Расцепить руки. Часть 4. Глава 2.1

Черное пламя Аматэрасу потрескивало, пожирая лес за спиной у Саске, складывающего печати для очередного дзюцу; прошлогодняя трава под ногами превратилась в золу, земля тут и там была разворочена.

Итачи оказался куда более опасным противником, чем он предполагал. Сколько, оказывается, он не знал о своем брате; никогда прежде Саске не видел его в бою - сейчас ему пришлось об этом пожалеть.

Но Итачи должен был признать: Саске превзошел все ожидания. Он стал силен, очень силен – всего за три года. У младшего из братьев не было Мангекьо, но было множество техник, выученных и скопированных, был природный талант и значительный запас чакры, а не было – болезни, многодневной охоты на Джинчуурики и изнурительного бегства.

Весь бой проходил в молчании, нарушаемом только краткими репликами касательно техник, и молчание это с каждой минутой становилось все более напряженным, точно накапливая в себе электрические разряды. Саске чувствовал, что у него больше не было сил держаться. Саске не мог, не мог больше молчать и ловить на себе равнодушный взгляд брата – человека, безжалостно вырезавшего всю его семью, убившего мать и отца, отнявшего у Саске все, что у него было.

- Почему?! – вопрос, заданный хриплым шепотом, в конце сорвался на вой. – Почему, почему, почему?! Зачем ты сделал это, что получил? Что пошло не так?!

Они стояли друг против друга, израненные, шатаясь и с трудом переводя дыхание. Итачи близоруко щурил покрасневшие и кровоточащие глаза. На вопрос брата он не ответил, только отвел взгляд, прислоняясь спиной к стволу чудом пережившей их с Саске схватку сосны и содрогаясь в приступе кровавого кашля. Плащ его был порван в нескольких местах, правый рукав сожжен до половины, обнажая покрытую ожогами руку – след примененного младшим Учихой огненного дзюцу.

- Отвечай мне! – Саске уже почти не мог себя контролировать. Итачи вновь смотрел на него – теми спокойными, чуть печальными глазами, которые Саске так любил, чьего взгляда жаждал когда-то.

И он по-прежнему молчал.

- Сука, - все перед Саске заволокло алым туманом; забылись все техники, бережно подготовленные, и вся продуманная тактика, вырвались на свободу все чувства, три года сдерживаемые в себе. – Сука, грязная сволочь! Я ненавижу тебя!!!

И Саске налетел на него, и бил, бил сначала катаной, звеневшей при столкновении с кунаем, которым Итачи пытался защититься, потом, отбросив ее, бил кулаками, а Итачи только оборонялся, не пытаясь ударить в ответ.

- Ты сломал мою жизнь, выродок! Я любил тебя, а ты сломал все, что у меня было! Я ненавижу тебя! Ты ведь этого хотел, да?!

Саске схватил его за ворот туники, тряхнул, вжав в дерево, снова ударил – по лицу. Итачи почти не сопротивлялся и, как только младший Учиха ослабил хватку, сполз на землю, обессиленно привалившись к стволу. Саске отпустил брата и упал на колени рядом с ним.

- Ненавижу, ненавижу! Будь ты проклят, чертов ублюдок! Я ненавижу тебя! Я ненавижу себя!!! – он вновь тряхнул брата, ударив о дерево, зло поцеловал в губы, потом неловко отполз на пару шагов - и его вырвало. Кашляя, Саске так и стоял на четвереньках; растрепавшиеся волосы липли к мокрому лбу. Итачи сидел, закрыв глаза.

- Ненавижу тебя… - Саске уже шептал, уперев невидящий взгляд в землю. Чакра была на исходе, руки, поддерживавшие тело, дрожали от переутомления. Губы жгло и саднило от чужой крови.

- Саске, - младший Учиха вскинул голову, устремляя на брата загнанный взгляд, но глаза Итачи были по-прежнему закрыты, а бледное лицо выглядело безгранично усталым. - Иди домой. Женись. Наплоди маленьких крепких саске-кунов. Не приходи ко мне больше.

Саске задохнулся.

