я не проспала и трёх часов, как меня разбудил очередной, уж слишком громкий раскат грома.
Это, мать вашу деревня огня или Амегакуре?!
Злая, помятая, уставшая и опустошённая, я поднялась с кровати и отправилась в ванную.
Душ был почти горячим, но только мне это приносило огромное облегчение.
Я замерзала!
Замерзала в этом грёбаном, пустом номере, этой чёртовой гостинице, этой проклятой деревне!
Не знаю почему, но такое чувство, что вот-вот случиться какая-то фигня. Может, Саске, был прав и я и впрямь параноидальная истеричка? Как ещё объяснить такое состояние?
С хмурой, бледной и осунувшейся физиономией я вышла из душа, попеременно содрогаясь то всем телом, то душой. И начала вытаскивать из походного рюкзака запасную одежду.
Чёрные, широкие штаны, как и футболка несколько разгильдяйского вида, были помяты и выглядели, прямо скажем – не очень, но меня сейчас это мало волновало.
Куртка была ещё мокрая, поэтому я оставила эту бесполезную сейчас вещь в номере и накинула кофту Итачи, которую он почему-то оставил в номере, прежде чем бесследно куда-то пропасть. Хотя. Я предполагаю, что он зависает в компании специального подразделения ANBU, разрабатывая стратегию по выявлению местонахождения Мадары.
Этот человек, или кто он там есть, учитывая, что из него. По идее, уже должен песок сыпаться, раздражал меня всё больше и больше. Даже более того – я его уже ненавижу.
Я бежала по улицам нелюбимой мною деревни под леденящим душу, проливным дождём, снова вымокая до нитки. Не обращая внимания на редки прохожих, которые торопились расползтись по домам или просто под какое-нибудь укрытие и с осуждением и укором смотрели на меня, ненормальную, бегущую по лужам в то место, в которое я поклялась никогда больше не приходить. Которое я терпеть ненавижу, которого боюсь.
В проклятый особняк родового поместья клана Учиха.
Ненавижу. Боюсь.
И всё равно бегу. По пустым и грязным улочкам, прокручивая в голове, словно чёрно-белый, старый фильм ужасные события давно минувших дней.
Бегу мимо закрытых лавочек, с забитыми досками окнами. Вон там, на том месте, где я только что повернула за угол – были убиты двое пожилых людей.
А здесь на земле, на том, месте куда только что ступила моя нога когда-то лежал бездыханный труп совсем ещё юной девушки.
А там, куда я ещё не добежала, там, куда я всеми фибрами своей души не желаю появиться – где-то там внутри этого кошмарного, мрачного и угнетающего одним только своим видом, величественного дома погибла молодая супружеская пара.
Но потом картинки начали меняться.
Пока я слепо продолжала бежать вперёд, то и дело убирая мокрые, прилипшие к лицу спутанные пряди волос, почти не разбирая дороги, мне привиделось чудовище.
Огромное, яростное, наполненное злостью и ненавистью. Размером с половину деревни – отвратительный пушистый, огненно-рыжий лис, хлещущий многочисленными хвостами по всему, то попадалось на пути. А в его карминно-красных глазах плескалась чужая Злоба. Неистовая и откровенная. Отвратительная, всепоглощающая.
Я пнула ногой калитку, вбегая на территорию самого дома и поняла, что ноги становятся ватными, а в сознании то темнее, то светлее.
Где земля? Где небо?
Сквозь пелену застилающего глаза тумана я вижу лишь прозрачную стену дождя.
И сквозь шум капель, падающих на землю, безжалостно бьющих по листьям деревьев, сквозь предупреждающий вой ветра и грохот небосвода я услышала ехидный, мерзкий, торжествующий смех.
И стоило лишь мне отчаянно протереть глаза, одним резким движением руки забрасывая мокрые волосы назад, я увидела Его.
Он стоял прямо на веранде, лениво опёршись спиною на деревянную балку, поддерживающую навес, скрестив руки на груди. Огромный, страшный. И алые глаза сверкали предвкушением, сумасшествием и диким весельем.
- Ну, здравствуй… - улыбнулся он.
И страх объял меня с головы до ног. Я хотела закричать, но из горла вырвался лишь хриплый выдох, а последним, что я увидела, прежде чем сердце ухнуло в пятки – было надвигающееся на меня чудовище, скалящее зубы в безумной улыбке и поглощающее меня глазами. Я онемела от ужаса и упала назад ещё до того, как он настиг меня. До того, как цепкие, ледяные пальцы впились в моё плечо и рванули меня вперёд.
- Помогитеееееееееееееее!!! – в исступлении заорала я, бешено отбиваясь, извиваясь на земле.
- Кричи, кричи, - раздался страшный, насмехающийся голос где-то надо мной, а потом его рука вцепилась в мои волосы.
- САСКЕ! САСКЕЕЕЕЕ!!!
И он потащил меня в тёмный, мрачный дом, а я, снедаемая ужасом и беспросветным страхом, кричала, плакала и звала на помощь. Но сквозь плотную пелену дождя меня никто не услышал.
Ноги задели о порог и мужчина сильнее дёрнул меня за волосы, затаскивая в проём двери. И от удушающего чувства страха, глядя, как закрывается пошарканная дверь за мной, я потеряла сознание.

- Саске? Что ты здесь делаешь?
- Что-нибудь нашли?
В помещении находились два отряда элитного подразделения ANBU. Все присутствующие сидели за длинным, узким столом. Маски шиноби были сдвинуты на бок. Собранные, серьёзные выражения лиц не оставляли надежды на хорошие известия.
