Бездна. VI

Десять месяцев назад.
Бывает, что задумаешься настолько сильно – и перестаешь четко воспринимать мир. Все окружающее - мираж, яркие краски – цветные огоньки, звуки вокруг – шепот ветра. Мысли давят, ограждают от всего, поглощают целиком. Взгляд становится расфокусированным, цепляется за любой движущий объект, который кажется призраком, в особенности человеческие силуэты. И такое состояние задумчивой прострации усугубляется в расцвет сумерек, когда и так действительность окутывается мраком.
Кто-то нечаянно толкнул в плечо, совсем рядом раздался визгливый хохот. Саске запоздало среагировал на двух пьяных студентов, из-за заплетающихся ног столкнувшись с ним. Брюнет проводил их хмурым взглядом, остановив все еще задумчивые глаза на светящихся радугой окнах. Незапланированная вечеринка среди недели собрала всех желающих забыть на кроткий миг о рутинных заботах. Учиха давно стоял под этими гремящими клубной музыкой окнами, не решаясь вовлечься в ненавистный водоворот шума и танцев. Но ему нужно…необходимо было увидеться с Сакурой. А Харуно сегодня, перестав удивлять брюнета, отважилась развеяться здесь.
Чувствуя, как уже кружится голова от терзаемых сомнений, Учиха вбежал в общежитие, за пару секунд добравшись до последнего этажа. Как удалось студентам освободиться от бдительных консьерж – тайна, над которой не хотелось заострять внимание. Пробравшись сквозь толпу молодых людей, ускользнув от объятий какой-то пьяной девицы, Саске разглядел в общей массе длинные розовые локоны, мелькнувшие в конце комнаты.
- Сакура! – восклик брюнета потонул в потоке музыки и жужжания людей. Пришлось толкаться, наступать кому-то на ноги, чтобы приблизиться к девушке. – Сакура! – схватив изумленную девушку за локоть, Учиха жестом указал ей на выход. Харуно ничего не оставалось, как последовать за нежданным гостем. В мыслях Саске отметил, как великолепно выглядит подруга в простом облегающем черном платье с копной тяжелых, беспорядочно рассыпанных по обнаженным плечам кудрей.
- Наверх! – перекричав общий шум, уже сама Сакура схватила парня за руку, ведя его на крышу. Оказавшись на безлюдной крыше, они оба с радостью вдохнули свежий воздух октябрьской ночи. – Ты прям как явление Христа народу! – Харуно облокотилась на поручни крыши, остервенело снимая черные каблуки.
- Тебе давно пора понять, что существует такое слово, как цензура!
- Свобода слова, уважаемый мой, - ступив босыми ногами на холодный каменный пол, Сакура блаженно прикрыла глаза, - и это было богохульство с моей стороны.
- Если ты признала и это за собой, то, как врач, ты должна признать, что простудишься так, - усмехнувшись, Саске скинул со своих плеч кожаную куртку и аккуратно набросил ее на озябшие плечи девушки.
- Твоя беспочвенная доброта настораживает, хоть и приятна, - Сакура укуталась курткой, но каблуки отбросила в сторону, - чем обязана визиту?
- Перестань со мной разговаривать, будто я тебе чужой, - Харуно прикусила язык, видя, что Саске чем-то угнетен, - я всегда к тебе хорошо отношусь.
- С Наруто опять поругались? – Сакура прижалась плечом к брюнету. Саске фыркнул, что означало «да». – Повод какой?
- Я не понимаю, почему правда так его не устраивает! – взбешенно воскликнул Саске. – С самого начала просил узнать, каков его отец и говорить все, как есть! Сейчас выясняется, что нужно говорить только о его недостатках, которых у Минато просто не имеется!
- Ты в этом уверен?
