Tanseki monogatari. Часть 2.

4.
Случай с мальчишкой на паре заставил Узуки вспомнить прошлое, на котором она давно поставила печать «архив». Призабытая тьма снова пыталась напомнить, каким бывает жестокий мир, насколько слабые люди и что даже самых родных мы не в силе спасти. И дело не только в одном человеке или в десяти. А в тех сотнях, что руководят всем. Ведь они, группа, специально созданная на такие случаи, слишком долго ждала разрешения сверху. Даже люди Учиха, в чьих руках практически вся полицая Японии, оказались бессильными перед тенями, руководящими исподтишка. Сколько боли пришлось пережить Какаши, видевшему смерть своего учителя, или же тому мальчику, что в руках сжимал тело подруги…
Девушка сделала несколько шагов и практически вплотную подошла к мемориалу, на котором высечено имя дорогого ей человека. Мужчина, спасший когда-то её из пропасти, показал, как прекрасна ночь. Узуки притронулась к камню и провела пальцем по имени.
«Тебе здесь не место. Доброта и заботливость в этом мире считается пороком», – Гемна постоянно так говорил и лишь иногда благодарил судьбу за встречу с девушкой.
Вновь всплывшие воспоминания напомнили преподавательнице, почему она здесь стоит. И лишь на мгновение молодая особа позволила себе слабость – искаженное лицо. А потом снова надела одну из масок безразличности, ведь так легче жить.
Тучи сгущались, и девушка так же, как и Наруто до нее, решила поторопиться домой, пока не начался ливень… Но, последний раз кинув взгляд на бездушный памятник, Узуки закрыла глаза и выдохнула. Скоро все пройдет. Оплакивать друга, умершего в инциденте, – это долг не только товарища по оружию, но и девушки, которая была всем для усопшего. Именно в такие моменты скорбящая жалела, что не была рядом возле Хаято в тот день. Хотя… будь на её месте кто-то другой, смог бы спасти мальчишку, не упускающего мертвое тело девушки? Наверное, нет, ведь в том кабинете ей удалось спастись чудом, и шрам от выстрела на плече постоянно напоминает о прошлом.

Спустя неделю.

Наруто махнул головой, словно сбрасывал наваждение. Но ничего не изменилось: на стене все так же была спроектирована схема отношений «Генджи-моногатари». Среди сотни стрелочек и имен студенты едва могли найти главного персонажа, ведь даже Блистательный Генджи затеряется среди стольких иероглифов. И все бы ничего, если бы не следующие слова преподавательницы:
– На экзамене будут отведены несколько вопросов касательно связей персонажей. Напоминаю, что знать нужно все имена главного героя, – Узуки уже представляла, какими будут ответы, если вместо Генджи написать Дайшё.
Тишина, повисшая в аудитории, совсем не радовала девушку. Слушатели не протестовали, но явно были не в восторге от задания. Пусть за её спиной прошлое, полное испытаний, и казалось, ничего не могло напугать или же остановить молодую особу, но дети, которыми, несомненно, являлись студенты, заставляли преподавательницу снова и снова чувствовать себя неуверенно. И не было поблизости Гемны, что обязательно сказал бы: «Смелее…»
– Не вижу причин для скорби, – Узуки сделала первый шаг навстречу ребятам, словно кто-то сзади подтолкнул, стал тем спускным механизмом, заводящим чувство имя, которому Уверенность. – Я не прошу запоминать имена всех персонажей «Хэйкэ-моногатари», хотя со многими вам придется познакомиться поближе.
Больше половины студентов тяжело вздохнули, и на удивление одного из учащихся, он не последовал примеру одногруппников. Впервые Наруто заметил, что не желал отлынивать от работы, и дело было совсем не в резком желании учиться. Узумаки заметил перемену в преподавательнице: она стала смелее, настойчивей, и на вид шелковистые волосы принимали оттенок сирени на солнце.
И слова из моногатари лучше всего описывали стоящую перед ним девушку:
«Женщина обладала вполне обыкновенной наружностью, но что-то чрезвычайно милое и трогательное было в ее хрупкой фигуре».
Юноша не заметил, как произведение, которое до сего момента было лишь кипой бумаги, превратилось в стоящую литературу. Перед глазами Наруто открылись новые горизонты, и имя Мурасаки Шикибу больше не ассоциировалась со словами: «Опять она и её Невероятный Генджи».
В четвертый раз за учебный год Узумаки сам поднял руку и задал вопрос:
– Югао-сенсей…

