Последние...Глава 8.

Стоящая передо мной картина парализовала все тело. По спине побежали мурашки, сердце бешено стучало в груди. Страх довольно любопытное явление. Он двойственен. Кого-то страх делает сильнее, заставляя идти вперед, проклиная собственную трусость, но бывает, что человек не может и шагу ступить, так сильно его сковывают холодные оковы. Есть люди, способные сознательно противостоять страху, но есть и те, чьи эмоции берут верх над разумом, заставляя действовать без оглядки…
«Я должен идти! Если я этого не сделаю, то грош мне цена!».
Медленно, очень медленно, тело пришло в нормальное состояние. Дрожь в ногах прошла, руки тоже перестали тряслись.
-Вперед! – выдохнул я и бросился вниз по склону серой пустыни.
Тояма уже не горела. Она едва-едва тлела. Чем ближе я подходил, тем больше ужасов открывалось. Большинство домов и до этого весьма неприглядных, стали еще страшнее, некоторые и вовсе обрушились. Я сразу бросился к дому Ами, с безумной надеждой, что беда не затронула мою знакомую. На земле лежали мертвецы, - мужчины, женщины, потом я чуть не споткнулся о тело мальчика лет семи-восьми. Ребенку снесли полчерепа.
Дом, отведенный Тико с отрядом, выглядел ужасно, все окна выбиты, дверь валялась в паре метров от крыльца, сорванная с петель. Внутрь я решил пока не заходить, сначала следовало узнать судьбу Ами и Рури. О том, что их могли убить, я старался не думать…
Тяжелая дверь поддалась с трудом, открывая вид на темный коридор. Осторожно переступив порог, я зашел внутрь, рука сама юркнула за спину, доставая чакра-клинок. В доме стояла мертвая тишина…
«Они живы, живы, живы… Боги молю вас, пусть они будут живы!».

***

Путь на северо-восток был долгим, но все же мне удалось достигнуть цели. Стоя на покрытом пеплом холме, я глядел на массивные зеленые ворота, которые почему-то оказались слегка приоткрыты. За весь путь мне не встретилось ни одной живой души. Признаюсь, сильное беспокойство весьма тяготило мою душу.
-Ну, вперед… - говорить громко казалось неправильным, с моих губ сорвался лишь шепот.
Нужно было торопиться, бежать, звать на помощь, снаряжать отряд для спасения Тоямы, но вместо этого я медленно брел к вратам, со сластью затягиваясь очередной сигаретой.
Странное ощущение.
Словно безразличие ко всему живому и самому себе. Но, я вдруг увидел, что близ ворот на животе недвижно лежит человек в куртке чунина…
Бросившись к шиноби, я перевернул его на спину и, увидев лицо, отшатнулся в ужасе.
На правой половине лица Умино Ируки не было кожи, глаз спекся, обнажилась часть зубов, потому что отсутствовали правые половинки верхней и нижней губы.
-Ирука-сенсей, - в ужасе выдохнул я, тяжело дыша, - Боги, что же случилось? – рука метнулась к шее мужчины, пульса не было.
Мой учитель из Академии мертв…
По щекам медленно потекли слезы, я же бросился внутрь Деревни.
-На помощь! Сюда! Тут…
Увиденное, едва не свело меня с ума. Практически повсюду лежали неподвижные тела, тут были и ниндзя и простые жители. Земля усыпана осколками стекла, черепицы… Но больше всего здесь было крови, которая темными пятнами покрывала все вокруг.

Коноха не справилась с Судным Днем. Я еще не знал, что мне предстоит провести там девять дней, наполненных страданиями и тьмой…

