Что правильно, тебе жизнь покажет. Глава 3.

Конец апреля буквально цвел, распускался в отражении огромных голубых глаз хрупким бутоном с невесомыми лепестками, чистыми, нежными. Лежавший еще неделю назад бурый снег сошел окончательно, уступая место прошлогодним сухим стрелкам трав, из-под которых робко пробивались свежие зеленые побеги. Теплый свет заливал, заставлял светиться каждую пылинку, каждую складочку на одежде, каждую нечаянную улыбку, придавая всему этому нелепую веселость.
Люди суетились, носились по своим ужасно важным делам, завариваясь, кипя в огромном стеклянном котловане «жизнь», пропускавшем сквозь свои прозрачные сильные стенки редкие диалоги и мимолетные встречи случайных прохожих.
Именно такими и были их встречи – случайные, незначительные, украшенные лишь быстрыми неоднозначными взглядами. Просто виделись каждый день в колледже, иногда задевая друг друга плечом или тыльной стороной ладони - украдкой, нечаянно. Просто случайность - так со всеми бывает, и нет ничего необычного, все предельно нормально. Нормально даже то, что имело недавно некую актуальность. Та стычка недельной давности, случившаяся по вине глупого веселья и слепой ярости, казалось, забылась, выбралась из памяти и сбежала бесследно. Иногда только, чувствуя где-то глубоко внутри впившиеся в тонкое мягкое дно толстые скользкие щупальца вины, блондин интересовался у Химицу, как поживает тот брюнет. «Все тот же тихий и непонятный, притягивающий своей опасно-небрежной походкой». Тот брюнет ни разу не разговаривал с рыжеволосой за время ее учебы тут. Ни слова, ни взгляда. Пожалуй, мразь еще та, думалось временами, хотя это всего лишь предположения. На этом разговоры о Саске заканчивались. Зная имя и фамилию парня, они все же предпочитали говорить о нем, как о незнакомце. Это вошло в привычку, въелось плотно, закрепилось. Тот брюнет - просто проходящий мимо человек, и все. Не больше, не меньше.

