Черная Луна

«Видимо, это подарок судьбы, плата за все, что мы натерпелись в своей жизни. Ты так вырос, Саске. Стал еще более сладким и красивым… Со мной тебе предстоит помучиться, ведь после побега, мне и ходить проблематично. Говорить тоже немного сложно, поэтому, свои небольшие остатки чакры, я обращаюсь в сознание собеседника. Но в основном моим собеседником является Саске. Он странно смотрит на меня, а потом его взгляд потухает, становится отрешенным, пустым, а голос пронизан холодом.
- Встать сможешь? – ужасно, Саске, ужасно. Ты потерял все тепло и радость, что так привлекало меня.
- Нет, - честно, коротко и без эмоций. Ты ведь понял, что тем внутренним голосом был я. Подло, но я хотел узнать, могу ли еще надеяться на твои чувства.
- Давай руку, - ты протягиваешь мне узкую ладонь.
- Зачем? Мне и здесь хорошо, - в тон ему ответил я.
- Ну не могу же я допустить, чтоб мой подопечный жил в темнице, - сказал мне Саске с невозмутимым видом и, поддавшись вперед, обхватил меня за талию, перекинув мою руку себе через плечо. И понес к выходу. Я еле шевелил ногами, стараясь хоть как-то помочь Саске. Тот, завидев мои манипуляции, подхватил меня на руки и понес дальше.
- Да, - будто вспоминаешь ты, - спать будешь в моей комнате, на МОЕЙ кровати.
Я не понял, что за выделенные интонации?..
- Какие еще будут сюрпризы, - вслух я задал другой вопрос.
- Спать будем по одиночке, - словно не заметив моей язвы продолжил он, обрубая все зарождающиеся во мне надежды.
- Ты вырос, Саске, - поднимая голову и произнося шепотом эту фразу, слегка, сколько позволили силы, улыбнулся я. Ты молчал. И я уже думал добавить что-то типа: «но ни капельки не поумнел», как ты сказал хлестко, резко и со злобой:
- Что-то тебя это не остановило три года назад.
Саске… Неужели ты надеялся? Надеялся даже тогда, что твой злой брат станет тем, прежним? Я тоже.
- Тогда не был таким взрослым.
- Я тебе что, растение? – ты изящно приподнял бровь в легком удивлении, - потом поговорим.
И темнота.
***
Ммм… неприятное покалывание в висках. Где я? Чувствую, что в воде. Чьи-то руки моют меня, скорее гладят. Саске?
Легкие, нежные движения приводят в неописуемый восторг. Такие смелые. По-моему, он считает, что я еще сплю. Ладно, не буду открывать глаза. Пусть думает, что я в отключке. Я уверен, ты еще любишь своего жестокого нисана. Ведь узнав о своей новой тренировке, ты даже не спросил, почему и что задумал этот старый педофил. Ты ждешь, Саске. В твоем сердце плещется надежда. Ты изобразил вселенский пофигизм, когда начал свою тренировку; на самом деле ты отчаянно желаешь помочь мне выжить. Делаешь вид, что тебе наплевать на прошлое, а сейчас гладишь мое тело. Ксо… Если бы я не был сейчас так слаб, я бы возбудился. Твои руки переместились ниже, нежно проводя кончиками пальцев по моему истощавшему животу.
Я приоткрываю глаза. Ты не заметил, слишком увлечен.
- Если чуть пониже, вообще было замечательно, - сонно бормочу я.
Ты не слышишь. Твои губы что-то шепчут. Что-то до боли знакомое и сейчас согревающее душу. То, что в бреду я повторял, а также говорил мысленно тогда, в гостинке, когда пришел за мальчишкой…
Читаю по губам:
- … а разум твой станет холодным и яростным, сердце и душа твои останутся чисты…
Я со сладостным трепетом подождал, пока он проговорил эту молитву. Слово в слово.
- Саске, - мягко, тепло, нежно, как тогда, говорю я, кладя мокрую руку на твою бледную щеку…»
-------------------¬-----------
Саске зашел в лабораторную, где орудовал Кабуто. Он снова кому-то что-то пришивал. На этот раз на операционном столе лежал седовласый мужик, тело которого было исполосовано кусками змеиной шкуры. Пахло ядом и кровью. Местный хирург деревни звука появился неожиданно, как всегда. Он хмуро оглядел своего посетителя, время от времени, пощелкивая устрашающим инструментом, находящимся в руках. Затем он прошел к «пациенту» и начал что-то сосредоточенно ему вшивать.
- Что ты ответил такое, что он так испугался? – внезапно спросил Кабуто, не отрываясь от своего занятия.
- Ты о чем? – не понял Саске.
- Когда он прикоснулся к тебе, - невозмутимо пояснил юный врач.
Саске словно не услышал его вопроса.
- Что дал осмотр?
Кабуто поднял взгляд.
- Ты не ответил, - протянул он, дразняще вытаскивая листок с результатами и махая им у лица Учихи младшего.
- Ты тоже.
