It`s your fantasy. Акт 2

С того самого рокового дня это стало моим наркотиком, моей необходимостью. Я неоднократно пытался выкинуть ее из головы, но перед глазами, как по часам, появлялся ее нежный, беззащитный образ, манящий своей легкостью.

Тело не желало забывать то тепло, которое она сумела мне подарить, которое вдохнуло в меня новые силы, новые цели, новые пределы. В ту самую секунду, как холод удивительным образом покинул меня, я понял, что теперь зависим. Зависим на всю свою жизнь, безвозвратно взят в плен маленьких теплых ладошек и глаз, цвета первой листвы.

Сколько бы я ни пытался воспроизвести ее лицо, годами знакомое мне, лишь очертания, сокрытые дымкой, возникали передо мной. Я корил себя, что не запомнил достаточно хорошо ее черты, старался выкинуть из головы, как выбросил прошлое, родственные связи и боль. Но она не уходила. Тихо ждала меня в самом теплом и светлом уголочке моей души.

И тогда я сорвался. Сорвался, как зависимые морфием.

- Почему люди хотят стать сильнее?

Это был наш первый разговор. Она стояла рядом со мной такая повзрослевшая, но все еще такая беззащитная. Из ее глаз медленно текли слезы. Она вытирала их дрожащей ладошкой, отворачивалась от меня, иногда с болью всхлипывала.

- Страх и безысходность.

Она вздрогнула и посмотрела на меня, все еще немного испуганно пробежалась глазами по моему лицу, пытаясь разглядеть, но в итоге остановилась на губах - лишь они не были сокрыты тьмой.

- Страх? - с ноткой удивления переспросила она.

Я кивнул:
- Страх слабости, страх смерти, страх безысходности. Например, - я замолчал, раздумывая, - Наруто. Он становится сильнее, потому что боится потерять тех людей, которые стали ему дороги. Его цель - защита. Не только приближенных, но и всей деревни.

Слушая меня, она перестала плакать и заинтересованно следила за моими губами. Я старался говорить медленно, взвешивая каждое слово, упиваясь этой атмосферой.

- А Саске?

Она не спрашивала, кто я, откуда знаю Наруто, почему стою здесь. Возможно, она подумала, что я - часть ее сознания, странный сон или фантазия. Пускай, я не был против этого.

- Он боится, что вся его жизнь будет бесполезна, если он не станет достаточно сильным. Страх не достигнуть своей главной цели.

Когда Сакура вышла из домика, дождь уже почти прекратился, лишь редкие капли медленно срывались с серого неба и разбивались о промокшую землю. Вокруг витала все та же непроницаемая тишина, только холодный ветер неслышно шуршал кронами редких деревьев.

Тело ее все еще чуть заметно дрожало. Но не от холода. Недавний сон не хотел отпускать из своих стальных оков, с каждой секундой все ярче вспыхивая в памяти самыми жуткими моментами.

Кровь. Как же она ненавидела кровь.

Облизнув пересохшие губы, Сакура вздохнула и, перед тем как выйти к хорошо знакомому пруду, заросшему камышом, оглянулась. Как и ожидалось, поблизости не было ни одной живой души, мертвые ставни закрытых окон и черные дыры проулков оставались неизменными в своей глухоте.

В этом мире, заканчивающимся за пределами учиховского квартала, всегда куда-то девались все звуки, что бы то ни было. Здесь не пели птицы, не смеялись дети, здесь ничто не жило. Это место напоминало воронку, в которой неустанно крутились предсмертные крики десятков людей, лилась алая кровь. Смерть - она была единственным жителем пустых, заброшенных домов.

Сакура сделала первый шаг по направлению к выходу из стен главного дома. Лужа, в которую она наступила, отозвалась громким всплеском, нарушив царящую тишину. Холодная вода мгновенно просочилась сквозь тонкую ткань сапог и намочила ступни. Поморщившись, девушка недовольно посмотрела на свои грязные пальцы, на воду цвета засохшей глины и с глубоким вздохом перевела взгляд на дорогу.

За углом старого покосившегося сарая, покрытого плесенью и темно-зеленым мхом, мелькнул уголок черного плаща.

