Алая нить. Уверенность в эфесе.

Ханаби рубит катаной, словно топором каким-то, налево и направо. Лезвие то и дело встречает преграду и либо звякает о доспех, либо девушка слышит короткий вскрик и не оборачивается. Противников меньше не становится, несмотря на совместные усилия шиноби – они рассчитывали на гораздо меньшее количество врагов, да и лезут они непонятно откуда, как тараканы. И дохнут как тараканы, чуть ли не каждого добивать приходится.
Но всё же перевес на их стороне.
Вон Конохомару ловко орудует алмазным шестом, которым когда-то орудовал его дед. Интересно, откуда он его взял? И не причастна ли к этому маленькая обезьянка, зацепившаяся длинным хвостом за тонкую каменную перекладину, которая поглядывает вниз, и порой подсказывает своему хозяину слабые места противника, и не даёт никому напасть на него сзади.
«И когда только призвать успел... Заранее, это точно, здесь не получится, но ведь всю дорогу вместе шли. Неужто ещё в деревне?»
Впрочем, Хьюга не успевает задумываться – воспользоваться техникой призыва загодя ей как-то в голову не пришло, да и владеет она ей весьма посредственно.
Не до размышлений.
Краем глаза девушка замечает ещё одно знакомое лицо – Моэги, которая хорошо поставленным ударом отправляет некоего гориллоподобного субъекта вниз со стены.
Удона нигде не видно.
А ещё пару минут назад мимо Ханаби стремительно промелькнуло сочленение на ноге какого-то гигантского насекомого, и она даже споткнулась от неожиданности, позволив появиться косой ране на предплечье. И теперь та неприятно ноет, отвлекая на себя внимание.
Зато волосы почти не мешаются, так как каким-то невообразимым образом Хьюга успела-таки стянуть их в низкий неаккуратный хвостик, в своё время доведя манипуляцию с завязкой до безусловного рефлекса. Резинки ей не нравятся чисто из принципа.
Или же потому что Неджи ими никогда не пользовался.

Вот ведь тараканы!
Достали!
Вот вам, вот вам!

Число против умения – шиноби довольно мало: не так уж и много людей могут сражаться по-настоящему, используя лишь оружие и тайджитсу, да и то в весьма ограниченном виде.
С другой стороны...
- Вихрь скрытой Листвы!!!
Ханаби не может разобрать сколько голосов – один или два, но она и без того уверенна, что два эксцентричных мастера рукопашного боя сегодня в ударе. Особенно Ли – многие уверены, что этот день может стать уверенным толчком вперёд в его карьере шиноби.
Только вот его наставник потом будет выражать радость за своего ученика слишком уж буйно. У младшей Хьюга опять будет мигрень.
Кто-то из своих – девушка видит форменный жилет – неловко пропускает удар. Он стоит слишком далеко, но Ханаби всё равно ближе всех. Рука с зажатым в ней мечом делает отчаянный выпад вперёд.
Отчаянный – потому что она полностью открывается в надежде на то, что необученные искусству боя противники этого не заметят.
Глупо. Очень глупо.
Хьюга просто видела этого шиноби в коридоре больницы, когда тот рухнул на скамью после известия о рождении сына с идиотской, но счастливой улыбкой на исчерченном шрамами лице, взирая на простую акушерку словно на небожительницу.
Это было каких-то четыре дня назад.
Кунай, предназначавшийся для шеи тюнина, жалобно звякает о лезвие; девушка поворачивает запястье с оружием и слепо ударяет. Клинок входит под смуглую кожу легко; изо рта раненного рвётся бульканье, а от уголка губ тянется струйка крови.
Впрочем, Ханаби уже этого не видит. Так как в следующую за ударом секунду катану выбивают из неудобно повёрнутой ладони.
Она снова слышит звон. На этот раз от удара металла по камню.
Она может дотянуться до меча – он лежит всего в паре метров - отбиться змеиными ударами*, а вон на том здоровяке под два метра хорошо бы использовать проникающий**, но девушка этого не делает.
Она в центре.
Время словно замедляется, кажется, будто движешься через густое желе; младшая Хьюга видит собственные действия словно со стороны.
Рука тянется за спину, завёрнутый в тряпьё посох одновременно болезненно жжёт и приятно греет, хочется взять его в руки и... Она не знает, что «и».
Ханаби просто хватается чуть ниже навершия с кольцами, ткань слетает сама собой. Всё вокруг тугим толчком возвращается в нормальный темп, а девушка, прочертив древком широкую дугу над головой, вонзает тупой конец посоха в кладку под ногами.
Вонзает – сильно сказано. Но ударная волна откидывает сражающихся к стенам, мешая врагов и своих, разрывая бой, оставляя младшую Хьюга в одиночестве.
Девушка судорожно сжимает пальцы вокруг посоха.
Хьюга плохо понимает что творит.
Ханаби хочется упасть в обморок, как раньше при виде Наруто падала её сестра, так как видит перед собой Рикудо, который радостно чему-то улыбается и смотрит на неё так-так!..
- Услышала! – то ли слышит, то ли чувствует она слова сеннина.
А потом он хватает её за запястье и тянет на себя.
Кажется, он очень рад её видеть.