***_

- Заходи давай, чего встал?
За столом, широко расставив мощные ноги, сидел учитель, опершись локтями о края деревянного стола. Наруто, подчиняясь, шагнул вперед, робко поглядывая на сидящую возле преподавателя девушку.
Где-то он его уже видел, это милое личико, слегка угловатое, но где точно - не мог вспомнить. Заметив некую заинтересованность на лице вошедшего, девушка направила изумрудный свой взгляд на него.
- Если ты меня стесняешься, я могу выйти, - легкий смешок, - хотя это будет лишним.
Теперь уже уверенней он прошел в небольшую классную комнату и сел прямо напротив учителя, внимательно поглядывая на незнакомку.
На прошлой паре по социологии преподаватель просил Наруто заскочить в ближайшую свободную минутку, что юноша сейчас и сделал.
- Я знаю, что с учебой у тебя проблемы, так что с радостью готов помочь со своим предметом, если ты не против, конечно.
В точку. Блондин иной раз часами кропотал над параграфом, напрягаясь, вчитываясь в каждое словечко, пытаясь понять, но без помощи Химицу это редко получалось. Поэтому в журнале на строке с его фамилией обычно красовались «удовл.» или «неуд.», что огорчало очень. Стараешься, мучаешь себя, пытаешься вникнуть, а в результате - полный провал. Так и живем. Куда уж тут отказываться от чужой помощи.
- Я только за.
На минуту Нагато даже показалось, что видел, как в глазах парня промелькнула плохо скрываемая радость: «Вот он я, я стараюсь, заметили все же!» Наверняка так и есть. Сразу видно, мальчишка - трудяга, только отдачи совсем не видит. Нагато оценивающим взглядом пробежался по пареньку: сложен неплохо, да и характер не скверный, хороший парень.
Будучи учителем социологии, в людях он разбирался отменно. Также он знал, что в плане учебы можно быть непроходимым тупицей и полным нулем, но в жизни приятным и неглупым человеком, и пример такого как раз перед глазами. А можно наоборот - ты гений, но в действительности хер еще тот, такого человека он тоже знал. Кстати, о нем, а если…
- Я скоро вернусь, посидите пока что тут.
Резко встал, вышел из класса.
Наруто недоуменно смотрел ему вслед, пытаясь понять, что же все-таки удумал странный препод. Решив не заморачиваться, и что вообще не его это ума дело, он обратил внимание на сидящую рядом незнакомку. Выглядит довольно веселой, но засела прочно еле заметная темная дымка в ярких ее глазах, грустных, полных непонятой печали. Легкие лиловые тени залегли на уставших, чуть вспухших веках, тускло затемняли, придавая лицу исхудалый вид. Вся такая воздушная, как сладкая вата, но словно наполовину изъеденная кем–то, оставила от себя маленький клочок и пластмассовую палочку –стержень, опора собственной хрупкой души.
- Эй, ты чего так смотришь?
Снова улыбается добро, но почему от ее улыбки сердце словно сжимают, выдавливают все пряные соки… Не понять, слишком сложно.
- А, задумался, прости. Я – Узумаки Наруто.
- Харуно Сакура. Меня, кстати, отпросил с последней пары учитель Нагато - вроде как, я буду помогать тебе писать исследовательскую. Ну-у, в качестве научного руководителя, что ли…
- Какую еще исследовательскую?
