Бездна. I

«Надо же было выбрать именно этот день…». Середина лета – знойный июль – никак не ассоциировалась с промозглым дождем, хлестким, ледяным ветром и бушующими раскатами грома. Небо, напоминавшее грязно-черную лужу, мокрый асфальт, обдававший удушливым паром, безлюдные тротуары, на которых завывал только ветер, да шуршали вихрем еще молодые листья – все это давило, даже придавливало, порождая внутри лишь самые мрачные, гадкие чувства.
Но уже нельзя было отмахиваться от потуг совести: сколько он откладывал это? Сколько решался, собирался, однако так и оставался в своей квартире, топя горечь и угрызения в сожалении и причитании? Нет, назад дороги нет. Наконец-то он заставил себя, буквально вытолкнул себя из дома, чтобы проведать друга, чтобы расставить все по полочкам, чтобы раз и навсегда прояснить – когда, почему, из-за чего…
Если честно, то все происходящее напоминало сюрреалистический сон, в котором он был ведомым чьей-то злой силой. Жуткая погода совсем не располагала к спокойствию и оптимистическому настрою. Напротив, ужасное состояние погоды лишь усугубляло накатывающие волны нерешительности и потерянности, ведь место, в которое он направлялся, просто в корне убивало все благие намерения. Непонятно, почему сама мысль о походе туда вызывала двоякие чувства: жалостливое сострадание, мучительную досаду. Ведь действительно во имя добра и помощи, однако внутренний голос вопил о непоправимой ошибке, которую он вот-вот совершит.
Представляя себе психиатрические клиники, лечебницы, на ум приходили не самые радужные ассоциации. Казалось, будто перед ним обязательно должно предстать что-то поистине пугающее, заставляющее кровь стыть в жилах, а первобытному страху свести с ума. Естественно, рассудок твердил обратное, ведь в наше время даже тюрьмы не выглядят как концлагеря. Слишком уж он был взвинчен и накрутил себе, бог знает что.
Искомая клиника напоминала что-то среднее между лечебницей из фильма «Остров проклятых» и больницей из фильма «Прерванная жизнь». Пугающе изолированной от внешнего мира клиника не напоминала, но отдаленной, со своим миром больницей она все же являлась. Как же некстати вспомнились эти фильмы.
Нервно сглотнув, он резко остановился напротив входа в большое ухоженное здание. Отделка из серого мрамора, решетчатые окна, тусклый свет фонарей усилили испытываемое уныние и печаль. Посчитав до пяти, сжав кулаки, ноги сами зашагали по дорожке к центральной двери. Что ж, если бы день был солнечным и теплым, то облагороженные кусты роз смотрелись бы наверняка прекрасно, а не как забитые израненные птицы. Вообще вся обстановка казалась обостренно зловещей, и виной тому - мрачные мысли и чувства.
Столкнувшись в холле с охранником, с первой живой душой, сразу как-то полегчало. Захотелось перекинуться парой фраз с высоким стариком в строгой униформе, однако взглянув в блеклые глаза, рассмотрев получше грозно-недовольное выражение неприветливого лица, это спонтанное желание вмиг отпало. Минув два поворота, встретилась новая живая душа – дежурная медсестра, стоявшая за регистрационной стойкой. В бледно-желтом цвете ламп, среди огромного простора высоченных потолков, молоденькая девушка сама испугалась одинокого посетителя.
- Добрый вечер, - неподдельная улыбка на румяном лице несколько ободрила, - извините, что сразу вас не заметила! Просто в такой час редко приходят посетители…
- Все в порядке, - смахнув капли дождя со спутанных волос, пришлось натянуть улыбку в ответ, - я пришел… повидать друга.
- Да-да, конечно! – девушка засуетилась, приняла поданное ей пальто и стала заполнять карточку. В мыслях все не укладывалось, как такая милая блондинка одна преспокойно работает здесь. Аж мурашки пробежались по телу, стоило представить ночную смену.