5.
– Югао-сенсей?
Меньше всего Узумаки ожидал встретить преподавателя возле мемориала. Пусть она и будила в нем прошлые воспоминания, но даже Наруто понимал, что есть разница между выдумкой и реальностью. В мире бывает много совпадений, и цвет волос одно из многочисленных примеров.
Так как сегодня тучи закрыли проход солнечным лучам, а ветер не на шутку разошелся, Наруто не особо хотел идти по обычному маршруту домой. Более того, хмурое настроение еще с утра, словно подталкивало юношу на «встречу» с родителями и Хинатой. Но девушка, стоящая перед мемориалом, круто изменила его настроение. После того как первая волна удивления приутихла, последовала вторая, и скромный разговор, начавшийся с обыденного приветствия, перешел на новый уровень.
– Вы знаете кого-то из погибших? – поинтересовался Узумаки, стоило им закончить «вступительную часть», ведь для беседы, длившейся больше двух минут, данный вопрос не звучал так резко.
– Да. – Югао не видела смысла лгать, ведь Хаято никак сейчас не может раскрыть тайну девушки. – Знакомый принимал участие в спасительной операции, – глянув на имя друга, Узуки на мгновение замолкла. – Но ему так и не удалось завершить её.
– Вот как.
Наруто снова почувствовал пустоту, но на этот раз она была не столь мрачной или же отворотной, наоборот, случайно завязавшийся разговор перешел в некую прогулку. Они случайно задели политическую ситуацию, а после перевели беседу на старшую школу в Японии. Незаметно обыденные темы для разговора превратились в поток озвученных мыслей. В них не было ничего особенного, до них подобные слова произносили сотни, да что там – тысячи раз, но для студента университета Тама беседа была чем-то освежающим, новым взглядом на многие вещи. И, возможно, Наруто даже не заметил бы, что пора прощаться, если бы их не остановили подозрительные люди.
– Эй, можете одолжить телефон? – сказал мужчина, стоявший в центре компании. – Ой как нужно позвонить.
– А у твоих друзей его нет? – сразу перейдя на разговорную речь, выступил Наруто. Его разозлило, что подобные попрошайки начинают «работать», когда на часах еще и восьми нет. Совсем стыд потеряли.
– Ну, у них нет денег на счету, так, парни? – обратился, скорее всего, главный среди них, и несколько человек подтвердили предположение босса смешком. – Так что будьте хорошими гражданами и одолжите телефон.
Говорить о севшей батарее не было смысла, ведь когда «новые знакомые» начали окружать Наруто и Югао, стало ясно, что просто отделаться не получится. Узуки сразу же оценила ситуацию: девятеро, спортивного телосложения, в наличии три биты, любители легкой наживы. И как только она решила вспомнить боевое прошлое, Наруто загородил путь преподавательнице.
– Не стоит, – прошептал студент, пока мужчины только приближались к ним. – Я сам разберусь.
Но ответить девушки не дали – просто-напросто не хватило времени, ибо мужчины решили проучить нехороших граждан Японии. А ведь Югао хотела сказать, что может за себя постоять. У нее едва не вырвался упрек, что ей доводилось бывать ситуациях и похлеще, так что силой девушки не стоит пренебрегать. Но Узумаки уже завязал с кем-то бой и явно не расслышал бы преподавательницу. Да и ей скучать долго не пришлось.
– Так что, дадим телефончик? – поинтересовался один из нападающих.
Ответом послужил удар.
Наверное, с этого все и началось. Узуки просто дала волю тому, что таилось в ней практически полгода. Как бы прежняя работа её ни вымучивала, но в драке Югао почувствовала ностальгию. Бить и преподавать литературу девушка умела лучше всего. Да и уровень противника был настолько низок, что тело, успевшее забыть тяжелые тренировки, легко справлялось с угрозой.
Наруто, закончивший с тремя, был удивлен, как легко ему удалось бороться со столькими ребятами одновременно. Но стоило ему обернуться, как у юноши отпала челюсть. Шестеро здоровых – теперь не совсем – мужчин лежали возле ног преподавательницы и завывали от боли.
Чтобы быстро замять случившееся и избежать ненужных вопросов, Югао с милой улыбкой предложила:
– Может, по чашечке кофе? – Но Узумаки все еще находился в ступоре, он явно не ожидал увидеть подобной картины. – В знак благодарности за спасение, – добавила девушка, попытавшись замять историю.
У парня, возможно, и было желание спросить о многом, но слова не находились в памяти, словно все стерли. Столь необычное было сочетание: Югао-сенсей, вечернее небо и фонари, что только-только начали светить.
– Кто кого должен еще благодарить… – прошептал Наруто, почувствовав себя ребенком, которого родители подбадривают.