Из горла девушки вырвался удивленных хрип, нога самопроизвольно сделала шаг назад, противно хлюпая промокшим ботинком. Внутри Сакуры что-то оборвалось. Перепуганные недавним сном мысли начали вертеться в голове с огромной скоростью. Сбилось дыхание. Ее рот открывался и закрывался, с шумом ловя наполняющийся страхом воздух. Спину прошиб холодный пот.

Что она делает? Она куноичи, она больше не маленькая девочка, она прекрасный медик, она лучшая ученица Тсунаде, она...

Секундное замешательство, приправленное щепоткой страха, испарилось, оставив после себя лишь холодок и прилипшую к спине кофту. Не медля и секунды, Сакура сорвалась с места.

Ноги постоянно разъезжались из-за луж, которые покрывали дорогу, поэтому ей приходилось направлять в ступни тонкие потоки чакры. Девушка не желала думать о том, кем окажется этот неизвестный человек, и был ли он вообще. Возможно, это всего лишь ее фантазия...

Тряхнув головой, Сакура свернула за угол сарая, всеми силами пытаясь удержать равновесие, скользя по грязи.

Там никого не оказалось.

Лихорадочно оглядываясь по сторонам, девушка подавалась во все стороны, забегала в каждый проулок. Она и не заметила, как покинула ворота дома, оказавшись на главной дороге.

Тяжелое дыхание осушало горло и клубками пара вырывалось из приоткрытого рта. На улице почему-то резко похолодало, но сейчас разгоряченное тело девушки не обращало внимания на резкую смену температуры. Она вертела головой, пробегаясь глазами по каждому дому и каждому выступу.

Наконец, ее сосредоточенный взгляд нащупал темную одинокую фигурку в конце улицы, уже у самого выхода.

- Саске... - шепотом сорвалось с пересохших губ, но в тот же момент потонуло в неожиданном порыве ледяного ветра.

Сакура покачала головой и сделала уверенный шаг вперед, прижимая сжатый кулак к груди, в которой колотилось израненное сердце.

- Ита... - закричала она и замолчала, произнеся лишь первый слог страшного для нее имени.

Отшатнувшись, она испугалась самой себя. Дрожащие ладошки переместились на побледневшие губы, шепчущие его имя. В ушах стоял надоедливый звон, расширенные в ужасе глаза смотрели на то место, где всего жалкую секунду назад еще находился черный силуэт.

Сакура громко всхлипнула и прижала пальцы еще сильнее к губам, в попытках заглушить нежеланное, ненавистное, непонятное имя.

А затем наступила темнота...

Это все тот же черный мир, знакомый до режущей боли в глазах. Все то же безликое пространство, переплетающееся тысячью нитей незримых образов моего сознания. Эта все та же бездна, безустанно высасывающая мою душу.

Ощущения, что я чего-то не знаю. Домыслы, что меня обманывают. Догадки, что я что-то забыла.

Когда они появились? Или они были всегда?

Повернув голову, я смотрю на дикий плод моего воображения, который в странном жесте крутит кольцо большим пальцем руки. Его лицо неизменно сокрыто бесконечной тьмой, а губы розоватого оттенка тонкой полоской выделяются на небольшом открытом участке неестественно бледной кожи.

- Как... - с хрипом в голосе начинаю я, но спешу откашляться, он поворачивает голову, и кажется, смотрит на меня, - как понять, что тебя обманывают?

Он немного склоняет голову в бок, отчего ворот его длинного черного плаща смещается, открывая моему взору угловатый подбородок. Я усиленно всматриваюсь в этот крохотный кусочек кожи, но для меня это значит так много. Быть может, это станет еще одним шажком на пути к разгадке его сущности, его природы, его происхождения. Кто он? Кто? Кто? Кто?!..

- Сакура... - я вздрагиваю от его тихого, хрипловатого голоса и перевожу затуманенный взгляд на то место, где должны находиться глаза, но вместо них я вижу лишь мертвую пустоту и тьму.

- Этого никогда нельзя знать наверняка, - качнувшись на ноге, он выпрямляется. - По своей природе человек может чувствовать разницу между ложью и правдой, но эта грань слишком тонка, чтобы уследить, когда одно перетекает в другое.

