Про Принцессу-жабу к 14 февраля. Часть 2.

От автора дуэ: Ками, вот уж не думала, что так полюблю тебя, Мария.
Действительно, мне хочется, чтобы ты сквозь эти строки увидела все мои нежные чувства к тебе, мой дорогой друг.




Тема части iris - goo goo dolls

В спину дул пронизывающий ветер, но ему казалось, что тот лишь его подгоняет — скорее, к компьютеру.

Уже темнело, и сгущались серые тучи, заволакивая небо.

Февральский ветер, жестокий и лютый, выл истошно свою трагическую песню.
В одной из сказок парень прочитал, что и этот ветер неспроста такой злой. Когда-то Февральский ветер влюбился в майскую дикую Розу. И, когда любимая ответила взаимностью, парень поцеловал ее. К сожалению, Роза заледенела. Бедняжка была не готова в Февральскому ветру, и он ее заморозил. Вот и оплакивает свое разбитое сердце каждую зиму. Последний из зимних ветров. С самой трагичной судьбой. Кидается на всех людей, крича своим свистом, мол, будьте осторожны с любимыми, берегите их. И это так символично перед днем Святого Валентина!

Словно стараясь добраться до сердец людей сквозь кожу, Февральский ветер бросал в них тысячи маленьких и острых снежинок-стрел.

Намиказе мысленно пообещал Ветру, что не потеряет Кушину. Тот же, словно услышав и успокоившись, перестал атаковать своими порывами парня, норовя унести шапку с того.

Придя домой, Минато первым делом заварил кружку зеленого крепкого чая и приготовил пару бутербродов. Нужно было сходить в душ, постоять под горячими потоками воды, чтобы расслабиться и обдумать случившееся.
Несмотря на прохладную температуру в квартире, парень разделся, подождал пока вода согреется и зашел в кабину.
Намылившись, теперь он просто стоял и смотрел себе под ноги, отчужденно наблюдая за струйками и каплями воды. Вода разбегалась буквально, но все равно сливалась у стока в одно целое. Глупо было думать о знаках судьбы, но очень хотелось - также, как и эта вода, соединиться в одно целое с Кушиной.

Было страшно начинать думать. Опасно было признаваться самому себе: она ему очень нравится. Даже, если Мармеладка и Кушина два разных человека — он не откажется уже от Узумаки. Долго. Слишком долго он не признавался себе, что цепляет эту девчонку не просто так. Но не сознаться в том, что он все это время своими колкостями просто выражал неосознанную заботу — было бы кощунством. Сегодня он, кажется, увяз в ее глазах-болотах. Опасно увяз, обреченно. Веки сжались на секунду, и в сознании появился образ Кушины. Ее раскрасневшиеся губы, румянец, мягкие на ощупь волосы. Податливое тело, которое самозабвенно, как и он сам при третьем поцелуе, заражалось страстью. Какое-то забвение. В тот момент казалось, что страсть просто вводится по венам, и все горит внутри. Да, хотелось сгореть, разорваться, исчезнуть в этом поцелуе навсегда. А потом, словно Фениксам, воскресать ради всех тех чувств, что бурлили опасной лавой. Снова и снова. Познавать, повторять, наслаждаться. Первая любовь, говорят, опасна. Она обжигает своей невинностью. Она отбирает все, жадно и эгоистично. Но лучше уж так, чем сдохнуть сухарем, никогда никого не любя. Так, кажется, пелось в песне. Любовь, непрошеная гостья, нахальная, но такая пуганная. Придет и обрушит себя на головы ничего не подозревающих людей... Нет. Она ему не очень нравится. Неправильно. Он в нее влюблен, да. Сегодня он, имеющий выдержку, как казалось до перепалки с Кушиной, просто потерял контроль. Один взмах ее ресниц, одна соблазнительная ухмылка, струящийся каскад красных волос, очаровательный румянец... Даже то, как она его целовала, прижимаясь так доверчиво, даже это трогало и вызывало острое желание нуждаться в ней. Целовать. Любить. Желать.

