Волшебство XXI века. Глава 7.1

- Эй, ты в порядке? – окликнул Масаоме Саске, видя откровенный ступор, с которым тот наблюдал за Сакурой.
- Д-да, кажется, - невнятно ответил Учиха, с трудом отрывая взгляд от прекрасной богини. Однако это не помогло: перед внутренним взором всё ещё был её неземной образ.
- Итак, - Итачи несколько раз хлопнул в ладоши; звучный шлепок привлёк внимание всей съёмочной команды, - я надеюсь на вас. Особенно на актёров! – с многозначительной улыбкой добавил он, встречаясь взглядом с изумрудами девушки. Сакура легкомысленно улыбнулась.
- И ещё! Страсть я видел много раз, так что удивить меня будет сложно. Зато к хорошей работе я привык, так что вы отсюда не уйдёте, пока я не решу, ясно?
- Разумеется, - с достоинством ответила Сакура, однако некоторые из съёмочной площадки недоуменно переглянулись: они явно не ожидали, что «какой-то порно-режиссёр» окажется столь обязательным, требовательным профессионалом, добивающимся поставленных целей.
Однако и пыл Сакуры невольно поутих, когда Итачи в подробностях стал объяснять первую сцену.
В итоге, когда они встали напротив камеры, Сакура начала сильно волноваться. Однако показывать это ни в коем случае не стоило. Так что пришлось сделать выдох и расслабиться, хотя каждый нерв так и норовил воспалиться и сорвать оболочку обворожительного спокойствия с плеч.
С некоторым смущением, вызванным неуверенностью, Саске прикоснулся ладонями к талии девушки. Она вздрогнула, но это было вовсе не от страха, а от недоверия. Хотя кожа его пальцев была прохладной, по телу словно пульсирующий ток пустили.
Однако недовольство режиссёра заставило их на время забыть о личных чувствах, полностью посвятив себя работе. Сделав пару снимков, Итачи был вынужден признать, что ради собственного спокойствия и продолжения нормальной работы стоило закрыть грудь Сакуры хоть чем-то.
Саске обхватил тонкую талию Сакуры, отчаянно сопротивляясь желанию стиснуть стройное тело.
Оказывается, где-то в глубине души Харуно Сакуры спала настоящая актриса. И одного удара по голове хватило, чтобы недотрога поднялась, заставив хозяйку поработать на славу. Она с лёгкостью меняла позы, двигалась, как танцовщица, следовала за светом и камерой. Её глаза сияли чистыми эмоциями, не замутненными налётом дешёвой игры. Она словно дышала образом влюблённой девственной души. И Саске начал путаться: она играла или жила?
Действительно ли невинная любовь, нежность, страсть в её глазах были настоящими, или же она просто поддалась актёрскому образу?
Саске боялся поверить в её искренность, ведь в противном случае это было бы слишком горьким разочарованием. Но с другой стороны, когда он держал в руках её тонкую изящную кисть, и целовал шею, он чувствовал, как под тонкой пергаментной кожей бьётся неровный пульс. Было ли это её волнение или ответное чувство, он не знал. Да и думать не было времени.
Их снимали, фотографировали, гримировали без остановки. Итачи не шутил, когда говорил, что действовать нужно быстро.
Саске был полностью сосредоточен на работе, только вот кое-что его раздражало непомерно.
У их фотографа была какая-то неприятная ехидная ухмылочка. Каждый раз, когда Саске целовал, обнимал Сакуру или изображал страсть, этот странный тип с гривой сухих соломенных волос неправдоподобно хмыкал, словно бы сомневался в правдивости картинки. Саске считал, что это может быть из-за того, что он не был профессионалом и не до конца точно исполнял приказы. Однако никаких поправок и претензий не поступало.
Глаза этого фотографа то и дело скептически прохаживались по фигуре Учихи, словно бы говоря: «Да я лучше могу».
«Ну да, - думал Учиха, - с таким-то животом…»
Итачи всё больше и больше нравилась затея снимать Саске. Он оказался далеко не таким дилетантом, как тот ожидал. Даже наоборот, указания он исполнял легко и будто бы непринуждённо, хотя, так или иначе, режиссер чувствовал лёгкое веяние холодка, которое исходило от фигуры парня.
Он совершено не ожидал, что на стандартную фразу: Чуть больше страсти – парень отреагирует подобным образом. А именно, резко схватит Сакуру за подбородок, приподнимая лицо. Губы её раскрылись, и парень впился в них хищным поцелуем. Тела сплелись в сумасшедшем танце, шёлковая ткань, накинутая на плечи юной особы, развязалась и упала к её ногам.
Сакура ничего не успела понять – слишком жаркими были объятия мага, слишком пьянящими были его прикосновения, и слишком смущающим был тот факт, что в этот самый миг на них смотрела вся съёмочная площадка. Хотя, «смотрела» это мягко сказано.
Шусей окаменел от такого поворота событий, внутренне надеясь, что камера таки засняла этот сногсшибательный кадр. Оператор подавился жвачкой, которую жевал уже битые полчаса. Он краснел и синел, но откашляться, разрушив магическую тишину, не решался.
Камера чуть не фейерверком взорвалась, поймав обоих в кадр. Учиха весьма удачно прикрыл наготу своей партнёрши собственным телом, так что на эротику это ни в каком виде не тянуло. Совсем наоборот, Итачи был уверен, что этот кадр принесёт ему не один чемоданчик с зелёными друзьями банкиров.