- Абсолютно! – Сакура впервые видела, чтобы Учиха так свободно, без стеснений выражал свои эмоции, даже жестикулируя. – Мне еще никогда не доводилось встречать столь мудрого, образованного человека, чьи мысли и рассуждения отражали мои собственные. Его идеи и вкусы точно списаны с моих. И он настолько… тактичный и понимающий, что слова порой не нужны, - выплеснув все, что тяготило изнутри, Саске умолк, пытаясь отдышаться.
- Саске… - ледяная рука Сакуры крепко сжала ладонь брюнета. Парень с каким-то настороженным удивлением взглянул на девушку: Харуно не смотрела на него, но отчетливо было видно, насколько она была потрясена услышанным. – А ты…не осознаешь, что…будто…влюблен в Минато?
Учиха отшатнулся от подруги, будто от хлесткого удара. В его глазах плескалось неистовое возмущение, рот раскрылся в шоке, а на мраморном лбу выступила пульсирующая голубая вена. Сакура лишь поджала губы, в упор глядя на ошарашенного друга. Узумаки не раз жаловался девушке, что Саске изменился, словно вступил в какую-то секту. Сейчас же, после всех искренних объяснений, у Харуно не оставалось сомнений в своем выводе.
- Сакура! – вдруг на крыше появился сокурсник девушки. Он явно был подвыпившим, однако держался уверенно. – Ну почему ты не подаришь мне танец?!
- Кто этот убогий? – сипло выдавил Саске.
- Сокурсник, пытающийся стать моим парнем, - обреченно вымолвила Сакура. Она исподлобья следила за Учихой: от него исходила дикая злость, что девушка уже жалела о своих словах.
- Эй, ты! – громко крикнул Саске хмурому парню. – Катись отсюда! Сакура тебе не по зубам!
- Ты кто такой, урод?!
- Смотри и поймешь! – Учиха резко притянул к себе обескураженную девушку. Сжав до боли ее хрупкие плечи, с полыхающей яростью взглянув прямо в ее малахитовые глаза, Саске, оскалившись, впился в ее губы. Сакура тут же попыталась дать отпор, с силой упираясь в грудь брюнета. Со стороны это выглядело, как страстный поцелуй двух влюбленных, отчего бедный сокурсник Харуно спешно удалился. Первые двадцать секунд борьба между ними продолжалась, но потом Сакура, приняв всю неотвратимость ситуации, расслабилась в жестких объятиях парня. И чем покорнее она становилась, тем более глубоким, самозабвенным и вожделенным стал их поцелуй. И когда Саске оторвался от девушки, та, с головокружением от пережитого, невольно потянулась за повторением. – Hoc erat in votis, - агатовый взор обжигал, гипнотизируя и подчиняя. Бархатный шепот отуплял, заставляя оцепенеть. Сакура не могла пошевелиться, не могла оторваться бешеных глаз от этого поразительного брюнета. Саске нежно провел дрожащей ладонью по шелковым волосам девушки, а затем резко оттолкнул ее от себя, бегом направившись к выходу с крыши. Харуно же, остолбенев, осталась в одиночестве стоять, чувствуя, как кровоточат губы, остывая от неистового поцелуя, чувствуя, как его куртка давит оковами на плечи, больше не согревая.
*Hoc erat in votis - Это было предметом моих желаний.

Казалось, вот-вот, и разорвет. Изнутри. На мелкие кусочки, которые станут пеплом. Пеплом всех испепеляющих чувств, которые сводили с ума. В прямом смысле. Поднявшийся вечерний ветер обдувал со всех сторон. Холод сковывал движения, морозил тело, заставляя дрожать и жаться. Однако в душе горел пожар, нещадный и неистовый. От такого ярого резонанса было невозможно дышать, было непосильно думать. Все в сумасшедшем дурмане. Саске хотелось одновременно кричать и смеяться.