Встряхнув своими влажными волосами, словно желая избавиться от наваждения, Минато вздохнул. Это было слишком неожиданно. Даже для него. Он просто терял сегодня контроль над собой, неприятно признаваясь в душе, что не жалеет об этом. Наоборот, это было необходимо, сладко. Грейпфрутно-карамельно...

Закончив с душем, парень вытерся, переодеваясь в спортивный костюм, захватил настоявшийся чай и бутерброды и пошел к компьютеру.
Волнение внезапно поселилось в его пальцах: дрожь не позволила сразу написать правильно пароль и логин в скайп.
Мармеладка уже была в сети. Сделав глоток, Минато решил уничтожить сомнения и начал переписку первым.

Wind: Привет. Соскучилась? Я по тебе — да.
Red Marmelade: Не поверишь... мне не дали сегодня скучать(

Блондин замер, с интересом уставившись на монитор, словно от белого экрана зависила его жизнь.

Wind: Я могу и обидится за то, что ты по мне не тосковала) Что же случилось?

На том конце явно медлили с ответом.

Red Marmelade: Понимаешь, есть один человек, которого, как я думала раньше, терпеть не могу... Но сегодня...
Wind: Что сегодня? Он тебя обидел?
Red Marmelade: И да, и нет.

«Интересно», — пронеслось в голове у парня.

Wind: Это как?
Red Marmelade: Я даже не знаю. Я думала, что он просто заучка. Затычка в каждой пробке. Он староста в моем классе и вечно лезет со своими нравоучениями. Мне он всегда касался скучным. Унылым. Слишком правильным и не живым...

«Здрасте, приехали», — досадно подумал блондин.

Wind: И что же произошло сегодня?
Red Marmelade: Он мне наговорил кучу гадостей. Обзывает меня «жабой»... Да он вообще меня поцеловал два раза! А один раз заставил целовать его! Нет, ну ты представляешь??? Возмущена до мозга костей.

В этот момент Минато, что пил чай, чуть не выронил кружку из рук и не подавился. Радость просто сейчас охватила все внутри. Да! Это была Кушина Узумаки — он не ошибся, черт возьми! Сегодня он целовал свою любимую Мармеладку.

Wind: Встреча 14 февраля отменяется(? Ты теперь целованная, а я так хотел быть тем, кто это сделает первым(.
Red Marmelade: Я... Он просто застал меня врасплох. Он провоцировал меня. И я не смогла не отвечать на его вызовы.
Wind: Скажи мне. Тебе понравилось с ним целоваться?

У него замирало все внутри, готовясь оборваться и разбиться в дребезг.

Red Marmelade: Не знаю, может, потому что это было неожиданно, но... мне понравилось( Извини меня, пожалуйста.

«Да! Зачет, Минато! — подпрыгивая, парень разлил себе горячий чай на ноги, обжигаясь. — Черт! Больно же как! — но даже это не могло омрачить его счастья. — Я знал, что тебе понравилось!»