Однако мгновения текли, и Саске невольно пришлось оторваться от невыносимо сладких губ партнёрши. Мгновенно пришло понимание о том, ЧТО он только что сделал. Однако стыд вопреки внутренним позывам совести так и не появился. Сожалеть о таком? Ищите дурака дальше…
- Прости, - только и сумел выдавить он, поднимая с песка снежно белую шёлковую накидку. Он накинул её на плечи онемевшей Харуно и только после этого позволил себе отойти. Раньше, чем кто-то успел хоть слово произнести, Саске уже скрылся в гримёрке, чтобы хоть как-то привести в порядок мыслей.
И только где-то через минуту злополучный режиссер, наконец, смачно откашлялся. Все разом вздрогнули. Помощник с силой стукнул по спине режиссера. У того из глаз едва не слезы катились.
- Думаю, пришло время устроить перерыв, - как никогда рассеянно сказал Масаоме.
Итачи подошёл к Сакуре, которая всё ещё смотрела на захлопнувшуюся за спиной парня дверь гримёрки. Сумбурной каши из непонимания, дикого смущения и глубоко таящихся более нежных чувств позавидовали бы самые сумасшедшие гении литературы и искусства.
- Ты в порядке? - мягко поинтересовался Итачи, беря её за плечи. Девушка вздрогнула, но с готовностью ответила:
- Разумеется.
- Тогда приведи себя в порядок, - не обращая внимания на смущение девушки, он плавным движением сначала развязал полупрозрачную ткань на груди, а потом так же плавно связал – И готовься к новой порции фотографий.
Отдыха в четверть часа вполне хватило, чтобы остудить кипящие смолой чувства и подготовиться к работе. Этого же времени вполне хватило, чтобы Саске смог вернуться. Пока Сакура отдыхала, он подошёл к Итачи, который в этот момент деловито раздавал указания, и сказал:
- Извиняюсь за своё поведение. Может, переснимем?
- Нет нужды. Кадры получились прекрасные, так что в этот раз я готов простить тебе эту выходку. Но запомни: я привык к профессионализму.
- А теперь продолжаем! – рявкнул он. Его настроение менялось подозрительно быстро. Девчушка, что стояла рядом, вздрогнула и чуть не уронила поднос с разного рода банками и скляночками. Они задрожали и непременно бы упали, если б предусмотрительный Учиха, пока никто не видит, не создал одну маленькую пиктограмму, которая и спасла от неминуемой смерти не только банки, но и их хозяйку.
Масаомэ подозвал к себе актёров и стал объяснять им задачу. Оба молчали подозрительно долго. Сакура до сих пор чувствовала неловкость за произошедшее, а Саске… а он ещё не до конца определился в том, почему так упорно избегает её взгляда.
Они молчали, но оба кивнули, когда режиссер закончил раздавать указания.
- И кстати, я больше не потерплю самодеятельности, - ухмыльнулся Шусей, - ну разве что совсем чуть-чуть.
Как по команде, как только камеру направили на них, они взялись за руки. Медленно они шли вдоль кромки пляжа. Солёная вода скользила по их ногам на уровне лодыжки. Саске аккуратно приблизился к Сакуре и прикоснулся губами к нежной коже шеи. «Слишком аккуратно».
Команда «стоп» прозвучала раньше, чем закончился дубль.
- Какого чёрта? - в мягком голосе была почти угроза – Я же сказал, что мне нужна страсть. А вы как дети малые!
Неожиданно его голос стал совсем елейным, и даже у Учихи, привыкшего к подобного рода выкрутасам смертных, холодок по спине пробежался.
- Позволь, я покажу.
Сакура стояла, как древнегреческая статуя – ни единого движения, даже глаза заледенели.
Итачи медленно, словно гепард на охоте, приближался к своей жертве, испытывая истинное наслаждение оттого, что Саске с такой откровенной ненавистью наблюдает за его действиями.
Хищная улыбка, острый блеск в глазах – съёмочная команда на миг замерла.
Поцелуй за поцелуем, прикасаясь лишь кончиками губ к нежной коже, он опускался всё ниже и ниже. Ткань послушало поползла под его пальцами, когда он играючи принялся развязывать накидку. Однако за несколько секунд до того, как шёлк мог упасть, оголив тело девушки, Итачи убрал руки. Положив ладони на её талию, он неожиданно резко прижал хрупкое тело к себе. Собственнически, словно имеет на это право, словно она уже принадлежит ему.
Ласки Итачи постепенно сводили девушку с ума. Противиться? И мысли не было: его пальцы, губы, даже пылающий взгляд выжигали мысли о борьбе. Словно воск, она таяла под его сильными руками, отдаваясь без остатка его воле.
Однако под густой волной наслаждения, которое накатило и захлестнуло леди, было что-то ещё. Это нечто отчаянно противилось хищным ласкам и буквально кричало его оттолкнуть. Прежде, чем она успела взять себя в руки, Итачи приблизился к её губам. Его уста на миг замерли в миллиметре от её рта, опаляя горячим влажным дыханием. Однако он так и не поцеловал её, резко отклонившись назад. Оператор сглотнул, а фотограф лишь ухмыльнулся.
- Понял? – с издёвкой спросил он Саске. Однако тот не слышал. Продолжал смотреть на Сакуру, которая так и стояла, замерев с выражением неземного блаженства на лице. Его это задело. Очень.
Тишина, казалось, поглотила его. Вокруг все что-то делали, шумели, поправляли и переставляли. А он просто стоял, не в силах оторвать взгляда, не в силах скрыть эмоции в глазах. Так больно… снова. Как тогда, с Карин.
- Дубль два. Начали!