- Как ты смеешь… - он приподнялся на руках. – Как ты смеешь сидеть здесь с таким видом и отсылать меня прочь, после всего, что ты сделал?! – его голос опять сорвался на крик. – Как ты смеешь указывать мне, после того, как ты сломал мою жизнь?! Я отомщу тебе, я…

Итачи открыл глаза. Шарингана в них не было.

- Мсти.

- Что?.. – Саске замер на полуслове, непонимающе глядя на брата.

- Мсти. Но прекрати колебаться. Если не можешь – уходи; в таком случае мне нечего с тобой делать.

- О чем ты? – кулаки самопроизвольно сжались; к Саске начала возвращаться поутихшая было ярость.

- Глупый маленький братик, - это Итачи сказал совсем тихо, но Саске услышал – и застыл, – ты слишком слаб. Хочешь знать почему? Потому что в тебе недостаточно ненависти. Я сделал все, чтобы ты перестал любить меня – но ты продолжаешь цепляться. Я не знаю, что еще я должен сделать, Саске. Я не знаю.

Итачи говорил это спокойно, ровно, и от этого слова, смысл которых постепенно доходил до Саске, казались еще более страшными. Младший Учиха гортанно, высоко закричал и кинулся на брата, готовый разорвать, задушить, убить, дотронуться – но Итачи распахнул глаза.

- Цукиеми.

Итачи обошелся простым болевым шоком. Саске упал на потрескавшуюся от жара Катона землю, подтянув колени к груди и глотая воздух; окружающий мир расплывался, с трудом возвращаясь к обычным цветам. Хриплое дыхание заглушало все прочие звуки, и юноша пропустил момент, когда на прогалине появился напарник Итачи.

- Я с ними разобрался, Итачи-сан, - низкий голос постепенно пробился сквозь шум в ушах, и Саске смог различать слова. – Отвлек внимание, как вы сказали, завел подальше, ну и разделался. Это несложно оказалось, но у них с собой были передатчики дальнего действия. Так что за нами сейчас погоня, хотя я бы назвал это травлей.

Зрение тоже вернулось, и Саске мог видеть, как брат с трудом кивнул.

- Нам бы бежать, Итачи-сан, - озабоченно заметил туманник, оглядываясь. – Вы как, сами не в состоянии?

Учиха-старший тяжело покачал головой и закашлялся – снова кровью.

- Его, - он слабо шевельнул рукой, указывая в сторону Саске. – Возьми с собой… Убьют.

- Это он вас чуть не убил! – возмутился туманник. – Вон как вы с ним тут все раскурочили, «каменные» постоянно дергались, кто там такие техники творит. Еще с собой его тащить. На кой ляд он вам сдался?

Итачи снова качнул головой.

- Возьми… Он сам пойдет. Я ему… достаточно сил оставил. Вреда не причинит. Ранен, нет чакры… Эти его прикончат. Не… бросай, - темные глаза закрылись – похоже, он потерял сознание.

- По мне, так пусть бы и прикончили, - пробормотал туманник, присаживаясь на корточки рядом с напарником. – Ладно, не волнуйтесь, Итачи-сан, сделаем в лучшем виде, – он взвалил бесчувственное тело Учихи на плечо, подхватил свой огромный меч и повернулся к Саске. – Эй, парень, слышал, что брат твой сказал? Давай, поднимайся и шагом марш.

Младшему Учихе меньше всего хотелось выполнять желания Итачи или пытаться понять, почему тот хотел сохранить ему жизнь. Но оставаться в беспомощном состоянии посреди вражеской территории и на пути местных шиноби равнялось самоубийству. К тому же, он с таким трудом нашел свою жертву, еле нагнал его, и вот – снова вот-вот упустит; туманник подхватит его – и их след простынет.

Нет! Саске сжал зубы и, пошатнувшись, поднялся на ноги. Итачи был прав – бежать он мог, но и только. На это уйдут все оставшиеся силы, и о том, чтобы попытаться вступить в бой, не могло быть и речи. От Саске сейчас пользы было не больше, чем от обычного крестьянина. Пускай; главное – спасти свою жизнь, чтобы не потерять шанс отнять ее у Итачи. Он последует за Акацуки.

- Вот и умница, - кивнул синекожий мечник, поправляя безвольное тело у себя на плече. – А теперь шевели ножками.

