Перемены. Глава четвертая "Опасность, рана и любовь"

Солнце ярко пылало на небе. Дул легкий, едва ощутимый ветерок. Наши шаги становились с каждым разом более тревожными, но внешне ничего не говорило, что мы чем-то обеспокоены.
Да, Цунаде-сама предупреждала что эта миссия, возможно, будет очень опасной, но она считает, что только наша команда сможет с ней справиться. Это пугало больше всего. Что будет, если я не справлюсь? Если я не смогу уберечь веру в меня? Ведь я всегда была самой слабой, ведь все всегда меня защищали. Что, если я буду только лишней? Ведь от меня никакой пользы, помимо Бьякугана, и то он принес гораздо больше вреда, убив отца Неджи и заставив брата пройти через все то, что ему досталось, в то время как я остаюсь просто слабой и бесполезной. Ведь я так хотела стать той, кем смог бы гордиться мой отец, а не просто занимать лишнюю комнату в поместье.
Мне не хотелось думать об Узумаки. Я приняла окончательное решение. Я должна навсегда его забыть и быть рада тому, что он станет счастливым с Сакурой, в то время как у меня не хватило уверенности просто признаться в своих чувствах. Но это в прошлом, Наруто теперь навсегда останется в прошлом. А впереди у меня миссия, которая должна быть обязательно выполнена, ведь она очень важна, и если я ее провалю, то последствия могут быть абсолютно непредсказуемыми и ужасными. Даже ценной своей жизни, я постараюсь сделать все что смогу.
Киба ненадолго остановился, Акамару тоже замер. Казалось, их движения были пропитаны некой тревогой. Инузука вдохнул воздух огромным залпом, затем его дыхание стало вновь равномерным, и он тихо произнес, смотря на меня:
- Кажется, нас преследуют
Я молча кивнула, затем активировала Бьякуган.
Сзади нас преследовало несколько шиноби, и их поток чакры и ее количество привели меня в ужас. Инузука и Абураме внимательно изучали выражение моего лица, по нему можно было понять, что что-то не так. Эти шиноби были непредсказуемы, а движения довольно резки, это говорило о том, что они уже готовы к нападению, остается только догнать жертву.
Шино лишь тихо спросил:
- Хината?
Я понимала, что вражеские шиноби с каждой секундой все ближе и ближе, уйти нам уже точно не удастся. Возможно, осталось всего несколько минут, если не меньше, и тогда развяжется бой, который не сулит нам ничего хорошего. Мой голос предательски дрожал:
- Их трое… Но чакра, их чакра необычна, она очень мощная, и ее ужасно много… Слишком много для людей
Неожиданно мои глаза начали сильно болеть, словно их решили выколоть прямо заживо, а голова внутри будто стала разрываться на части. Кажется, примененный Бьякуган был причиной этому, ведь у наших врагов было то, чего действительно следовало опасаться, но чего именно, я не догадывалась. Резко упав на колени, я схватилась за голову обеими руками, стараясь извлечь ту боль, которая была столь огромна, что умереть показалось бы сущим пустяком. Друзья обеспокоено на меня смотрели и пытались что-то сделать, чтобы помочь мне. Инузука попытался поднять меня на ноги и кое-как успокоить, в то время как Шино думал, что же могло так повлиять на меня.
Вдруг из-за деревьев послышался шорох, и вскоре, спустя буквально мгновенье, пред нами стояли трое.
Назвать их людьми показалось для нас слишком, их тела были как бы сделаны их золота, которое так ярко блестело на солнце, что уже почти ослепляло глаза. Затем самый высокий из них саркастически произнес:
- Кажется, ваша подружка попыталась взглянуть на нашу чакру издалека? Нехорошо подглядывать, ведь это может обернуться невыносимой болью, - глаза шиноби зло сверкнули. – Удивительно, что она до сих пор не рвет на себе волосы как наши предыдущие жертвы, которые пытались за нами следить.
Казалось, боль начала отступать, главное, что я поняла - Бьягуган мне уже не следует использовать.
Киба неуверенно сделал шаг вперед, в то время как Акамару остался на месте, жалобно скуля, наверняка он тоже чувствовал опасность, которая исходила от наших врагов. Инузука, прищурившись, стал оглядывать золотых шиноби. Их кожа ярко отливала солнечным цветом, одежда была такого же отлива и, казалось, она давно срослась с телом. Затем Киба слишком уверенно спросил:
- Что вам от нас надо?
Враги сделали несколько шагов навстречу к нам, затем слишком дерзко окинули меня взглядом, в котором читалось что-то незнакомое. Говорить начал снова тот же самый высокий, наверняка являющихся их лидером:
- Отдайте то, что вы так охраняете и пытаетесь доставить в деревню, а так же эту девчонку, все равно от нее уже больше не будет никакой пользы, и тогда мы вас отпустим живыми. Нам не нужна лишняя кровь, мы любим беречь наши силы, накапливаем их уже в течение многих лет, а вы можете хоть и незначительно, но нарушить этот баланс, что, впрочем, нам ни к чему.
Киба, фыркнув, состроил гримасу, затем спокойно произнес:
- Мы - шиноби Листа, и не собираемся вам ничего отдавать, в том числе и Хинату, и вы зря надеетесь, что мы просто так убежим.
Шино тоже решил уже не молчать:
- Вы - наши враги, довольно сильны, но предавать своих товарищей мы не умеем.
Преследователи смотрели на нас как на муравьев, находящихся под ногами.
- Ну как хотите, мы дважды не предлагаем, в конце концов, мы получим то что нам нужно, - резко произнес лидер.
