Маска и цветы. Глава 5

Глава 5.
Снова утро, но сегодня оно не светит добром. Понимая себя до конца, она поняла, что маска ей сейчас необходима. Вчера скрепя сердце, в душе поняла, что Нэджи прав, Саске скорей всего не вернется, «я считаю, что в Коноху они не вернутся. Скорей всего у них есть какие-то цели связанные с Конохой. Я попробую разузнать об этих целях». Думая о словах верного друга, она встала и громко и четко произнесла: «Я должна, смириться и быть сильной. Я тебя забуду, и ты больше никогда не принесешь мне большей боли, что уже подарил мне!» и эти на вид сильные слова, дали ей дольку уверенности в себе, и не позволяли думать о нем.
Она, невольно, взглянула на себя в зеркало. Глаза, как и ожидалось, опухли, «Так тебе и надо». Сакура, уже долгие годы себя не жалеет, «но что скажет на это ее ученик? Нэджи если увидит, а если Наруто ... о господи, где была та мазь».
Сакура отправилась на работу, после того как поняла что в горло ничего не лезет. А я не так эгоистична, подумаешь, мой желудок напугает Тоширо.
***
А в это время Карин купив продукты и будучи единственной девушкой, мучилась на кухне. И вот, наконец…
-Завтракать!
-Тьфу, что за гадость.
-Не нравится, не ешь! – кричала во все горло Карин на Суйгетцу.
Саске и Дзюго, не понимая вкуса яиц, съели, посчитав, что на голодный желудок просто умрут. Да, Карин, готовит ужасно. Но что ж.
Позавтракав, Саске ушел, обронив «Я буду поздно. Соберите информацию об Ордене и не попадайтесь на глаза шиноби! Встретимся здесь».
Утро, солнце только встало. В это время встают все кому не лень, и, конечно же ниндзя Скрытого Листа. « Обычно тренировки начинались в это время» - думал Саске. Ему было больно от того что он рядом со своим домом, но в то же время внутри появилось спокойствие. «Вернуться? Я не могу. Месть. Цель. Я отомстил. Я отомстил за клан! Я отомстил за брата! Я достиг целей!. . . Чего же я хочу? . . . Что я должен делать? . . . Создать семью, возродить клан Учиха?! Клан Учиха. Клан, в котором родные братья убивали друг друга ради силы. Клан, который не жалел лучших друзей ради силы глаз. Клан, который облит кровью, своей же кровью. Я родился в этом . . . клане. Но не знал всего этого, пока не увидел смерть. . . . Хм . . . я отомстил за смерть моего клана! Должен ли возрождать его? . . . . . . Будет ли новый клан, заново рожденный, таким же? Станет ли он таким же?»
Он шел по улице, в месте, где раньше жили его родные. Саске вспоминал свое детство. В этом месте он всегда приветствовал друга отца, который шел на работу. Дальше по пути ему всегда встречался уже почти дед, любивший утреннею пробежку… Рани-сан, молодая девушка, держащая магазин, всегда давала ему бесплатное мороженое. Они все приходились ему родственниками, пусть и не близкими. Дальше шла детская площадка, его друзья. Саске был слишком мал, чтобы запомнить их лица. Его повергло в шок уже смерть мамы и папы, предательство брата. Это отпечаталось в глазах и в памяти, что другую смерть Саске уже почти не воспринимал.
Привязанность, привязанность к кому-либо – это чувства, ощущения, эмоции. Это все то, что Саске решил больше не испытывать. Маска – вот что создалось. Черты лица приобретают безразличие, безжизненность, отвержение, но ведь это тоже эмоции. Но, люди воспринимают это, как нечто, бесчувственное, а значит не живое.
Но, неужели все, что в нем есть или осталось, погибло? Неужели Саске на самом деле такой? Нет! Да, смерть это страшное, но жизнь не кончается смертью любимых. И в нем есть капля души, которая чувствует, но не выражает. Ведь он просто отказывается показывать и ощущать, чтобы больше не чувствовать боль.
Он чувствует боль за потерю родных, он чувствовал возмездие за их смерть. Он чувствует ответственность за команду, которую создал. Он будет чувствовать боль, если какая-нибудь ниточка, которая связывает его с кем-то близким, с его друзьями оборвется. Только теперь он это осознал, то от чего долго убегал. Саске умеет чувствовать и ощущать. Ту же слабость, беспокойство, преданность, предательство, смерть, боль, отчаяние, ненависть, месть, потеря, отчуждение, одиночество. Хватит, достаточно! В природе есть и противоположные эмоции, и счастье, и любовь. Радость. Если он испытает радость, то на маске появится брешь. Которая будет все больше и больше, если он будет жить полной жизнью.
***
-Сакура-сан сенсей! Кайте-тян, хочет поговорить с вами.
-Кайте? Ей плохо?
-Нет, она просто хочет поговорить. Сакура сенсей, вы же с ней всегда по два часа болтали, а тут удивляетесь?
-а, что ты … нет, я уже иду к ней. Не смотри на меня так, я все-таки твой сенсей, а не ты мой.
-Сакура сенсей вы … У вас на задание ничего такого не произошло? Вы сегодня устало выглядите.
-Со мной все хорошо! Я иду к Кайте.
Подмигнув, произнесла Сакура.
-Тоширо-кун, подготовь отчеты, они на столе.
-Хорошо.
Подозрительно посмотрев на ничего уже не выражающего сенсея, произнес Тоши-кун.
Белые коридоры, белый халат, палата номер 4, моя пациентка и подруга Кайте-сан.
-Хмуро выглядишь.
-У тебя еще два сошли. В таком темпе тебе еще месяц лечится.
-С таким доктором, готова еще полгода в кровати провалятся.
-не говори так, месяц не больше.
Кайте Яхимиро - пациент уровня D класса снятий секретных техник проклятой печати. Из-за способности к быстрой регенерации и контролю пяти стихий без каких-либо техник, очень сильно заинтересовала Орочимару. Она получила печать соединений. (от автора: У Кимимару была печать Земли, у Саске небесная печать. А в ее печати соединения, заключена и небесная, и земная.) Когда Сакура сняла печать соединении, по всему телу Кайте появились иероглифы. Для каждого иероглифа существует своя печать снятия. После проведения техники, иероглиф исчезает, причиняя боль. Проблема состоит в том, что техник по снятии этих иероглифов нет. Сакуре приходится подолгу изучать их, для того чтобы создать необходимую технику снятия. Поэтому Кайте лежит в госпитали, уже семь с половинной месяцев. Их достижения за этот срок, сокращение печатей по всему телу, Иероглифы остались только на лице и шее.
-Ну, рассказывай, почему была такой хмурой? И не меняй тему!
-да так, нахлынули воспоминания. Но сейчас это в прошлом.
-И правильно, не знаю что там на тебя нахлынуло, но сейчас мы живем в настоящем. Оптимистически произнесла Кайте.