Я когда-нибудь встречу с тобой рассвет. Глава 24.

Глава 24.

Погода основательно испортилась. Только недавно стояли чудесные тихие осенние дни, теплые и сухие, и вот буквально за неделю все вокруг промокло из-за нудного серого дождя. Мизуки, пряча лицо от холодного ветра, тихонько брела по направлению к дому. Настроение было хуже некуда.
«И зачем я сегодня пошла с Киоко! Знала ведь, ничем хорошим это не кончится, и вот, пожалуйста! Получилось даже ужаснее, чем я предполагала».
Как ни крути, себя не обманешь. В глубине души Харуно признавалась себе, что поехала с Киоко в гости к Мичио, надеясь, что Наруто тоже будет там. С того памятного вечера, когда он ее поцеловал, прошло уже больше недели. Узумаки не объявлялся, а спрашивать о нем Мизуки не хотела. Она даже Хаямото не рассказала о том, что произошло между ними у ее подъезда. Конечно, она не давала Наруто номер телефона, но ведь узнать его проще простого! Значит, не хочет. Значит, все действительно произошло случайно, под влиянием минуты, и теперь он жалеет об этом. Да что там, он вообще и не вспоминает о ней! И сегодняшний вечер лучшее тому доказательство.
Узумаки у Мичио не оказалось. Зато там была Тен-тен. Ее Харуно увидела первой, едва войдя в комнату. Тен сидела, поджав ноги на диване, и тихонечко наигрывала на гитаре какую-то мелодию.
– Тен-тен, смотри, какие у нас сегодня гости! Мизуки, с Тен-тен ты знакома давно, а вот это Такаши.
– Мичио! Где у тебя сливочное масло? – послышался с кухни голос Хаямото.
– В холодильнике, где же еще! Я сейчас, – отозвался Мичио. – Ну вы, ребята, тут знакомьтесь, а я пойду, помогу накрыть на стол.
Высокий худой парень сидел на корточках у стоявшего неподалеку музыкального центра и рассматривал множество дисков на полке. После слов Мичио он оглянулся на Харуно и выпрямился. Он казался даже не просто высоким, а очень высоким.
– Значит, Мизуки-сан – это вы? Где же вы до сих пор прятались? Я о вас столько слышал!
– Представляю, что вам наговорили!
– Только хорошее! – Такаши посмотрел ей в глаза и серьезно добавил: – Вы действительно очень красивая.
– Спасибо за комплимент.
– Это не комплимент, это правда.
– Такаши у нас очень прямолинейный человек, – насмешливо бросила Тен-тен, на миг оторвавшись от гитары. – Что видит, то и поет, прямо как импрессионист.
– Садитесь. – Такаши, казалось, не расслышал реплики Тен-тен. – Хотите сигарету?
– Я не курю, – Мизуки улыбнулась, чтобы разрядить обстановку, и добавила: – Я пожалуй, пойду помогу Киоко на кухне.
– Бедная Киоко! Видно, судьба у нее такая – все время на кухне резать бутерброды, – сказала Тен-тен вдогонку.
Харуно оглянулась и колко ответила:
– Конечно, приятнее есть уже нарезанное. Вообще приятно сидеть на диване и ждать, когда тебе все принесут на подносе и положат в рот. Жевать, надеюсь, ты сама будешь?
Тен раскрыла было рот для ответа, но Такаши опередил ее, сказав примирительно:
– Правда, Тен-тен, давай помоги девочкам.
– Раньше сядем – раньше выпьем! – Канкуро вошел в комнату и услышал фразу Такаши. – Женщины, ваше место на кухне!
Тен-тен фыркнула, отложила гитару и вышла. Мизуки направилась за ней.
На кухне через некоторое время обстановка накалилась до предела. Мичио бегал из комнаты на кухню и обратно, ребята занялись музыкальным центром, заклинившим диск. Между девушками, предоставленными самим себе, немедленно начались военные действия. Тен каждую секунду поминала Наруто: Наруто любит то, Наруто не ест это. Мизуки эти реплики безумно раздражали, но она молчала, стараясь не подавать вида. Киоко сначала притворялась, будто считает, что все идет нормально и ничего особенного не происходит, но потом не выдержала и как-то сникла. Она всегда старалась избегать конфликтных ситуаций, а сейчас в воздухе ощутимо запахло скандалом.
– Кофейные зерна я всегда обжариваю, прежде чем молоть, – щебетала Тен-тен как ни в чем не бывало. – И всегда кофе довожу до кипения, а потом снимаю пенку и кипячу еще раз. Наруто так нравиться. Собственно, он и научил меня этому способу. Вообще настоящие мужчины понимают толк в кофе, им так трудно угодить! Мизуки-сан, конечно, с этим сталкивалась, она ведь замуж скоро выходит, правда? Наруто часто повторял, что настоящий кофе не варят, а заваривают. А как любит заваривать кофе ваш жених? Простите, не помню, как его зовут? У него, наверное, свои секреты?
– Он пьет растворимый, – предельно вежливо ответила Харуно, бросив на Киоко предостерегающий взгляд.