Спустя полчаса.

Еще совсем недавно пить холодный кофе вечером вместе с преподавательницей литературы казалось лишь романтическим сюжетом для манги или фильма. Но в данный момент сидеть на лавочке в такую холодную погоду ничего хорошего не сулило, тем более романтичного…
– Нам бы стоило заявить на них, – сказал Наруто дрожащим голосом, попутно проклиная автомат, в котором ничего, кроме холодных напитков, не было. – Они продолжат заниматься и дальше такими делами.
– Не стоит, – прошептала Югао, допив свой кофе. – Они перейдут в другой район, а особых примет мы не запомнили. Пока полиция будет искать здесь, они натворят бед в другом месте.
– Но нельзя же все так оставить? – обернувшись к девушке, более громко молвил юноша, резкости его голосу придавала боль в местах, где совсем скоро появятся синяки.
– Я сообщу своему знакомому в полицию о подозрительных людях, – Югао произнесла это так, словно пыталась успокоить Наруто.
Выкинув пустую банку, Узуки вдохнула полной грудью – свежий ночной воздух был таким прекрасным, она давно уже не замечала столь простых и в то же время чудесных вещей. Пока они отдыхали после случившегося, постепенно небо окрасилось в темных краски.
Девушка поднялась с лавочки и позвала студента:
– Не стоит сидеть здесь столько времени, можешь заболеть, а тебе еще нужно сдать завтра работу по «Генджи-моногатари».
Преподавательница обернулась к юноше и попыталась казаться дружелюбной. Хотя ей не нужно было это делать: забота всегда были отличимым качеством девушки, и это заметил даже такой раздолбай, как Узумаки.