Хирург молчал, выжидающе вглядываясь в ученика своего хозяина. Саске возвел глаза к небу (потолку с плесенью) и скрестил руки на груди.
- Я ушел, - выдохнул он.
- И оставил его, зная, что он не в состоянии ходить? – начал возмущаться Кабуто.
- Не слишком ли много вопросов? – раздраженно прошипел младший Учиха, - давай сюда результаты.
- Окей-окей, - с негодованием развел руки парень, - еду я сам ему буду носить, а остальное все в твоих руках.
Саске вырвал у него несчастную бумагу и направился к выходу, как Кабуто его остановил.
- Держи, - кинул ему какой-то флакончик с перламутровым, напоминающим одну нехорошую вещь, маслом. Саске на автомате поймал его.
- Что это?
- Это жасминовое масло, - с умным лицом провозгласил врач, - наши змеюки не очень любят этот запах. К тебе они привыкли, Орочимару-саму обожают, а его не знают. Так что пусть мажется перед сном, ну, точнее, ты будешь мазать, - хихикнул, - ВЕЗДЕ! Чтоб не сгрызли ночью.
Саске вышел, переваривая услышанное. «Блин! Ну, влип! Орочимару – педофилозмеинообраз¬ный засранец! – Что-то не так? – нет, все в порядке. – Саске, у меня вода остыла. – Уже иду».
Он вошел в ванную и увидел, как Итачи делает самостоятельные попытки встать, опираясь на ванную руками. Но из этого ничего не выходило. Саске цокнул и, ускорив шаг, подошел к нему и, взяв на руки понес в спальню.
Младший Учиха уложил его на уже готовое полотенце, начав вытирать исхудавшее тело Итачи. Он заметил, что старший отсутствующим взглядом уперся в потолок , но в его взгляде можно было различить грусть.
- Раньше ты прятал свои чувства гораздо лучше, - усмехнулся Саске.
Итачи лениво взглянул на него и снова принялся рассматривать потолок.
- Я не хочу от тебя что- либо скрывать, - тихий шепот в ответ.
- Конечно, - наигранно поклонился Саске, - ведь даже моя жизнь – ваша прихоть, Итачи-сан!
Итачи прыснул и замолчал. Но через некоторое время он вздрогнул, почувствовав на своем теле что-то холодное. Он перевел взгляд на место, где ощущался этот холод, и увидел, как Саске размазывает по его телу перламутрового оттенка масло, напоминающее жидкий жемчуг. Младший Учиха делал это нежно, хотя сам того не замечал. Дойдя до области паха, он остановился в нерешительности . но Кабуто так выделил слово ВЕЗДЕ, что сомнений не оставалось. «Ааа… Кабуто! Всегда мог испортить мне жизнь! – Что случилось, Саске? – короче, то, что я сейчас сделаю, еще ничего не обозначает. – А что сделаешь? – Увидишь – А что ты вообще делаешь? – Защищаю от змей. – Думаешь, жасмин их отгоняет? – Я следую только инструкции, а ты вообще молчи! - Хорошо». Саске глубоко вдохнул, и также глубоко выдохнул. Он сильно волновался, как девчонка перед первым свиданием. Он неуверенно потянулся за флаконом с маслом и вылил немного его содержимого на детородный орган брата. Итачи вздрогнул и посмотрел на Саске с неприкрытым удивлением.
- Ты что творишь? – прохрипел он, чувствуя, что даже отсутствие сил не препятствует возбуждению.
Младший Учиха еще раз глубоко вздохнул и провел рукой по начинающей твердеть плоти, затем он спустил руку ниже, приподнимая таз Итачи и намазывая масло между ягодиц.
- Я же сказал, что это ничего не значит! – прошипел младший, поспешно вставая с кровати в поисках чистой одежды.
Итачи усмехнулся.
- Ну да, - съязвил он, - а что так краснеешь? Вроде братья, оба парня. Скрывать нечего…
Наверное у Саске задергался глаз. Но ощущение приниженности и неловкости его не хотело покидать, прямо как в детстве. Ками-сама, неужели он действительно покраснел? Итачи прав. Они оба парни, братья. Тогда с чего же этот румянец?..
- Саске, вырвал его из размышлений голос старшего, - мне холодно.
Саске усмехнулся. Сколько раз в детстве, когда еще не было того дня, Саске, если сомневался в чем-то, уходил в глубокие раздумья, но обязательно из собственных мыслей его вытаскивал Итачи, делавший какое-нибудь замечание.
- Иду.
Одев братика, Саске укутал его в одеяло и стал ждать Кабуто, который должен был принести еду. Внезапно он вспомнил о результатах осмотра. Он вытащил пахнущий лекарствами и всевозможными реагентами листок и принялся читать. По мере того, как он углублялся в чтении, зрачки его глаз расширялись.
- Прочитай вслух, - попросил Итачи, увидев, что брат не может оторваться от своего чтива.
Саске даже возражать не стал. Несмотря на еще пылающее желание убить его, было бы нечестно скрывать то, какие раны получило его тело в тюрьме.
