Расцепить руки. Часть 4. Глава 3.1

Деревенскую гостиницу, к которой они вышли, трудно было назвать достойной - скорее, на язык просились слова «грязный притон». Но другой поблизости не было, спускалась ночь, а двое Акацуки все еще беспокоились о конспирации.

Ранее днем они миновали небольшой городок, и Итачи сходил туда, оставив спутников ждать его на опушке. Вернулся он с двумя теплыми плащами на меховой подкладке (у Саске был свой) и кое-какой сменной одеждой. Форму Акацуки тут же запечатали в свитки. Итачи с наслаждением кутался в новый плащ, пряча ладони в рукавах.

Перед тем, как выйти из-под прикрытия леса, Кисаме сложил печати для Хенге. Когда белый дымок рассеялся, Саске обнаружил, что мечник принял вполне человеческий облик: кожа его из синеватой стала обычной, чуть смуглой, жаберные щели исчезли со скул, волосы приобрели какой-то мерзопакостный пыльный оттенок, а глаза стали нормальной формы и из желтых превратились в карие.

Саске выразительно приподнял бровь.

- Не стоит стесняться, что естественно – то не безобразно. А девушкам ты и в таком виде вряд ли будешь нравиться.

- Мою морду, братец Итачи-сана, всюду признают, - дружелюбно отозвался Кисаме, ничуть не разозлившийся. – Оно куда приметнее, например, твоей.
Итачи терпеливо дожидался, когда они закончат; впрочем, Саске и самому не хотелось вступать в очередную бессмысленную перебранку, когда отдых в тепле и горячая еда были так близко. Через пару минут они уже подходили к дверям гостиницы.

Внутри было жарко натоплено и душно. Тяжелые запахи кухни и пар смешивались с табачным дымом и дыханием людей, набившихся в обеденный зал под завязку. Сильно несло потом и немытыми телами. Саске наморщил нос – от подобных мест он обычно старался держаться подальше, однако, похоже, беглым ниндзя такие заведения не в новинку.

Кисаме решительно прошел вперед, к более-менее укромному столу в углу. Перед мечником расступались, нехотя уступая дорогу – его рослая фигура и оружие внушали уважение. Итачи безмолвно скользил за ним, пользуясь освободившимся пространством; Саске недовольно шел следом, бросая мрачные взгляды на окружающих.

Оказавшись у стола, Кисаме распихал локтями сидевших за ним, освобождая место. На него ворчали, но особо не возражали. Владелец гостиницы – грузный мужчина в засаленном фартуке – подошел к ним и не слишком приветливо поинтересовался, чего им угодно.

- Ужин на троих и место переночевать. Найдется? – Кисаме привычно оскалился.

- Найдется, отчего ж не найтись, - пробурчал хозяин. – Что пить будете?

- Мне – саке, ему… - туманник вопросительно покосился на Саске.

- Тоже саке, - почему-то ляпнул тот, и тут же пожалел о сказанном. Вдруг вспомнились времена их дурацкого соперничества с Наруто.

- А вам, господин? – хозяин обратился к Итачи. Наметанным глазом он сразу определил, кто в этой компании главный.

- Чай, - тихо ответил старший Учиха и, подумав, добавил: - Все в чистой посуде.

- Как скажете, - пробормотал владелец гостиницы и ушел распоряжаться.

Еда оказалась на удивление приличной, а вот саке – отвратительным. Впрочем, Кисаме, едва отпив глоток, взял принесенную бутылку и аккуратно вылил ее содержимое на пол под возмущенные восклицания хозяина, после чего потребовал принести что-нибудь нормальное, а не «эту муть». Владелец гостиницы пробурчал что-то себе под нос, но исполнил требование – спорить с Кисаме, пусть тот был и в человеческом облике, он не решился.

Сам Саске, тем не менее, от заказанного алкоголя отвернулся, сделав вид, что находит его слишком дурного качества. Итачи тихо пил свой чай.