- И быстро привыкли? – с нервной усмешкой невинное любопытство выглядело не очень-то располагающим на ответ, но медсестра лишь как-то понимающе улыбнулась:
- Стажироваться же надо, а это самая престижная психиатрическая клиника, да и не отделение, в котором обитают совсем… потерянные, - слова «обитают» и «совсем потерянные» выбили из колеи. Неужели… и его друг потенциально может оказаться среди «таких»? – Укажите, пожалуйста, кем приходитесь пациенту. Вот здесь распишитесь. Так, значит, как вас зовут и к кому вы?
- Узумаки Наруто, пришел к Учиха Саске… - собственный охрипший голос потонул в росчерках медсестры, в какой-то гулкой, искусственной тишине сего заведения.
- Что ж, Узумаки-сан, прошу за мной, я проведу вас. И по правилам говорим с вами шепотом, здесь не любят громких голосов…

Наруто старался не дышать. Идти бесшумно. Вообще казаться невидимкой. Медсестра представилась Ино Яманака. Первые несколько минут девушка еще пыталась разговорить Узумаки, сказала, что не ограничит время посещения, но все сказанное, все улыбки пролетали мимо ушей гостя. Было жутко не по себе, мысли перескакивали с одной на другую, стало даже подташнивать по мере того, как Ино стала замедлять шаги.
- Сейчас посмотрим, спит ли Саске, - видимо, Яманака знакома была с Учиха, раз так уверено, хоть и осторожно открыла ключом дверь палаты. Высеченные цифры «6613» заставили Наруто невольно съежиться. Никогда он не замечал за собой предрассудок по поводу примет различных, вот только почему-то переступив порог клиники, все в голове смешалось.
Палата была просторной, даже уютной, несмотря на полумрак, царивший здесь. Они остановились, заметив высокую неподвижную фигуру у окна. Ино быстрым шепотом объяснила, что кнопка вызова персонала находиться рядом с включателем света. Как только Наруто соберется уходить, то пусть вызовет Ино. Узумаки был только рад идти обратно с кем-то. Огромные стены, одинокие коридоры, раскаты грома не вселяли радости потеряться среди лабиринта одинаковых палат.
Дверь за медсестрой захлопнулась. Наруто вздрогнул, точно от удара. И растерянности. Как начать разговор? О чем говорить? Как выяснить правду? Голова разболелась от разом вспыхнувших вопросов, от раскаленных нервов. Поколебавшись еще минуту, он осторожно шагнул навстречу одиноко стоящему другу.
Саске так и не шелохнулся с приходом посетителя. Он стоял спиной к гостю, немного сгорбленный, с засунутыми в карман просторных черных штанов руками. Было видно, что и так отличавшийся худобой парень, немало истощал. Жесткие, иссиня-черные волосы заметно отросли, уже касаясь рваными прядями лопаток. Наруто скорбно улыбнулся, протягивая вперед руку к своему другу. Хотелось, как раньше толкнуть того в плечо, засмеяться в унисон, отпустить пару шуток. Однако… таким сквозным холодом веяло от него, что Узумаки так и остался молча стоять на расстоянии вытянутой руки.
- Это мне подарок… не…не люблю духоту… - Наруто чуть не подпрыгнул на месте. Хриплый, несколько осипший баритон брюнета прозвучал точно громовой раскат.
- Здравствуй, Саске, - вымученно улыбаясь, Узумаки еле справлялся с диким желанием обнять одичавшего друга. Учиха резкого повернул голову. В профиль, с острым взглядом мглистых глаз он смотрелся еще мрачнее, еще угрюмее. Он пару секунд разглядывал Наруто: та же копна золотистых волос, те же шрамы на щеках, те же лазурные глаза, с тревогой, сожалением смотрящие на него. И так же резко Саске отвернулся, не найдя ничего примечательного в друге. Он лишь ощетинился весь, стоило увидеть взгляд блондина.
- Долго я ждал… долго… - эта новая манера растягивать, повторять слова, придавая им какое-то двусмысленное значение, не понравилась Наруто. От нервов, какого-то странного раздражения, внутренней напряженности он не знал, куда себя деть, как стоять, как вообще говорить с Саске. – Полгода быстро…быстро прошли, не так ли? Быстро… Так…так непривычно разговаривать с кем-то… с кем-то не из местных, с обычным, нормальным человеком… Чудно как-то, чудно…
- Саске! – с губ Наруто сорвался такой жалостный восклик, что блондину захотелось откусить себе язык. Но Саске как оставался стоять каменным изваянием, так и не повернулся к другу.