* * *

Бежать по ветвям наравне с туманником, даже при условии, что тому приходилось тащить на себе Итачи и свой меч, оказалось тяжело. Саске не успел обработать раны (благо, несерьезные) и толком отойти от Цукиеми; ему оставалось лишь проклинать про себя брата, точно рассчитавшего удар. Похоже, старший Учиха уже тогда принял во внимание «каменных» и все решил за Саске. Впрочем, как всегда.

Остатки бешенства, помутившего ему сознание в конце боя, клокотали в груди; больше всего на свете сейчас хотелось накинуться на синекожего Акацуки, вырвать у него бесчувственного брата и вцепиться тому в горло.

- Эй, братец Итачи-сана, не отставай!

- У меня имя есть, - процедил Саске, все же немного прибавляя ходу и украдкой смахивая пот с висков.

- Так поделись, раз уж ты тут с нами застрял, - мечник криво усмехнулся ему, обнажив острые треугольные зубы.

- Учиха Саске, - он постарался, чтобы это вышло ровно и не выдало сбитого дыхания.

- А я Хошигаке Кисаме. Ну вот, значит, и познакомились.

- Ты… разыскиваешься за убийство дайме, - Саске сжал челюсти, пытаясь не показать, как запыхался.

- Да я много за что разыскиваюсь. И еще буду разыскиваться, если ты постараешься двигаться немного живее. Боя с такой толпой нам не выдержать.

- Может, ты и меня потащишь? – Саске послал ему злобный взгляд. – Его-то ты на руках носишь.

- Эге, куда хватил! – фыркнул Кисаме. – Он-то понятное дело. Итачи-сан – мой напарник, а ты – так, приживалка.

- Хм, - Саске некоторое время размышлял, оскорбиться ему или нет, но в итоге пришел к выводу, что не стоит.

- Я убью его, надеюсь, ты это понимаешь? – тихо произнес он.

- Ну-ну, попытайся, попытайся, - казалось, Кисаме нимало не смущен этим заявлением. – Его многие убить пытались, пацан, постарше тебя будут. И без сознания он сейчас валяется, потому что жалостливый больно. Уж я-то знаю, как он сражается; захотел бы – от тебя б и мокрого места не осталось.

- А ты, значит… его так хорошо знаешь, да? – язвительно прохрипел Саске.

- Да уж знаю. Мы с ним, небось, три года партнеры, постоянно рядом. Согласись, за это время неплохо узнаешь человека.

Почему-то Итачи на миг отступил на второй план, и безумно захотелось задушить его напарника.

- Ни за что не поверю… что мой брат вдруг стал общительным… и компанейским парнем.

Кисаме хмыкнул.

- Это верно. Такого молчуна и недотрогу еще поискать. Но я к нему привык, он, когда с ним по-хорошему, вполне нормальный. Со своими завихрениями, конечно, ну да все мы не без греха.

Саске вдруг стало любопытно. Первая враждебность прошла, свершить месть прямо сейчас не представлялось возможности, а вот информацию этот разговор затронул неожиданно интересную.

- И часто вам… хха-ах… вот так удирать приходится?

- Да не слишком. Мы с Итачи-саном, слава богам, не генины малолетние, постоять за себя можем. Только вот он если Мангекьо свой слишком долго использует, тогда труднее, конечно.

- Теряет сознание, - понимающе кивнул Саске.

- Ну да ты Учиха, сам все лучше меня знаешь, - согласился Кисаме. – Хотя мощная штука, не поспоришь. Враги после нее лежат. А дальше просто, Итачи-сана на плечо – и побежали.

- И не тяжело тебе… его таскать? – Саске покосился на брата, чуть сузив глаза.

- Да что там, в нем весу-то… - Кисаме неопределенно мотнул головой. – Я привык, меч тоже не полкило весит.

- А-а, - протянул Саске, возвращая взгляд к пути перед собой. Он не знал, куда они бегут, - дорогу выбирал Кисаме, а Саске просто следовал за ним. Он вымотался, раны ныли, требуя к себе внимания, и думать о чем-либо, даже о брате, уже не было сил.

По крайней мере, погоня, кажется, отстала.