- Хм… Медицинский осмотр Учихи Итачи. Внешние повреждения: обильные ссадины, множество открытых ран. Внутренние повреждения: сильное истощение, нарушения в пищеварительной системе из-за недоброкачественной¬ пищи и воды, разрыв органов в анальной области тела. Психологический осмотр: адекватен; нарушений мозга нет, -младший Учиха убрал листок и серьезно спросил, - тебя насиловали?
Итачи вздрогнул.
«Темная камера. Отвратительный запах мочи и сгнивших туш крыс. Иногда в камеру врывался яркий свет, и можно было рассмотреть лицо того, кто в немыслимой позе скорчился на одной из каменных коек. Исхудавшее, некогда красивое лицо пустым взглядом смотрел в стену в ожидании чего-то.
Скоро послышались шаги в сторону камеры, и заключенный усмехнулся:
- Они не заставили себя ждать.
Но поразмыслив еще немного, он понял, что идущих было слишком много. Больше четырех человек. Что ж придется потерпеть. Решетка открылась, и вместо того, чтобы крикнуть привычную фразу: Становись раком девочка!; смотрители зашвырнули туда ссутуленного длинноволосого парня с узкими плечами. Затем они вышли, не сказав ни слова. Когда звуки их шагов стихли, новозаключенный тут же бросился на шею старозаключенного, завопив:
- Итачи-сан! Наконец я вас нашел! – знакомо как-то завопил.
- Дейдара? – удивлению Итачи не было предела.
- Я, я, - продолжал вопить блондин, - Акацки организовала побег, Итачи-сан. Мы выберемся отсюда!
Итачи посадил подрывника к себе на колени и принялся расспрашивать.
- Сколько я здесь?
- Четыре месяца.
- Ты хоть знаешь, куда попал?
- Вроде бы в тюрьму Конохи.
- С твоей внешностью ты не очень хорошо здесь жить будешь.
- Но я парень, Итачи-сан! Вы что, забыли?
- Им все равно. Главное на бабу похож.
Глаза Дейдары расширились от ужаса.
- Здесь… здесь насилуют?
- Именно, - кивнул Учиха.
- И вы так спокойно говорите об этом, - немного рассеяно улыбнулся блондин.
- Привык, усмехнулся Итачи.
- Ну, ничего! – гордо заявил Дейдара, - я пришел сюда спасать вас, Итачи-сан! А мелочи не важны, да!
Итачи слабо улыбнулся этому взрослому ребенку. Но тут же подрывник скис, ссутулив спину и смущенно тыкая указательными пальчиками друг в друга.
- Только можно мы на одной койке спать будем? – пробормотал он, - я…это… темноты боюсь…
Тут Итачи не выдержал и захохотал.
- Ладно, - потрепал он блондина по еще чистым волосам, - храбрец львиное сердце».
- Да, - тихо ответил Итачи, - меня насиловали, но это уже не твое дело.
- Согласен, - кивнул Саске, а затем, услышав стук в дверь, пошел открывать.
- Сейчас будем ужинать.

Глава 5. Соблазн (ну по названию уже все понятно)) )

«Проходят дни, и я почувствовал, как силы начали постепенно возвращаться в меня. Но я еще слаб.
Саске каждый день тренируется по семь-восемь часов, оставляя меня одного на продолжительное количество времени. Раньше я спал в эти минуты затишья, когда даже ходить не мог. Сейчас же большую часть этих часов я трачу на размышления. Меня заинтриговала вся эта ситуация, когда старый, эгоистичный, жлобастый змей решил меня, злейшего конкурента, откормить, отогреть, вернуть мне силы. Сложно поверить, что я с Саске попали на какую-то благотворительную акцию. Он обязательно потребует что-нибудь в замен. Ясно, что с Саске он спросит две вещи: секс и тело. Это легко понять по тому, как он лапает моего братика, а также по тому, как он бережно относится к его юному телу. Я пару раз видел, когда Орочимару заходил проведать меня и поинтересоваться моим состоянием. Ксо… Мне аж завидно стало. Как этот (censure) мог лапать моего Саске?! Кхм… Неужели Орочимару хочет вместо своих чудных глазок шаринган? Вполне возможно, зная, что я сейчас и мухи не обижу, сначала забрать мои глаза, а потом вселиться в Саске. Видимо, он привык рубить двух зайцев сразу, но также он привык строить планы, вписывая самые очевидные пункты. Поэтому большинство его затей и проваливались на слове «очевидность». Он не учел, что я восстановившись даже до среднего уровня, могу преспокойно сбежать из этой глуши, прихватив вместе с собой Саске. Да, о Саске… Мне не очень нравится то, что каждый вечер он обмазывает меня жасминовым маслом. Особенно, когда дело доходит до особенных частей тела. Когда он трясущейся рукой начинает все размазывать, я чувствую, что у меня потихоньку встает. Хотя сам он краснеет, как девка, и я еле сдерживаю улыбку. Глупо, Саске, глупо.
