Уже не такая, как прежде.Глава 8.

В воскресенье вечером нам позвонили во входную дверь. В принципе было не так уж и поздно - каких- то двадцать минут девятого. К нам иногда заходили знакомые Какаши-сенсея, ну, или ещё кто, поэтому ничего ужасного мы не заподозрили. Дверь пошла открывать Кимико-сан, а мы с учителем остались сидеть на диване и смотреть телевизор. Из коридора послышались шорохи и топот ног явно не одного человека.
— Кхм. Простите, кто из вас Сакура Харуно? — мужской строгий голос раздался позади меня.
Так, так. Откуда они знают, как меня зовут? Ещё и такая официальность. На самом деле по паспорту я числилась как Кей Хатаке. Имя, конечно, скверное, но выбирать не приходилось. Зато я тут осталась, не смотря ни на что. Так, а теперь к делу.
Обернувшись к неизвестным, я посмотрела на пришедших людей. Суровые лица, напряжённые взгляды. Что-то тут нечисто...
— Я Сакура Харуно. А в чём, собственно, дело? — я поднялась с дивана, за мной последовал и сенсей. Мы подошли к мужчинам поближе. Напряжённость и неизвестность так и витали в воздухе. Хорошо хоть один мужчина оказался поразговорчивее первого и разрядил обстановку. Хотя весьма сомнительно, что они принесли с собой нечто хорошее.
— Вы должны проехать с нами, — мужчина уже взял меня под локоть, желая увести из дома. Однако учитель ухватил его за руку и внимательно вглядывался в потревожившего нас человека.
— Для начала представьтесь и объясните в чём дело. Разве девушка неясно задала вам вопрос? — мою руку отпустили и только тогда учитель отпустил этого мужчину.
— Мы представляем правоохранительные органы, - показав нам удостоверения, мужчины посмотрели на меня, и один из них продолжил. — Вас, Сакура Харуно, подозревают в убийстве вашего несовершеннолетнего брата.
— Что? — мы все трое тупо уставились на мужчин. Я смотрела на них и не могла понять, какое к чёрту убийство? Что за чушь?
— А когда оно произошло? — Какаши-сенсей, видимо, был здесь самым уравновешенным человеком. Я посмотрела на него и помотала отрицательно головой. На самом деле, я вообще не знала что делать, как делать и что из этого выйдет.
— Убийство произошло в доме известного бизнесмена Хиаши Харуно. В четверг, 25 октября, около полуночи, родители убитого обнаружили своего сына мёртвым. Вас подозревают в убийстве и поэтому вам лучше по-хорошему пройти с нами, — мужчина кивнул в сторону коридора. Я не стала сопротивляться и пошла сама, ибо это могло бы лишний раз подтвердить их слова.
— Боже, что ж это такое? Сакура ничего такого не делала! — я заметила слёзы у Кимико-сан, и сердце предательски сжалось от этой картины. Она протянула ко мне руки, но учитель её остановил, и по его выражению лица я поняла, что он хотел знать, правда ли то, что сказали эти люди. Я отрицательно помотала головой, и пошла к выходу, смотря себе под ноги.
За спиной я слышала всхлипы и неразборчивую речь. Когда мы уже почти покинули дом, я расслышала слова Какаши-сенсея:
— Я обязательно всё выясню, Сакура...