Когда ужин кончился и заговорили о ночлеге, выяснилось, что им отвели места в общей комнате – большом, пропахшем потом помещении, уставленном кроватями. Кисаме утянул хозяина в сторонку – поговорить – и, ценой еще нескольких монет, им выдали ключ от отдельного номера.

Номер, конечно, не блистал удобством, однако Саске радовался хотя бы тому, что у них наконец-то была крыша над головой. В маленькой комнате с облупившейся штукатуркой на стенах и некрашеным полом не было ничего, кроме трех кроватей и грубого деревянного комода. Единственное окно было засижено мухами, а пыльный подоконник усыпан их же мертвыми телами; через всю комнату была протянута бельевая веревка.

Итачи, едва сложив вещи, сейчас же извлек из свитка смену одежды и, не говоря ни слова, вышел. Саске вопросительно взглянул на Кисаме.

- Мытье организовывать пошел, - пояснил мечник.

- А тут можно вымыться? – Саске недоверчиво приподнял бровь.

- Будет можно, - хмыкнул Кисаме. – У нашей ушлой бестии-хозяина нюх на клиентов, которым не стоит возражать.

Помыться в итоге дали всем троим, пусть и в жестяном корыте, с помощью ведра и ковшика, – Итачи умел убеждать. Кроме того, удалось и постирать одежду. Развесив свои вещи на веревке, Саске устало потянулся, прогнув спину, с удовольствием предвкушая нормальный сон – не в обнимку с членами Акацуки.

Итачи, завернувшись в свое одеяло, стоял рядом со своей кроватью, молча изучая ее напряженным взглядом.

- Чего это он? - Саске, вновь потягиваясь, покосился на Кисаме.

- Клопы, - ухмыльнувшись, объяснил туманник, развалившийся на своей постели. – Меня-то вся эта живность не трогает – то ли шкуру прокусить не может, то ли невкусно им, черт их знает. А вот на нежную беленькую учиховскую кожу они сразу набросятся.

Итачи никак не отреагировал на это обсуждение, только прикрыл глаза и, отойдя к стене, принялся устраиваться на полу. Саске, пару мгновений постояв в раздумьях, последовал примеру брата – еще не хватало кормить собой паразитов; правда, свои покрывала он расстелил у противоположной стены. Довольный Кисаме сдвигал кровати.

Многодневная усталость сделала свое дело – разморенный теплом, чистотой и сытным ужином Саске заснул, едва коснувшись головой импровизированной подушки.

* * *

Проснулся младший Учиха поздно. На самом деле, в первый раз он открыл глаза еще на рассвете, по привычке, - но, оглядевшись вокруг и вспомнив, что сегодня можно отдохнуть, вновь погрузился в ровный, глубокий сон. Тогда тусклый утренний свет еще только пробивался сквозь мутное окно, а сейчас, похоже, солнце стояло уже высоко. Сдвинутые кровати пустовали (Кисаме спал поперек них, с комфортом); как видно, мечник опять ушел куда-то с утра пораньше. Саске зевнул, перевернулся на бок, уютно закутавшись в одеяло, и бросил взгляд на брата.

Итачи лежал напротив него, лицом к Саске, и крепко спал. Подложив руку под щеку, юноша смотрел на него – удивительно спокойно и бесстрастно; почему-то не чувствовалось ни обиды, ни ненависти. Возможно, он просто привык каждый день видеть Итачи.

«Вот спит мой брат, - проносилось в голове Саске. – И ему все равно, что я лежу рядом. Ему вообще, очевидно, нет до меня дела. Такой умиротворенный… Что происходит у него в голове? О чем он думает? О чем он думал, когда убивал родню, когда пытал меня в Цукиеми? Ведь не только я его любил – он любил меня тоже. Я могу говорить себе обратное, но это так. Почему вдруг он отказался от этого? Я никогда не понимал тебя, Итачи; думал, что понимал, но видел лишь часть, очевидное, то, что на поверхности. Наверное, ты прав, и я и впрямь был глупый, глупый и маленький. Брат. Почему именно брат? Почему я, а не мать, не отец, не этот твой друг, Шисуи? Знать бы, кого я любил тогда так сильно… Я ведь не тебя любил, да, Итачи? Тебя я и не видел; ты ведь хорошо скрываешься, умница, гениальный шиноби…»

Итачи открыл глаза.