Я лежу на кровати, ожидая свою сиделку. Но сегодня он вернулся на пару часов раньше. В этот день я вспоминал о тех двух ночах, когда ты безоговорочно мне верил, Саске. Ты зашел усталый, как всегда. Ты заперся в ванной и принял душ. Я даже знаю, что ты выйдешь с флаконом того масла, поставишь на прикроватную тумбочку, а потом потащишь меня мыться. Раньше ты носил меня на руках, а сейчас лишь придерживаешь, давая мне возможность идти самому.
Я молчу. Сегодня ты какой-то хмурый.
- Что-то произошло? – все же решился спросить я.
- Нет, - коротко, отчужденно, лживо.
- Ты никогда не умел врать, - подвел я итог и замолчал.
- Я вспоминал родителей, - внезапно сказал ты.
Да, они тоже иногда всплывали у меня в памяти, но это не веяло на меня такой грустью. И на тебя уже не должно, ведь столько воды утекло. Ты действительно никогда не умел лгать. Когда ты что-то таишь твое лицо сосредоточено, или нахмурено, как сейчас.
- Саске, хватит заливать.
Твой косой предупредительный взгляд. Ты, по-моему, слишком напряжен, хотя сейчас твое положение гораздо лучше моего. И я сейчас освобожден от каких-либо тяжелых душевных мыслей. В Акацки я не вернусь; потерял силу; попал в логово того, кто после тебя по желанию жаждал моей смерти; сейчас обо мне заботится брат, который на протяжении восьми лет мечтает меня убить. В общем-то беспокоиться не о чем. Ты снова погрузился в какие-то размышления. Жаль. Я наделся на то, что ты изменился» .
-------------------¬-----------
Длинный, холодный коридор, усеянный множеством неярких огней. Странные орудия и предметы, висящие на стене, отбрасывают неглубокие тени. Несколько змей серебристыми лентами проскользнули по полу, словно молнии, покрытые серыми чешуйками. Завидев два высоких силуэта, приближающихся издали, проворно расфасовались по небольшим щелям, вымытым водой, но поняв, кто к ним идет, они быстро вылезли наружу и поползли к тем двум, что неспешно шли, беседуя о дальнейших планах. Змейки тут же обвили своего собрата, воплощенного в тело сильнейшего и величественнейшего человека.
- Тише красавицы мои, - хрипло рассмеялся Орочимару, - а то еще задушите своего старика.
Он погладил несколько живых тонких канатов, обвившихся вокруг него. Остальные недовольно зашипели, почувствовав, что их лишили должного внимания, но все же они решили остаться на теплом теле, пока можно.
- Видишь, Кабуто, - улыбнулся саннин своей правой руке, - есть на свете существа, которые любят меня.
- В этом никто и не сомневался, Орочимару-сама, - поклонился юный медик своему хозяину.
Ученик третьего Хокаге усмехнулся.
- Но в последнее время, ты будто сомневаешься в правоте моих поступков, заметил Орочимару, в упор глядя на Кабуто.
- Нет, Орочимару-сама, - юноша отвел взгляд от желтых глаз, пристально смотревших на него, - просто меня удивило решение относительно Учихи Итачи.
- Ммм, Кабуто, блаженно улыбнулся саннин, ты не знаешь, какой грандиозный план подарил мне братец Саске, появившись так неожиданно в наших жизнях.
Дальше они шли в молчании, лишь Кабуто изредка бросал косые взгляды на Орочимару, а тот шел с довольным выражением лица, думая о чем-то своем. Внезапно саннин о чем-то вспомнил.
- Кабуто, ты когда в последний раз осматривал нашего больного? – поинтересовался он, всматриваясь вертикальными зрачками в молодое лицо.
- Сегодня утром, - незамедлительно последовал ответ.
- Прекрасно, - улыбнулся Орочимару, - и в каком же он сейчас состоянии?
- Гораздо лучше, чем, когда я его нашел, - задумчиво произнес медик, его состояние стабильно. И повысилась эта стабильность процентов на сорок с первого осмотра.
- Это хорошо, - также задумчиво протянул саннин, поглаживая подбородок и улыбаясь своим мыслям еще шире. Он только сейчас заметил, что змеи до сих пор обвивают его тело, а конечности, где они повисли в большем счете, немного затекли, - так, красавицы! – сказал он игриво, - слезаем. Мне уже неудобно.
Змейки с явным разочарованием покинули источник тепла и расползлись по щелям.
- Кабуто! – вдруг воскликнул Орочимару, - ты никогда не мечтал приобрести шаринган?
Безумная догадка проскочила в голове медика.
- Так вы хотите…- начал он.
- Да! – торжественно взмахнул рукой саннин, - одного братца в доноры, другого- в тела.
- Вы заберете у Итачи шаринган? – учтиво спросил Кабуто.
- Почти, - лукавая улыбка, - я сначала думал взять глаза старшего, поскольку у него есть Мангекю Шаринган, но тут же понял, что такой вид генетики мне будет не по силам. И решил, что все-таки лучше взять у Саске глазки, а потом вселиться в Итачи. Итачи гораздо сильнее своего брата… Тихо, Кабуто. Это я тоже предусмотрел. Его сила не поможет ему отсюда сбежать. У него еще молодое тело. Всего двадцать один год, и это мне только на руку. Ну, как тебе мой план?