- Скажи… ты пришел, потому что…что стало любопытно, как выглядят чокнутые…или ты…или ты пришел, потому что…
- Перестань! – рванувшись к нему, резко развернув к себе, схватив за плечи, Наруто всмотрелся в эти мглисто-черные глаза и… обжегся. Этот взгляд, бывший ранее загадочно-бездонным, высокомерно-интригующим, сейчас просто обжигал холодом, враждебностью и… пустотой. Черный огонь пустоты колол глаз. Наруто отстранился от брюнета, попятившись назад. Невыносимо. Он совершенно другой.
- Боишься? – Саске криво усмехнулся. – Боишься… я как волк… волк, отбившийся от стаи… - Наруто не мог оторваться от лица Учиха: мертвенно-бледная кожа, обескровленные, искусанные губы, резко очерченные скулы, точно можно порезаться о них, впалые, огромные глаза, пугающие своей тьмой. Узумаки вновь шагнул к брюнету, крепко сжал его ледяную руку и твердо спросил:
- Почему ты пытался по…?
Услышав резкий ответ, Наруто весь застыл, сбивчатое дыхание перехватило точно от смертельного удара, а на глаза навернулись злые слезы:
- Твой отец…

Одиннадцать месяцев назад
Нещадно хотелось пить. Просто неимоверно. Даже дышать уже было невмоготу. Губы пересохли, точно вот-вот потрескаются. Стоять в очереди на солнцепеке целый час – все равно, что медленно жариться на вертеле. И стальная выдержка уже плавилась, готовя отменную почву для накопившегося раздражения и злобы…
- Номер 437! – окрик был похож на телячий визг, но сейчас он был сродни пению ангелов, ведь этот номер его!
- Учиха Саске, второй курс, - откашлявшись под пристальный взгляд недовольно-уставшей женщины, брюнет протянул ей свою библиотекарскую карточку, - факультет компьютеризации и…
- Вот твоя оставшаяся часть учебников! – четыре грузных книги с тяжелым хлопком очутились напротив него. – Следующий! Номер 438!
Чертыхнувшись, Саске злобно сверкнул глазами в сторону бесцеремонной женщины. Кто придумал выдачу учебников первого семестра переместить на улицу?! Да и еще в таком узком окошечке со стервозными дамами?!
- Эй, привет! – на плечо вздрогнувшего Саске опустилась рука его лучшего друга – Наруто Узумаки. – Чего такой кислый?! Бабье лето ж в разгаре!
- Отвянь, - Саске с трудом запихнул выданные книги в сумку, чувствуя, что уже голова кружится от жары, - и так еле получил учебники, ты тут еще.
- Держи, для тебя купил! - по-доброму усмехнувшись, Наруто протянул другу бутылку ледяной воды без газа. Саске чуть не выронил весь свой учебный «улов», жадно схватив бутылку и осушив ее полностью за пару секунд. – Теперь, надеюсь, вновь станешь моим другом и будешь подобающе себя вести?
- Заметано! - Учиха улыбнулся в своей истинной манере – краешками тонких губ, чуть сощурив болкатые глаза. Так хитро и в то же время благодушно умел улыбаться только он. – Просто с утра в комиссии справки ждал, потом отдавал их декану, потом эта выдача учебников прямо в самый солнцепек…
- Не оправдывайся, всякое бывает, - пожав плечами, Узумаки совсем не держал зла или недовольства на подуставшего брюнета. Наруто вообще редко злился на Учиха: проучившись с ним последний год в одном классе и прошедший первый курс, парень понял, что к сложному, замкнутому характеру Саске нужен свой подход, тогда брюнет представал верным, понимающим другом, с которым можно было говорить взахлеб о чем угодно бесконечно. – Вот только зная, как ты терпеть не можешь жару, не понимаю, почему ты настолько задержался в Испании, что аж первую неделю лекций пропустил!?