Эта дверь – свет в конце тоннеля. Ноги тряслись, то ли от давления чувств, то ли от переохлаждения. Руки не слушались, пальцы закоченели, так что Учиха просто три раза стукнулся лбом о поверхность двери. Послышались торопливые шаги, щелчок, и звук этого голоса, словно спасительный глоток воздуха:
- Привет, Саске, - усталое лицо Минато озарила улыбка, - проходи! – мужчина впустил брюнета. От зоркого взгляда Намикадзе не укрылся странный, потрепанный и какой-то потерянный вид Саске. Болкатые глаза лихорадочно сверкали, тонкие губы, посиневшие, подрагивающие от холода, будто хотели сказать что-то, но не могли. – Ты даже без куртки! – всплеснув от беспечности парня руками, Минато торопливо стал копаться в тумбочке своего рабочего стола. Тяжелая, черно-бордовая бутылка красного вина заискрилась в приглушенном свете кабинета. Наполнив половину стакана спиртным, мужчина разбавил его кипятком и протянул брюнету. Тот стоял каменным изваянием посередине комнаты, неподвижно смотря в одну точку. – Держи, только маленькими глотками! Проверенное средство, чтобы не заболеть… - Саске уставился на протянутый стакан, вырвался его из рук Минато и, под его шокированный взгляд, выпил залпом все содержимое.
- Я болен, - Намикадзе теперь не на шутку испугался. Усадив парня на диван, накрыв пледом его продрогшие плечи, он внимательно вгляделся в мертвенно-бледного, с закусанной губой брюнета.
- Саске, что случилось? – никогда ранее уравновешенный и невозмутимый Учиха не выглядел так, словно у него горячка от переизбытка эмоций. Крепко сжав ладонь парня, Намикадзе постарался выглядеть спокойным и улыбчивым.
- Ведь неизбежное неизбежно? – надсадно прошептал брюнет, бешеными глазами смотря на побледневшего преподавателя. Тот только крепче сжал ледяную руку, боясь сказать лишнее. Саске, судорожно дыша, впервые, так отчетливо и ярко, захотел вонзить себе нож в грудь и захлебнуться в собственной крови. – Болен я! – брюнет резко вскочил, оторвавшись от Минато. Намикадзе дернулся к нему, но Учиха остановил его одним взглядом. Саске жадно припал губами к бутылке с вином, выпив чуть ли не половину алкоголя. Слова Сакуры тонули в каждом глотке, а кипящие чувства притуплялись.
- Прекрати, - Минато вырвал бутылку, с грохотом поставив ее на стол, - что, черт возьми, с тобой? – мужчина тряхнул потупившегося брюнета за плечи, с яростным негодованием смотря на него. Этот парень, ставший неотъемлемой частью жизни Намикадзе, порой не просто выводил из себя, а вызывал ступор.
Саске взглянул на Минато так, что тот едва ли не отшатнулся от брюнета. Учиха сам вцепился в плечи мужчины, не отрывая своих исступленных глаз. Он что-то хрипло шепнул одними губами, чего Намикадзе не расслышал. И в то же мгновение резко приник к его губам, зажмурившись. Но Минато не ударил, не оттолкнул. Лишь прижал к себе ближе, лишь поцеловал так же яро и неукротимо, от горечи и неизбежности жмуря глаза еще сильнее.
Это было подобно сумасшедшему пожару, сметающему все на своем пути. Он захватил их обоих, одновременно. И в этом диком пламени оба сгорали дотла. Но упоительное чувство освобождения окрыляло, отчего ожоги не уродовали кожу, не разрывали болью. А дикий страх прошел, ведь когда ты не один, а с тем самым человеком, то по силам абсолютно все.
- И я болен, - прижавшись своим лбом к его, сипло выдавил Минато, - и здесь профилактики нет.