***

Продвигаться по темному дому было тяжело. На первом этаже оказалось пусто, и я решил осмотреть второй. Воображение рисовало в темных углах всякие ужасы, сердце тяжело бухало в грудной клетке, словно желая сломать ее. Вдруг под ногой что-то хлюпнуло. Я замер, сердце едва не разорвало. Рука до боли стиснула нож, холодный металл вжался в кожу. Лишь через пару секунд, которые показались вечностью, я понял, что толком ничего не происходит, - никто не выбегал на меня из темноты с топором над головой, и меня не оплетали путы невидимой ловушки. Осторожно присев, я заметил небольшую лужицу, но в темноте понять, что это за жидкость было невозможно. Достав платочек и промокнув его в ней, я поднес его к носу и с некоторой опаской понюхал. Результат меня серьезно напряг, - кровь.
«Черт! Значит, здесь оказалось небезопасно, хотя я ведь не знаю, чья это кровь… Блин, придется рискнуть…».
Пальцы левой руки привычным движением откинули крышку и крутанули колесо. Зажигалка вспыхнула, освещая дрожащим язычком пламени комнату вокруг меня, рядом зловеще поблескивали еще несколько лужиц крови, а через несколько секунд я обнаружил еще кое-что, точнее кое-кого. В трех шагах от меня лежал темноволосый парень, его одежда была окровавлена, возле руки валялся длинный нож с широким лезвием. Без сомнений, парень был мертв. Больше всего, однако, пугало лицо, - вытаращенные глаза, перекошенный в безумной усмешке рот, на правой скуле виднелось какое-то темное пятно. Подступив поближе, я понял, что это пятно на деле татуировка, изображающая орла с распростертыми крыльями. Сам парень оказался одет в темно-серый балахон, такого же цвета штаны, обувь отсутствовала. Перед тем как пойти наверх, я внимательно оглядел лезвие ножа неизвестного, оно было чистым.

Зажигалку я убрал в сумку, - на случай, если из нападавших кто-то выжил и остался здесь. Подниматься, подсвечивая себе путь приятней, но риск лишиться жизни существенно увеличивается. Прямо на последней ступеньке я нашел еще одно тело, на этот раз это оказался тот седовласый мужчина, который расспрашивал Тико на его выступлении перед народом. Его голову явно раздробили чем-то тяжелым, оружие мертвеца лежало на предпоследней ступеньке. Лезвие небольшого топорика потемнело от крови.
Мысленно помолившись, я рванул сразу через две последние ступени, выхватывая в прыжке второй клинок, но, как оказалось, напрасно…
Этаж был попросту завален трупами, здесь творилась настоящая бойня. Виднелись проломы в стенах, двери лежали на полу, выломанные из проемов. В желудке заурчало и, не выдержав, я сблевал себе под ноги. Все тело трясло, но глаза продолжали осматривать картину побоища. Здесь бились на смерть, без всяких красивых приемов и комбинаций, просто сражались до конца, но кто победил?
Я решил зайти в одну из комнат, для чего пришлось перешагнуть через разорванное надвое тело молодой женщины. К горлу вновь подступил комок, но я справился с собой и, переступив через изуродованный труп, прошел в комнату. Тут тоже сильно пахло кровью…
-Шикамару? – донесся слабый мужской голос с противоположной стороны.
Я чуть на месте не подпрыгнул от неожиданности, но голос узнал:
-Тико! Ты жив!
Монах выглядел весьма скверно. В пламени четырех свечек, которые я смог найти второпях и поджечь, его лицо казалось пепельно-серым. Одежда вся в грязи и крови, лицо блестело от пота.
-Что тут случилось? Кто все это учинил, Тико?! – я принялся осматривать его раны. И было от чего придти в ужас…
Сквозь разорванную одежду виднелись страшные рубцы, такие остаются при использовании медицинских техник низшего уровня, которыми сейчас и не пользуется никто. И эти техники не смогли справиться с главной проблемой, - видимо во время схватки монаха проткнули насквозь, повреждение внутренних органов было критическим, Тико продолжал жить лишь благодаря немыслимой силе воли.
-Прозевал выпад копья, вот и получил, - прохрипел мужчина, заметив направление моего взгляда, - я только смог снаружи затянуть, способности у меня небольшие в области медицины, но и их хватает, чтобы все понять.
-Погоди, я попробую что-нибудь сделать, - руки лихорадочно начали рыться в сумке в поисках лекарств и бинтов. – Я тебя вытащу…
-Не стоит, - Тико закашлялся, по подбородку потекла кровь. – Ты должен спасать не меня.
-Где Ами и Рури?
Глаза монаха стали закрываться, но он всего лишь прикрыл их в изнеможении:
-Это все Хидеяки, - слабым голосом начал Тико, - это он поднял народ на бунт. Вчера в Тояму пришли те сектанты, с которыми сошелся полоумный старик. Они потребовали выдать им сестер, иначе селению конец, Хидеяки тем временем ратовал за содействие этим подонкам. И самое страшное, что очень многие примкнули, хотя и нашлись те, кто выступил против. В деревне началась бойня, врагов было почти вдвое больше. Граждане Тоямы ведь не солдаты, а вот эти сектанты рубились профессионально. Я со своими братьями увел Ами и Рури сюда. Бежать не было смысла, уйти в Пустыню ночью равносильно самоубийству. Мы заняли оборону в этом доме, но вскоре враг прорвался…
Тут Тико вновь зашелся в кашле, лицо стало еще бледнее.
-Эти твари забрали девочек с собой. Уверен, они ушли в «Город», ты должен найти их… Больше некому, Шикамару.
-Сначала тебя вытащу. Раз их с собой взяли, то значит для чего-то нужны, убивать их не станут…
-Это селение к западу от Тоямы, - между тем продолжал монах, не слушая меня. - Идти около десяти часов, если без отдыха, перед «Городом» небольшая деревенька, там есть хорошие люди. Ночью лучше не ходи, целее будешь…
-Не говори так, будто… - начал я, но осекся. – Тико!
Монаха начало слегка трясти, губы дрожали, по щеке побежала слезинка, но он вдруг улыбнулся мне. Слегка грустной, печальной улыбкой…
-Спаси их, Шикамару, - еле слышно выдохнул он и затих навеки.

