Игра со смертью, Часть II, сцена 29

Двадцать странных дней. Двадцать холодных ночей, наполненных огнем страсти.
Дни текли вереницей. Словно маленький кусочек простой жизни. Он был ее хозяином. Она – его кошкой, которой хотелось, что бы ее приласкали, а вместо этого она получала пинок под зад. Но лучше пинок под зад, чем полное безразличие. Она ненавидела такие моменты...
Днем он бывал отстраненный, задумчивый. В такие моменты она понимала, что он был где-то, а возможно – с кем-то, может быть, его мысли были заняты совсем другим человеком, несомненно, более близким, чем она. Кин ненавидела эти минуты – он не принадлежал ей. Точнее принадлежал еще меньше. И страшнее всего было понимание, что он никогда не будет ее.
Обычно до обеда он просматривал различные документы в той комнате, где он застал Кин. Свитки и просто бумаги были зашифрованы или написаны на другом языке, во всяком случае, значки, которыми они были написаны, оказались для Кин полной загадкой. Она и сама пробиралась в кабинет, когда Итачи был занят другими делами или спал, и пыталась расшифровать то, что он обычно просматривал, но это оказалось не по силам, тогда куноичи взялась их копировать. Кому надо - разберутся... Передать бы только... Пока Итачи работал, Кин читала какой-нибудь роман или просто лежала на ковре, смотрела на его худощавую фигуру, скрючившуюся в кресле у окна, и обдумывала возможности побега или способа передачи сведений. После обеда Учиха спал, а она тренировалась у водопада или ковырялась в документах. Кин поражало то безразличие, с которым Итачи относился к ее передвижениям по базе и свободе действий. Неужели, он был настолько уверен в своей "тюремной" технике или же ему было глубоко наплевать, что она может вытворить?..
Но дни проходили за днями, а у нее действительно ничего не получалось... Кожа под ошейником загрубела и постоянно чесалась. От постоянных ударов электричеством – результаты неудачных попыток сотворить что-нибудь нехорошее со свитком над кроватью либо с проклятой кожаной полоской - волосы на голове не приглаживались, топорщась у основания, как иголки у ежа, путаясь и прилипая ко всему. Приходилось заплетать их в косу, из-за чего Кин не смогла бы во время применить свою маскировочную технику. /*а-ля Бетмен^_^*/.
На базе было много дел по обустройству, так что занятия всегда находились. Замена старой проводки, труб отопительной системы или водопровода, благо на некоем подобии склада нужный материал был в избытке. Кин было поручено убирать в многочисленных комнатах, что делала она с не слишком большой охотой.

А с Итачи явно творилось что-то неладное. С каждым восходом солнца круги под глазами Учихи становились отчетливее, бледность болезненнее. Что его мучило? Кин не могла найти ответа, а расспросы Итачи попросту игнорировал.
Работал он только пока солнце светило в окно, в пасмурные дни он и вовсе не заходил в кабинет. Кин не раз видела, как, ковыряясь в своих странных бумагах, он спустя какое-то время начинал щуриться. Были ли это последствия непонятной болезни, тихо и почти незаметно терзавшей его, а может быть – расплата за могущество? Ведь такие сильные техники, которыми он владел, не могут использоваться без вреда для организма… Его глаза… Его странные, пугающие глаза… Гендзюцу, которое нельзя развеять… Не из-за него ли Учиха не читает при плохом освещении? Даже скорее всего, не может…

По вечерам Кин обычно читала Итачи, как всегда сидя на подоконнике, или они, как ни странно, просто болтали. Разговоры были об отвлеченных вещах, ни его, ни ее прошлого больше не касались. Учиха оказался очень интересным собеседником, хотя его взгляды на некоторые вещи Кин не разделяла. Но она все больше и больше видела в нем… человека. Не страшного и опасного преступника, не психа и маньяка, насилующего ее по ночам… С каждым днем Кин убеждалась, что он не то, чем пытается выглядеть. Нет, он никак не проявлял себя, просто это было ощущение, которое, тем не менее, все крепло и крепло. Маска… Она так прилипла к нему, что стала второй кожей. Даже зная, что куноичи никуда от него не денется, даже имея возможность в любой момент ее убить, Итачи не расставался со своей маскировкой ни на минуту. Но однажды она видела, как он улыбается!!! Кин дочитывала ему тогда ту самую повесть о двух братьях. Учиха сидел, полуприкрыв глаза и, казалось, совершенно ее не слушал. В конце книги братья встретились, пройдя через многие опасности и приключения, потеряв почти все и еще больше обретя. Девушка на секунду оторвалась от пожелтевшей страницы и замерла на полуслове. Легкая, почти нежная улыбка играла на лице Итачи. У Кин перехватило дыхание и защемило в груди. Эта улыбка предназначалась не ей… Куноичи была готова убить того, кому она была адресована!
Девушка опустила книгу.
Итачи взглянул нее, вопросительно приподняв бровь. Его взгляд потяжелел, в комнате словно повеяло холодом.
«Ну, посмотри на меня так, как ты смотрел только что на кого-то из своего прошлого!» – мысленно молила Кин. Но этого, разумеется, не произошло. Она решительно встала и направилась к Итачи с твердым намерением поцеловать, встряхнуть, ударить – всё, что угодно, только заставить его смотреть НА нее, а не СКВОЗЬ, но Учиха жестом остановил ее и махнул рукой, указывая обратно. Кин вспыхнула, сжав кулаки, но сдержалась. На негнущихся ногах она доплелась обратно до подоконника и продолжила чтение. Самым сложным было сделать так, чтобы голос не дрожал. Не следует лишний раз демонстрировать ему свои чувства, решила куноичи. Пусть думает, что ее интересует только то удовольствие, что он ей доставлял… И ничего более…

Ночью он был безжалостен. Словно пытался убить зарождающиеся чувства. Но это было бесполезно. Она с нетерпением ждала темноты, чтобы опять и опять пройти через все. Никому и никогда она не позволяла такого. И не позволит впредь. Скорее умрет. Потому что для нее остался только он. И когда Кин это окончательно осознала, идти на попятную было уже поздно.

Двадцать дней – ровно половина времени, которое нужно человеку, чтобы обзавестись привычками.