Безумие воспитания. Глава 10.

От автора: приффки, зайки )))* Новая глава, как бы, реально обновлённая. Я переписывала её два раза. Два, блять, раза, и каждый раз оставалась недовольна. Мне хотелось какого-то новшества, и каждый раз бедные персонажи страдали больше положенного. В конце концов я остановилась на этом варианте, и, чёрт возьми, почти счастлива. Приятного прочтения. Ах, да. Вместо обычного эпиграфа, который я нахожу где-нибудь в период упоротости, я пришпилила весьма занятную историю. Она отражает суть отношений персонажей. Ну или я вру, она мне просто понравилась, и я решила ей поделиться. Лол.

- А давай наперегонки до горки? – предложил он ей, предвкушая победу.
- Неа, – отказалась она. – Воспитательница сказала не бегать. Попадет потом.
- Струсила? Сдаешься? – подначил он ее и засмеялся обидно.
- Вот еще, – фыркнула она и рванула с места к горке.
Потом они сидели в группе, наказанные, под присмотром нянечки, смотрели в окно как гуляют другие и дулись друг на друга и на воспитательницу.
- Говорила тебе – попадет, – бурчала она.
- Я бы тебя перегнал обязательно, – дулся он. – Ты нечестно побежала. Я не приготовился...

- А спорим, я быстрей тебя читаю? – предложил он ей.
- Хахаха, – приняла она пари. – Вот будут проверять технику чтения, и посмотрим. Если я быстрее – будешь мой портфель до дому и до школы таскать всю неделю.
- А если я – отдаешь мне свои яблоки всю неделю! – согласился он.
Потом он пыхтел по дороге с двумя ранцами и бурчал:
- Ну и что! Зато ты не запоминаешь, что читаешь и пишешь медленнее. Спорим?..

- А давай поиграем, – предложил он. – Как будто бы я рыцарь, а ты как будто бы дама сердца.
- Дурак, – почему-то обиделась она.
- Слабо? – засмеялся он. – Слабо смущаться при виде меня? И дураком не обзываться тоже слабо?
- И ничего не слабо, – повелась она. – Тогда вот чего. Ты меня тоже дурой не обзываешь и защищаешь.
- Само собой, – кивнул он. – А ты мне алгебру решаешь. Не рыцарское это дело.
- А ты мне сочинения пишешь, – хихикнула она. – Врать и сочинять – как раз рыцарское дело.
А потом он оправдывался в телефон:
- А не надо было себя как дура вести. Тогда никто бы дурой и не назвал. Я, кстати, и извинился сразу...

- Ты сможешь сыграть влюбленного в меня человека? – спросила она
- С трудом, – ехидно ответил он. – Я тебя слишком хорошо знаю. А что случилось?
- На вечеринку пригласили. А одной идти не хочется. Будут предлагать всякое.
- Ну-у... Я даже не знаю, - протянул он.
- Слабо? – подначила она.
- И ничего не слабо, – принял он предложение. – С тебя пачка сигар, кстати.
- За что? – не поняла она.
- Эскорт нынче дорог, – развел руками он.
А по дороге домой он бурчал:
- Сыграй влюбленного, сыграй влюбленного. А сама по роже лупит ни за что... Влюбленные, между прочим, целоваться лезут обычно…

- Что это? – спросила она.
- Кольцо. Не очевидно разве? – промямлил он.
- Нибелунгов? Власти? Какая-то новая игра затевается?
- Угу. Давай в мужа и жену поиграем, – выпалил он
- Надо подумать, – кивнула она.
- Слабо? – подначил он.
- И ничего не слабо, – протянула она. - А мы не заигрываемся?
- Да разведемся если что. Делов-то, – хмыкнул он.
А потом он оправдывался:
- А откуда мне знать, как предложения делаются? Я ж в первый раз предлагаю. Ну, хочешь, еще раз попробую? Мне не слабо.

- Сыграем в родителей? – предложила она.
- Давай. В моих или в твоих? – согласился он.
- Дурак. В родителей собственного ребенка. Слабо?
- Ого как, – задумался он. – Не слабо, конечно, но трудно небось..
- Сдаешься? – огорчилась она
- Не, не. Когда это я тебе сдавался? Играю, конечно, – решился он.