- Доброе утро, Саске.

Юноша рассеянно кивнул, продолжая смотреть ему в лицо; мысли продолжали течь где-то на втором плане, появляясь и тут же забываясь. Старший Учиха вздохнул и снова опустил веки, чуть ворочаясь под одеялом. На несколько минут установилась тишина.

- Итачи.

- Да? – он взглянул на брата.

- Зачем я тебе? – Саске по-прежнему лежал на боку, подперев щеку ладонью. – Ты мог бы оставить меня преследователям и избавиться от угрозы. Зачем ты тащишь меня с собой?

Итачи помолчал.

- Я не хочу твоей смерти.

- Почему?

- Ты мой брат.

- Ты убивал членов своей семьи.

- Это не одно и то же.

- Почему?

- Слишком много «почему», Саске.

- Ты вынуждаешь задавать вопросы.

- Вовсе нет. Это ты не видишь ответов.

- Ты всех меришь по себе, Итачи, - Саске хрипловато рассмеялся. – Ты сам сказал, я маленький и глупый. Я не могу понять, что творится в твоей гениальной голове. Или мне следовало сказать – сумасшедшей? Знаешь, Итачи, говорят же, что гений и безумие сопутствуют друг другу.

Уголки губ Итачи приподнялись.

- Твой отец никогда не считал меня сумасшедшим. Он не принимал мою логику, да, - но он ее видел. Впрочем, может, он тоже был безумцем – этого я не отрицаю. Целый клан безумцев – как тебе такая идея, а, братец?

- Ты их ненавидел, да? – тихо спросил Саске.

- Нет, не ненавидел.

- Тогда зачем ты убил их? А? Зачем?! – вдруг Саске сорвался на крик. Гнев, внезапно всколыхнувшийся в нем, ударил в голову; сев на постели, он отбросил одеяло и сжал кулаки, прожигая брата враз активировавшимся Шаринганом. – Потому что вам просто было не по пути, да?! Потому что ты смотрел на мир не так, как они, и ты решил уничтожить их?! Из дурацкой застарелой обиды?! Да ты мелочен, Итачи! – он громко захохотал. – Великий мастер Шарингана, гений, нукэнин S-класса, разыскиваемый во всех странах, - всего лишь мальчишка, заигравшийся в песочнице!

Зрачки Итачи сузились; он тоже сел на постели.

- Ты так хочешь знать, почему, да, Саске? – старший Учиха говорил тихо, и голос его был холоден как лед. – Поосторожней со своими желаниями. Незнание помогает спать спокойней.

- Мне надоели твои лживые фразы и полуправды, - взгляд Саске был решительным. – Я просто хочу знать, зачем; что стоило жизней наших родителей и всего клана.

- Зачем, говоришь? – Итачи прикрыл глаза. – Посмотри на себя. Ты прибежал ко мне за тридевять земель, бросив деревню и друзей, да и не подумав о них, не так ли? Прямо как раньше, когда для тебя ничего вокруг не существовало. «Нии-сан, Нии-сан, Нии-сан», - холодно передразнил он. - Не желающий никуда идти, ничего искать, зависимый от своего старшего брата и доводящий эту зависимость до предела. И я, я тоже зависел от тебя! Как и сейчас, впрочем, – я до сих пор радуюсь тому, что ты вцепился в меня, как клещ, лишь бы тебя видеть. Хороши мы с тобой, а, братец? Нравится тебе?

Грудь Саске тяжело вздымалась и опускалась; воздуха не хватало, пульс оглушительно стучал в висках.

- Что ты… Что?.. – слова не складывались, не приходили на ум. Медленно, неотвратимо поднималось понимание, и в этом было самое жуткое.

- Я должен, должен был что-то сделать! – в голосе Итачи прорезались эмоции, словно вдруг не выдержали какие-то внутренние барьеры. – Любой ценой разбить, разорвать этот круг!

- Нет… - Саске отодвинулся к стене, сжимая в кулаках одеяло. – Нет!