- Пока ничего. Он как сквозь землю провалился, - ответил Итачи, выдвигая стул рядом с собой и приглашая его сесть.
Младший наследник шарингана отбросил назад мокрые, смоляные пряди и прошёл к старшему брату, усаживаясь на стул и окидывая быстрым взглядом всех собравшихся.
- Я предполагаю, что он может находиться в Амегакуре. Утром был выслан один отряд – для разведки территории, Итачи-сан, - кашлянув, продолжил докладывать один из шиноби Листа.
- Вы проверили те данные о местоположении прежних баз Организации, которые я вам передал? – спокойным, размеренным голосом спросил старший Учиха.
- Конечно. Никого из членов организации не было найдено. Наши люди возвратятся в деревню через пару дней. Так же – никаких следов чакры, или каких-либо других, указывающих на их возможное направление движения. Поисковые собаки не обнаружили следов Мадары.
Ситуация всё усложнялась. Итачи хмуро сдвинул брови и задумался. Куда мог податься Мадара. Да куда угодно! За долгие годы, которые он тщательно перекрывался и скрывал свою истинную личину, у него могла быть масса всевозможных укрытий. Но где его искать?
- Возможно, нам не придётся искать его, - падала голос молодая женщина с фиолетовыми волосами – одна из сильнейших шиноби деревни Скрытого Листа и заместитель капитана второго отряда ANBU, - если его цель – Коноха, то в скором времени, он заявится сам.
- И что же нам – ждать сложа руки и дергаться от каждого шороха? – кисло усмехнулся Сурино.
- Расставить патрули, …
- В первую очередь, - перебил девушку Итачи, - необходимо обеспечить безопасность Узумаки Наруто. Он не должен покидать переделов деревни.
- За мальчиком приглядывает Ямато.
- Это хорошо. Нужно, чтобы он всегда был на виду. И начеку. Саске, - Итачи повернулся к брату, - я думаю, тебе, как никому другому, было бы полезнее находится рядом с ним. Вы ведь друзья?
- Да, - коротко ответил Саске, - я всё сделаю.
- Отлично. Что ж – больше обсуждать нечего. Все свободны, - Итачи первым поднялся с места.
Члена отрядов ANBU просто сложили печати и испарились из кабинета, словно их и не было.
- Что –то случилось? – спросил старший Учиха, не глядя на брата.
- С чего ты взял?
- У тебя мрачный вид. Миса?
- Да. Итачи, ответь мне честно…
- Между мной и Мисой ничего нет, - перебил его Итачи, проводя рукой по волосам, - ты это хотел услышать?
- Не только это. Зачем ты с ней…
- Потому что ей было нужно. Саске, ты действительно ничего не замечаешь? – вновь перебил его старший брат и пытливо заглянул в глаза.
- Не замечаю чего? - настороженно, прищурившись спросил Саске.
- Изменения в её поведении, - терпеливо объяснил Итачи.
- Ей здесь не нравится, - буркнул младший Учиха, - всё время жалуется и ноет , и постоянно у неё меняется настроение. Она стала невозможна и… - взгляд парня на мгновение расфокусировался, - погоди… ты же…не хочешь сказать, что… ????
- Я могу лишь догадываться, - с загадочной полуулыбкой добавил Итачи, - по-моему это всё объясняет. А ещё – лучше не оставляй её одну.
- Не может быть… но она мне ничего не говорила! – сердцебиение младшего Учихи начало зашкаливать за предельно допустимую отметку, а взгляд метался по разным углам.
- Вполне возможно, что она и сама пока не знает, - задумчиво предположил гений, - где она сейчас?
- Понятия не имею, - рассеянно, на повышенных тонах ответил Саске, - мы поругались. Наверное, в номере.
- Тебе следует пойти к ней и сводить к госпоже Тсунаде. И ещё – если мои предположения верны, то ей небезопасно находится в деревне… в её деликатном положении. Как и не безопасно злоупотреблять алкоголем и сигаретами, с которыми она не расстаётся последние несколько дней.
- КСО! – зло ругнулся парень, совершенно обезоруженный внезапным заявлением старшего брата, -Как же так… а если она и вправду? Она сказала, что… Чёрт! Проклятье!
- Мне пойти с тобой?
- Нет, я сам. Увидимся вечером. И ещё одно – Миса очень переживала по поводу нашего дома. Ей почему-то кажется, что с ним что-то не так. Как ты думаешь, стоит обратить на это внимание?
- Что-то не так с домом? – нахмурился старший наследник шарингана, - хм… Миса телепат и эмпат. Я не знаю имеют ли почву её опасения. Она могла почувствовать… боль, после того, что там произошло, - было видно, что ему всё ещё было трудно и неприятно говорить об этом.
Саске подошёл к брату и успокаивающе положил руку на плечо.
- Забудь, Итачи. Что было – то прошло… ты… поступил правильно.
Братья встретились взглядами. Тёплыми и понимающими.
- Ну, иди. Я скоро подойду в гостиницу – зайду к госпоже Хокаге, - Итачи улыбнулся уголками губ.
Саске кивнул и опрометью кинулся прочь.
«Миса, неужели это правда? Неужели ты действительно… это же просто…Я даже не знаю, но… я готов. Будешь ты орать или нет – а я тебя уведу тебя подальше отсюда и когда всё уляжется - ты выйдешь за меня. Не знаешь? Да, знаешь ты всё, просто запуталась, глупая. Но ничего – ты больше не будешь переживать об этом»
- Миса! – позвал он, рывком распахивая дверь гостиничного номера и влетая в комнату с необъяснимой, радостной улыбкой на лице.