- Тогда что мне делать? - я разочарованно отворачиваюсь и смотрю себе под ноги.

Почему мои ноги покрыты слоем засохшей грязи, которой так много в дождливые дни на конохских дорогах? Пытаюсь припомнить, чем занималась днем, но только при мысли об этом по вискам начинают предупредительно стучать молоточки, вызывая легкую, покалывающую боль.

- Ты примешь любую правду? - с прозрачной, практически невесомой ноткой веселости он задает вопрос и делает шаг ко мне, я чувствую, как тьма, запирающая нас в клетку без прутьев, начинает дрожать.

- Почувствуй, - его шепот растворяется в черной пустоте и исчезает, как и исчезает весь истлевший мир моего подсознания.

Первое, что возникло в сознании девушки после того, как она покинула ужасающе-черный мир своих снов, это было ощущение мягкой теплоты, пробегающейся по коже от головы до пят. Она давно не чувствовала себя в таком теплом месте, подобном тому, где оказалась сейчас.

Где? Но она не хотела открывать глаз.

Воображение уже рисовало картины далекого прошлого. В том мире, отличном от ее болотного настоящего, в ее комнатке было большое окно, сквозь которое по утрам проникал мягкий солнечный свет, а по ночам так нежно и осторожно заглядывала луна. На прикроватной тумбочке всегда стояли свежие цветы, аромат которых будил ее по утрам. С первого этажа доносились звуки утренней суеты: мама готовила вкусный завтрак, гремя посудой и напивая себе под нос старую песню, которая всегда смущала Сакуру, а отец поспешно одевался и постоянно что-то сбивал и "собирал" все углы в доме.

Она так любила эти утра. Утра, которых ей больше никогда не почувствовать, никогда не встретить, никогда не забыть.

Сакура открыла глаза и уперлась ими в чернеющий потолок. Он был деревянным, как и стены вокруг. Осторожно переведя взгляд на источник света, который она заметила боковым зрением, девушка нащупала взглядом горящую свечу; та находилась на невысоком деревянном столе в красивом резном подсвечнике из какого-то черного металла.

Сознание, все еще не очнувшееся ото сна и нежившееся в теплоте пухового одеяла и мягкой кровати, сонно и неохотно перебирало мысли о том, почему она находится в этой странной комнате без окон. Вялые вопросы крутились в голове в замедленном темпе, надолго не завладевая вниманием девушки.

Сакура неотрывно следила за пляской слабого пламени свечи; оно то взрывалось огненной полькой, то переходило на нежный и плавный вальс, а иногда, на секунду, замирало в короткой музыкальной паузе.

"Сквозняк", - медленно проплыло у нее в голове, куда-то испарилось, а затем вернулось обратно с уже довольно высокой скоростью.

Девушка резко приняла сидячее положение, не обращая внимания на монотонный гул в голове и слишком громкий звон в ушах, словно все воспоминания, чувства и мысли разом ворвались в ее мозг, давя тяжестью случившегося. Каждая клеточка организма сжалась от страха, знакомого телу, а особенно сознанию, в котором она так часто не могла и губами пошевелить от сковавшего ее ужаса.

Ярко выделяющиеся уста на побледневшем лице что-то беззвучно шептали. Сакура и сама не могла разобрать, почему ее губы двигаются самостоятельно, будто и принадлежат вовсе не ей.

Глубоко вздохнув, девушка почувствовала знакомый до жгучей рези в ноздрях запах. Запах, который каждый раз обволакивал ее, подобно зловонной слизи, которую просто так не отмыть никогда. Этот запах имел страшную способность сгущать воздух, превращая его в черную тягучую массу, забирающуюся в дыхательные пути, сжимающую до боли желудок, шевелящую на затылке волосы. Этот запах был его неизменным спутником, как и тьма, надежно скрывающая часть неизвестного лица.

Запах крови. Запах смерти. Запах сотни убитых людей. Запах тьмы и пустоты. Запах жажды. Запах одиночества...

Сон или явь?