Они бежали до самой ночи, не делая даже краткой передышки. Наконец, когда уже совсем стемнело, Кисаме остановился на ветке огромного старого дерева. Здесь его ствол разделялся, образуя достаточно широкую и удобную площадку, по форме напоминавшую чашу.

- Тут и заночуем, - объявил туманник, прислоняя меч к деревянной «стене» и осторожно укладывая Итачи рядом. Саске рухнул напротив, неспособный сейчас даже ненавидеть своего брата и мечтая лишь об отдыхе.

- Придется обойтись без костра, непрошеных гостей нам не нужно.

- Как тебе угодно, - пробормотал Саске, переводя дыхание. Сделав несколько жадных глотков из фляжки, он заставил себя приподняться и достать из сумки свитки с медицинскими принадлежностями. Горячей воды, чтобы промыть раны, не было, но Саске было не впервой обходиться без нее. Чакры едва-едва хватило на то, чтобы активировать Шаринган, и это позволило компенсировать недостаток света.

Глаза слипались, и, едва закончив возиться с ранами, Учиха-младший быстро убрал свитки и улегся на свернутое из плаща подобие подушки, накрываясь одеялом. «Надо бы следить за этими двумя… Хотя вряд ли мне причинят вред, Итачи зачем-то хотел оставить меня в живых… Какая разница…» - на этом мысли кончились, и Саске заснул.

* * *

Проснулся он посреди ночи от приглушенных звуков голосов – организм уже достаточно отдохнул, чтобы вернулась обычная острота чувств и рефлексов. Было холодно, ноги совсем закоченели – зима в этих местах была суровее, чем в Конохе. Подавив инстинктивное желание подвигаться, разгоняя кровь, юноша напряг слух и осторожно приоткрыл глаза. Активировать Шаринган он не решился, а тусклого звездного света было явно недостаточно, но все же Саске удалось разглядеть две фигуры, устроившиеся напротив.

Его брат сидел, завернувшись в два одеяла поверх плаща и прижимаясь спиной к груди своего напарника; Кисаме, который, похоже, неплохо обходился собственным плащом, грел его, обнимая за плечи. Время от времени Итачи сгибался в приступе кашля – это и разбудило Саске.

- …лучше принять двойную дозу, Итачи-сан, - глухой низкий голос Кисаме звучал озабоченно. – Вон вас как трясет.

Старший Учиха коротко покачал головой.

- Не стоит, - слова вышли сдавленными. – Неизвестно, когда мы еще сможем достать таблетки.

- Эх, Итачи-сан, не цените вы себя, - Кисаме тяжело вздохнул. – И зачем вам мальчишка, а? Нет, я понимаю, что вы сейчас мне рассказали, но вы же сами утверждаете, что жить хотите, достичь чего-то там, пусть даже с Шаринганом этим вашим самоубийственным. Только вот с братцем вашим долго не проживешь – он же на вас в любой момент кинется, как в себя придет.

На пару мгновений установилась тишина.

- Я не хочу его смерти, - тихо проговорил Итачи.

- Зато он вашей – еще как!

- Если бы, - Итачи снова закашлялся.

- То, о чем вы говорили, да? - Кисаме поерзал на месте, немного меняя положение, и аккуратно устроил напарника поудобней. – Недостаточно ненависти?

- Да уж, - Итачи издал легкий невеселый смешок, и у Саске отчего-то словно перекрутилось все внутри. – Что у него, что у меня. Глупо вышло, Кисаме… Глупо и очень грустно.

- А оно всегда так выходит, Итачи-сан, - судя по голосу, туманник тоже усмехнулся. – Ничего никогда не получается так, как мы планировали. Судьба, знаете ли, любит с людьми забавляться.

- В таком случае у нее черное чувство юмора.

Некоторое время они молчали.

- Кисаме, я ненормален? – это Учиха-старший спросил совсем тихо.

Мечник хмыкнул.

- Вы, конечно, нашли, кого спрашивать, Итачи-сан. По мне – так вы такой же нормальный, как и любой в Акацуки. Или, если хотите, такой же ненормальный.

Они коротко рассмеялись: Кисаме – хрипло и приглушенно-раскатисто, Итачи – едва слышным мягким переливом.