- Усложняем игру. Ты теперь играешь в бабушку.
- Правда? – не поверила она.
- 3900, – кивнул он. – Пацан. Слабо тебе в бабушку сыграть?
- А ты в данном случае во что играешь?
- В мужа бабушки, – засмеялся он. – Глупо мне в бабушку играть.
- В де-душ-ку. Как бы ты тут не молодился, – засмеялась она – Или слабо?
- Куда я денусь-то...

Она сидела у его кровати и плакала:
- Сдаешься? Ты сдаешься что ли? Выходишь из игры? Слабо еще поиграть?
- Угу. Похоже что так, – ответил он. – Неплохо поиграли, да?
- Ты проиграл, раз сдаешься. Понял? Проиграл.
- Спорное утверждение, – улыбнулся он и умер.

Глава 10, в которой автор-мудак, в очередной раз разосравшись со своим аморе мио, пошёл на компромисс и пустил немного романтики.

Саске, хрипло вздохнув, перевернулся на правый бок, тогда как левый не сильно, но ощутимо жгло. Словно бы он лежал на солнцепёке, а правую часть тела закрывала тень необъятной толстухи. Скривившись, Учиха опять вздохнул и в очередной, сто пятнадцатый раз посмотрел на часы. Четыре минуты с тех пор, как он пытался встать и закурить первую за последние три дня сигарету. Двадцать шесть – как пытался открыть окно, ведь в комнате охеренно душно. И три часа, четырнадцать минут, как Мико вместе с Харуно уехали на день рождения. На день рождения тупого мудозвона Хьюга. Этот херов любитель собственного члена раздражал его даже больше, чем сама няня со своими мозгами набекрень и глупыми, чёрт, возражающими попискиваниями в его адрес. Стукнув кулаком по ни в чём не повинной подушке, Саске всё же сел в кровати, опустив ледяную руку на лоб, а вторую свесив с колена. Часы настойчиво тикали, там, на спине. А мысли в голове мужчины метались, как бумеранги. Он знал, чего стоит Сакуре встретиться с семейством Хьюга. Не врал, когда говорил, что осведомлён о всей её подноготной. Знал и, мать твою, вынудил отправиться. Конечно, совесть не грызла его, но… Почему же так ощутимо горит в груди?
Карма-хуярма. Решительно встав с кровати, Саске покачнулся и, схватившись цепкой ладонью за тумбочку возле кровати, подождал, пока головокружение пройдёт. А оно всё не отпускало, вцепившись в мозг огненными объятиями. Ну, сука, такого унижения Учиха ещё не испытывал: стоять, в пижамных штанах, посреди своей спальни и держаться за элемент мебели, как за ебаный спасательный круг. В двадцать, блять, шесть лет. До чего он докатился?
- Так, всё. – Сталь прорезалась в голосе, и, выпрямившись, мужчина брезгливо осмотрел собственную постель. – Срал я на этот постельный режим. Даже если меня Харуно поколотит, моё ухудшение можно будет с чистой совестью спихнуть на её побои. – Ухмыльнувшись, Учиха схватил со стула первое, что ему попалось на глаза, и вышел из опостылевших за всё это время гребаных четырёх стен. Будь что будет, в конце концов, ему невыносимо скучно без Харуно.