Десять ножей вырезали болезни
Из белой коры одинокого дерева...***

Под ногами Ханаби нет земли, а над головой - неба. Она не видит этого за закрытыми веками, но точно знает, что так и есть.
Девушка хочет было осмотреться, но чья-то ладонь мягко ложится на глаза.
- Не открывай. Рано.
Есть острое желание сбросить руку и добиться объяснений, к тому же руки так и чешутся засветить знаменитому носителю знаменитого Ринненгана промеж его знаменитых глаз, но пока её куда-то ведут, а так как, что под ногами нет опоры, Хьюга поостережётся. Мало ли что.
Идут они долго. Очень. И останавливаются ровно в тот момент, когда Ханаби почти готова его выслушать.
- Всё. Теперь можно.
На секунду она забывает всё, потому что вокруг неё нет ничего. Это не пустота – пространство заполнено молочно-белым светом, даже чуть кремовым, которое не освещает, так как здесь некого и нечего осветить. Под ногами ничего нет, кроме того же света, но девушка чувствует себя уверенно, так как здесь и не должно быть опоры. На секунду в голову приходит странная мысль, что хорошо было бы раствориться в этом мягком море.
И лишь россыпь чужеродной серой тени где-то очень далеко и одновременно опасно близко останавливает её это сделать.
А Рикудо светится, в прямом и переносном смыслах. Мужчина улыбается радостно, смотрит на неё; черты его лица ещё более неопределённы – и не запомнишь их. Только глаза всё те же – пронзительные, серые, пронзающие насквозь взглядом доджитсу. А вокруг него – золотое сияние, настолько яркое, что Ханаби в первые секунды щурится, как на полуденное солнце.
Но всё равно полупрозрачный.
Наскоро осмотрев себя, девушка убеждается, что сквозь неё тоже можно смотреть. А так же то, что тоже обладает свечением, только дождливо-серым, словно в противовес. Навевает лишь лёгкую тоску да белую зависть к живому золоту.
- Что я здесь делаю? – спрашивает Хьюга, хотя на языке до этого вертелось нечто другое, более враждебное и кислотно-ядовитое. Но вряд ли это сможет его задеть. – И что значит «услышала»?
Рикудо виновато отводит взгляд в сторону.
- Понимаешь, я ... как бы правильнее выразится...
- Прямо.
- Что?
- Выражайся прямо.
- Прямо... Прямо – слишком сложно и долго, а время ограничено.
Мужчина внезапно вздрагивает, будто конец предоставленного непонятно кем непонятно для чего времени уже близится.
- Лучше на ходу. Я должен кое-что тебе показать.
- Что?
- Кое-что.
Ханаби фыркает и чуть морщится – она не любят, когда темнят. Задумавшись, она не сразу замечает протянутую руку. А как замечает - хмурится и угрюмо смотрит на сеннина.
- Лучше возьми меня за руку.
- Зачем это ещё?
- Это место не предназначено для живых. Для тебя здесь может быть опасно.
Что-то в его голосе внушает доверие, поэтому Хьюга послушно, хоть и чуть неуверенно, вкладывает свою ладонь в его и чуть не обжигается.
Обжигающе горячо.
Жарко.
А потом – тепло, обволакивающее тепло, от которого голова кружится.