Кабуто шел с открытым ртом, внезапно почувствовав себя мелкой глупой букашкой.
- Восхитительно, Орочимару-сама! – только и смог сказать беловолосый, - вы гений…
- Я знаю, Кабуто, - оскалился змееподобный, - а вот мы и пришли.
Они стояли напротив комнаты Саске. Воздух рядом с этой комнатой насквозь пропитан ароматом жасмина и тонкого мужского парфюма.
Дверь с легким скрипом отворилась, выпуская наружу еще более стойкий запах жасмина, который всегда раздражал Орочимару. Комната была погружена в тихий таинственный полумрак, созданный неярким блеском свечей и плотно задернутыми шторами. Катана, как всегда, небрежно валялось в углу, что неимоверно раздражало Кабуто подобным пренебрежением к оружию. Медик и саннин зашли в комнату и оба обомлели от увиденной ими картины.
***
Итачи, поддерживаемый братом, осторожно сел на кровать и разлегся на готовом полотенце в ожидании пролития на себя приевшегося жасминового масла. Змеи уже даже не подползают, поскольку этот запах давно стоит колом в радиусе километра, да и сам Итачи давно пропитан этим эфемерным ароматом, что уже не смоешь. Итачи мог самостоятельно выполнять эту процедуру, но Саске не хотелось лишать себя этой обязанности. Ему невероятно хорошо было делать эти движения.
И вот Итачи опять предстал перед ним обнаженный, готовый к вымазыванию себя с какой-то обреченностью? Брось, братик, тебе же нравится. Саске видит, как тот закусывает губу в легком блаженстве, когда рука доходит до интимных частей тела. Может… да, стоит попробовать. Ему хочется это увидеть. Тем более с каждым разом Итачи сложнее сдерживать себя.
Саске взял бутылек с маслом и вылил немного густой субстанции себе на руку, начав наносить ее узкими ладонями на тело брата. Нежно прошелся по шее, плечам и выступающим ключицам. Затем провел руками по груди, задев пару раз бутоны твердых темных сосков. Дальше вниз по кубикам обозначившегося после лечения пресса, по животу; обходя чувствительную область, по ногам. Затем налил еще немного масла и взялся за самую непринужденную часть. Привычно закушенная губа и закрытые глаза. А если так… Саске пару раз двинул рукой от основания до головки, внимательно вглядываясь в Итачи. Тот резко распахнул глаза и увидел маниакальное лицо Саске. Младший Учиха начал медленно водить рукой вдоль давно налившейся плоти, желая увидеть, как тонкие напряженные черты лица Итачи смягчаются, а затем искажаются страстью. Старший Учиха протянул руку, и Саске боялся, что тот схватит его за кисть, отстраняя от себя, но нет. Он накрыл тыльную сторону ладони младшего своею, начиная задавать свой темп и сильнее сжимая член. Стон… Саске еще быстрее задвигал рукой, чувствуя, как Итачи начинает терять свой хваленый контроль еще некоторое время и старший Учиха отпускает ладонь младшего, судорожно вцепляясь в простынь и упираясь затылком в подушку. Пара мгновений, и Итачи кончает с именем брата на устах. Некоторое время все плывет перед глазами из-за пережитого оргазма, но вскоре картинка восстанавливается, и он видит Саске, который пошло слизывает с руки сперму Итачи. Старший не отстает от него и, сев, начинает повторять его движения, время от времени сталкиваясь с ним язычком.
Но внезапно открытая дверь, обалдевшие от увиденного две фигуры, появившиеся в нужный момент, ломали всю малину.

Глава 6. Два дня и две ночи.

Часть 1. Отрывки и фрагменты
Бывало, смеркнется чуть-чуть
И слышен шум его шагов
Но на рассвете в дальний путь
Он уходил без лишних слов
Дж. Р. Р. Толкин «Властелин колец»

«Из меня с детства растили невесть что. Бездушную машину из плоти, имевшую навыки убийцы. Когда я только учился, мне твердили, что это лишь для моего блага. Потом, когда я окончил Академию, из меня просто выбивали жизнь, на этот раз без каких-либо объяснений. Но поняв, во что я превращаюсь, родители решили не сделать такой досадной ошибки и Саске. Они думали, что уже ничего не исправить в моем случае, но лишь Саске видел, что во мне еще хранились остатки тепла. И он старался помочь мне, сам того не осознавая.