Они начали складывать какие-то незнакомые мне печати, а затем золото на их коже стало плавиться, и маленькой волной достигло моих пят и ног моих товарищей. Кибе едва удалось вырваться, впрочем, как и Шино, однако Акамару прирос к земле уже также как и я. Несколько кунаев и сюрекенов Инузуки полетели в сторону наших врагов. Но все оружии быстро впиталось в их кожу, которая становилась с каждой секундой все толще и толще. Жуки Абураме тоже были поглощены. Еще несколько таких попыток и использование почти всех техник, как мои товарищи уже были полностью окутаны золотой волной. В то время как мои руки уже почти были обездвижены. Неужели нас так легко победили? Неужели я так глупо проиграю, так и ничего не сделав? Ведь мы вот так вот запросто погибнем, и я никогда не увижу больше лица своих друзей, как весело улыбается и поддерживает меня Киба, как Шино, беспокоясь за меня, старается укутать пеленой жуков тех, кто посмеет на меня напасть. Неужели я так просто умру и никогда не смогу увидеть гордость в глазах моего отца, и не почувствовать как кого-то люблю? Уже все обречено, но может все-таки есть выход? Надо что-то срочно сделать, иначе все будет потеряно навсегда.
Хоть пускай я умру в мучениях от невыносимой боли, но я все равно должна хоть что-то предпринять.
Я активировала Бьякуган, зная, что за эти м последует. Так оно и случилось. Та мука, которую мне пришлось испытать, была не сравнима ни с одним из девяти кругов ада, казало, то золото, что меня окутало, меня выжигает, но зато теперь я могла видеть моих врагов. Их чакра стала слабее, но оставалось проблемой пробраться до них и одолеть их. Я попыталась начать выделять чакру не только руками, но и всем телом, и тогда, сделав слабое движение рукой, я почувствовала небывалую легкость, хотя невыносимая боль по-прежнему вливалась в мою голову.
Надо только перетерпеть и сразить врагов.
Сделав маленький шаг вперед, я почувствовала новый прилив боли, но передвигаться было на удивление легко. Кажется, противники заметили это, и меня вновь окутала волна золота. Но вскоре я настигла их. И была готова к своей смерти. Была готова умереть. Но перед этим я должна буду сразить их…
Еще одно ловкое движение рукой - и последний враг упал на землю. Их оказалось победить довольно легко, но все бы ничего, если бы не боль, которую я испытывала. Вся чакра наших противников была потрачена на управление столь неприхотливым солнечным металлом.
И спустя мгновение как враг пал, все золото исчезло. Оно начало спадать с их кожи, при этом освобождая то, что оно в себя впитало, все оружие начало разлетаться в стороны. От него было довольно легко увернуться, но не мне. Я была уверена, что мои товарищи уже в порядке, что они будут точно живы. Боль неожиданно резко отступила. Кажется, она пропала вместе с тем как, исчезли наши враги. Они оказались обычными людьми. Их кожа не была сделана из золота, наоборот, она оказалась слишком дряхлой, а слой солнечного метала ее просто покрывал. Когда я поняла, что осталась совсем без сил, но уже без боли, в мою ногу воткнулось что-то острое. Наверное, один из кунаев. Но мне было уже все равно. И я собиралась было вновь упасть на землю, как нежные и ловкие руки Кибы ласково меня обвили, не дав оказаться на земле…
Всю дорогу в Суну он нес меня на руках. Мне было очень приятно чувствовать себя в его объятиях, но сильно болевшая нога говорила за себя. Я не могла передвигаться без чьей-то помощи. Я любила рассматривать черты его лица. Его глаза казались мне такими глубокими, что в них запросто можно было утонуть, а губы - такими волшебно-притягивающими, что у меня появилось очень странное желание прикоснуться к ним, поцеловать. Но всего этого я не могла сделать, Киба был просто другом. Под моим долгим взглядом парень слегка смутился, но ничего не сказал. Мое внимание вновь приковали его глаза. Да, я действительно в них тонула, в таких глубоких и притягивающих.
Я не могла понять откуда появились такие странные чувства во мне, может, я действительно уже разлюбила Узумаки, раз мне начинает нравиться Киба? Наверное, это так, но в это трудно поверить, слишком все это странно и запутанно. Неожиданно для себя я провела рукой по правой щеке Кибы, едва касаясь ее, но при этом испытывая некую нежность, исходившую от парня. Инузука удивленно на меня взглянул, в то время как я резко отпрянула от него. Смущенно отведя глаза в сторону, я попыталась переключиться на другой объект моей заинтересованности, помимо лица Кибы, но это было почти невозможно. Но потом случилось то, чего так сильно желало мое сердце, и то, чего не может быть никогда между друзьями. Я почувствовала губы Инузуки на своих, такие сладкие и манящие, такие легкие и нежные, такие требовательные и неистовые. Создавалось впечатление, что поцелуй длился вечность, если не больше, но мне захотелось вновь утонуть в этом сладком ощущение, когда парень резко прекратил поцелуй, а затем тихо зашептал, казалось, его голос пропитан тем же желанием и страстью, что охватила меня:
- Прости, пожалуйста, я не хотел, Хината.
Мои щеки мгновенно запылали, внутри меня словно начали разлетаться бабочки. Зачем он это сказал? Зачем? Ведь я этого так хотела. Ведь в том бою, я поняла, что на самом деле хочу жить ради Кибы, только из-за него я смогла вытерпеть ту боль, а сейчас он просит извинения за то, что поцеловал, когда я этого сама жаждала. И тогда я решилась на самое отчаянное и непредсказуемое для меня, не свойственное мне, я сама впилась в губы Инузуки. Поцелуй был таким же легким, как предыдущий, казалось, он насквозь был пропитан нежностью…