«Я сделал все, чтобы ты перестал любить меня».

- Неужели ты не понимаешь? Я сделал это…

- Не говори этого! Замолчи!

- …Для тебя.

Саске издал глухой, придавленный звук и зажмурился, опуская голову. Когда через несколько мгновений он открыл глаза, взгляд его был злым и уверенным.

- Ты никогда не заставишь меня признать вину за смерть клана за собой, - он сдвинул брови. - Что бы ты там не думал в своем безумном мозгу, убийца – ты. И всегда им останешься. И я ненавижу тебя за это, слышишь? Ненавижу.

- Это твоя воля, - Итачи снова успокоился и говорил бесстрастно. – Но ты не убьешь меня, Саске. Уходи.

- Ты не хочешь, чтобы я ушел, - младший Учиха чуть расслабил плечи, облокачиваясь на стену, и скрестил руки на груди.

- Верно, - согласился Итачи, закрывая глаза и опускаясь на постель. – Но мы не всегда получаем то, что хотим.

На некоторое время воцарилась тишина.

- Итачи, - Саске рассеянно сверлил взглядом случайную точку на облупленной стене.

- М-м?

- Я не уйду.

Тихий вздох.

- Все возвращается на круги своя, да?

- Не совсем, - Саске помолчал. – Помнишь, ты сам говорил? Мы необычные братья. И мы всегда будем идти вперед бок о бок…

- …Даже если ты возненавидишь меня.

- Это – то, что значит быть старшим братом, - младший Учиха затих, а потом негромко спросил: - Значит, я все еще дорог тебе?

Итачи пошевелился.

- Саске…

- Я хочу услышать это, - юноша дождался, пока Итачи откроет глаза; взгляд его был пытливым, жестким. – Из твоих уст.

Еще несколько мгновений тишины.

- Да.

- Мне нужно подумать, - Саске устало потер лоб и, откинув одеяло, поднялся на ноги. На брата он больше не смотрел.

- Как скажешь. Ты стал взрослее, - сделав паузу, заметил Итачи, тоже вставая.

- Ты вынудил меня повзрослеть, дорогой аники, - с сарказмом бросил Саске, одеваясь.

- Это пошло тебе на пользу.

- Давай не будем сейчас говорить на эту тему, хорошо? – раздраженно процедил младший Учиха, старательно изучая доски пола.

- Как скажешь, - повторил Итачи почти мирно.

* * *

Кисаме встретил их в общем зале.

- А, вот и вы, - туманник оскалил зубы в улыбке. – А я тут уже заждался.

- Так чего не позвал? – буркнул Саске, находившийся в далеко не радужном настроении.

- Да я подошел к двери комнаты, а вы там скандалите. Что я, больной, в ссоры двух на голову стукнутых Учиха вмешиваться? Мне, братец Итачи-сана, жить хочется.

Итачи выслушал эту тираду с безразличным выражением, а вот щеки Саске пошли красными пятнами. Впрочем, он сдержался. Ему было не до перепалок с Кисаме.

- Да, Итачи-сан, - туманник стал серьезным, - я тут поспрашивал, говорят, в соседнем городке есть очень приличный медик. Наполовину знахарь, понятное дело, но вы-то знаете, что вам там нужно.

Учиха-старший медленно кивнул.

- Потребуется время.

- Значит, там и заночуем, - бодро объявил Кисаме. – Гостиница у них тоже должна быть подостойней.

* * *

Прошли они в этот день мало – упомянутый городок оказался всего в нескольких часах пути. Дом знахаря тоже нашелся быстро – на него указал первый же встреченный прохожий.

- Встретимся в гостинице, - Итачи откинул капюшон плаща и поднялся на крыльцо.

- Помощь точно не нужна? – обеспокоенно спросил Кисаме, снова маскирующийся с помощью Хенге.

Учиха покачал головой и взялся за дверной молоточек.

- Пошли, парень, - мечник взял Саске за плечо и уволок вниз по улице; тот тревожно оглядывался на брата, но послушно шел за Кисаме.