Я был самим собой только с ним, но иногда ощущал на себе строгий взгляд отца, уловившего проблески счастья в моем сознании. А Саске… Саске лишь дулся на меня время от времени чувствуя, что я снова пытаюсь… Забыть! Забыть, как бешено колотиться сердце, когда маленький брат просто поцеловал меня в щеку за мое соглашение с ним тренироваться. Просто поцеловал, повиснув на шее, дыша мне в висок; давая ощутить приятную тяжесть его хрупкого тела. Я старался сдерживать себя, иногда, конечно выходил из-под контроля. Я помню те две ночи… Но все же умение держать себя в руках меня не подводило. Даже когда ты мазал меня тем проклятым маслом, я сохранял контроль над собой! Но когда я решил дать себе поблажку, разрешил чувствам одержать верх над разумом впервые за двадцать с лишним лет, к нам в комнату заходят эти двое, заставая меня и Саске в самой непринужденной обстановке!!! Орочимару сразу отошел от шока, и у меня появилось подозрение, что он знал о возможности происходящего. Беловолосый же так и продолжал стоять с ошалевшими глазами. Но змей уже улыбался своей хитрющей улыбкой.
- Кабуто, - протянул он, - мы не вовремя. Потом зайдем.
И вышли. Смысл был приходить, если через минуту нас снова оставили наедине?
Я повернулся к Саске и увидел, что по его щекам разливается румянец, а сам он стыдливо прячет глаза. Только не говори , что стесняешься. Это было бы весьма странно после того, что произошло.
- Саске, - я тихо позвал его, чувствуя, что у братика может начаться истерика. Как я и подумал ответа не последовало. Он собрался встать с кровати, но я вовремя схватил его за руку, притягивая обратно. Он отвернулся. Да что происходит?! Только был готов на крайности, а сейчас отводит взгляд от моих глаз, не желая ничего объяснять? Я решительно развернул его к себе. В черных, красивых глазах стояли слезы. Что вообще твориться???
- Ниисан… - всхлипнул Саске, а меня как дернуло током. «Ниисан». Я так долго этого не слышал… уткнувшись носом мне в шею, ты тихо плакал, а я в недоумении гладил твои волосы и ничего не мог понять.
- Ниисан… - снова всхлип. Саске прижался ко мне еще сильнее, - я так мечтал… думал об этом… даже, когда ты ушел… ниисан. Я всегда надеялся…
Я не дал ему договорить, впившись в его губы неумелым поцелуем, обхватывая руками и прижимая его к себе. Я завалился на кровать, утягивая его за собой. Мои руки уже хаотично шарили по его гибкому телу, иногда останавливаясь на ягодицах, чтобы мягко смять их. Провел языком по губам, как бы спрашивая разрешения, прежде чем ты открыл ротик и впустил меня. Мы оторвались друг от друга только чтобы вздохнуть. Твое лицо покрыто капельками пота, а распухшие губы заманчиво приоткрыты. Я снова стал целовать тебя, попутно стягивая белую рубашку с худых плеч. В мое бедро упиралось нечто твердое и горячее, а когда Саске стал тереться о меня всем телом, задевая область паха, я понял, что мой член находиться в таком же состоянии. Тело заныло от этих движений, довольно прямо указывая на то, что этого недостаточно. Проклятая рубашка не желала сниматься, а рвать не хочется, но я вспомнил, что всю одежду Саске удерживает ужасный орочимаровский канат. Я тут же принялся за него, но ты сам все снял, обнажая алебастровую кожу, отражавшую свет в мягком полумраке комнаты. Саске…»

- Орочимару-сама, что это было?! – воскликнул Кабуто.
- Тише-тише, - прошипел змей, заходя в какое-то помещение и примыкая своим очаровательным глазиком к одному из отверстий, окруженных чакрой, которыми она была усыпана, - ты же не хочешь, чтобы братики услышали нас?..

«Камера, окруженная тихими всхлипываниями и неяркими бликами света. Звук отдаляющихся шагов. Двое заключенных лежат на полу, покрытым кровью и капельками спермы. Один отсутствующе смотрит в потолок, с которого капает протухшая влага. Длинные волосы грязными патлами прилипли к расцарапанной груди, губы разбиты, а на штанах обозначились багряные пятна. Второй, сжавшись в комок, всхлипывал, растирая искусанными в кровь кулачками слезы по красивому лицу. Стянутые до колен штаны открывали ужасающее зрелище: тонкие, почти девичьи бедра уродливыми фиолетовыми отметинами, а область выше представлена разодранными мышцами.
- Итачи-сан, - промямлил блондин, - так всегда, да?
Итачи оторвался от рассмотра потолка.
- Нет, - обреченно прикрыл он глаза, - сегодня они нас еще пожалели…
Дейдара, несмотря на всю боль внизу подскочи и завопил:
- Пожалели? Да я не чувствую собственного зада!
Итачи устало посмотрел на него. Затем, неспешно поднявшись и заметно прихрамывая, направился к подрывнику и натянул на него штаны.
- Когда не жалеют, - монотонно протянул он, - ты чувствуешь свой зад при каждом вздохе.
Старший Учиха развернулся и уже хотел пойти к своей койке, но Дей остановил его, схватив Итачи за руку.
- Постой… - обнял его, прижимаясь и всхлипывая, - постой…
Итачи слушал рыдания своего бывшего коллеги, переваривая все, что произошло.
- Что случилось с Сасори? – он ошеломил блондина своим вопросом, заставляя вздрогнуть.