Вздрогнув, Сакура немного дернула головой в бок и сжала в пальцах мягкую ткань одеяла, но до конца повернуться она не решилась. Девушка всем своим естеством ощущала чужое присутствие, точнее, его присутствие. Отдающее мертвенным холодом, который пробирает до самых костей и безжалостно впивается в плоть. Заставляющее дрожать, дрожать в том самом неизвестном мистическом ритме, стуча зубами и сжимая кулаки до красных полос на белой коже. Но в то же время его присутствие настолько невесомо, что кажется - его нет. Совсем нет, вообще не существует, и убедиться в том, что он действительно стоит здесь и смотрит, смотрит всепоглощающей тьмой на тебя, можно лишь повернув голову и лично узрев высокую фигуру, облаченную в черный плащ.

Сглотнув, Сакура заставила что-то шепчущие губы успокоиться и сжаться в тугую полоску. Брови ее нервно дернулись, как и правый глаз. Зрачки заполнили практически всю радужку, превратив зеленые глаза в непроницаемо-черные. Наконец, она собрала все свои силы, всю смелость и отвагу, и медленно, растягивая секунды, повернула голову.

Перед ней стоял Учиха Итачи.

Голова настолько невыносимо заныла, что, казалось, в нее вбивают сваи, а в желудке кошки устроили бои без правил. Язык прилип к небу, мешая сглатывать страх и ужас, которые сейчас противным горьким привкусом отдавались на языке. В памяти начали мелькать странные картины, принадлежащие чьему-то прошлому. Это не могло быть так. Просто не могло!

One Less Reason – A Day To Be Alone(1-ая)

- Итачи-сан! Итачи-сан, смотрите, я нарисовала ваши любимые цветы. Вам нравится?
- Очень красиво, Сакура. Подаришь мне рисунок?

Расширившимися от ужаса глазами она смотрела на бесстрастное лицо Учихи и не могла поверить, что эти воспоминания, такие теплые, мягкие, пахнущие детской любовью и нежностью, принадлежат ей и никому другому. Это иллюзия? Галлюцинация? Фантазия?

Приоткрыв губы, девушка со стоном, царапающим горло, втянула воздух, наполненный жутким, тошнотворным запахом смерти. Картины времен десятилетней давности, как кадры старого кинофильма, проносились перед глазами и врывались в ее душу, занимая пустеющие места.

- Хватит, - с мольбой прошептала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются горькие слезы.

"Нет! Все не так! Это шаринган! Проклятый чертов шаринган!"

- Итачи-сан, - маленькая девочка притянула худые коленки к груди и посмотрела на парня, который сидел рядом с ней и рассеянно водил длинной палкой по ровной глади лесного озера.
- М? - он немного повернул голову, показывая, что внимательно слушает.
- Я красивая? - практически шепотом произнесла девочка и спрятала покрасневшее личико в коленках, не смея поднять влюбленных глаз на самого чудесного, по ее мнению, человека на всей планете.
Он молчал несколько секунд, а затем малышка почувствовала, как его теплая ладонь опустилась ей на голову и осторожно потрепала по коротким розовым волосам.
- Самая красивая, - с улыбкой в голосе ответил он.
Наверное, именно тогда Сакура поняла, что вот оно какое - счастье...

Из глаз почти одновременно скатились две слезы и упали на помятую простынь. Девушка, не отрываясь, смотрела на убийцу, на преступника самого высокого ранга, на бесчувственное животное в облике человека и не могла поверить, не могла поверить ни одной картине прошлого.

- Перестаньте...

Девочка почти неслышно выдохнула и осторожно, чтобы ее не заметили, перевела взгляд на лицо мальчика, который сидел немного поодаль от нее и точил кунай. Солнечный свет мягко касался красивых черт его лица, лаская белую и чистую кожу. Его тонкие губы были сосредоточенно сжаты, а черные, волшебные глаза неотрывно следили за действиями умелых рук.
Сакуру всегда поражало то, насколько сказочно выглядит Итачи-сан. Он не был похож ни на кого из ее знакомых, даже на Саске. Он казался ей самим ангелом, прекрасным, чудесным ангелом, которому не хватает огромный черных крыльев. Почему черных? Потому что даже крылья, пускай и ангельские, должны быть непременно под цвет его шелковистых волос.
Стараясь не сильно шуршать приземистой травой, малышка поднялась на ножки и бесшумно подошла к мальчику, который не обратил на нее особого внимания. Оказавшись сбоку от него, девочка смущенно покраснела и наклонилась, прикасаясь пухлыми губками к прохладной щеке Итачи. Зажмурив глазки, она резко отпрянула и понеслась по узкой тропинке меж деревьев, чувствуя себя самым счастливым человеком на земле.