- Ладно, давайте-ка вы поспите – нам завтра целый день бежать. Ловушки я установил, так что незамеченными к нам не подберутся.

- Поднимемся завтра на рассвете, - проговорил Учиха. - От погони мы немного оторвались, завтра попробуем их запутать.

- Опять петлять, как зайцы?

- Ммм…

На этом разговор прекратился. Саске закрыл глаза и осторожно пошевелился, надеясь выдать это за обычное движение во сне, – лежать в одной позе не было больше сил. Удачно он проснулся… «Недостаточно ненависти». На взгляд Итачи ее, может, и не хватает, но для Саске – вполне достаточно, чтобы исполнить свою месть.

Хотя… Брат сказал: «Что у него, что у меня». Это у Итачи-то? Саске криво усмехнулся. После того, что старший Учиха сделал с ним, после всего… Если все это было только ради проверки своей силы, то к чему весь этот обман?

И тогда, как правильно спросил Кисаме, «на кой ляд» он сдался своему брату? Итачи сказал, что не хочет его, Саске, смерти. Логично предположить, что он зачем-то нужен. Но зачем, зачем? Какая от него польза для Итачи? А может, для Акацуки? Может, он им нужен как приманка для Наруто? Вполне правдоподобная теория. Итачи может знать о том, что Узумаки – носитель Девятихвостого; а уж то, что Узумаки примчится за Саске куда угодно – это ясно. Но Итачи может и не знать…

«Я сделал все, чтобы ты перестал любить меня».

«Вот так, да, Итачи? Ты вырезал собственный клан ради того, чтобы я возненавидел тебя? Что ж, тебе это удалось. И все равно, что ты там для меня готовишь. Я убью тебя, непременно убью, и ничто меня не остановит», - ногти непроизвольно впились в ладони.

Вдруг вспомнилось, как он поцеловал Итачи там, на поле боя. Саске нахмурился, чувствуя, как к лицу приливает кровь. И что только на него нашло? Наверное, какие-то полузабытые рефлексы. Выскочило, когда эмоции перехлестывали, когда он не знал, что еще сделать. Вот это, наверное, и повлекло весь этот разговор про то, чего там Саске не хватает. Ничего, пусть думает, что хочет. В итоге это будет на руку Саске – Итачи недооценит его и этим приведет себя к гибели.

Кстати, они с Кисаме что-то говорили о таблетках… А сам Итачи кашлял всю ночь. Во время их боя он тоже кашлял, причем кровью. Наверное, результат использования Мангекьо. И зрение у него сильно сдало: вон как щурился. Тем лучше, еще одно преимущество для младшего Учихи.

Однако он, видимо, посвятил напарника в часть истории. Сволочь. Ну ничего, Кисаме он тоже убьет. Но сначала – Итачи. Он поплатится за все, что совершил. Предательство должно быть наказано.

* * *

Подъем вышел невеселым. Лес был покрыт утренним туманом, и у Саске зуб на зуб не попадал. Ужасно хотелось есть, и порция сухого пайка, перехваченная на ходу, не слишком помогла. Итачи, всегда плохо переносившего холод, откровенно колотило.

- Чтоб я еще раз заночевал зимой без костра, - пробормотал Саске, онемевшими пальцами застегивая у горла плащ.

- И заночуешь, - обнадежил его Кисаме, закидывая на плечо меч. – Жизнь еще и не такое делать заставит. Радуйся еще, что в этой части страны снег выпадает редко.

- Несладко живется нукэнинам, - ядовито заметил Саске.

- На себя посмотри, горе-мститель. Раз уж прибился к нам – так терпи.

Младший Учиха прошипел что-то бессвязное, но не ответил. Мысль о мести, привычно стучавшая на краю сознания, сейчас почему-то отошла на задний план.

Возможно, она была слишком привычной.

Даже присутствие Итачи не вызывало ничего, кроме сдержанной злости, служившей фоном для всех прочих эмоций и мыслей. Да и странно было испытывать что-то более сильное к дрожащему, зябко кутающемуся в прожженный и изорванный плащ человеку, в безмолвии собиравшему вещи. Потом Итачи сидел на причудливом изгибе ствола и вяло жевал половинку сухаря, ожидая, когда Кисаме обезвредит ловушки. Саске нервно мерил шагами ограниченное пространство, не глядя на брата.