- Он…погиб, - прошептал подрывник, - а как вы догадались?
- Будь Сасори в организации, он бы сразу понял, какие последствия понесет для тебя эта миссия, объяснил Учиха, - ты бесишься оттого, что тебя путают с девушкой, а сейчас вдобавок…
Всхлип. Блондин старался не думать о смерти Сасори-но-Данны, но это получалось не очень хорошо. Он стал чахнуть на глазах, и ему почти не давали миссий, что только обостряло положение, но тут он узнал, что ему дают серьезное задание по вызволению Итачи-сана. Но когда все выяснилось, Дей понял, что это был лишь способ избавиться от него. Ну, и поделом. Главное он выполнит миссию. А затем, возможно, он увидит Сасори-но-Данну. А с этим смерть не так страшна…»
Часть 2. Пир во время чумы

Одеяло обитало где-то в области ног, а подушки были милостиво скинуты на пол, освобождая место для двоих. Тихие постанывания, сопровождаемые любовными играми, и шуршание простынь отдавались эхом в сознании, ласкающих друг друга братьев. Флакон с маслом, который Саске по неосторожности забыл на кровати, давно опустел, оставляя живописное пятно на краю простыни и полу. Приторный аромат быстро распространялся по комнате, одуряюще воздействуя на Учих. Шея и плечи Саске уже были засыпаны алыми пятнами засосов, руки старшего блуждали по телу младшего, поглаживая бледную кожу груди. Итачи подмял Саске под себя. Все мышцы просто изнывали от желания ворваться в это хрупкое тело, но Итачи заставил своё разбушевавшееся сознание успокоиться, иначе Саске будет больно. Нежные поцелуи и одновременно обжигающие своей страстью и почти неконтролируемым желанием, что казалось, будто кожа горит после них. Губы плавно спускаются вниз, прикасаясь к шейке младшего; потом прикусить ключицу, поцеловать впадинку между ними; затем грудь, несколько раз провести языком по соскам; еще ниже, чуть заметные кубики пресса, провести руками по заметной, словно у девушки талии; поиграть с пупком; подуть на черные волосы, замечая, как кожа покрывается мурашками; затем поцеловать головку налитого кровью члена, провести языком по всей длине несколько раз; полностью вобрать рот, посасывать, слегка прикусывать кожу, а в награду слышать протяжные стоны и тяжелое дыхание.
*от автора: это мой первый опыт в написании подобных сцен; раньше моё творчество не превышало рейтинг PG-13; так что не судите строго; я исправлюсь ^/_\^*
Саске чувствовал себя словно во сне, его захлестывали волны невероятного удовольствия. Раньше он так мечтал об этом, краем подсознания, который еще любил своего ниисана и не верил, что Итачи мог убить целый клан, который помнил все, что так тесно связывало его со старшим братом. И вот, наконец, его дикие мечты исполняются. Мягкие губы Итачи ласкают его, а запах пролитого жасмина еще сильней сводит с ума. Судорога и громкий стон, и Саске расслабленно лежит, потихоньку приходя в себе. Итачи навис над лицом младшего, вглядываясь в расслабленные линии и чуть прикрытые глаза. Внезапно Саске приподнялся на локтях и принялся слизывать попавшие на щеки и губы старшего капли теплой спермы. Зрачки старшего еще больше расширились.
- Саске… - прохрипел Итачи, снова кладя младшего на спину и начиная беспорядочно покрывать его тело поцелуями. Раздвинув ноги Саске, старший начал растягивать тугое колечко мускул, предварительно облизав пальцы. И все бы ничего…
- Кхм… - чей-то голос, словно рука, снял все охватившее с головой возбуждение, заставляя вздрогнуть и оторваться друг от друга. И кого мы ожидаем здесь увидеть? Конечно, Орочимару. Тот сев на диван, на котором спал Саске весьма продолжительное время, с ехидной ухмылочкой наблюдал за братьями. Саске уже собирался смыться, второй раз смущенный внезапным вторжением, но его на месте удержал рука Итачи, притягивая к себе. Старший, как ни в чем ни бывало, разлегся на подушках, маня к себе и укладывая между ног. Саске положил свою голову ему на грудь, разочарованным взглядом рассматривая узор на шторах.
- Вы испортили шелковое постельное белье, - как бы невзначай указал на пятно саннин. Итачи фыркнул.
- Ради этого ты и пришел? – холодно поинтересовался он.
- Я пришел для серьезного разговора, - протянул змей.
- Понял, что не за пряниками. Что нужно?
«Не против так поговорить?» - послышался голос в сознании, - «нет. – Великолепно. Скажи, Итачи-кун, тебе ведь дорог братишка? – к чему ты клонишь? – я просто спросил. – думаю, ты знаешь ответ. – знаю, но я хочу услышать это от тебя. – да. Мне дорог Саске. – тогда два дня. - ? – даю тебе два дня на то, чтобы поиграть с ним, а потом снова строишь из себя холодного Итачи, иначе твоему брату будет очень больно. – зачем? – я не собираюсь тебе ничего объяснять. – ты не тронешь его. – с чего ты взял? – тебе нужно его тело. – мне нужны его глаза, а остальное не нужно. Я могу спокойно лишить его конечностей… - сука. – знаю. Развлекись хорошенько».