Wind: Хм, теперь у тебя два ухажера)? Я начинаю ревновать, Мармеладка.
Red Marmelade: Ветер, да я с тобой хочу все равно провести 14 февраля. Но, знаешь, до сегодняшнего дня у меня были лишь одни домогающиеся придурки. А тут такое... Я не знаю, что мне с этим делать( А нас застукали целующимися две девочки.
Wind: Ты так его стеснялась?
Red Marmelade: Да нет. Он хоть и староста, но очень симпатичный. Сказал, что мы встречаемся! Нет, ну где столько наглости у человека(
Wind: А может, он просто захотел тебя защитить от сплетен и обсуждений? Ты же сама сказала, что не подпускала к себе ни одного парня. Подумай, что могло случиться, если вы бы сказали — нет. Я просто уверен, что все отказники б ополчились, и для тебя могла сложилась опасная ситуация. Парням свойственно иногда мстить на отказ пассии. А мне б не хотелось, чтобы с тобой произошла беда. Ему, наверное, тоже.
Red Marmelade: Я об этом не подумала... Получается, он действительно таким образом позаботился обо мне.
Wind: Тебе это не говорит о том, что парень настроен с хорошими намерениями?
Red Marmelade: Ну, не знаю, это было слишком уж...
Wind: Мармеладка, мы не раз говорили о том, что ты намеренно себя превращаешь в персонажа сказки.
Red Marmelade: Да) Правда, он меня сильно удивил, называя «жабой». Это было не обзывательство, скорее, он чувствовал, что я специально превращаюсь в гадкого лягушонка.
Wind: Так простой смертный расколдовал поцелуем девушку?)))
Red Marmelade: Тебе уже все равно на то, что мой поцелуй не достался тебе? Не пойму я вас, парней, никогда.
Wind: Слушай, но ведь вариант есть такой, что мы останемся просто хорошими друзьями при встрече. Так почему я не могу оставить тебя в руках парня, который действительно будет любить и заботиться о моей Мармеладке?
Red Marmelade: Ты так просто отказываешься от меня? Без борьбы?)))
Wind: В жизни всякое возможно) Ты же не думала, что сегодня случится что-то какое?
Red Marmelade: Нда уж. Я подумаю над твоими словами.
Wind: Разве он очень уж плох?
Red Marmelade: Я растерялась( Впервые сегодня потеряла контроль над ситуацией.
Wind: Ладно, не переживай. Сегодня пятница — проведи выходные, отдыхая) Все образуется, и помни о 14 февраля, которое ты обещала мне.
Red Marmelade: Заметано) Ты убегаешь, теббаё?
Wind: Датеббаё) Да.
Red Marmelade: До встречи)
Wind: Ата :***

Хотелось безумно остаться еще. Хотелось сейчас закричать, что это был лучший поцелуй в его жизни. Но нельзя повести себя опрометчиво, нарушая их привычное по времени общение. Скрипя душой, словно старой расшатанной дверью, Минато выключил компьютер и стал собираться на тренировку.

Придя в спорт-зал, молодой человек встретил там своего наставника, Джираю.
— Ну, и как поживают молодые и счастливые? — протягивая руку, усмехнулся учитель по истории.
— Кажется, сегодня вы получите долгожданную историю для написания романа, сенсей, — лучезарно улыбнулся блондин, пожимая крепко кисть мужчины с взъерошенной гривой волос. — И главный герой будет парень, который влюбился в принцессу.
— Сказка какая-то с твоих слов получается, Минато.
Намиказе слегка покраснел, но тут же рассмеялся.
— Да, она — это сказка.
— Она? Да ты влюбился, парень, — обрадованно заметил учитель и дружески ударил ученика в плечо.
— Да, она принцесса, которая сама себя заколдовывает в злобную ядовитую жабу. Истинная принцесса с истинным испытанием, — и опять Минато поймал себя на мысли, что стоит ему подумать о Кушине, как все разгорается бушующим огнем внутри.
— Интересно. А не пробовал поймать ее и сжечь шкурку? — хохотнул мужчина.
— Это же слишком просто, а с другой стороны — убьет малейшее доверие. Нет, там надо пройти испытание.
— Ками, только не говори, что влюбился в Инузука Тсуме! Эта бестия тебя вымотает.
Минато аж передернуло.
— Нет-нет. Это Узумаки Кушина, — и опять легкий румянец покрыл щеки, легонько обжигая кожу.
— Час от часу не легче, — вздохнул Джирая. — Да уж. Там придется сложно. Теперь понимаю, почему называешь ее так. Нет, ну надо же! Принцесса-жаба! — громкий смех, казалось, сотрясает стены помещения.
— Как у женщин говорится: любовь — зла, полюбишь и козла? А в моем случае — любовь не подружка, наказала лягушкой.
— Ха-ха, Минато, насмешил. Давай ты мне все расскажешь дальше в спаринге? — предложил сенсей, и блондин охотно согласился.

8-9 февраля 2012 года.

Выходные тянулись еле-еле. Погода, что только навевала тоску и уныние, словно издеваясь над ожидающим влюбленным, казалось, лишь удлиняла и растягивала часы и минуты.