6.
Наруто, прежде чем ступить на пешеходный переход, переключил музыку. Любимая рок-композиция только началась, но настроение было послушать исключительно легкую, в какой-то мере нежную музыку, которую посоветовал новый друг, а точнее подруга… Хотя, внимательно вслушиваясь в мелодию, Узумаки начинал задумываться, что ему хотелось дарить Югао больше, нежели теплую улыбку. Что-то совсем новое раскрылось в душе, словно новая книга начала летосчисление именно с даты их встречи. Мир не начал жизнь сначала, просто продолжился в новом томе, и Наруто ловил себя на мысли, что обсуждения раньше ненавистного «Генджи-моногатари» больше не приносит ему неприятных ощущений. Даже имена персонажей, запутанные в ужасном клубке узлов, стало интересно изучать: раскрывать Вселенную прошлого, в которой творился шедевр.
Но и эти возвышенные мысли теряли право на существование, стоило юноше увидеть промежной тест по содержанию произведения. Пусть сюжет первого романа в мире он не раз обсуждал с подругой, оставались темные пятна. Ну и это не обременяло студента. Наруто просто наслаждался хорошей погодой в преддверии завтрашней встречей с Югао…
В наушника все затихло. Пауза. И среди десятка людей, что переходили улицу, Узумаки заметил прохожего, чей взгляд он узнает среди тысячи. Но, похоже, только студент Узуки помнил ученика средней школы Сенджу, ведь человек, называвший Кьюби лучшим другом, прошел мимо.
– Саске! – крикнул вдогонку Наруто, совсем не заметив, как мелодия вновь зазвучала. – Тэмэ!
И, прежде чем на светофоре загорится красный, а Наруто ступит на тротуар, юноша в форме обернулся – даже спустя столько лет он помнил голос одного надоедливого балбеса.

Спустя пятнадцать минут.

– Значит, ты все же поступил в университет Тама, – сделал вывод Учиха, откинувшись на спинку лавочки. – Неужели за три года так и не поумнел? – в голосе знакомого звучала явная насмешка, поэтому Наруто едва удержался, чтобы не ударить. – Не жалеешь?
Студент полицейской академии посмотрел на Кьюби. Саске пытался найти в Наруто старого идиота, что портил жизнь наследнику семьи Учиха практически с детского садика. Но в юноше, что сидел возле него, младший сын Фугаку увидел вполне нормального парня, во взгляде которого уже нет пустоты.
– Нет, – незамедлительно ответил Узумаки, параллельно отвлекаясь на мысли о Югао. – Я уже привык ко всему этому. Искусство, люди… к жизни. Это стало неотъемлемой частью меня, как форма для офицера.
– Хм. – Старая привычка впервые за долгое время взяла верх, и Саске, прикрыв глаза, проанализировал ситуацию со стороны, словно друг спросил о его выборе. И сын начальника полиции не мог не почувствовать дежавю, ведь только недавно на эту тему с ним говорил Итачи. – Значит, ты переступил через прошлое, – подметил юноша, открыв глаза. – Научился жить без вины?
Наруто всегда удивлялся, почему девушки вешались на Саске, но, посмотрев, как легкая тень проскользнула в глазах друга, юноша приблизился к отгадке загадки, имя которой – Учиха Саске.
– Это совсем другое, – мотнув головой, прошептал Узумаки, ведь боль прошлого всегда преследовала его, даже когда он смотрел на Узуки-сенсей. – Тебе не понять, – юноша пытался отойти от болезненной темы, поэтому перевел разговор на друга, – ведь тогда тебе удалось спасти Сакуру-чан.
Саске поднялся с лавки. Эту историю они обговаривали сотни раз, и последний закончился дракой. Как бы студент национальной полицейской академии ни пытался свой «героический» поступок замять, но журналисты превратили младшего из братьев Учих в героя. А ведь он только заступился за одноклассницу, не дал умереть девушке, которую так сильно любил лучший друг. Спасти невинную жертву террористического акта – обязанность любого человека, пожелавшего стать полицейским.
– Ты до сих пор так считаешь? – немного с раздражением ответил Саске, став спиной к знакомому. – Мне тогда просто повезло, а ты поверил той шумихе репортеров? Наруто, ты так и не поумнел, – на последних словах Учиха обернулся к Кьюби и с целым флаконом эмоций произнес предложение.

Сноски:
«Генджи-моногатари» – роман, одно из величайших произведений японской классической литературы, написанный в эпоху Хэйан.
Дайшё – имя Генджи, когда тому было 21-22 года.
«Хэйкэ-моногатари» – одно из самых значительных и ярких произведений в жанре гунки («военные эпопеи»).
Женщина обладала… – описания женщины Югао с «Генджи-моногатари».