Потом меня привезли в отделение полиции. Косые взгляды...смешки...голова шла кругом...
Вопросы, ответы....Это у нас такая игра была. Я чувствовала, что с каждым словом следователя начинаю выходить из себя. Но, слава Богу, пока держалась нормально. Чётко отвечала на вопросы. Хотя, судя по выражению лица мужчины, я поняла, что его изрядно достала однообразность моих ответов. Он всё время ходил туда-сюда, чем ещё больше выводил из себя. Но, наконец, его мельтешения завершились тем, что он просто сел на край стола передо мной и закурил. Посмотрев на сигарету, я попросила оную. Конечно, я ранее никогда не курила, но надо было как-то отвлечься от этой нервотрёпки.
— Кхе, кхе.
Мужчина рассмеялся моему кашлю, поняв ,что я неумеха в этом деле. Я вновь вдохнула в себя порцию никотина. Жаль, конечно, но наручники с меня не сняли. Может забыли? Двумя руками держа сигарету и выкуривая её, я внимательно вглядывалась в лицо следователя.
— Надеюсь ты понимаешь, что если ты признаешься, то очень облегчишь себе жизнь. Советую тебе поскорее всё рассказать, — он скосил взгляд на настенные часы, как бы невзначай намекая, что ему пора. Было уже без четверти одиннадцать. Если честно, мне б самой надоело задавать одни и те же вопросы, но что же сделаешь, коль я ничего не знаю. А этим вот людям в форме говорить это совершенно бесполезно. Думают, что я вру.
— Мне больше нечего вам сказать, — я опустила голову и выдохнула дым. Неприятный вкус сигарет не мог перекрыть той горечи, что я испытывала от этой ситуации.
— А вот мне так не кажется, — послышался вздох и "плюх" на кресло. — Да, кстати, завтра придут потерпевшие: твой отец и его жена. А мне, ой как не хочется их огорчать. Поэтому давай уже, прекрати ломать комедию и скажи, что это ты всё сделала.
Я подняла голову и, заприметив на столе пепельницу, метко швырнула окурок в неё. Я впервые оказалась в подобной ситуации. Ситуации, в которой не помашешь кулаками. Тут такое не поможет. Хм. Потерев переносицу я начала говорить:
— Я правда ничего не знаю. Я, конечно, всё могу понять, но не это. На кой мне сдался отец и его жёнушка? Я не получаю из этого никакой выгоды и совершенно не понимаю, почему именно меня, чёрт возьми, в этом обвиняют?! Будьте добры — объяснитесь! — я говорила гневно и злобно, зажмурив при этом глаза. Разнообразные узоры скакали перед глазами...
— Прекратить истерику! — стукнув по столу кулаком, он, кажется, тоже немного успокоился. — Наши обвинения очень даже обоснованны. В комнате убитого была найдена заколка. Хочешь взглянуть?

Заколка..?

Он подошёл и всучил мне в руки названный предмет. Я раскрыла ладони и... Каково же было моё удивление, когда я действительно увидела свою заколку, с голубым цветком и камушками.
— Но я потеряла её около двух недель назад! — в отчаянии я сжала её в руке так сильно, что ладонь начало неприятно покалывать.
— А кто подтвердить это может? М? Вот именно — никто! — он выхватил её и положил в сейф. — А нам нужны факты, понимаешь? Факты!
— Н-но, где же её тогда нашли? — растерянность и страх стали одолевать разум. Ведь и правда. Если её там нашли, то нет ничего, что могло бы мне помочь...
— Она была найдена рядом с кроватью убитого. Отпираться бесполезно! И к тому же, нет никакого подтверждения твоим словам. Я о том, что ты была дома. Никто ничего не видел и ничего не знает.
— Так, ладно, завтра продолжим. Забирайте её, — меня подняли и под локоть повели в неизвестном направлении.
Когда решётка камеры закрылась, я высунула руки и с меня, наконец, сняли наручники. Потирая зудящие запястья, я уселась на лавку у стены и облокотилась о холодную стену в надежде, что это как-то отрезвит меня. Но ничего не вышло.
Закрыв лицо ладонями, я тихонько заплакала, не в силах сдержать гнёт сказанных за этот вечер слов.
Не знаю сколько так продолжалось. Долго ли, коротко ли, но настал момент, когда плакать уже не могла. Тогда я просто сидела и пялилась на облупленную штукатурку на стене. В какой-то момент мне показалось, что что-то взорвалось внутри. Это что-то отчаянно искало выхода, пыталось высвободиться, и некоторая часть меня никак не могла понять, что именно это было. То ли отчаяние, то ли боль, то ли злость, но мне было плохо. Я возненавидела своего отца, его дурную жену, даже мёртвого сына! Неужели он не понимал, что мне незачем было это делать. Хотя...Какое это теперь имеет значение? Никакого...
Встав, я стукнула кулаком о стену. Послышался глухой стук удара... Кровь, медленно стекающая по стене, вырисовывала забавные дорожки... Боль, неторопливо расходящаяся от костяшек пальцев к локтю, возвращала в реальность... Тьма, на секунду затмившая мой разум, дала ясность происходящему...
Зло шикнув, я легла на лавку, повернувшись спиной к стене. Время шло медленно. А может быть и быстро? Я не знаю. Но сегодняшняя ночь оказалась одной из самых длинных и невыносимых в моей жизни...