***

- Заинька? – боязливо спросила Яманако, безрезультатно подёргав ручку двери. По ту сторону вот уже минут пять как пропали звуки, и Ино, эта якобы чувствительная особа, всерьёз обеспокоилась данным фактом. Рыдания, всхлипывания, а затем и глухие всхрипы сменились полнейшим молчанием, а это, простите, уже навевает мысли о суициде. Правда, чем могла убиться несчастная Харуно, ушлая блондинка придумать не могла. Рассеянно думая о ёршике в горле, Ино передёрнулась и вновь попробовала налечь на хилую, с виду, дверцу. Та, естественно, не поддалась. И кто, спрашивается, в доме Хьюга придумал делать раздельный туалет? В самоубийстве в ванной было хоть что-то романтичное.
- Сакура, киска, ну ты же взрослая девочка. Сильная девочка, - проныла Яманако, со вздохом присев прямо на пол около туалета. Подтянув к себе ноги и обнимая себя за колени, она продолжала вещать: - Ну, знала же, что будет трудно. Знала, что вся эта гребанная семейка точит на тебя зуб, вилку и нож. Не помню, что бы ты заморачивалась на этом раньше. Да и Неджи ты всегда прессовала при случайных встречах. Вспомни хоть свадьбу Узумаки. – За дверью послышалось шевеление, и ободрённая этим фактом Ино воодушевлённо припечатала: - А ну выйди, крыса, и мы поговорим на языке кулаков!
- Пошла прочь, Ино! – приглушённо раздалось из-за двери. Блондинке это понравилось. Отрицательная реакция тоже реакция. Поскрёбшись ногтями по дверной обивке, Яманако проскулила:
- Пойдём, чмо лобастое, устроим рок в этой дыре. Ну ты как, за?
- Вон, сказала!
- Типичная женская реакция, - прокомментировала Ино, хмуро глядя на дверь. – Сама меня сюда потащила, сама же и прогоняешь. Кого тебе здесь надо? Саске?
- Проветри мозги, Ино, - буркнула дверь, обиженно поблёскивая древесиной. Ухмыльнувшись и оскалившись, блондинка захохотала, хлопнув в ладоши.
- Подруга, да ты вспомнила старые чувства. Не иначе. – Покачав хорошенькой головкой, Яманако подбодрила Харуно: - Ожидаемо, честно говоря.
Молчание, начавшееся вновь и так внезапно, спустя минуту разбавилось шумом воды. Не иначе, Харуно смывала в туалете свои истерики. Поднявшись на ноги, Ино спокойно ожидала подругу, прекрасно понимая, что достучалась до неё. Теперь оставалось только ждать и быть готовой к оправданиям. А так и будет, благо она знает Сакуру целую прорву лет. И предсказуемость – этот извечный принцип длительных отношений, имел место быть.
Вышедшая Сакура выглядела не так хреново, как предполагала Ино. Всё же, та прорыдала приблизительно минут семнадцать, и вполне ожидаемо, что морда будет не при параде. Отнюдь же: Сакура выглядела свежо и, мать твою, грозно. Во взгляде читалось желание четвертовать несчастную Ино на несколько не аппетитных частей. Улыбнувшись, как ебанутая, блондинка вяло махнула рукой, мол, «а кто тут злиться, ути-пути?». Смерив её недовольным взглядом, Харуно открыла рот:
- Я…
- Да похуй мне, - заискивающе улыбнулась Яманако, в глубине души торжествуя. Она была права: оправдания уже хотели излиться из ловко накрашенного рта Сакуры, но самой Ино вообще не упёрлось выслушивать это всё. – У Учиха есть на что посмотреть. Что у одного, что у, - она вздохнула и мечтательно закатила глаза, - что у другого. Между прочим так, ты оторвала меня от мечтаний об идеальной ёбле с Итачи. Ты заплатишь, подруга, и заплатишь кровью.
- Кровожадность тебе не к морде, старое ты хамло, - фыркнула няня, спускаясь вниз и ища глазами Мико. Девочка обнаружилась очень быстро и, к слову, совершенно не заметила отсутствия розововолосой. Что, впрочем, одновременно и радовало, и спускало в пучину уныния, как дерьмо в унитаз. Понятное дело, что Учиха-младшая была слишком занята тем, что дубасила плюшевой игрушкой по голове одного из близнецов под заливистый смех второго. Но вот что бы так выпасть из реальности – это оскорбляло чуткую натуру Сакуры, поэтому она довольно резко прикрикнула:
- Мико, веди себя прилично.