- Все, можем выдвигаться, - объявил Кисаме, спрыгивая на площадку.

И они выдвинулись. Снова они перепрыгивали с ветки на ветку, спасаясь от невидимых преследователей, только теперь Итачи не висел на плече у Кисаме, а бесшумной тенью скользил рядом.

И все же его присутствие действовало на нервы куда меньше бесцельного бегства в никуда.

- У вас есть какой-нибудь план? – не выдержав, мрачно поинтересовался Саске.

- Равномерно двигать ногами, перемещаясь с ветки на ветку. Чем не план? – отозвался Кисаме.

- Для определенного уровня интеллекта этого, может быть, и достаточно, - язвительно бросил младший Учиха.

- Именно поэтому мы не посвящаем тебя в более сложные детали.

Саске хотел было достойно ответить, но, скрипнув зубами, смирил гордость. Ему нужно было вытянуть из Акацуки подробности, а не затевать новую ссору.

- А если все-таки попробовать? – процедил он, пытаясь придать этим словам хотя бы оттенок вежливости.

Кисаме бросил быстрый взгляд на Итачи; тот молча опустил ресницы в знак согласия.

- А если попробовать, - как ни в чем не бывало продолжил разговор мечник, - то нам нужно проникнуть в какую-нибудь из стран так, чтобы об этом не узнали ни в одном лагере. Короче, надо либо оторваться от преследователей, либо оторвать их от основных сил и уничтожить.

- Поганая ситуация.

- Улавливаешь, - усмехнулся Кисаме.

* * *

На третью ночь они остановились возле нагромождения валунов, очевидно, когда-то вынесенных сюда ледником. С далеких гор дул ледяной, пронизывающий ветер, качавший верхушки сосен и забиравшийся даже под самую плотную одежду. Ближе к вечеру начал сыпать снег – мелкий и колючий, тонким покрывалом оседая на промерзшей земле. Камни, в беспорядке лежавшие друг на друге, образовывали небольшую нишу с подобием навеса – хоть какая-то защита от ветра и снега.

Саске подошел к выбранной для ночлега нише последним и сбросил вещи в дальнем от членов Акацуки углу. Он вообще держался обособленно от своих спутников, хоть и следовал их решениям.

Кисаме с усмешкой скосил на него глаз, но Саске приучился не обращать на туманника внимания; тот хмыкнул себе под нос и повернулся к напарнику. Итачи, только опустившись на застеленную покрывалом землю, сразу завернулся в одеяло и сейчас дышал на заледеневшие пальцы. Его раны, как сообразил Саске, они с Кисаме обработали ранее в ту ночь, когда он подслушал их разговор, и, судя по последующим перевязкам, они плохо заживали (как, впрочем, и раны самого Саске). Постоянные перемещения вкупе с отсутствием тепла и горячей воды этому способствовали. Зато Итачи почти перестал кашлять кровью, и только изредка приступы напоминали о себе – куда слабее, чем раньше.

Костра они, конечно, не развели. Саске извлек из свитка собственное одеяло и, наскоро поужинав, собрался спать. Говорить им с Акацуки было не о чем.

Ветер все так же гудел в верхушках деревьев, стволы тяжко поскрипывали под его порывами. Каменные стены и потолок ниши были слабым укрытием: снежная крупа попадала внутрь, а потоки морозного воздуха пробегали по коже, сколько от них не прячься. Саске поежился, закутываясь поплотнее, но это не помогло. Усилием воли он заставил зубы не стучать, но уберечь тело от дрожи не смог.

Да, это тебе не Коноха. Холодно, холодно, как же холодно…

- Эй, пацан, - в голосе Кисаме не слышалось обычной насмешливой нотки. – Иди сюда, ты там один замерзнешь.

Саске открыл зажмуренные глаза, бросая взгляд на спутников. Итачи с Кисаме сидели, плотно прижавшись друг к другу и укрывшись обоими своими одеялами. Ни один из них не дрожал.