– Растворимый? – Тен широко распахнула глаза.
– Да, растворимый. У него по утрам мало времени.
– Ну что ж… Наруто обычно работает по ночам, часов до трех сидит за столом. Я сначала никак не могла привыкнуть к его ритму жизни, все уснуть не могла, пока он не ляжет. Киоко, тебе это тоже предстоит, если свяжешь свою судьбу с Канкуро. Журналисты – люди ненормальные!
Харуно тошнило от этого разговора. Все и так прекрасно знают, что она живет у Наруто, и незачем об этом лишний раз сообщать. Хаямото спокойно ответила:
– Канкуро любит работать с утра пораньше.
– Девушки, вы скоро? Вино открыто, музыка играет, ждем вас, бутерброды и салат. – Мичио ворвался на кухню, прервав столь неприятную для Мизуки беседу.
И дальше все продолжалось в том же духе. Харуно весь вечер напряженно ждала Узумаки, но никто о нем и не заикался. Очевидно, у него были дела, и об этом знали все, кроме нее. То, что он не пришел, было, несомненно, к лучшему. Тен-тен непременно стала бы наглядно демонстрировать свои права на него, как это уже было в Немуро.
При первой же возможности Мизуки распрощалась со всеми, сославшись на головную боль. От настойчивых предложений Такаши проводить ее решительно отказалась: было еще не поздно, всего семь вечера. И вот теперь она брела навстречу холодному ветру, сама не понимая, то ли капли дождя у нее на щеках, то ли это слезы.
У самого подъезда на скамейке сидел какой-то человек. Завидев Мизуки, он поднялся ей навстречу. Это был мужчина, высокий и широкоплечий, в черной куртке. Капюшон был от дождя низко надвинут на глаза.
Харуно слегка замедлила шаг: уже стемнело, во дворе никого нет, только она и этот незнакомец. Тот постоял минуту, вглядываясь, потом медленно пошел ей навстречу. Когда он был уже в двух шагах от нее, она всерьез испугалась:
– Что вам нужно? Отойдите, я сейчас закричу!
Незнакомец откинул капюшон. На Мизуки смотрели знакомые голубые глаза. Лицо Наруто было мокрым, губы подрагивали от холода. Или от волнения?
– Наруто! Что ты здесь делаешь?
– Тебя жду. Уже… – он посмотрел на часы, – два часа и сорок шесть минут.
– Но ты… Зачем?
– Может быть, ты пригласишь меня домой?
– Но… – Харуно тупо уставилась на него. Происходящее казалось совершенно нереальным. – Домой?
– Ну да! Хотя, если ты предпочитаешь разговаривать на улице, я не против еще помокнуть, но для тебя погода неподходящая. Ты уже достаточно промокла и рискуешь простудиться. Так что давай зайдем хотя бы в подъезд. – Он взял Мизуки за плечи и подтолкнул в сторону двери.
– Зачем в подъезд? Пойдем ко мне, – опомнилась Харуно и тут же с ужасом подумала, что на кухне может оказаться Манабу, который нудит маме о том, как Мизуки плохо с ним обошлась. Молясь про себя, чтобы Манабу оказался в данный момент подальше от ее квартиры, Харуно бесшумно открыла дверь. «Так и есть, вот его кепка!» Из кухни доносились голоса. Мизуки умоляюще взглянула на Наруто, но тот не понял – или не захотел понять – ее взгляда.
– Да ты промокла больше, чем я думал! Давай сюда твое пальто! – громко заметил он, помогая Харуно раздеться.
– Кто там? – из кухни вышла Санака. – Это ты, Мизуки?
Увидев незнакомого широкоплечего парня, Санака в изумлении широко раскрыла глаза. Наруто спокойно поклонился и, в ожидании, пока Мизуки его представит, с интересом рассматривал старшую Харуно. Санака все еще была очень хороша. Высокая и гибкая Мизуки унаследовала фигуру от отца. Санака же была хрупкой, не очень высокой, столь же изысканной, как Сакура.
– Познакомься, мама, – опомнилась Мизуки. – Это Наруто-сан, мой… друг.
– Очень приятно. – Санака, скрыв недоумение, приветливо протянула руку. Узумаки заметил, что руки такие же узкие и изящные, как у Мизуки. – Вы недавно познакомились с Мизуки?
– Летом.
– О… Почему же вы к нам никогда не заходили? Я всегда рада друзьям Мизуки.
– Мизуки меня не приглашала, – усмехнулся Наруто. – Я тоже давно хотел с вами познакомиться.
От возмущения Мизуки онемела. Узумаки же спокойно снял с нее пальто, встряхнул и аккуратно повесил на плечики.
– Хотите чаю? – продолжила светскую беседу Санака.
– Не откажусь. А тебе, по-моему, горячий чай сейчас просто необходим.
Наруто слегка обнял Мизуки за плечи. Та совершенно растерялась. На кухне сидит Манабу… Ой-ой, что сейчас будет! А Наруто ведет себя в ее доме как хозяин, словно он пришел сюда не в первый, а в сто первый раз!