- Смертельная болезнь, - Саске усмехнулся с закрытыми глазами, - можно, я останусь? – вместо ответа вновь горько-сладкий, обреченный поцелуй. И лишь за полночь, когда покой воцарился везде и нигде, когда луна сверкала ярче солнца, когда бутылка вина опустел до дна, Учиха забылся беспокойным сном на плече Намикадзе. А сам мужчина еще долго не мог сомкнуть глаз, зная, что их бездне нет конца…

Настоящее.
Прогулять пару – это одно, а пропустить ее по вполне уважительным причинам – совершенно другое. И ведь отрадно, однако Наруто теперь жалел, что не отсидел свой час на занятии по уголовному праву. Когда его так официально отпросил секретарь декана, проводив до самого выхода из третьего корпуса, Узумаки чувствовал себя важной особой, которой сегодня улыбнулась фортуна. И не пугали его ни серьезно-строгое выражение секретаря, ни ее молчаливость.
Однажды Саске с укором сказал блондину: «Твой легкомысленный оптимизм когда-нибудь доведет тебя». И вещее суждение Учиха сбылось. Наруто остолбенел, от шока разинув рот. Парень даже не расслышал, что пробубнила секретарь. Только удаляющийся цокот каблуков дал понять, что женщина оставила Узумаки наедине с непрошенным гостем.
- Какого черта ты здесь забыл?!
- И я рад снова видеть тебя, Наруто, - Итачи прекрасно знал, что «теплого приема» ему не следовало ожидать. Лучший друг Саске выглядел взбешенным в самом прямом смысле. От дикого возмущения и разрастающейся ярости блондин аж покраснел.
- После всего, что ты натворил… как ты смеешь являться сюда?! – самые жуткие воспоминания, рассказанные младшим Учиха, вихрем пронеслись в затуманенной от гнева голове Наруто. Скалясь, парень едва сдерживался, чтобы наброситься на этого невозмутимого брюнета.
- Мне нужна твоя помощь, - не собираясь церемониться, тем более выяснять отношения, твердо отчеканил Итачи, - я понимаю, ты не лучшего мнения обо мне, но сейчас главное – Саске. Надеюсь, ты посодействуешь его выздоровлению.
- Без тебя разберусь! Зачем ты вообще ходишь к нему?! Пытаешься оправдаться в его глазах, когда Саске не в себе?! У меня свой план действий!
- Мы нужны ему все… - вздохнув, Итачи старался говорить так же уверенно и четко. Однако слова блондина пробуждали лишь едкую горечь, бередили едва засохшие раны прошлого. Не искупить старшему Учиха никогда своей вины перед братом. – Ты, Сакура, твой отец… и даже я. Мы все должны сейчас быть рядом, иначе безвозвратно потеряем его.
Наруто отвернулся от брюнета, не выдержав его измученного, полного вины антрацитового взгляда. Конечно, брат Саске был абсолютно прав: если не они, самые родные и любимые, то кто? Если не сейчас, в этот критически-переломный момент, то когда?
- Я сам хотел поговорить с Сакурой, - наконец, примирившись со всем, выдохнул Узумаки, - однако…
- Я знаю, что она навещала Саске в конце весны, - Итачи горько усмехнулся на хмурый вопросительный взор Наруто, - насколько я понял, то они сильно поссорились. Повод остался тайной даже для лечащего врача.
- Странно… Хотя я начинаю догадываться, почему… - Узумаки стал лишь мрачнее, - она, возможно, первая, кто узнал и понял, из-за чего все это случилось.
- Твой…
- Да-да, отец мой, - блондин неприязненно скривился, - но что Минато сделал? Ты в курсе?
- Какаши отказался говорить.
- Что ж, - хрустнув онемевшими кулаки, Наруто вызывающе взглянул на Итачи, - надеюсь, дел у тебя никаких сегодня, так как если мы явимся к Сакуре вместе, то шансов на ее благосклонность будет гораздо больше.
- Я в твоем распоряжении, - ухмылка Итачи, столь схожая с Саске, никак не настроила на дружелюбный лад, лишь наоборот больно кольнув. Наруто кивком головы указал старшему Учиха следовать за собой. Выловить Харуно можно будет только сейчас, после последней пары.