- Обойдусь, - буркнул Саске и отвернулся, пытаясь устроиться так, чтобы не осталось щелей, куда мог проникнуть воздух снаружи.

Так он проворочался еще минут десять.

- Парень, не дури, ты так не заснешь. В одиночку не согреешься.

- Не лезь со своими советами, - процедил младший Учиха, пытаясь если не подавить дрожь, то хотя бы сделать ее не такой заметной.

- Саске.

От изумления молодой человек даже перестал ворочаться. Итачи не разговаривал с ним все эти два дня.

- Иди сюда.

И то ли было что-то в этом голосе, то ли сыграла роль неожиданность, то ли у Саске просто не было сил спорить – но он покорно встал и, неуверенно сминая пальцами ткань, подошел к спутникам. Итачи откинул свой край одеял и подвинулся, уступая брату место в середине. Саске резко, дергано повернулся и сел, тут же оказавшись зажатым между горячим боком Кисаме и худым телом Итачи. Старший Учиха снова закутал их и плотнее придвинулся к брату. Саске хотел было возмутиться, но жар с двух сторон начал согревать его, и глаза сами собой закрылись.

* * *

Ему было так тепло, и уютно, и сладко, и просыпаться ужасно не хотелось. Ухо улавливало звук чужого сердцебиения, мерный, успокаивающий, а нос чувствовал едва заметный знакомый запах, ассоциировавшийся с покоем и довольством. Но в закрытые веки бил свет, и Саске, блаженно улыбнувшись, открыл глаза.

Бледные утренние лучи освещали дикий камень напротив. Крошечная ниша посреди хвойного леса на рубеже стран Земли и Водопада; они ночевали здесь с Итачи и Кисаме.

Внезапно придя в себя, Саске наконец обрел способность воспринимать окружающую действительность. Он полулежал, свернувшись клубочком рядом с братом; голова его покоилась на плече у Итачи.

Ошеломленный, Саске чуть двинулся и посмотрел на лицо старшего Учихи. Тот мирно спал; глаза его были закрыты, дыхание – ровное, черты расслаблены. Саске закусил губу и отвел взгляд, стараясь не шевелиться, чтобы не разбудить Итачи.

Не разбудить? Саске зажмурился. Если он не хочет, чтобы брат не увидел его в таком положении, тогда почему немедленно не уберет голову с его плеча? А может, ему просто хотелось на время сохранить это состояние покоя – хотя бы на несколько минут позволить себе слабость, вообразить, что ничего не случилось, что…

Итачи пошевелился.

- Саске?..

Застигнутый на месте преступления, Учиха-младший не нашел лучшего выхода, чем плюнуть на панику, всколыхнувшуюся в груди – у него был всего миг, один миг на решение - и будь что будет. Он открыл глаза и встретил взгляд брата.

- Привет, Итачи, - голос должен был быть безразличным, а вышел – безмятежным.

Паника распространялась по телу, мешала мысли, но Саске остался сидеть, как сидел, спокойно глядя в глаза своему прошлому. Черная прядь, обрамлявшая лицо Итачи, слегка щекотала ему кончик носа. Грязная, засаленная – как, наверное, неприятно это для его чистюли-брата. Разумеется, посреди зимнего леса негде вымыть волосы

Из этого странного оцепенения их вывел голос Кисаме – Саске только тут вспомнил о его существовании.

- О, вижу, вы проснулись!

Саске резко убрал голову с плеча Итачи и отодвинулся, демонстративно потягиваясь, чтобы скрыть смятение и смущение.

- А я тут пока на разведку небольшую сходил. Итачи-сан, нам повезло – я учуял только тех же молодчиков, что и вчера за нами гнались. Один отряд из Камня, один – из Водопада; но со вчерашнего дня, после того, как они нас потеряли вечером, они успели объединиться. По крайней мере, лагерь у них один.

Итачи выглядел заинтересованным.

- Объединиться? Вряд ли это были приказы сверху; думаю, это инициатива капитанов, которым надоело бродить по лесам, - старший Учиха задумался. – Это удачно. Кажется, у нас появился шанс наконец-то избавиться от погони.

- И как? – Кисаме оперся на меч, внимательно следя за напарником взглядом.