Солнце. Оно теперь навечно скрыто за грязной пеленой туч, которая становиться, то тоньше, то толще, но совсем не исчезает. Одинокие чистые лучики, подобно копьям света, ударились в землю. Тояма умерла окончательно… Также, как умерла и Коноха. В деревеньке не было центральной площади, поэтому я соорудил погребальный костер в самом просторном месте. На нем было немного места, но белому отряду Тико и самому монаху вполне хватило. Масло также нашлось в селении, как и сухой хворост.
Да, я знал Тико совсем недолго, но чувство уважения, симпатии к этому человеку будут жить до последнего мгновения, которое мне отвели в этом безрадостном мире. Монах прав, кроме меня Ами с Рури никто не сможет помочь. Значит, нужно идти туда, на запад в неведомый «Город». В неизвестность…
Но сначала…
Горящий факел лизнул промасленную ткань. Огонь с огромной скоростью начал глотать разлитое масло.
-Вы бились насмерть с врагом. До последнего вдоха… Монахи Храма Огня уйдут вместе с огнем, он станет их проводником в лучший мир. Прощайте!
Отбросив факел в сторону, я медленно двинулся на запад, попутно смотря на содержимое сумки. Мне было немного стыдно, но без каких-либо запасов идти в путь сущее безумие, потому пришлось заняться мародерством…
Деньги, вода, немного еды, две пачки вонючих сигарет, хорошая веревка. Немного, зато барахла нет.