Санака, опомнившись, засуетилась вокруг своей дочери:
– Девочка моя, ты же промокла до нитки! Ну-ка быстренько иди переоденься, а потом – пить чай!
– Но, мама… – Мизуки попробовала пройти на кухню.
Наруто удержал ее:
– Твоя мама права. Иди переоденься, а потом присоединяйся к нам.
В своей комнате Харуно первым делом, плюхнулась в кресло и попыталась перевести дух. «Это что же происходит? Театр абсурда какой-то! Какое он имеет право так вести себя со мной, если его дома ждет Тен-тен! Или он решил завести гарем, и сегодня я назначена любимой женой? Не выйдет! А Манабу? Боже, они сейчас втроем на кухне пьют чай! Вот ситуация»…
Мизуки надела джинсы и футболку, которую обычно носила дома. Потом передумала, достала тонкий шерстяной свитер, переоделась и посмотрела в зеркало. Решила, что лицо у нее слишком бледное, а губы обветрились, и стала лихорадочно рыться в косметической сумочке в поисках губной помады. Но подкрашенные губы не исправили положения. Тогда Харуно распустила слегка влажные волосы и принялась их яростно расчесывать. Волосы решительно не желали укладываться и торчали во все стороны, как метла. «Какого черта я так стараюсь? – внезапно подумала она. – Пусть все будет как будет!»
Мизуки опять стянула свитер и надела домашнюю футболку, стерла помаду и заплела волосы в косу. Минутку еще посидела в кресле, собираясь с духом, затем встала и прошла на кухню.
– Так вы считаете, что это дело совершенно безнадежное? – Санака сидела напротив Наруто, подперев рукой голову, и заинтересованно смотрела на него.
– Когда много разговоров, редко выходит что-нибудь путное. Разговоры вообще вещь опасная. – Узумаки прихлебывал чай из большой цветастой кружки и выглядел так, словно он каждый вечер пьет чай на этой кухне.
Зато Манабу явно был лишним в компании. Он притулился в углу между столом и батареей, угрюмо смотрел перед собой и участия в беседе не принимал. Когда Мизуки появилась на пороге, он вскинул голову и затравленно поглядел на нее.
– Здравствуй, Манабу. – Мизуки, стараясь казаться спокойной, налила себе чаю и пристроилась рядом с матерью. – О чем идет речь?
– Наруто объясняет мне, почему не стоит смотреть передачу «Пусть говорят».
– Наконец-то хоть кто-то тебе объяснит! Ты знаешь, – Мизуки обратилась к Наруто, – мама постоянно смотрит эту тягомотину.
– А вдруг они скажут что-то умное, а я это пропущу? Еще чаю, Наруто?
– Да, спасибо.
Санака подлила Узумаке кипятку и заварки. Беседа, прерванная появлением Мизуки, не возобновилась, и на кухне воцарилось тягостное молчание. Через пару минут Манабу поднялся.
– Я, пожалуй, пойду. Мизуки, можно тебя на минутку?
Мизуки хотела отказаться, но в глазах бывшего жениха была такая мольба, такое отчаяние, что она без звука прошла за ним в коридор.
– Значит, это все из-за него?
– Что?
– Ты бросила меня из-за этого типа?
– Нет.
– Не лги. Все было хорошо, пока ты с ним не познакомилась!
– Манабу, Наруто здесь ни при чем. Я не люблю тебя, и в этом все дело.
– Так не бывает – любила, любила, и вдруг – не люблю!
– Да я никогда не любила тебя!
– Врешь! Просто этот прохвост вскружил тебе голову. Кто он? Откуда он взялся, из Немуро?
– Да, мы познакомились там, но…
– Все понятно! – Манабу криво улыбнулся. – А я, дурак, так верил тебе! И давно ты с ним спишь?
– Ты… Да как ты смеешь! – Мизуки задохнулась от возмущения. Рука сама собой поднялась, и пощечина звонко прозвучала в пустом коридоре.
Дальше происходило как в тумане. Мизуки только запомнила, как Наруто, скрутив Манабу руки за спину, выталкивал его из квартиры, а тот кричал ему в лицо:
– Ты ее потрахаешь и бросишь! Знаю я таких скотов, падких до чужих баб!
– Доченька, успокойся, успокойся! – Мизуки пришла в себя и обнаружила, что она опять на кухне, а Санака пытается напоить ее водой с валерьянкой.
– Извините, пожалуйста, но пришлось помочь уйти вашему гостю. – Узумаки стоял в дверях и смотрел на Мизуки.
– Извинения принимаются, но, пожалуйста, уходи и ты. – Она нашла в себе силы и не отвела взгляд. Долгую минуту – глаза в глаза – они смотрели друг на друга.
Затем Наруто сказал без улыбки:
– Запомни, это серьезно. Я всегда буду рядом с тобой, что бы ни случилось.
Через секунду Мизуки и Санака остались вдвоем.
О недавно разыгравшейся сцене напоминали только чашки с недопитым чаем на столе.