Кушина не появлялась в сети, и Минато все время смотрел, когда же загорится заветный зеленый ярлычок. Но время шло, а девушка не появлялась. Однако блондин не расстраивался, наоборот, парень предвкушал предстоящие игры. Радовало, что он все же нравился Кушине. В его ситуации это звучало странно, ведь его как будто поделили на две части. Одна уже нравилась Принцессе, второй же еще лишь предстояло завоевать Кушину. Да, определенно. Ему придется постараться, чтоб соединить себя в одно целое — любящего, такого близкого Ветра из интернета и Минато — старосту, что ведет себя с ней совсем не по-джентльменски. Но плюс был в том, что ей нравились оба. А как хорошо, что у Кушины есть особая присказка! Без нее он бы не узнал, кто же такая на самом деле Мармеладка. Теперь же, когда все карты и козыри были у него в руках, появилась необходимость подготовить почву перед четырнадцатым февраля. Перед своим разоблачением. Изучив относительно характер девушки, он мог с точностью сказать, что реакция может быть любой: от радостной до вулканического удара.

10 февраля 2012 года.

Кушина в школу не пришла. Классный руководитель сказал, что девушка заболела. Минато, как и было положено молодому человеку Узумаки( а эта новость разлетелась буквально за двадцать минут до первого урока по всей школе), вызвался отнести ей домашнее задание.
В школе все ходили и перешептывались при виде Намиказе. Некоторые даже подходили, чтобы лично удостовериться. Староста лишь вежливо кивал, но показывал холодность к любым остальным расспросам про их отношения. «Свою личную жизнь я обсуждаю с той, с которой она у меня есть», — таков был ответ. Минато не собирался хоть кого-либо посвящать в свою жизнь, точнее, рассказывать про Кушину. Но были и те, кто не успокаивался после такой реплики, и блондин просто задавал контрольный вопрос в лоб: «А тебе какое дело до нас с Кушиной, очередную сплетню языками надо проработать?» На такое не находились, что ответить.

Вечером этого же дня, староста отправился к Принцессе с домашним заданием. В сеть она не выходила, а мобильного номера ее телефона — не было. Домашний же не отвечал, и Минато начал волноваться не на шутку.
Девушка жила в паре кварталов от его дома, что очень удивляло. Оказывается, они живут совсем близко. По дороге парень забежал в цветочный магазин, решив порадовать Мармеладку цветами. Сейчас, в мороз, все цветы выглядели жутко, и такое никак нельзя было дарить девушке. Проведя быстро взглядом по помещению, он увидел маленький горошек с гиацинтом, что очень уж приглянулся.
В спешке Минато забежал еще в магазин, только продуктовый, купил апельсинов.

Уже было темно, и сыпал снег, ослепляя парня. Но он лишь усмехался, шутил про себя мысленно, что спасающему Принцессу, не должны быть страшны никакие испытания и препятствия.

Кушина жила в пятиэтажке. Света в квартирах почти не наблюдалось. И опять Намиказе усмехнулся, что сквозь природные препятствия идет выручать заколдованную девицу в замок с призраками.
«А если ее не окажется дома?» — сомнение с болью просвистело внутри, но парень заставил себя даже не думать о таком. Нет, на спасение никогда не шли с сомнением в сердце. Но, к сожалению, он не встречал ни одного героя, лишь читал сказки. Желание поскорей увидеть Кушину и убедиться, что с ней все хорошо, не давало думать о происходящем негативно.