В самом деле, он впервые слышал подобное. Чушь, да кто вообще доверит ему что-то там исследовать? Я ж простейшего не понимаю, куда там…
- А, учитель Нагато не сказал, верно… Он даст тебе возможность получить хорошую оценку, если ты займешься исследовательской работой, а как научный руководитель к тебе будет приставлен успешный второкурсник, в данном случае - вроде бы я.
Ого, вот даже как. Внутри взволновалось, поднялось волной высокое чувство радости. В нем заметили трудягу, или были еще причины. Собственно, плевать, главное, можно доказать: я не непроходимо туп! Пусть даже сам себе, но докажет.
- Круто… - В изумлении расширены голубые глаза.
Девушка засмеялась легко, прищурив при этом густо накрашенные глаза и прикрыв ладошкой рот. Жест знакомый, поднимает внутри старое чувство – так иногда над ним смеялась мама, тепло, искренне, даже не смеялась - забавлялась.
- Ты такой смешной, - притворно пробежалась пальчиком в уголках глаз, стирая несуществующую влагу, - а, твоя фамилия, ты случайно не брат Химицу?
В голубых глазах проскочило легкое удивление, секундное. Она что, знает его сестру? Хотя… «… в качестве научного руководителя успешного второкурсника…». Понятненько.
- А ты ее одногруппница?
- Ага, значит, ты все-таки ее брат.
Пара светло-зеленых глаз быстро пробежала по парню, улавливая каждую мелочь, цепляясь чутко за каждую черточку, не упуская ничего абсолютно.
- А вы внешне не похожи вообще, - улыбка, слабая, но приятная, - хотя она тоже очень забавная, да и миленькая.
Да, точно. Что-что, а характер они делили один на двоих, хоть и внешне не были похожи. Разве что щеки у обоих как мячики… Иногда еще Хими бывает несносной врединой, да и беспорядок не любит, чего обо мне не скажешь. Ну, я тоже не люблю, но что поделаешь.
Одногруппница Химицу, значит, и тот брюнет с ней учится, причем довольно давно. Подмывало спросить, хотелось очень. Желание слегка щекотало за ушами, подталкивало ласково: «Давай же, никто тебя за это не покусает, спроси, спроси…»
Уже было определился, с чего начать разговор об Учихе, подобрал нужные слова, открыл рот, но судьба-сучка решила отложить волнующую тему до неизвестных времен. В класс вернулся учитель, как всегда неторопливо перебирая ногами. Важно покачивая бедрами, вошел, устало опустился на стул. Придвинул тетрадь, взял ручку и словно опомнился, произнес:
- Сакура – свободна, Узумаки – завтра после третьей пары придешь сюда, встретишься с человеком, который и разъяснит, что да как, а сейчас мне некогда.
Открыл тетрадь, собрался сделать запись, но, вновь вспомнив что-то, добавил:
- Ах, да, Харуно. Ты учись, я вместо тебя его назначил. С этим белобрысым, думаю, кроме него никто не справится, так что иди.
- Хорошо.
Встала, скоро собрала вещи и вылетела в спешке в коридор. Последнее, что заметил Наруто – как потемнели сильно изумрудные глаза, опустились хрупкие плечики, словно от тяжкой ноши. Мгновенно цветущая грустная девушка превратилась в темный печальный сжатый клубочек, быстро катящийся, подгоняемый одному ему известными страхами.
- А ты чего сидишь? Иди тоже.
Ох. Ох. Ох. Ну и денечек.