И исчез, а Итачи сильнее прижал к себе братика, не желая отпускать его.
Но эти двое (Итачи и Орочимару), наверное, никогда не догадаются, что Саске легко может услышать их мысленный разговор, все же не зря он ученик одного из трех великих саннинов.
***
- Ну и что будет дальше? – этот вопрос заставил оторваться от раздумий, резко вздрогнув.
- Ты о чем? – не понял Итачи.
Саске на мгновение задумался, стоит ли говорить о своем познании в области их с Орочимару разговора.
- Нас прервали, - соврал младший Учиха. Итачи хмыкнул, подняв его лицо за подбородок.
- Но сейчас же нам никто не мешает, - учтиво заметил старший из братьев, мягко целуя Саске. Тот лукаво улыбнулся, притягивая к себе Итачи еще ближе, а затем, немного отстранившись, прошептал, соприкасаясь губами с Итачи:
- Ты ведь никогда не целовался раньше?
- Нет… - поцелуй, - но я не один такой, - поцелуй.
Младший промолчал, лишь залился румянцем.
Итачи переместил руки на его ягодицы, чуть сминая их, и пошептал от страсти и нарастающего возбуждения голосом:
- Думаю, - поглаживая попку младшего, начал целовать его старший, - у нас есть шанс все исправить…
«Сначала меня посетил дикий ужас. Но эти глаза, смотревшие на меня с доверием и любовью, разогнали все страхи. А потом мне невольно вспомнился мой с Орочимару разговор… И прошлое в тюрьме, как на зло, липкими щупальцами облепил всю мою решимость, медленно стягивая вниз.
Саске резко поддался навстречу моим движениям, аккуратным и неторопливым, и я снова забылся. Его лицо так прекрасно… особенно в эти моменты… Но больше всего мне нравится этот бесстыжий румянец на его бледных щечках. Брови страдальчески сведены на переносице, а губа закушена. Поспешное движение бедрами. Слишком… Саске болезненно застонал.
-Прости…прости… - как безумный начал шептать я, - тихо, тихо. Прости…
Мой братик слабо улыбнулся, поглаживая тыльной стороной ладони мою щеку. От этой нежности я кинулся целовать его лицо, медленно начиная двигаться.
Я вижу, что ему неприятно, но тогда зачем он позволяет мне это? Но потом что-то изменилось. Он впился черными ногтями в мою спину. Эти «кошачьи» ласки постепенно лишали последних крупиц здравого смысла. Сильно прижавшись к моим губам, он начал сжимать меня внутри, давая понять, что не потерпит никакого промедления.
Толчок… Господи, я никогда не чувствовал такого, меня бросало то в жар, то в холод. Безумная страсть, что поедала меня еще с детства, заставлявшая терять голову только от одного его присутствия. И несмотря на все то, чего достиг Саске в этой жизни, кого победил, предал, рядом со мной он останется семилетним глупым братом. Его наивные для меня глаза, полные доброты и неуверенности, разгоняют дрожь по моему телу, дрожь нетерпения. Я чувствую себя педофилом…
- Итачи!! – возглас вывел меня из раздумий, и я резко переключил взгляд на него.
- Ты не здесь, - серьезно и обиженно заявил Саске, тяжело дыша, а потом чуть усмехнулся, - неужели ты настолько гениален, что думаешь даже во время секса?
Я улыбнулся. Мой братец всегда мог ляпнуть глупость, даже не в самый подходящий момент. Он, внезапно приподнявшись на локтях и обняв меня одной рукой за шею, прошептал на ухо:
- Не думай… хотя бы сейчас… оставь мысли… будь со мной…
Боже, ну зачем ты так сжимаешь меня? Грубо, жестко я начал двигаться в тебе. Ты покорно насаживался на меня, подавая стон на каждый толчок, а иногда выкрикивая, то шепча моё имя. Ритм становился быстрее, и в один момент я почувствовал что-то горячее у себя на животе. Я довел его до первого оргазма. Он кончил из-за меня… Это буквально высосало из меня контроль, позволяя в последний раз ворваться в тело брата и излиться в него с хриплым воем.
Я обессилено рухнул на него и попытался откатиться, но Саске лишь сильнее прижимал меня к себе. Неужели ты простил меня? Саске, мой брат, как тепло…»

Глава 7. Черная луна
«На следующий день я проснулся отнюдь не в мягкой кровати под боком с Саске, а в темнице. Старый змей не утерпел, желая, как можно скорее получить наши тела, одновременно поиграв с нами. Не сложно догадаться, что нас тогда насиловали все обитатели его берлоги. Я жил отдельно от Саске. Хотя наши камеры были соседними. Мой брат кричал, надрывая горло, я не знаю, что они там делали с ним… Мое сердце разрывалось на части. Я метался п