Девушка жила на третьем этаже. Набравшись мужества, которое вдруг куда-то начало стремительно убегать, Минато позвонил. Как обратил внимание парень, на дверях отсутствовал глазок. Где-то там послышались шаги и ворчание. Наконец щелкнул замок, и дверь раскрылась.
— Привет, — улыбнувшись, сказал староста, но тут же радость сменилась беспокойством — Кушина выглядела бледно и подавлено.
— А тебя какой черт принес сюда? — недовольна произнесла она.
Намиказе осмотрел ее с головы до ног: бледная, и красные волосы лишь делали ее вид бледнее. Закутанная в плед, сонная. Глаза теперь казались серыми и стеклянными. В плюшевом розовом спортивном костюме, немножко растрепанная коса, спускалась чуть выше колен.
— Мне не нравится твой внешний вид, — серьезно заявил Минато. — Ты так и будешь держать меня на пороге? А я принес домашнее задание, апельсины и гиацинт, — чуть уже мягче, улыбнувшись, произнес он.
— Можешь идти к тому же черту, что приволок тебя сюда: пусть сам жрет твои апельсины, гиацинт и домашнее задание, — выпалила она, намереваясь закрыть дверь. Однако Минато успел поставить ногу, и у Кушины ничего не получилось. — Ты совсем уже обнаглел?! Убирайся, и без тебя тошно! — рявкнула она, зеленея.
Минато посмотрел на нее так, словно девушка ему влепила пощечину.
— Ками, какая же ты неблагодарная. Знаешь что, ты действительно Жаба — вон, аж от злобы зеленеешь, — Минато швырнул пакет под ноги Кушины, развернулся и пошел. — Надеюсь, этот гиацинт не завянет тут же в твоем присутствии, а апельсины не покроются плесенью от твоей ненависти.
Кушина хотела что-то сказать, но парень уже скрылся из виду.
Секунда на обдумывание, и она побежала за ним. В сознании перебиралась переписка с Ветром, и стало безумно стыдно и паршиво. Ведь он не виноват в случившемся, и срываться на Минато нельзя.
— Минато! — крикнула она, слыша удаляющиеся шаги.
Ответа не послышалось, и она почувствовала, что на глазах выступают слезы, а горле все сдавило непонятной тяжестью. Узумаки развернулась и намеревалась вернуться в квартиру, как раздался голос старосты:
— Что, Кушина?
Хотелось сказать очередную колкость, потому что он заставлял ее чувствовать непривычные чувства. Он заставлял ее делать вообще странные вещи, как, например, сейчас — бежать за ним, останавливать его.
— Вернись... пожалуйста, — сдавленно попросила она, ведь еще и умолять его, казалось, слишком уж.
— Хорошо, — Кушина не могла увидеть, как довольно улыбался парень и как намеренно медленно поднимался к ней на этаж.
— Ты можешь быстрее, а? Долго мне тут мерзнуть? — фыркнула красноволосая, топчась на месте.
Когда же он поднялся, то увидел, как она явно дрожит от холода. Подойдя к ней, Минато дотронулся губами до ее лба, и Кушина аж подпрыгнула от таких внезапностей со стороны старосты.
— Ты опять будешь домогаться до меня? — недовольно сморщив носик, спросила она.
— Я всего лишь решил проверить: есть ли температура, — спокойно произнес блондин. — Ну, чай нынче предлагается? — искренне улыбнувшись, повторил свой намек на приглашение он.
— Хорошо, Минато, — вздохнула она. — Пошли.
Молча, они подошли к двери. Кушина нагнулась и подняла пакет.
В квартире уже в прихожей ощущался сильный запах пачули.
Девушка подождала, пока он разуется, взяла его куртку, шапку и шарф, засунув это в шкав, а потом повела парня на кухню.
— Извини, тетя уехала на какие-то семинары, поэтому угощать мне тебя нечем, конечно же, кроме, как чаем.

Евроремонт по всей квартире, но нет каких-либо изысков. Все выглядело именно девичьим: всякие баночки, рукавицы-держатели, специи. Уютный кремовый цвет стен, искусственные цветы на стенах, но не ядовито-кладбищенских цветов. Досочки для резки в виде разных зверей. По середине помещения столик, на нем скатерка, хрустальные маленькие вазочки — с вареньем, конфетами, печеньем, сахаром. Всего два стула, что надоумило старосту о том, что тут всего живет два человека.