Рикудо ведёт её какой-то тропой, но Ханаби догадывается, что это лишь её видимость. Здесь нет материи и ничего, что могло бы из неё состоять. Только покой молочно-белого цвета.
- Не смотри на свет, - говорит сеннин, выводя девушку из транса, и крепко сжимает её руку, хотя до этого старался еле касаться. – Тебя может затянуть.
- А тебя? – она не беспокоится – интересуется.
- Нет.
- Почему?
- Потому что давно мёртв. А ты живая.
Хорошее объяснение. Кратко, ёмко и понятно. Только чего-то не хватает...
- Мне нужно было позвать тебя, - вдруг говорит Рикудо, пускаясь в забытые было объяснения. – С миром живых связаться не так просто, поэтому нужно было использовать один из предметов, который когда-то принадлежал мне. Затем...
Девушка слушает в пол уха. Ей как-то уже всё равно. Ну, позвал и позвал. Даже мелькнувшее на периферии сознания раздражение, что из-за какого-то там «зова» она довольно грубо обошлась к Конохомару, который вообще был ни при чём, но и оно быстро погасло. Так, наверно, чувствуешь себя, когда нисходит небесная благодать, и ты достигаешь просветления. Все лишние эмоции и волнения исчезают, остаются лишь спокойствие да лёгкое благодушие.
- Осторожно, сейчас ступенька будет.
Ступенька? Тут же ничего нет...А хотя, пусть будет и ступенька...
Несмотря на предупреждение, когда начинается спуск, Хьюга чуть не падает вперёд, но греющую её ладонь не отпускает. Она думает, что если бы всё же потеряла равновесие, то падение могла затормозить широкая спина Рикудо. Можно было бы даже зарыться носом в его спадающие на лопатки волосы и так постоять. Совсем чуть-чуть, просто Ханаби почему-то кажется, что так будет очень уютно.
Мужчина внезапно останавливается, и девушка таки налетает на него. От слабого удара сразу же проясняется в голове.
Рикудо смотрит вниз, хотя, казалось, тут нет ни верха, ни низа. Но всё равно ощущение такое, будто стоишь на краю пропасти.
- Тебе снова придётся закрыть глаза, - говорит он, и Хьюга вдруг понимает, что виноватые нотки в его голосе её раздражают.
- Почему?
Он не отвечает и вновь заглядывает в невидимый и неощутимый провал.
- Ты ничего не имеешь против сакуры?
- Слишком розовая, - на автомате отвечает Ханаби, чтобы мгновением позже осознать бессмысленность этого вопроса. – А что?
- Просто сакура – это первое, что приходит в голову. Хм... Держись!
- За что?! – вскрикивает она от неожиданности.
И Рикудо прыгает вниз, увлекая её за собой.

*Змеиные удары - не требует приложения чакры, выполняется чисто за счет работы мышц и знания анатомии. Производится короткий, быстрый удар кончиками пальцев по нервам или сухожилиям. По нервам проходит хаотический сигнал, вызывающий временный паралич пораженной конечности. Приём существует в реальности.
**Проникающий удар - не требует приложения чакры, выполняется чисто за счет работы мышц. Расслабленной, мягкой рукой наносится быстрый удар в живот, и рука тут же отдергивается. По животу проходит волна сотрясения мягких тканей, разрывающая внутренние органы . Приём существует в реальности.
***Песня Любэ «Там, возле твоей любви».