Негромко потрескивал костерок. Теплая кружка с травяным чаем приятно грела уже начавшие замерзать руки. Как не крути, а ночью довольно холодно…
-Эй, парень не спишь еще? - спросил меня бородатый мужик в шерстяном жилете.
-Нет, сижу, греюсь…
-А, ну давай тогда новости последние расскажу! – обрадовался мой собеседник.
-И то дело! – поддержал его другой. Высокий, нескладный, с тонкими черными усиками и бурной, такого же цвета шевелюрой, выбивающейся из-под серой банданы.
До «Города» я дойти не успел, потому следуя совету покойного Тико, остановился в небольшой деревне, у которой даже названия официального не оказалось, - построена она была около двух месяцев назад. Мне разрешили переночевать, при условии, что я пойду на ночную смену дежурства вместе с двумя спутниками. Имен, кстати они мне не назвали, хотя и моего не требовали. Только клички. Усатый назвался Винсент, а его товарищ в качестве клички выбрал не имя, а название лесного духа, - Кодама.
Этот Кодама был полной противоположностью Винсенту. Широк в плечах, среднего роста, значительная лысина, гладко выбритое лицо. Даже одеждой они разительно отличались, - Винсент производил впечатление зажиточного горожанина, а его товарищ казался небрежным бродягой, облезший жилет отпугивал не хуже запаха перегара изо рта.
-Давай, Кодама, рассказывай, а то скучно, блин, - затребовал усатый. – Надо же как-то ожидание рассвета скрасить. А то уснем, как в тот раз, нам снова по шее надают…
Широкоплечий показал другу кулак и тот умолк на полуслове. Затем, поднял руку и, махнув ею вправо, начал рассказывать:
-На севере, говорят, в тех местах, где леса устояли, бродят нынче всякие ужасы… Лесников жрут, солдат тоже жрут, никто толком не знает, как они выглядят. Я слыхал, что эти твари получаются из людей, которые были слишком близко к зоне катастрофы, но выжили.
-Ничего себе, - изобразил я вежливое удивление, хотя и впрямь стало немного не по себе. Однако меня больше веселило то, что Леший вместо севера на полном серьезе указал на восток.
-А что там в «Городе» твориться? – подбросив хворост в костер, спросил Винсент.
-Да, все также, - недовольно махнул рукой лысый, - тянут деньги из людей всеми способами, а как они у них заканчиваются, то сразу гонят в какой-нибудь район. Вот сейчас, проводят пока что добровольный набор в поход к Деревне Скрытого Облака. Но, как только волна сборов налога пройдет, его закроют, а то в городе совсем никого не останется, вместо добровольцев пойдут должники.
Довольный шуткой, Кодама засмеялся, но потом сказал вполне серьезно:
-А вот гонения шиноби все еще продолжаются, казни теперь не так часты, но раз в неделю обычно проводятся. По мне так правильно делают, а то допустили ошибку, приняв их в общество и вот, на те вам! Полная хренотень со всем миром!
-Да ладно тебе, - махнул рукой Винсент, сидя близ огня. – Ты, правда думаешь, что это шиноби устроили все это?
Я тем временем поплотнее закутался в плащ, закрывая форму чунина. Да, похоже, Тико был прав, когда говорил, что прежнего мира нам теперь не добиться.
-Конечно! Кто еще мог такое провернуть?! Только хреновы шиноби!
-Ну, может ты и прав, - сдался усатый. – Давай, только с темы съедем, а то и так по этому поводу с тобой каждые два дня спорим…
-Ладно… О чем бишь я…
Кодама потер лысину, усилено вспоминая, на чем остановился, потом хлопнул себя по лбу и продолжил:
-А… Поговаривают, что скоро Великая Пустыня успокоится и можно будет попробовать в Край Ветра прорваться, может там кто уцелел… Хотя, я слышал, что некоторые смельчаки уже прорывались, но вернулись лишь двое. Эта парочка тронулась умом…
-Правда? – поежился Винсент.
-Угу, все твердят про какого-то Духа Пустыни, мол, он всех остальных порешил, а их отпустил, чтобы предупредили всех, кто захочет сунуть нос в песчаное море.
-А что насчет Конохи, Кодама? – спросил я вдруг. Сам не знаю почему, но что-то меня дернуло.
-Понятия не имею, - пожал плечами мужчина, - мне на вонючих шиноби глубоко плевать, сдохли и то хорошо…
Я почувствовал, как чуть хрустнула опустевшая кружка в моих руках.
«Только не сорвись, не сорвись… Надо другую тему для разговора найти, черт…».
-Когда открываются ворота в «Город»? – выдохнул я, опуская лицо, чтобы дежурные не заметили злого блеска глаз. У меня было безумное желание встать и швырнуть этого дегенерата в жилете прямиком в костер.
-На рассвете, - ответил Винсент, разминая шею. – Хотя теперь рассвет понятие растяжимое, - хмыкнул он. – Только я надеюсь, ты понимаешь, что проход денег стоит, да и охрана будет тебя тщательно допрашивать. Но всегда можно сунуть под нос побольше бумажек или монет, все претензии испаряться.
-Ох, Боги, в какой выгребной яме мы живем, - покачал головой Кодама. – Всем правят деньги, вот только нахрена они нужны, если и покупать-то толком нечего?
-Будто раньше было намного лучше! – фыркнул его усатый напарник.
Я уже не слушал их пререкания. Мои мысли занимал завтрашний поход в таинственный «Город». Что там меня ждет? Узнаю завтра…