Десять месяцев назад.
Глаза сами собой резко открылись. В первую секунду показалось, будто его самого не существует, а все вокруг – бред воспаленного мозга. Однако с каждой минутой осознание действительности неумолимо накрывало, тело становилось ощутимым. Вместе с тем жуткая боль пронзительным выстрелом охватила голову, отчего с потрескавшихся губ едва не сорвался крик. Да, все-таки Саске никогда не умел пить.
С хриплым стоном брюнет прекратил попытки принять вертикальное положение. Опухший взгляд только-только начал фокусироваться. Во рту чувствовался какой-то жженый привкус. И тут Учиха оглушили воспоминания вчерашнего вечера. Парень чуть не расхохотался в голос. Всего один единственный час, один единственный поступок… и так меняют навсегда твою жизнь! Непостижимо.
Пересилив гулкую боль в висках, общую слабость и тошноту, Саске все же принял хотя бы полулежащее положение. На геридане брюнет приметил стакан с водой, лежащую рядом таблетку и пополам сложенный листок. Незамедлительно потянувшись за запиской, Учиха постарался тут же вникнуть в написанное:
«На завтрак я тебе оставил аспирин и минеральную воду. Советую после пробуждения поесть лишь через час или два. В шкафу за рабочим столом есть свежая рубашка. Безвозмездно одалживаю.
P.S. Как проснешься – уведоми. Надеюсь, у нас получится пообедать вдвоем!»
Саске не мог сдержать улыбки: все произошедшее было реальным, и, кажется, не он один принял это. Хоть и волнение во время чтения кололо грудь, однако после осознания только лишь приятная теплота заполонила сердце. И сразу скверное состояние улучшилось, появились откуда-то силы. Брюнет залпом осушил стакан с водой, не забыв растворить обезболивающее. Встать получилось лишь с усилием, но это уже была маленькая победа. Стоило парню разглядеть свой потрепанный, заспанный внешний вид – спутанные волосы, измятая одежда, закусанные губы – в стеклянной дверце шкафа, как он мысленно стал осыпать благодарностями Намикадзе за его предусмотрительность и доброту. Найдя свежую рубашку, запасные ключи, Саске быстро привел себя в более-менее приличный вид и покинул кабинет преподавателя.
Время на экране мобильного неутешительно показывало половину одиннадцатого – идти на вторую пару было без толку. Учиха поспешил в свое общежитие, чтобы действительно привести себя в порядок. Затем он во что бы то ни стало желал увидеться с Минато. И не важно, что он не знал, как теперь вести себя, как говорить с Намикадзе, как вообще они будут смотреть в глаза друг другу. Важно теперь то, что все обрело, наконец, смысл.

В студенческом кафетерии находиться во время обеда – все равно, что попасть в метро в час пик. Очередь, тянущаяся змеиным хвостом, канонада голосов и смеха, толкание и пихание со всех сторон – за дешевой и вкусной едой такие испытания были готовы терпеть все. Почти. Те, у кого имелись лишние деньги или же просто не выносили кругов ада общего кафетерия, обедали в небольших кафе-ресторанчиках, разбросанных по территории парка кампуса. За приличную цену – широчайший выбор различных кухней мира, сервировка по всем правилам этикета, тихая и уютная атмосфера.
Наруто не был частым посетителем сей заведений, предпочитая тратить деньги на другие радости жизни. Да и в еде привередой он не был, а в компании Саске-аскета так вообще было замечательно. Однако именно сегодня блондину вдруг приспичило отведать свежевыжатого апельсинового сока, потому парень оказался среди элитной тишины богатых студентов, не спеша вкушающих французские блюда. И, к своему удивлению, Узумаки обнаружил здесь новую подругу Саске, с которой парню удалось познакомиться недели две назад.