- Потому что когда находишь свой собственный дикий пляж с прекрасной компанией, то время перестает существовать, - недвусмысленно подмигнув захохотавшему блондину, Саске самодовольно ухмыльнулся. Да, летние каникулы, которые на первый взгляд должны были показаться сущей скукой и даже пыткой, ведь отдыхал он вдвоем с мамой, прошли сказочно! Стоило сыну познакомиться с двумя девушками, как след заботливой мамы тут же простыл.
- Любовь настолько сильна, что навевает на тебя философские думы? – пихнув Саске под бок, блондин заискивающе взглянул на него. Учиха лишь фыркнул, поправив лямку тяжелой сумки:
- Любовь, любовь, любовь… Чем же она так хороша? – увидев озадаченное выражение лица Наруто, его готовность вот-вот что-то возражающее ответить, Саске запрокинул голову, прищурено всмотревшись в безмятежную гладь синего неба. – Абсолютно ничем!* – Весь пыл Узумаки сказануть что-либо стоящее тут же улетучился. Парень как-то сурово поджал губы, отвернувшись от застывшего брюнета. Саске, прогнав мрачные мысли, тут же пожалел о сказанном. – Однако существуют и исключения, подтверждающие...
- Правило, - Наруто, вздохнув, одарил оторопевшего друга лучезарной улыбкой, - ты всегда прав, но в этом деле – н и ч е р т а!
- Господи, на солнце едва смотреть могу, а твоя улыбочка просто ослепляет! – кисло сморщившись, Саске решил сменить тему, а заодно перекусить с другом в любимом кафе. – Так ты выбрал себе дополнительный предмет?
- Почему надо мешать студентам мозги?! – лицо Наруто исказилось в праведном гневе. – Технарям – гуманитарный предмет, а нам – математический! Фу!
- Потому, что даже правоведам нужно иметь представления об экономике и финансах. Да я бы и не сказал, что все гуманитарные предметы так просты и понятны…
- Сумничал блин, - Наруто шикнул, не собираясь больше заводиться, - ну пришлось выбрать управление бизнесом, хоть стояще звучит, - блондину оставалось только смириться с новым бременем, - а ты определился?
- История государства и права зарубежных стран, вижу в этом предмете только плюсы, - Наруто весь аж просиял когда понял, что Саске все же прислушался к нему, - а то философия, риторика, латынь и культурология не внушают доверия.
- Поверь, тебе понравится! Как юрист, изучавший этот предмет весь первый курс, говорю! Ведь даже программистам нужно иметь представление о праве, - напыщенно произнес Наруто, удовлетворившись своим «туше». Саске еле удержался от нового подкола и насмешливой ухмылки. – Кстати… кто твой курирующий преподаватель?
- Теперь меня будет окружать и твое старшее поколение, - уклончиво ответил Саске, с опаской ожидая реакции друга. Наруто тут же весь нахохлился, точно взбешенный петух:
- Мой отец – не лучший вариант преподавателя…
- Думаешь, у меня выбор был? Тем более на право записалось достаточно малое количество студентов, а твоего отца расхваливали очень.
- А мало к нему записалось, потому что он очень требовательный!- Наруто выглядел подавленным и одновременно озлобленным. – Если б я знал, что он будет преподавать, то стал бы рекомендовать философию…
- Слушай, - Саске тяжко вздохнул, аккуратно развернув к себе за плечи поникшего друга, - эта ваша вражда… я никогда не лезу в чужие дела. Это ваше дело, ваши взаимоотношения. Я не имею право ни осуждать, ни советовать, но Наруто… Здесь все нейтрально. Ведь я даже и никогда не встречал его!
- Сразу узнаешь, - мрачно пробубнил блондин, - внешность мне досталась от него.
- Тогда у меня будет рябить в глазах! – оба парня рассмеялись в голос. Наруто прекрасно осознавал, что Саске прав, потому решил пока больше не поднимать эту злосчастную тему. Они ускоренно зашагали к студенческому кафе, болтая уже о самых обыденных мелочах. Как говорится, всему свое время, а время делать выводы еще не пришло.