— Так ты тут одна? — немного удивился он.
— Да, — девушка поставила чайник на плиту, поджигая газ. — Но и думать забудь о своих непристойностях, — строго заявила она. — Да и это было бы подло: приставать к девушке, которая заболела.
Намиказе усмехнулся, но у него и в мыслях не было, хоть как-то воспользоваться ситуацией. Она и так проявила доверие, пустив его в квартиру, где они останутся один на один.
— И что с тобой случилось, Принцесса?
— Тобой отравилась, — усмехнулась она раздраженно.
Одна бровь у Минато взлетела вверх, и раздался тихий смех.
— А я то и думаю, почему ты так негативно была настроена к апельсинам и зеленела. Тебе нельзя вообще никак напрягаться, а то может и затошнить, — более примирительно заметил Минато.
— Какой ты проницательный, Минато! Ну надо же! — закатив глаза, ответила Кушина.
— М, может, вытащишь гиацинт, он же живой?
— В смысле живой? — непонимающе спросила она.
— Блин, шевелится и матерится, — теперь он закатил устало глаза. — В горшке он и не срезанный. Ками, бедный Гиацинт, ему и до жизни цветка досталось из-за глупости других, так и будучи цветком, ты его обижаешь, — пробормотал блондин, закрыв глаза.
— Что ты там себе бредишь под нос, Минато? — но слова про гиацинт заинтересовали ее. Она пошла к пакету, что положила на стол, и достала горшочек с цветком.
— Понюхай его. Этот запах резкий, он, как предсмертный крик юности о несбывшемся счастье.
— И действительно, — задумчиво согласилась красноволосая. Подняв свой взгляд с растения, она с любопытством уставилась на старосту: — А ты откуда знаешь?
Минато довольно улыбнулся, потому что вызвал интерес у любимой, ведь это намного лучше, чем перепалки.
— А ты любишь сказки, Кушина? — не открывая глаз, спросил он.
— Да не очень, но про гиацинт мне бы хотелось послушать, — тихо сказала она, как засвистел чайник.
— Себе заваривай крепкий черный чай, Кушина.
— Я его не люблю, Намиказе, — сморщилась она.
— А я его тоже не люблю, но буду пить с тобой, чтобы у тебя хватило духа его выпить, — глаза раскрылись, согревая теплой синевой девушку. Захотелось улыбнуться в ответ, но ее затошнило. Кушина, наскоро извинившись, отправившись в уборную.

Минато вздохнул: кажется, придется идти в аптеку для этой вредины. Да, придется опять идти на подвиг и выручать принцессу.
Когда же она вернулась, чай был готов — блондин достал все сам и приготовил.
— Кушина, сколько дней тебе уже плохо?
Немного пожавшись, она села за стол тоже.
— С субботы.
— У тебя есть дома линекс?
— Это еще что такое? — нахмурившись, спросила она, мешая ложкой чай.
— Ясно, придется тебя оставить на какое-то время.
— Это еще зачем? — недоуменно спросила она.
— Ну кто-то же должен сходить в аптеку и принести лекарство для тебя, — вставая, Минато нагнулся, целуя в макушку ее.
Отшатнувшись, она оттолкнула его.
— Эй! Не забывайся, у нас с тобой уговор, я немощная девушка, и ты меня не трогаешь.
Однако староста лишь рассмеялся:
— Ну, мне как твоему парню, положено о тебе заботиться, — было в его голосе что-то такое нежное и тоскливое.

Она соизволила на него посмотреть: взгляд излучал такое тепло, что Кушина аж сглотнула. Стало неловко, она смутилась.
— У нас с тобой фиктивные отношения, не забывай, — отвернувшись, сказала красноволосая. — И не заставляй меня себя чувствовать неудобно! В аптеку он собрался! Я не хочу быть обязанной тебе.
— Кушина... — вздохнул он, — ты целовалась не фиктивно, но я не буду тебя этим цеплять. Я просто схожу в аптеку, прослежу, чтобы ты выпила лекарство, расскажу сказку и уйду.
— Ладно, — тихо произнесла она.
Минато подошел к ней и присел так, что девушка теперь смотрела сверху вниз на него.
— Тебя пугает моя близость? Если — да, то мне жаль, но я не хочу, чтобы ты меня боялась.
— Не пугай меня тогда, — их взгляды встретились, и щеки обоих зажглись легким пунцом.
— Не буду, — прошептал он.

Дверь захлопнулась, и он ушел.
Кушина смотрела в окно, как Минато быстрыми шагами удалялся в направлении аптеки.
Девушка взяла горшочек с цветком: маленькие цветочки так плотно прижимались к друг другу, что она невольно улыбнулась.