***_

Пары кончились, можно, наконец, пойти домой. Хими должна была уйти за продуктами и какими–то своими безделушками, так что ждать ее не приходится. В такие моменты я ей, видите ли, мешаю. И не поспоришь ведь после того, как я грохнул посреди улицы пакет с продуктами.
Наруто шел вдоль коридора по направлению к выходу, копаясь в мыслях, ища нужные и нещадно их терзая. Внимание его привлекла съежившаяся женская фигурка.
Проходя уже в холле мимо скамеек для студентов, он увидел Сакуру: сидит с опущенной головой и сжатыми в кулаки маленькими ладошками. Короткие волосы нервно разметались, судорожно вздымаются узкие плечики, дышит лихорадочно тяжело, ловя воздух, хватая подсохшими губами. На вымощенном камнем полу - темные кружочки, высыпанные из глаз еле слышными легкими всхлипами.
Плачет. Стоит ли спрашивать, почему, ведь знакомы от силы полчаса…
Натура Узумаки, конечно, не позволила пройти мимо, под страхом жутких угрызений совести. Если плохо, если видишь это – помоги, поддержи.
Девушка почувствовав тепло широкой ладони у себя на спине, подняла голову.
Лицо вдоль пересекали тонкие нити окрашенной в черный влаги, нервно сбегавшие с огромных, раздражженых потекшей тушью и солеными слезинками, глаз. Столько боли в одном-единственном взгляде, столько тоски. Потом опустилась резко голова, лихорадочно начали возить по лицу тоненькие пальчики, размазывая темные дорожки слез по светлой коже. Вновь зашлась всхлипами, накатывая новой волной, пощипывая, играя, словно на чувствительном струнном инструменте. Было не по себе. Растеклись по телу ледяные потоки, обжигающие кожу, оставляющие навязчивое ощущение прикосновения морозной мерзости. Как же так? Взгляд, словно она терпит невыносимые пытки, словно хочет попросить о помощи, но губы сковывают раскаленные стальные прищепки. Даже страшно стало, откуда в такой хрупкой девчушке столько боли, как могла она взвалить и носить столь тяжкую ношу на хлипеньких плечиках, что сидит и плачет так тяжко?
- Он… он думает, что я не вижу, не обращаю внимания, - всхлип, вдох, - я все понимаю, мне, знаешь, как больно, - всхлип, выдох, - я же… люблю его.
Любовь. Любит кого-то. Но разве можно так плакать из-за любви? Не должно так быть...
- Я… я все для него бы сделала, он не хочет, отвергает, думает, я не понимаю ничего.
Слушать оказалось еще больней, чем просто смотреть. Смотреть на захлебывающуюся в собственных чувствах девушку, давящуюся солеными разъедающими глаза слезами. Нет, неправда! Любовь не причиняет столько боли, не может! Любовь всегда красива, чиста… Она не может так нещадно размазывать тушь по мягкой коже щек, не должно быть так!
Сакура говорила, заходилась очередной партией всхлипов и стонов, снова говорила, уже неся, скорее, бред – бессвязные предложения, бессмысленные реплики. От этого сердце сжималось, хотелось самому выплеснуть из себя несуществующую боль, боль за другого, почти незнакомого человека, взвалить тяжкую ношу чужой многотонной любви, давящей с силой на теплое сердечко. Или бежать. Куда угодно, хоть в пекло, лишь бы не слышать, лишь бы перестало звенеть в ушах: всхлип, вдох – всхлип, выдох.
- Иди отсюда, бегом!
Пораженный, он стоял, открыв рот, боясь пошевелиться, так и не убрал руку со спины рыдающей девушки. Даже не заметил, как сзади подошел Нагато и… тот брюнет.
- Ну что встал? Сказал же, иди!
Учитель наскоро скинул руку блондина с девушки, подошел к ней сам.
- Тише маленькая, все хорошо.
Присел рядом, положил руки на плечи. Он часто был свидетелем подобных истерик, иногда даже обмороков. За два года, что она тут учится, из цветущей юной особы она превратилась в исхудалую изъеденную нервами девушку. Ох уж эта любовь.
А паренек-то никогда чужой боли не видел, трясется стоит. Но хорошо, хоть поддержал.
- Сколько еще повторять, давай уже, проваливай! Саске, выведи его отсюда, нечего пялиться.
Внезпный толчок в спину, край рукава, сжатый тонкими бледными пальцами, быстрые шаги вдоль коридора, выход, ветер, солнце.
Наруто поднял голову, повернул в сторону Саске.
- Что с ней такое? – Голос отчужденный, все еще под впечатлением, там, в широком холле. Он, конечно, видел, как люди плачут, но никогда не видел столько тоски в мокрых глазах, столько глухой тяжелой грусти. Опустил веки. Вспоминать и то страшно.
- Не знаю и не хочу знать. Уж не думал, что она такая истеричка. Мне она казалась дурой беззаботной, а оказывается, просто дура.
Наруто и не ожидал, что брюнет ответит. С недоумением уставился в черные глаза, хотел было возразить, защитить, доказать, но… вновь оказался в плене этой черноты, бережно укутывающей, втягивающей в свои страшные мрачные глубины. Если глаза – зеркало души, то что же за душа такая у этого человека?
- И что вылупился? Тебе домой в какую сторону?
«Руки тяжелые, не слушаются», - подумалось, когда поднимал правую руку, указывая в нужную сторону. Опустил и отрешенно зашагал прочь от колледжа.
Да что с ним такое, что за черт с этим кретином? Саске недовольно глянул вслед и торопливо пошел за блондином. По пути, да и не хочу идти один, наверное, так. Шли молча. Не в правилах Саске разговаривать с идиотами, а идиотами он в некоторой степени считал всех.
Наруто же просто был не в себе, потрясенный увиденным, и плюс ко всему - с ним рядом этот брюнет. О чем с ним говорить, и нужно ли вообще? Хотелось спросить что-то или просто назвать по имени, но они даже не знакомы, хоть и знает он его имя.
Так что молча, шаг за шагом, звук каблуков упругих кожаных туфель, и нервное шарканье кроссовок по асфальту.
Подходя к дому блондина, Саске попрощался, и, даже не дожидаясь ответа, пошел дальше. Наруто потрясенно смотрел ему вслед, стоя недалеко от подъезда. Конечно, тот случай с цветами случился именно здесь, но не значит же это, что живет он тут. Тогда откуда брюнет знает?
- Пока… – Тихо, едва слышно, чтобы даже не вздрогнул воздух, на одном дыхании.
Саске шел, мерно отсчитывая шаги. Раз, два, три… зачем? Просто так, скучно. Мир вообще скучный, хотя парень этот интересный.