* Цитата из сериала Skins

Ничто уже не могло вернуть Саске прежнего умиротворенного настроения. И пускай Узумаки радостно рассказывал про свой летний отдых с дядей, весело подтрунивал над новыми лекторами, из памяти никак не выходил затравленный, распаленный внутренним гневом взгляд блондина, стоило случайно упомянуть о его отце. Конечно, друг пояснил вкратце, почему он практически не общается с отцом, почему всячески избегает его, однако из-за чего семья Узумаки распалась – брюнет так и не смог найти в словах Наруто ответ на этот, по его мнению, самый главный вопрос.
- Добрый день, Мацуда-сан! – в каждом пятиэтажном студенческом общежитии имелся свой старший консьерж, отвечавший за охрану, безопасность, порядок в целом в здании. Но также на каждом этаже имелся свой консьерж, как бы «правая рука», который отвечал за всякую комнату и студентов, проживающих в них. – Мои вещи уже доставили?
- Да-да, Саске! Держи ключ, - приветливо улыбнувшись, молодой мужчина с участливым карим взором протянул брюнету его ключи, - кстати, потом анкету не забудь занести.
- Я ее заполнил, вечером будет у вас! И спасибо вам, что не дали никому занять мою комнату, не думал, что из-за пропусков такое возможно.
- Пустяки, я ж твой должник, - подмигнув, Мацуда благодарно заулыбался, - моя дочка теперь щелкает алгебру, как орешки! Ты мог бы стать неплохим преподавателем!
- Не за что, - просто ответил Учиха, ответно улыбнувшись. Мацуда давно заметил за парнем, что в отличие от большинства, Саске хоть и отвечал всегда вежливо, всегда по делу, но никогда не давал личностной окраски ответу, никогда не выражал ни свою позицию, ни свои эмоции.
- До вечера тогда! – брюнет попрощался и направился в свою комнату. Еще в первый год учебы, не без помощи мамы, он один из немногих, кто смог добиться одноместной комнаты. Таких комнат вообще было мало, максимум одна-две на этаж, но кто ищет, тот всегда найдет.
В самом конце коридора, за поворотом находилось его «место обитания». По ширине гораздо меньше, чем стандартные комнаты, со стеной-скатом, с одним единственным окном – Саске был поистине счастлив, живя один, ни на что не жалуясь. Тем более вид из его окна выходил на главный парк кампуса.
Распаковав один единственный чемодан с поездки, разложив в шкафу все вещи по полочкам, наведя порядок во всем помещении, Учиха с удовлетворенной улыбкой завалился на мягкую кровать, блаженно прикрыв глаза. Да, у него все шло по плану, все было именно так, как он того желал. Учеба, в которой он закрепил за собой звание одного из лучших и талантливейших студентов курса, летние каникулы, прошедшие на «отлично» и благодаря которым отношения с мамой стали крепче и доверительнее, друг, ставший частью его мира, добавив в него больше жизнерадостных красок. Но больше ничего. Ничего, что трогало, радовало, мотивировало бы его. Мама, Наруто, учеба – один прочный круг, который и являлся жизнью Учиха Саске.
