Алая нить. Жемчужный омут.

Ханаби точно не знает, что произошло. Девушка помнит, что стояла чуть позади с ведущей свои первые переговоры Хинатой. Сначала всё шло нормально, а потом она заметила какое-то движение, и комнату заполнил дым от шашки. Потом рубка катаной направо-налево, точные мягкие удары клановой техникой, так как дымовая завеса не могла блокировать бьякуган...
Всё так запутанно.
Последнее воспоминание: она резко оттолкнула сестру с линии атаки и, чувствуя внезапную боль в боку и в виске, провалилась во тьму.
Младшая Хьюга так и не открыла глаз.
Девушка плывёт...
Плывёт...
Плывёт всё дальше и дальше, в умеренно тёплой воде. Вода эта плотная, словно жидкое не до конца застывшее желе; в ней приятно плыть. Ханаби не шевелится и не делает гребков, но её всё равно куда-то влечёт.
Полный штиль, трудноразличимая грань между водной гладью и всем остальным.
Сквозь сомкнутые веки сочится жемчужный свет, а тяжёлое тело неумолимо тянет вниз, в обволакивающую бездну.
На душе девушки такое же безмолвное нерушимое спокойствие, несмотря на то, что ноги уже практически целиком скрыты в водном зеркале. Какое-то время Ханаби занимала мысль о сестре: всё ли с ней в порядке, выбралась ли она...
Но сейчас в голове блаженная пустота.
Хьюга ни о чём не жалеет, и поэтому, когда ласковые воды сомкнутся у неё над головой, она легко отдастся нисходящим течениям.
К тому же девушка знает, что её должны встретить.
Рикудо.
Неджи.
Ей совсем-совсем не страшно.
Вода подступает к подбородку, волосы змеями разворачиваются по зеркальной глади.

- Ханаби, руку!

Ох, ну что там ещё?

- Ханаби!!!

Кто-то её зовёт. Может, стоит посмотреть?
Нет, не хочется.
По воде пробегает мелкая рябь. Девушка чувствует, как маленькие волны разбиваются о её щёки, но никак не реагирует.
Боль пронзает запястье.
Нет, не боль. Тепло - яркое, живительное – кто-то схватил её за руку.
Ханаби открывает глаза от неожиданности, и в следующее мгновение её выдёргивает из омута, а в лицо слепит яркая вспышка.