- Эй, привет! – беззастенчиво подсев к оторопевшей девушке, Наруто ослепительно ей улыбнулся. Харуно, узнав солнечного блондина, успокоилась и улыбнулась в ответ. – Приятного аппетита тебе! Рад видеть!
- Привет, благодарю, - Сакура как раз расправилась с кремовым супом из шампиньонов, - ты уже пообедал?
- Да, не беспокойся, - Наруто с блаженством глотнул любимого сока, не жалея потраченных денег, - теперь понятно, почему тебя в столовой не видно! – девушка лишь усмехнулась, загадочно сверкнув своими потрясающими изумрудными глазами. – Слушай, ты сегодня Саске не видела? Как будто сквозь землю провалился!
- Саске не было на занятиях зарубежной истории, - Сакура пододвинула к себе греческий салат, - твой отец же ведет, верно?
- Да, он самый, - улыбка Наруто вышла кривой и неубедительной, - блин, я уже волноваться начинаю. Как думаешь, могло что-то случиться?
- Саске порой позволяет себе выходки, - и что-то в помрачневшем лице девушки, ее желчном тоне не только не понравилось Узумаки, а насторожило его. Да и неприкрытая злоба читалась в ее малахитовом взгляде.
- В смысле? – Наруто достаточно неплохо узнал Харуно: обычно ее язвительные колкости не были пропитаны такой враждебностью.
- Я бы не стала волноваться за Саске, - напускная приветливость испарилась, - у него просто другие планы.
- О чем ты?
- Думаю, он вскоре сам тебе все объяснит, - уклончиво произнесла девушка, преспокойно принявшись за салат. Холодность в ее саркастическом тоне заставили блондина забеспокоиться. Неужто Саске и Сакура успели не просто поцапаться, а поссориться по-настоящему?
- Если увидишь его, дай знать, - махнув девушке на прощание, Наруто поспешил уйти. Неприятный осадок остался после разговора с Харуно. Что-то действительно произошло.
- И не собираюсь видеться, - уже в пустоту шепнула Сакура, едва сдержав злые слезы. Так давно привыкла держаться особняком, в стороне ото всех. А стоило встретить человека, столь близкого по духу, принимающего тебя таким, какой ты есть, и он кромсает твое сердце, даже не подозревая об этом.

Солнечный мальчик с лучезарной улыбкой. Со смеющимися глазами и буйным нравом. С кричащим голосом и уверенной походкой. Люди хоть и смотрят на вещи субъективно, а видят одну и ту же суть, которую ты позволяешь им лицезреть. Оболочка – и ничего более, никому не интересно копаться в недрах души, если только в грязных делах и сплетнях. Маски носят все: кто-то наполовину, кто-то на все лицо. Однако что-то скрывается за фасадом – секрет, который порой лучше и не раскрывать. Ведь разочарование – гильотина надежд.
Никто и подумать не мог, что у Наруто имеется весьма несвойственная его характеру черта – любовь к прогулкам наедине с самим собой. Да, Саске составлял исключение: рядом с Учиха порой и слова лишними были. Однако это скорее исключение, подтверждающее правило. И найти такого человека в твоей жизни – почти невозможно. Наруто с этим сказочно повезло, потому блондин безумно переживал, что в последнее время его лучший друг стал отдаляться, думать о чем-то своем, витать в каких-то тайных мыслях. Ведь, по сути, у Узумаки и был один единственный друг за всю его короткую жизнь – Саске Учиха.
С детских лет Наруто был очень дружелюбным и приветливым мальчиком, только и готовый поиграть с другими детьми. Но его мать беспокоило, что ее озорной сын никого не подпускал к себе по-настоящему. Общаться и развлекаться – пожалуйста, но крепко дружить и делиться – никогда. И Кушина знала, что виновата она одна: интуитивное недоверие к людям произошло из-за семейной драмы. Однако отчаянное, даже навязчивое желание найти лучшего друга среди толпы – следствие отсутствия отца. Кушина не могла себе представить, что за ее промахи и предубеждения будет расплачиваться собственный сын.