И вновь в голове заезженной пластинкой прокрутился разговор с лучшим другом. Еще тот, какой они вели до прихода в кафе. Учиха никогда не бросался словами, всегда предпочитая лишний раз промолчать, нежели потом сожалеть о сказанном впопыхах. Однако… некоторые слова и фразы служили лишь шаблонами, которым брюнет не придавал особого значения. И когда он упомянул «любовь» синеву глаз Наруто точно накрыла пелена грозовых, свинцовых туч. Как будто невзначай Саске задел что-то настолько потаенное, сокровенное, что оскорбил Узумаки. Досадливо вздохнув, парень с горечью в который раз заключил про себя – любовь для него ничего не значит. Он просто не верил в нее. Нисколько. Еще с детства он потерял иллюзорное представление о столь восхваляемом, преклоняемом чувстве. Ничего святого или волшебного он в любви не видел. Любовь между родителями – фальшь. И дело не в ссорах, спорах, характерных для большинства семей, нет. Их взгляды… Взгляды, наполненные неподдельной ненавистью и горечью, которые и обнажали все натянутые, лживые, показные отношения. Хрупкие семенные узы, с самого начала разбитые да склеенные во имя детей. Однако Саске лишь недавно осознал, что это была самая ужасная ошибка, которую совершили Микото и Фугаку – сохранить не то, что семью, а хотя бы видимость ради сыновей. И зря, очень даже зря…
От дальнейших размышлений брюнета прервал вибрирующий сотовый на прикроватной тумбочке. Нехотя потянувшись за телефоном, парень лениво ответил на неизвестный номер:
- Слушаю, - подавив зевок, на автомате произнес Учиха. На другой стороне провода никто не отозвался, но, прислушавшись, брюнет уловил чье-то прерывистое дыхание. Стало как-то не по себе. – Я вас слушаю! – уже более настойчиво повторил Саске, нахмурившись. Послышалось тихое шуршание, затем пятисекундное молчание, а вместо ответа или хотя бы извинения прозвучал хриплый, какой-то огорченный вздох. Не откликнувшийся абонент отключился. В полном недоумении Саске отложил телефон, чувствуя, как внутри разрастается странная настороженность и колкое предчувствие чего-то определенно упущенного. Его номер знали лишь самые близкие да инспектор факультета. Более оставаться в замкнутом пространстве наедине с грузными мыслями Саске не желал, потому решил прогуляться по парку кампуса. Нужно выбросить все гнетущее из головы и настроиться на учебный лад. И обязательно зайти за Наруто, чтобы тот наверняка растормошил угрюмость своими шуточками и доставаниями.

Н а с т о я щ е е.
- Я думала, вы надолго задержитесь, - Ино так и не осмелилась вновь взглянуть на Наруто. Всегда, после каждого первого раза общения со своими близкими, в глазах людей было одно и то же выражение – неотвратимое отчаяние вперемешку с кровоточащей болью. Всем было невероятно тяжело признать, осознать и жить с этим. Яманака постепенно привыкла к созерцанию чужого горя, с отрадой в сердце отмечая, что если ты пришел и поддержал, значит, дальше пациент не будет в одиночку сражаться со своим диагнозом. И это не могло не радовать, не вселять надежду, не заставлять девушку ободрять, улыбаться всем посетителям. «Во имя спасения и выздоровления», как любил повторять весь персонал.
Однако… Ино чуть не вскрикнула, встретив Наруто после часового разговора со своим другом. В глазах, полных непролитых скорбных слез, полыхало страшное пламя мучительного разочарования и дикого страдания. Если девушка и научилась выдерживать удушающий своей пустотой взгляд Саске, то эти небесно-голубые глаза, неподдельно отражающие всю испытываемую боль, ошеломили ее. Словно взор Наруто так и кричал: «Потерял!».
- В первый раз всегда так… чудовищно? – он выглядел измученным, раздавленным.
- Да, в особенности, когда люди не знают, чего ожидать, - выдавила из себя Ино. Закусив губу, девушка не могла, по обыкновения, ободрить, как-то отвлечь. Узумаки выглядел так, словно только что пережил всю настоящую трагедию произошедшего с его другом.
- Я... – все это время они шли в гробовом молчании. Слышать надтреснутый, подрагивающий голос такого солнечного парня было… жутко. – Спасибо вам. Правда. Ведь поздно было, а вы так радушно впустили меня…
- Врач, пускай я и будущий врач, должен всегда стараться помочь, - кое-как улыбнувшись, Ино протянула блондину его пальто, - что ж…
- По каким дням вы работаете? – Наруто перевел вспыхнувший злой решимостью взор на опешившую девушку.
- Вторник и четверг, редко по субботам… - уловив мотив вопроса, Яманака, несколько успокоившись, твердо продолжила, - всегда в вечернюю смену, практически никто не приходит, да и пациенты в основном укладываются спать. – Наруто сверкнул как-то понимающе своими темно-синими глазами, порывистым движением набросил пальто и уже около двери на прощание крикнул:
- Теперь я буду вашим постоянным гостем.