- Итачи... сан...

Наконец, полностью произнеся его имя, Сакура поняла, что это далось ей так легко и непринужденно, словно ее губы были созданы только для того, чтобы бесконечно произносить его имя. Сердце в груди глухо забилось, но уже не от страха, а от тех чувств, которые она столько лет ошибочно испытывала к Саске. Неужели ее детская любовь была настолько большой, что не смогла просто укрыться в груди? Ей стало необходим выход на свободу, и этим выходом стал ни кто иной, как брат Итачи-сана.

- Итачи-сан? - еще раз повторила она, снова пробуя его имя на вкус, снова желая услышать чуть не забытое: "Да, Сакура".

Он молчал. Молча смотрел на нее черными, как тысяча ночей, глазами, впивался ими в каждую черточку на ее лице, мужчина изучал ее. Так странно было ощущать его твердый, безразличный взгляд и знать, что все это - ложь. Одна большая, кем-то придуманная ложь. Всего лишь жалкая попытка Итачи-сана обмануть всех, но он знала, она верила, она чувствовала...

- Итачи-сан? - снова произнесла она немного громче, выпуская из пальцев смятое одеяло, встречаясь ступнями с теплым деревянным полом.

- Итачи, - медленно, практически томно, с долгой паузой, ощущая собой каждую букву его имени и желая выжечь эти слоги в своей душе, чтобы больше никогда и ни за что не забыть, - сан...

Она медленно поднялась, ощущая легкое головокружение, и вытянула вперед подрагивающие в предвкушении руки. Сакура была готова снова забрать сковывающий его холод.

Маленький, неуверенный шаг, сопровождающийся его пристальным взглядом, не отрывающимся от ее лица, на котором постепенно появлялся розовый румянец.

- Итачи-сан, - полушепот, полуулыбка, чуть заметный наклон головы и глаза, блестящие от подступающих слез.

Шаг. Уже быстрей и уверенней. Еще шаг. Совсем не терпеливый. Снова шаг. А он все ближе и ближе, почти рядом, такой новый, но в то же время такой родной и знакомый.

- Итачи-сан, - выдохнула она и обвила его напрягшуюся шею руками, прижимаясь к нему всем телом, забирая весь его холод

Сердце маленькой птичкой затрепетало внутри, позволяя чему-то невесомому, но невероятно приятному разливаться сначала по груди, а потом по всему телу до кончиков пальцев, до кончиков волос, до кончиков губ. Ощутив собой его тепло, складки черного плаща, запах, состоящий из переплетений легкого аромата космеи и его собственных, мужских ноток, Сакура полностью осознала, что вся она была рождена только для него. Ее руки - обнимать его, ее голос - произносить его имя, ее глаза - смотреть только на него, ее мысли - думать только о нем.

Все то время, когда она барахталась в болотной жиже, утопая все глубже и глубже, испарилось, исчезло, словно и не было этих десяти лет мучительной разлуки, словно и не было той роковой ночи, словно и не забывала она его. В данный момент весь ее мир мгновенно преобразовался в прекрасный цветущий сад, девушка, наконец, смогла дышать полной грудью. Она жива, снова по-настоящему жива.

Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем его руки немного неуверенно коснулись вначале ее подрагивающих плеч, затем переместились на талию и прижали еще ближе к себе, с каждой новой долей секунды только сильнее. Неосознанно из ее глаз потекли слезы, падая на его плечо, впитываясь в черный плащ, оставляя чуть заметные мокрые пятна. Его голова склонилась к ее шее, холодный нос Итачи уперся в ключицу и с наслаждением вдыхал ее запах.

Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем он немного нервно расслабил хватку и поднял голову, чтобы посмотреть в ее залитые слезами глаза. Сакура с упоением всматривалась в два черных бесконечных омута, таких же волшебных, как и долгие годы назад. Улыбнувшись, она приблизилась к его приоткрытым губам.

Сакура не боялась, не стеснялась. Она просто знала, что является его частью, что вся принадлежит только ему одному.

- Итачи-сан, - девушка напряженно выдохнула ему в губы, ожидая, когда он ответит.

- Да, - его полушепот был хриплым, немного дрожащим, но все равно заставляющим сжиматься сердце, - Сакура...

Снова плача, девушка приникла к его губам и, наверное, сошла с ума в тот самый момент, когда почувствовала теплоту и сухость его уст. Мужчина ответил сразу, прижимая ее все ближе, целуя все жарче. Сакура забыла все: себя, мир, вселенную. Не было ничего кроме губ Итачи-сана, целующих ее так жадно и так нежно одновременно.

Внизу живота протяжно заныло, приятное тепло постепенно превращалось в пламя, ласкающее их своими языками. Запустив одну руку в его жестковатые волосы, второй девушка расстегивала плащ, стремясь добраться до его кожи, ощутить твердость его мышц подушечками пальцев, с уверенностью знать, что он здесь, рядом, близко.

Его руки торопливо расстегивали ремешки на ее юбке, заглядывали под кофту, сминая одежду и даря что-то невообразимое, незнакомое, волшебное, как он сам.

Они сами не поняли, как оказались на кровати. Итачи навис над девушкой, ни на секунду не переставая целовать ее распухшие податливые губы. Сакура дрожащими пальцами пыталась снять с него одежду, но стоило ей хотя бы на мгновение притронуться к его оголенной коже, как она забывала, что нужно делать дальше. Ей казалось, что пару раз она даже забыла, что нужно дышать.

Его руки не оставляли ее, пробегаясь пальцами по плечам, сжимая запястья, чуть ощутимо касаясь ключиц и с силой стискивая грудь. Они были везде: на бедрах, животе, гладили ноги до самых ступней. Он исследовал ее дюйм за дюймом, пытаясь запомнить, выучить, прочувствовать.

Сакура теряла себя, падала в бесконечную пропасть, и только его губы на ее щеках, носу, губах возвращали ее в реальность. Чувствуя его напряженное тело и мышцы, она не могла понять, как раньше жила без всего этого.

С ее губ то и дело слетали стоны, перемешиваясь с его именем, образуя особый коктейль из страсти. Он несколько раз в порыве кусал ее кожу на шее, отчего она изгибалась ему навстречу. Погладив пальцами его напрягшийся живот с кубиками пресса, Сакура легонько сжала его естество, заставляя Итачи уткнуться ей в ключицу и приглушенно, с хрипом застонать.

Сакура больше не могла терпеть, и он это чувствовал, как чувствовал, что сам стоит на грани реальности и неконтролируемого безумия. Раздвинув рукой ее колени, он вошел в нее слишком быстро и резко, но девушка не ощутила боли, только его тело, его плоть, только их единение.

Хоть они и не были никогда так близко, они знали все друг о друге, словно никогда не расставались. Заглушая ее стоны своими поцелуями, Итачи сам пытался сдержать рвущийся крик. Он не знал, сколько раз уже проваливался в бездну бессознательности, но ее горячее тело под ним не давало этим мыслям развиться.

Язык доводил до безумия, стоны переходили в крики, а кровать скрипела настолько сильно, что вливалась в их сплетенные голоса.

Когда Сакура поняла, что больше не падает, а взлетает куда-то с немыслимой скоростью, когда почувствовала, как он постанывает ей в ухо, обжигая горячим дыханием, когда их тела были полностью соединены, мир перестал существовать, разорвавшись на миллионы атомов. Стук сердца отдавался по всему телу, которое неконтролируемо дрожало каждой мышцей. Он до сих пор был в ней.

В эту ночь они не спали, не говорили. Сакура потеряла счет времени, утопая в сменяющих друг друга оргазмах, крича до низкого хрипа. Итачи забыл обо всем, что еще оставалось важным в его жизни, полностью отдавая себя той девочке с маленькими теплыми ладошками и глазами цвета самой весны...