Забытый герой

Всё, что он помнил, - это ужасающий лик десятихвостого, которым управлял не менее раздражающий своим внешним видом и отталкивающими пессимистичными суждениями парень по имени Тоби, возомнивший себя давно почившим главой клана Учих.
Ослепительная вспышка тёмного одинокого, но такого ужасающего и гигантского одноглазого монстра, где причудливым образом смешались рисунки шарингана и ринегана, пронзила всех быстрой стрелой иллюзорной техники.
Самоуверенный своей искаженной истиной парень в маске назвал её Вечным Цукуёми, говоря, что усыпит этой техникой весь мир ради благополучия и счастливого будущего для всех шиноби и простых смертных.
Правда, Наруто так ничего и не понял, пока его беспрепятственно затягивало в странное, закрученное по чёткой спирали пространство. Сам процесс прохождения сквозь режущие потоки, отдавался болезненным замиранием в суставах, теребящим застывшие нервные окончания юноши. Они то и дело вздрагивали в конвульсиях, мешая напоследок применить Расенган, будто его тело пронзила молния.
На мгновение открыв глаза, он увидел Какаши-сенсея, который вовремя воспользовался моментом и атаковал Тоби со спины своей самой проверенной техникой - Райкири, уничтожая самоуверенность лидера Акацке. Как оказалось, тот тоже имел слабые стороны.
Оно и к лучшему.
Оба активированных магекью-шарингана запустили свою короную технику - Камуи. Наруто понимал только одно - если этот процесс прервётся, то десятихвостый точно уничтожит эту реальность, а он не мог допустить лишних смертей, так как должен спасти всех во что бы то ни стало. Поэтому смирился со своей участью быть затянутым с Тоби в его же пространство.
Теряя остатки последних сил от давящего перенапряжения, которое усиливалось многократное количество раз по мере затягивания его в странный искаженный ненавистью мир, Наруто сознательно принял удар всей силы десятихвостого на себя, необратимо утрачивая связь со своим биджу: рискнув, как его отец, который успел возложить на своё чадо надежду изменить этот прогнивший нескончаемыми войнами мир.
Да и какой он Хокаге, если не смог спасти своего самого лучшего друга…
Хотя горько, безумно горько уходить, так и не попрощавшись ни с кем…
Интересно, а Четвёртый тоже испытывал такие чувства, когда умирал?
Одинокая скупая слеза скатилась в бездну отчаянья. Туда, куда пала и его душа, прямо в пустоту, в самый тёмный омут, похожий на дебри ужасающего ада, которым часто пугал Ирука-сенсей, когда Наруто был еще совсем ребёнком. А он не верил в него до сего дня.
Почему? Глупый вопрос.
Ведь Дух Огня теперь воспылает с удвоенной силой, так как всё, что ему дорого, спасено…
Значит, и сожалеть не о чем, кроме…



Капли черного омута моря погружали и обволакивали спящего густым равномерным потоком, так похожим на мерзкий и невкусный кисель неприятный на ощупь. А парень всё лежал и чертыхался в этой густой рябеющей жиже, пропитанной болью непонятных ощущений, открывающие невидимые доселе картины странного, бушующего, пропитанного гнилым запахом смрада.
Всё терзалось и утопало в сожалении за содеянное, и маленький червячок сомнения всё глубже и глубже пробивался сквозь тьму спящего сознания юноши, прокладывая себе путь к пробуждению, хотя тот и не думал просыпаться, все, бегая где-то там, в далёком обманчивом воображении за ускользающим духом огня, след которого тянулся, но настигнуть и крепко схватить злополучный факел не получалось. Едва оказавшись в его руках, он потухал и вновь вспыхивал за десятки метров в беспроглядной темноте, маня за собой. И погоня за единственным источником света продолжалась заново.
- Блин, что же я делаю не так, даттебайо? – занервничал блондин, но вскоре рухнул в пустоту непрекращающегося кошмара.
И действительно, что?
Он так и не смог выбраться из этого небытия, но чувство осознания того, что он попал в пространство иллюзорной техники, не отпускало его. Это и были те самые ощущения, о которых ему когда-то поведал Джирайя-сенсей, а Наруто его не слушал.
Внезапно блондина осенило, и он решил остановить поток чакры. Вот балбесина! Даже немного жутко стало от воспоминания разгневанного голоса самой боевой куноичи Скрытого Листа, от чего тот немного поёжился. Может быть, правильно, что Сакура-чан постоянно ругала его?
На этот вопрос он позже найдет ответ, как только выберется отсюда.
Соединив указательные пальцы в печать тигра, юноша напрягся, и постепенно поток чакры начал замедляться, а сознание испытало жуткую режущую головную боль - сказывались последствия воздействия иллюзии Цукуёми. Особенно в теменной области.
Похоже, что клан Учих знает толк в хороших пытках, которые не сравнятся с Морино Ибики, как ему показалось тогда, пока он от гнетущего напряжения зажмуривал глаза, превозмогая едва терпимый раздирающий разум барьер, который, по-видимому, и накладывался поверх этой проклятой и нестабильной техники.
Теперь понятно, почему её считали вечной и самой непреодолимой силой. Из этого погружения невозможно просто так выбраться: расплатой станут смятые в кашу мозги. Стоит только раз оступиться…
Но он не был бы тем Узумаки Наруто, если бы просто так сдался и остался в том скучном темном пространстве. Почему-то появилось непреодолимое желание пробудиться, и чем невыносимее становилась пытка, тем живее парень себя чувствовал. А ощутимую реальность он ни на что не променяет.
Оно дороже комфорта вечного заточения, ведь пустая, не обремененная тяготами голова – ногам покою не даёт…
- Ну наконец-то! – услышал он знакомый голос из коридора собственного сознания, который (страшно подумать) не слышал целую вечность. И то, правда. Стало радостнее и привычнее. Резко вскочив, Узумаки понесся навстречу родному, но в то же время недовольно-ворчащему восклицанию, петляя в собственных неразболтанных мыслях.
Какое-то странное, чудесное спасение и охватившее чувство бешенного восторга, заполняющее сердце осязаемым теплом, как опустевший сосуд, летало и кружило вокруг него. Теперь, когда он мыслил трезво и стабильно, Наруто понял, что не одинок, даже находясь в этой невыносимой бездне.
Появился настоящий, а не тот мнимый и вечный факел, который раньше запутывал парня и ускользал.
Он не одинок…