Да, как и сказал Ветер — Минато старался за ней ухаживать и заботиться. Это удивляло и радовало. Как рыцарь, что спасает даму сердца, он отправился в метель за лекарствами для нее. Вообще, кроме тети, о ней никто не заботился, да и кроме нее — она никого не воспринимала всерьез. Все казались какими-то враждебными. И тут появляется вдруг Минато. Точнее, она его начинает видеть впервые. Мучили вопросы: зачем? Для чего? Что он в ней нашел? А может, он решил стать первым, кто получит Кушину кушем? Если так, то это будет обидно.
Хотелось верить и довериться. Несмотря на то ощущение неловкости, которое он вызывал в ней, девушку тянуло к этим глазам. Хотелось запустить руки в эти непослушные солнечные волосы. Даже сейчас, в февральский вечер, тут, на кухне, ощущалось что-то по-весеннему теплое из-за его присутствия. И, действительно, чего это она него обозлилась? Теперь, после происходящего, не сложно было догадаться, что Минато своими выговорами лишь заботился о ней. Пусть и своеобразно, но проявлял беспокойство.

И действительно — аромат казался каким-то грустным и тоскливым, а может, это осознание своего упрямства и глупости? Но Кушина не могла с точностью ответить. Смешанные чувства давили: с одной стороны неимоверная радость, что, кажется, кто-то смог разглядеть ее сквозь жабью оболочку. С другой стороны — она не знала, что с этим делать. Угрызения совести мучили из-за Ветра. Смущало то, что разглядевший — это Минато. А почему она не хочет давать себя любить? Позволить это? Или привычка быть одной, настолько сильно въелась в душу, словно яд, и теперь не излечиться? Неужели нет противоядия — веры ему?
В дверь позвонили, и она побежала открывать.
На пороге стоял Минато, весь разрумянившийся и в снегу.
— Кажется, мой чай остыл, и мне надо будет отогреться, — стряхивая с себя снег, прошептал он.
— Конечно, староста, — тоже прошептала она, взяв его за руку. — Да ты замерз! Как же так, ты забыл шапку и шарф.
— Ты обо мне беспокоишься? — в глазах его чертенята просто прыгали.
— Ну да, ты же моя вторая половинка. Липовая, но я тоже несу за тебя ответственность, — смущаясь, произнесла она.
— Ну, пошли сказку читать для тебя, — раздеваясь в прихожей, усмехнулся парень.
— Чай только заварю, — коротко бросила Кушина.
— Угу, я тебе лекарство принес, держи, — протягивая упаковку с капсулами, он случайно соприкоснулся с ее пальцами.
— Да у тебя руки ледяные! — воскликнула Кушина.
— Ну...
— Мне еще не хватало, чтобы ты заболел из-за меня!
— Совесть замучает? — рассмеялся Минато, поднимая одну бровь.
— Типа того. Да и скажешь потом, что я неблагодарная и вообще плохая хозяйка, — запыхтела она.

Взяв его за руку, красноволосая потащила парня в комнату — как понял Минато, это была гостиная. Тоже в светлых теплых тонах. Теплые шерстяные гардины закрывали окно, не давая дуть с окна. Небольшой телевизор-плазма на стене. Комод, шкаф с книгами. Диван, рядом маленький журнальный столик. На полу ковер, и тоже шерстяной.
Усадив его на диван, Кушина достала из комода плед и пару подушек, положила на столик пульт от телевизора.
— Посиди, я сейчас, — накинув на его плечи плед, она удалилась.