Под ногами возникает что-то твёрдое, на что можно устойчиво поставить ноги и не упасть. Хьюга старательно жмурится: ей необходимо осознать. Нет, она не боится смерти, просто тот жемчужный омут это действительно нечто жуткое, липкое и недоступное для жалкого сознания смертного человека.
По правде говоря, девушка догадывается, кто её оттуда вытащил. Больше некому.
Хочется обнять себя руками. Вместо этого Ханаби кусает внутреннюю сторону щеки. Болевое ощущение очень глухое и сильно слабей, чем следует, но это действует, как хлесткая пощёчина.
Девушка приоткрывает один глаз. Затем второй. И внимательно смотрит на стоящего перед ней человека, цепляясь взглядом за каждую складку на одежде, за каждую крохотную деталь.
- Брат... – неслышно выдыхает она.
И вдруг, незаметно для себя преодолев отделяющие их пару шагов, порывисто обнимает за шею. Неджи замирает, а младшая Хьюга крепче прижимается и снова жмурится, уткнувшись куда-то ему в шею. Тогда парень тоже обнимает её и кладёт острый подбородок ей на макушку.
Странное ощущение. Необычное.
- Как там Хината? – спрашивает Неджи.
- А ты не знаешь?
Поминая обширные познания и всеведенье Рикудо, можно предположить что знает.
- Хочу услышать от тебя.
- Всё в порядке, - немного лукавит. – Наша неспособная сестра теперь серьёзная шишка.
Широкая грудь Неджи вздрагивает пару раз – это он так смеётся.
Чтобы вот так его обнимать, Ханаби приходится вытягиваться на носочках, но на это лёгкое неудобство просто не обращать внимания. Неджи стал частью её семьи раньше Хинаты, и уж точно гораздо раньше отца, поэтому ощущение защищённости накрывает с головой, когда она прижимается щекой к форменному жилету.
- Я умерла? – через некоторое время, решившись, спрашивает она.
- Нет, - отвечает ей из-за спины до боли знакомый голос.
Девушка нехотя отпускает брата и без лишней спешки разворачивается.
Рикудо сидит на земле, точнее на том уровне пространства, где ступни чувствуют опору: тут нет ни земли, ни неба. До этого он тактично не вмешивался.
- Давно не виделись, - говорит Хьюга.
Знакомый сценарий.
- Давно, - соглашается сеннин. Взгляд у него встревоженный.
- Вы знакомы?
Ах да, Неджи же не в курсе...
- Это длинная история, - произносят Ханаби и Рикудо одновременно. Неджи, вглядевшись в лицо сестры, отходит на несколько шагов и пожимает плечами.
Раз это не его дело – он лезть не будет, тем более, что парень определённо знает, насколько легендарна личность перед ним.
Ханаби мысленно благодарит брата за понимание и, подойдя ближе к Рикудо, усаживается напротив него, чтобы убедиться в наличии той тревоги во взгляде, а то могло и показаться – Ринненган неплохо скрывает все эмоции.
Не показалось.
- Нет? – уточняет она.
- У тебя очень тяжёлое ранение, из-за него ты впала в состояние летаргического сна*, - поясняет сеннин. – Правда, твой случай опасно близок к коме**.
- Тогда...
- Да. Если бы я тебя тогда не вытащил, ты бы уже не смогла вернуться.
Мужчина говорит это так, будто у него камень с души свалился, а Ханаби вдруг задумывается. Потом кидает взгляд на брата, переводит его на Рикудо. Внимательно вглядывается в его лицо и немного хмурится, прикидывая. А потом негромко произносит:
- Я не хочу возвращаться.
Хорошо, что она сказала это тихо – Неджи не услышал. Зато Рикудо резко бледнеет.
- Не говори так, - говорит он мёртвым, не своим голосом; его рука ложится ей на плечо, болезненно-крепко сжимая. – Никогда.
Вот мужчина смотрит ей прямо в глаза, а его ладонь, кажется, вот-вот сломает ей плечо, так как здесь они все одинаково материальны; вот хватка слегка ослабевает, он подаётся вперёд и неловко, скомкано её обнимает, а Хьюга позволяет, словно безвольная марионетка. Тёплое дыхание щекочет ухо.
- Не смей так говорить, - рваный выдох. – Твоя жизнь принадлежит не только тебе.
Ханаби хочет спросить, кого он имеет в виду: оставшуюся в мире живых сестру, Неджи, который сейчас деликатно стоит чуть в отдалении спиной к ним и не задаёт лишних вопросов, или же себя самого, - но почему-то не решается. Девушка коротко вздыхает, даёт немного времени стиснувшим сердце тискам разомкнуться и мысленно отвешивает себе подзатыльник, за то, что так легко поддалась эмоциям вразрез с благоразумием. Истинные Хьюга так не поступают.
- Как скажешь, - соглашается она и, переставая сидеть как изваяние, кладёт руки ему на спину.
Рикудо несколько раз благодарно тычется сухими губами куда-то в скулу, в шею и возле уха. От этих слепых недопоцелуев Ханаби мурашками покрывается, но это даже приятно.
Как же хорошо, что Неджи смотрит в другую сторону.
- Тебе пора, - глухой шёпот на ухо, а сам не отпускает, не хочет, только плотнее прижимает к себе.
- Нет, - вырывается у неё.
Слишком рано, слишком сильно предчувствие, что они больше никогда не увидятся.
- Пора, - повторяет Рикудо так, что становится ясно – любые возражения бессмысленны. Но Ханаби всё равно пытается сопротивляться, даже бросает умоляющий взгляд на Неджи. Глупо, конечно, так как брат полностью на стороне сеннина.
Когда всё вокруг затапливает слепящий свет, младшая Хьюга на грани слышимости улавливает, что Рикудо, руки которого ещё чувствуются, хотя с каждым мгновением всё слабее, что-то говорит ей. Слова намертво отпечатываются в памяти, не исчезают они и тогда, когда девушка начинает куда-то падать и ударяется о невидимое дно обрыва.
Но, вместо того, чтобы испытать боль, Ханаби с надрывным криком резко поднимается на больничной койке.

*Летаргия — болезненное состояние, похожее на сон и характеризующееся неподвижностью, отсутствием реакций на внешнее раздражение и резким снижением интенсивности всех внешних признаков жизни (т. н. «малая жизнь», «мнимая смерть»). Летаргический сон, как правило, длится от нескольких часов и до нескольких недель, а в редких случаях — и месяцев. Встречается при истерии, общем истощении, после сильных волнений. Сознание обычно сохранено — больные воспринимают и запоминают окружающее, но не реагируют на него.
** Ко́ма — остро развивающееся тяжёлое патологическое состояние, характеризующееся прогрессирующим угнетением функций ЦНС с утратой сознания, нарушением реакции на внешние раздражители, нарастающими расстройствами дыхания, кровообращения и других функций жизнеобеспечения организма. Эта и предыдущая сноска приведены потому, что многие путают эти два понятия. На самом же деле кома гораздо опасней.