Город был небольшой и находился в стороне от основных дорог, так что проходили через него в основном крестьяне да случайные путешественники. Жили здесь, видимо, небогато, однако улицы и дома выглядели более-менее аккуратно. Саске определил это место для себя как тихое захолустье.

Единственная гостиница располагалась на главной площади и была под стать самому городку – недорогая, простенькая, но чистая и приятная. Сейчас она стояла полупустая, а местные жители ходили проводить вечера в отдельные питейные заведения, так что в общем зале Саске с Кисаме оказались практически одни. Распорядившись о ночлеге, заказали обед.

За чаем (от саке он на этот раз благоразумно воздержался) Саске решился наконец задать вопрос, поднимать который при брате из осторожности не стал.

- А зачем Итачи пошел к врачу? – как бы между делом поинтересовался он, вертя в руках чашку.

- А то ты не знаешь, - Кисаме смаковал свое саке.

- Не знаю.

- Ты ж его брат! – мечник недоуменно воззрился на него.

- И что?

- Итачи-сан пошел добывать себе лекарство. Он болен, с рождения, - Кисаме внимательно смотрел на юношу, следя за его реакцией.

Саске в шоке приоткрыл рот.

- Болен… с рождения? Но он никогда не говорил мне! Чем?!

Кисаме нахмурился и отставил чашку.

- Так, парень. Я-то думал, ты такие вещи знаешь, но раз такое дело... – он вздохнул и потер висок. – Болезнь системы чакры, название не помню, научное какое-то. Вызвана редкой мутацией в генах. Это все ваши межродственные браки, между прочим, - заметил он осуждающе. – Что такое Восемь Небесных врат знаешь? – Саске кивнул. – Так вот у Итачи-сана они все время приоткрыты, и стенки сосудов, по которым чакра бежит, слишком слабые. Чуть более-менее сильную технику используешь – и энергия начинает из них вырываться, бить по внутренним органам, по мышцам. Хуже всего с теми сосудами, что к голове идут, - Шаринган, все дела, а чакры эта штука жрет немеряно, ну да что я тебе рассказываю. Плюс у Итачи-сана еще и Мангекьо. А идут эти сосуды в основном мимо легких и сердца, в горле соединяются.

- Кровавый кашель, - догадался Саске.

- Угу, именно. Плюс нагрузка на мозг – там не только сосуды с чакрой, но еще и Шаринган этот проклятый.

- И… это лечится? – Саске напряженно наклонился к мечнику.

- Нет, парень, не лечится, - Кисаме провел пальцем по ободку чашки. – Симптомы облегчить можно, а вот как лечить систему чакры, еще не придумали. Так что, в общем-то, ты можешь не заморачиваться с местью, - он невесело усмехнулся, - твой братец и так долго не проживет. Либо кровоизлияние в мозг произойдет, либо сердце остановится, либо сосуды в горле не выдержат - и захлебнется кровью. Такая вот перспективочка.

Саске молчал, не в силах поверить. Итачи? Болен? Как он мог не заметить? Конечно, у Итачи часто болела голова, и здоровье было не из лучших, но Саске всегда списывал это на Шаринган… Он никогда не видел брата на поле боя. Это связано с чакрой, так что и проявлялось, наверное, на миссиях… Подчиненные Итачи, они, должно быть, знали. И вряд ли брат так уж часто мог использовать Мангекьо на службе Конохи – техники-то весьма приметные.

А родители? Родители должны были знать! Почему ему не сказали? Когда Итачи изгнали из клана, Саске было всего восемь лет – видимо, его жалели, не хотели пугать, а потом не было смысла.

И что теперь делать? Как встроить эти сведения в привычную систему мира, как действовать? Саске был в растерянности; сначала утренний разговор, теперь это… Все так перепуталось.

«Может, потому он и позволяет тебе быть рядом, - шепнул внутренний голос, - знает, что ему недолго осталось».

- Я пройдусь, - пробормотал Саске, вставая из-за стола и накидывая плащ.