Минато не сказал, что аптека находится рядом с его домом, и он забежал к себе за сборником сказок Анны Саксе. Ведь он обещал Кушине хорошую историю на сегодняшний вечер, и это было в радость и удовольствие.
Через какое-то время она принесла поднос с чаем и бутербродами.
— Ты решишься перекусить? — Минато беспокоился за нее.
— Да, лекарство только выпью, — смущенно согласилась Кушина.
— Как же быстро ты становишься сговорчивой, Узумаки.
Сев на противоположный край дивана, она подобрала ноги под себя, взяв одну подушку.
— Минато, я... я не знаю, что между нами происходит, — начала девушка.
— Мы договорились, кажется, на сказку, — делая глоток, заметил он.
— Да, но я хочу понять.
— Кушина, зачем на ночь устраивать разбирательства по тому, что нам обоим и не особо понятно? Зачем ты будешь сейчас себя мучить непонятными объяснениями? Я у тебя что-то требую? Нет. Ты у меня? Нет. Ты поставила рамки. Я поставил рамки. Вот именно сейчас — тебе плохо?
— Нет, но...
— Вот и все. Этот вечер не для разбирательств. Я обещал тебе интересную сказку? Да. Так, может, забудем обо всем и проведем остаток дня спокойно?
— Хорошо, вздохнула она.
Сил спорить не было. Да и не хотелось. Внезапно пришло ощущение какой-то доселе неизведанной умиротворенности. Уплетая бутерброд, Кушина наблюдала за Минато: в свете одного бра он выглядел так... загадочно. Блондин начал читать историю про сына царя, про Гиацинта. Про его светлую дружбу с богом Аполлоном. Про Дафну, речную нимфу, из-за которой Аполлон взревновал и убил Гиацинта.
— «... Боги, как тираны, никогда не признают своей вины, даже, если становятся убийцами. Не овладев Дафной, Аполлон продолжал ее ревновать к Гиацинту. Пришел на место гибели друга и взмахом руки погасил свечи.
Аполлон никогда тут больше не появлялся и не знал, что свечи эти расцвели, как цветы, и испускают запах, резкий, как предсмертный крик юности о несбывшемся счастье. Гиацинты».
Он и не заметил, да и она тоже, что по щекам Кушины текут слезы.
«Ты можешь так легко проникаться к чужому горю?» — промелькнуло у него в голове приятное открытие.
— Ты плачешь?
— Да... Нет! Я не знаю, — вытираясь, сказала она. — Слишком вымоталась, а еще ты тут со своими душу раздирающими рассказами, Минато. Я, наверное, устала, — тяжело вздохнув, зевнула девушка.
— Ну еще бы. Столько тебе пришлось мучиться, — в ответ зевнул он.
Немного помедлив, Узумаки высунула нос из своего пледового убежища: наверное, она действительно сошла с ума, если решила у него спросить это.
— Минато?
— Что? - закрыв глаза, лениво спросил он.
— Обними меня, пожалуйста... — сдавленно спросила она.
Открыв глаза, Намиказе посмотрел на нее, словно на сумасшедшую.
— Это еще зачем?.. То ты шарахаешься от меня, то просишь обнять... Не понимаю я вас, женщин, ни черта!
— Да я хочу проверить и доказать для себя.
— И что?
— А то, что ты мне противен, — выпалила она.
— Ладно, но сама вот иди и обнимай меня, — приподняв плед, отрезал блондин.
— Ладно, — хмыкнула Кушина, но подползла к нему.

Подняв его руку, устроилась под ней, положив голову на грудь парня. Было слышно, как ритмично и успокаивающе стучит его сердце под ее щекой. Медленно, веки закрывались. Живот отпустило, и усталость обрушилась на нее тяжелой лавиной. Впервые она так лежала с парнем. Наслаждалась, молча. Нежилась под его рукой и прижималась. Непроизвольно обняла его, улыбнувшись. Было хорошо и тепло. Напряжение испарилось, давая зарождения доверию. Почему-то вдруг она перестала его от себя отпугивать. Его близость в другое б время могла б подействовать на нее опьяняюще, но только не сейчас. Наоборот, то, что Минато уважал ее желания и чувства, лишь толкало к нему. То, что он не позволил ей мучится в непонятных объяснениях — тоже не ускользнуло из внимания. Он заботился о ней. Кушина почувствовала себя защищенной и счастливой.

— Ну да, я тебе так противен, что ты меня и обняла, и прижалась, — тихо засмеявшись, провел по ее волосам парень ладонью.

Но ответом ему было лишь сопение.
Кушина вымоталась и заснула.
Поцеловав ее в висок, Минато закрыл глаза. Обнял второй рукой, расправляя плед.

— Сладких снов, любимая Принцесса...