В парке было абсолютно безлюдно и так тихо, что казалось, будто бродишь в своем собственном мире. Наруто наслаждался этим моментом, пытаясь привести мысли в порядок. Амплуа легкомысленного дурачка выручало по жизни: люди не относились к блондину серьезно, тем самым меньше доставая его. Однако зря все списывали Узумаки со счетов – Наруто порой был настолько проницателен, что это сбивало с толку. И сейчас, собрав картину двух прошедших месяцев нового семестра воедино, он понимал, что не хватает нескольких безумно важных пазлов, чтобы до конца осознать, почему перемены в Саске настораживают, не предвещая ничего прекрасного.
- Эй! – на автомате выпалил Наруто, разглядев вдалеке лучшего друга, что терзал мысли блондина. – Саске! – Учиха резко остановился, видимо, совсем не ожидав появления Узумаки. – Куда ты пропал?! Весь день ищу! – нагнав брюнета, Наруто, насупившись, недовольно уставился на парня. Тот выглядел каким-то странно-взволнованным и явно невыспавшимся. – Я тут с Сакурой разговаривал! Чем ты ее обидеть успел?
- Сакура… - эхом вторил Учиха, на секунду изменившись в лице, - мы просто… - Саске нервно облизнул губы, пытаясь унять внутреннее волнение, - чересчур далеко зашли в своих спорах… Слушай, извини, но я спешу…
- Да что происходит?! – не выдержав, всплеснув руками, взревел Наруто. И все его разъяренные жесты, взбешенный тон и гневно сверкающие глаза так напоминали Минато, что брюнету стало дурно. – В секту вступил что ли?!
- Наруто! – вдруг Саске ни с того ни с сего мертвой хваткой вцепился в плечи ошарашенного друга. – Я поклялся Сакуре никому не говорить этого! Выслушай и не перебивай! – тороторя, судорожно переводя дыхание, начал Учиха, не позволяя отвести от себя взгляда друга. За спиной блондина показался спокойно идущий Намикадзе. – Понимаешь, Сакура дочь министра иностранных дел! Она жутко богата! Она еле уговорила родителей дать ей шанс спокойно отучиться на родине! – впопыхах восклицал брюнет, не давая Наруто пошевелиться. Минато, наконец увидевший их, тут же оценил ситуацию и поспешил свернуть в другом направлении аллеи.
- Так вот почему она мало с кем общается и обедает в ресторанчиках! – изумленно хлопая глазами, с многозначительной улыбкой произнес Наруто. Саске закивал болванчиком, облегченно вздохнув про себя. Если бы Узумаки увидел его вместе со своим отцом…
- Пожалуйста, никому ни слова!
- Конечно!
- Отлично, - Саске отпустил друга, исподлобья кинув быстрый взгляд в сторону, где скрылся Минато, - вечером жду у себя в комнате, все объясню подробнее.
- Хорошо! – Наруто широко заулыбался. – А то я так волноваться начал!
- Все нормально, - Саске ощутил, как защемило сердце: сплошная ложь во имя странных, ненормальных отношений с его же отцом – жуть. – До вечера!
- Давай, удачи! – Наруто замахал в ответ на кивок друга. Тот побежал в другую сторону, видимо, спеша решить свои дела. Узумаки довольно присвистнул: на душе отлегло совсем. Если Саске занят, то лучше лишний раз его не теребить. Но все-таки лихорадочный блеск болкатых глаз не мог не оставить неприятный осадок. Наруто решил все досконально расспросить у брюнета вечером. Сейчас не имеет смысла мучиться в догадках. «Порой неведение – лучшее лекарство!», - вспомнилось Узумаки. И он даже представить не мог, насколько прав.