Холодный воздух несколько взбодрил его; юноша откинул капюшон, позволяя легкому морозцу освежить лоб. Обрывочные мысли, связанные с их с Итачи разговором, крутились в голове на протяжении всего пути сюда, но ни к чему конкретному Саске не пришел. И вот теперь это… «Можешь не заморачиваться с местью». А хочет он еще ее, мести? Разум кричал, что да, хочет, что это его долг, что он не может простить… Да, простить он не мог. И никогда не простит. Но чувства были – другие.

Усталость. Безразличие. Три года Саске бешено несся вперед, одержимый жаждой стать сильнее, чтобы однажды найти, повергнуть, убить… Гонка за вечно ускользающей целью. Которая ускользает тем больше, чем ближе Саске к ней подходит. Младший Учиха усмехнулся; уже много дней он находится рядом с Итачи и вот – размышляет о том, как ему все это надоело. Хорош мститель.

Наверное, он и вправду слишком слаб.

«Ну и пускай!» - выпалил внутренний голос с отчаянным лихим задором.

«Я сделал это для тебя», - шепнул голос Итачи.

Нет, Саске не был виновен в смерти своих родителей. Он был виновен только в том, что слишком любил своего брата. Любил настолько, что готов предать память членов своего клана – из-за него. Итачи прав: то, как они с Саске жили раньше, было… отвратительно. Они извратили само понятие братской любви, улегшись друг с другом в постель.

Как бы то ни было, через пару лет он Итачи все равно уже не увидит.

Вспыхнувшую было при этой мысли панику Саске умело подавил.

Он так привык жить в одном мире со своим братом… Любимым ли, ненавистным ли – но всегда бывшим рядом, как цель, как опора, как нечто главное и нерушимое. Сколько Саске себя помнил, его мир всегда крутился вокруг Итачи.

Что он будет делать, когда ось его мира исчезнет?

* * *

Саске гулял по присыпанным легким снежком улицам допоздна и, случайно выйдя в итоге к дому врача, столкнулся с выходившим из него братом.

- Привет, - неуверенно произнес Саске, пряча руки в карманах. Облачко пара, вылетевшее из рта, тут же растворилось в сиреневом сумеречном воздухе.

Итачи кивнул ему и чуть улыбнулся – мягко и вполне приветливо.

- Искал меня? – спросил он, спускаясь с крыльца.

- Нет, гулял, - младший Учиха слегка улыбнулся в ответ, и они пошли рядом. – Тут хорошо, тихо.

Начал падать снег, оседая на волосах.

- Удалось найти лекарство? – тихо поинтересовался Саске.

- Да, - Итачи удивленно взглянул на него. – Ты знаешь, для чего?

- Я смотрел твои досье из АНБУ, - легко соврал юноша.

- Ясно.

- Почему ты мне не говорил?

- Не хотел тревожить. Нам и так хватало беспокойства.

- Родители знали?

- Да.

Они снова замолчали и до гостиницы дошли в тишине. Почему-то Саске чувствовал удивительный покой и безмятежность – как будто не с ненавистным братом они неспешно брели по вечерним улицам. Так было… правильно. Так должно было быть. Всегда.

Когда ни вошли в номер, Кисаме, сидевший на своей кровати и полировавший меч, приветственно взмахнул рукой.

- Ну как, успешно? – он вопросительно взглянул на Итачи.

- Угу, - пробормотал тот, аккуратно вешая плащ на крючок.

- Знахарь знаком с медициной ниндзя?

- Я зачаровал его с помощью Шарингана, - Итачи стянул с себя обувь и опустился на постель. – Помнить ничего не будет. Все нужные ингредиенты у него были, и лекарство он приготовил. Правда, капсул у него не нашлось, так что вышел просто порошок.

- Ты ему хоть деньги оставил? – встрял Саске. Обычно он не мешал Акацуки разговаривать, но в последнее время свыкся с ними и начал позволять себе некоторые вольности.

- Оставил, - наклонил голову Итачи.

- Охота была средства переводить, - пробормотал Кисаме, убирая баночку с мазью для полировки и тряпку. – Молись, чтобы Какузу не узнал.

Итачи оставил этот комментарий без ответа.