***_

- Ты чего такой сегодня?
Химицу удивленно смотрела на пол, где неровно разлеглись битые осколки когда-то стакана из синего стекла, и плавно растеклась вокруг них лужица газировки.
Наруто был сам не свой, из рук все валится, глаза мечутся, почти не ел. Неправильное поведение для этого белобрысого.
- Я... Хими, я видел, как девушка плакала, - опустился на колени, осторожно собирая острые стеклышки дрожащими пальцами, - Хими, я понял – любить страшно… Нет, это ужасно.
Девушка удивленно наблюдала за блондином, не находясь, что же ответить.

Присев на маленький табурет на балконе, она чиркнула спичкой о бурый бочок коробка. Мутный серый дым. Запахло жженым - неприятно, но привычно. Привыкла: дым успокаивает, помогает там, где сама не до конца разобралась. Вроде как появляются вопросы - масса, многотонная, тяжелая, давит, а затянешься, орошишь рот сизым дымом, вдохнешь – как ответы на все эти вопросы. Уже легче.
Яркий кончик с огненно–рыжим огоньком терялся в дневном свете. И что он про любовь заговорил? Ужасно ему… Знаю, что ужасно, дурачок.

***_

Если и было какое-то чувство вины, оно утопало глубоко внутри, в вязкой пучине самооправданий, погружалось, моля о спасении, среди жестких бечевок: «истеричка», «изводит себя из-за мелочей», «никчемная», «жалкая» - доводы, резко брошенные в груз к утопающему чувству вины. «Аминь», - произнесла совесть и отвернулась. Гибкая психика отрывала в глубине сознания нелепые аргументы, которым верил, которым хотел верить и принимал. «Все она, слабачка!» Так и есть, это все она. «Не виновен» - каждый раз. Я ничего не делаю, это все они. Вдалбливая стальным молотком подобные истины, он сам верил в это, мгновенно убивая в себе чувства вины. Они не нужны, я ни при чем.
Саске как ни в чем не бывало сидел на кровати. Думал, листая журнал о кругосветных путешествиях. Осваивали океан, а зачем? Сколько он унес жизней, сколько поглотил своими бесконечными темными глубинами? Люди – идиоты.

**_

Последней была пара физподготовки, устал. Сейчас соленые капельки пота настойчиво пощипывали тоненькую кожу, сбегая вниз по гладкой спине. В душ хотелось очень, но пришлось довольствоваться водой над раковиной, хорошо хоть, что напор сильный. Плеснув воды в лицо и охладив вспотевшую шею, заметил, как же все-таки никуда не хочется. Но дела есть дела. На-до.
Домой бы. Думалось, что не вытерпит прилипшей к влажному телу футболки. Неприятный удушающий жар после изнурительного бега, а еще в кабинет социологии заскочить.
Холодную воду на полную. Подставил под напор ярых струй белокурые волосы.

Прошло уже более пятнадцати минут, а нужный человек все не шел, и это бесило. Как вообще можно задерживаться?
Где-то в коридоре, за пределами класса, слышался громкий глухой топот: кто–то торопится. Дверь в кабинет распахнулась, и взору сидящего предстал запыхавшийся блондин с побуревшими от влаги светлыми волосами, весело обрамляющими круглое удивленное личико.
О, так вот кто у нас в помощи нуждается. Неожиданно, Нагато.
- Хм, привет. С физры, что ли?
Стоит, вылупил глаза, не понимает.
- Привет… да.
Наруто прошел в кабинет, присел неловко за парту, глянул на парня.
- Э-э, так получается, это ты будешь мне помогать?
Удивлен? Слабо сказано. Просто не верится, он! Как же так, я и он? Я разговариваю-то при нем еле-еле, да что же это за дела?
- Угу. Я - Учиха Саске, буду вот содействовать твоему написанию исследовательской.
Саске посмотрел на блондина: слишком уж взволнованный, кажется, даже не в классе, а где-то далеко, смотрит сквозь толстые стены, видит что–то свое. Забавный.
- Не смотри так, я сам удивлен. Хотя Нагато, наверное, просто меня простить не может. Ладно, давай обсудим некоторые детали. Определиться надо, с чего начать.
Это здорово, писать буду с ним. Хотелось видеть почаще с самого первого нашего разговора. Хотя нет, со второго. Пропасть в этих глазах, утонуть, уснуть, укрыться черной пеленой мглы, теплой, пьянящей. Но страшно, вдруг холодно - ведь опасный, жесткий… Смотрит с издевкой, слегка ползет вверх уголок губ в ухмылке, мерцают тени под глазами - словно кукла, но живая, притягательная… Дурман.
Наруто заворожено смотрел на брюнета, приоткрыв рот. Казался слегка озадаченным и смущенным.
Н-н-да, похерить огромное количество времени на этот одуванчик. Ну спасибо, Нагато, умеешь мстить. Хорошо, усвою твой урок.