В ответ девочка аккуратно отложила игрушку в сторону и обезоруживающе улыбнулась. Градус умиления в комнате сразу же повысился, но на няню это не возымело должного эффекта. Небрежно откинув за спину длинные волосы, она, прищурившись, посмотрела на Учиха-младшую; та, скорчив мордашку, поднялась с ковра и подошла к няне, предчувствуя пиздюли. И даже не важно, что такое слово и не возникло в её наивной, детской голове. Но ощущение опасности, этот маленький звоночек тревоги в голове, присутствовало. Обратно пропорционально отсутствовало выражение сочувствия на суровой морде Харуно. Всё же, несмотря на то, что Мико явно завлекла её в свои прочные сети детской непосредственности, Сакура грамотно чередовала метод кнута и пряника.
- Принцесса, кто себя так ведёт в гостях? – грозно сдвинув брови к переносице, пробурчала Харуно, привлекая к себе малышку за шиворот – легко и изящно, да так, что никто ничего не заметил. Как это обычно бывает: все были слишком заняты собой и сплетнями, чтобы приглядываться к сцене между девушкой и девочкой.
- Папка, - не задумываясь, выдала Мико.
- Да кто ж, блять, сомневался, - буркнула себе под нос Сакура, слегка подтолкнув девочку вперёд. Там, метрах в пяти от них, стояли золотые слитки всего этого богемного хуеплетства – старшие Хьюга и их извечный припевала с отклонениями кретина. Разумеется, это о Неджи. Прищурившись, Сакура напомнила себе, что она – сильный человек, а не подстилка для кошки. И весь её страх, который она же сама себе и накрутила сегодня утром, испарился, как бурбон Учиха к вечеру. Может, старательное напоминание помогло, а может аутотриеннинг для кликушествующих мразеподобных баб, к коим приписала себя Сакура в тот же момент, когда выступили первые слёзы. Блять, как ей было обидно за саму себя. И дело не в этих так просящих кирпича аристократичных мордах, она – она сама – предала себя, когда позорно сбежала. Ну всё, ёб вашу мать, такого больше не повторится.
- Мико, поздоровайся с мистерами Хиаши и Хизаши Хьюга. А также с мистером Неджи Хьюга. И не забудь, о чём мы сегодня говорили.
Высокомерно посмотревшие на неё Хьюга, тут же сменили гнев на милость, когда вперёд вышла целеустремлённая девчушка. Скромно подоткнув носком туфелек персидский ковёр, Мико ещё раз, для тенденции, шаркнула ножкой и пропищала:
- Здравствуйте, мистер Хьюга и мистер Хьюга. С днём рождения, мистер Хьюга, сэр. Желаю вам перестать быть таким…
- Спасибо, Мико. – Сакура с милой улыбкой привлекла к себе ребёнка, затыкая её рот. Несмотря на всю ситуацию, а также явно близкие к истине догадки о том, что хотела сказать девочка, Харуно хотелось расхохотаться. Печально, конечно, что Мико слышит явно больше, чем нужно. Надо приучить себя материться только в мыслях.
Каменные рожи старших Хьюга и Неджи на мгновение приняли слащавое выражение, после чего они принялись умиляться девочке, а Хизаши, кинув всё тот же испепеляющий взгляд на Сакуру, елейно произнёс:
- Какое замечательное воспитание, Сакура. Нужно отдать тебе должное за искренне-материнские чувства к ребёнку. Ты заменяешь ей мать, как это прелестно.
- Я люблю Сакуру! – решительно пискнула девочка, зажатая в тисках «искренне-материнских чувств». Несмотря на все выкрутасы ребёнка, няня улыбнулась, погладив девчушку по волосам. Она сама нежно любила ребёнка, и в своих самых страшных кошмарах не представляя, что та переймёт характер папочки. Или, что ещё хуже, мамочки. Дав себе слово не дать повлиять стерве с наклеенными ногтями на её маленькое чудо, Харуно подмигнула Неджи и, развернувшись, увела Мико обратно к близнецам. Те были не так уж плохи, так что первоначальная экспертиза относительно наличия дерьма Хьюга в крови пока дала отрицательный результат. Уже более весёлая Яманака потащила Итачи из комнаты, а тот и не упирался, расплываясь блаженной улыбкой идиота. Покачав головой, Сакура ловко стащила с фуршетного и, к слову, убогого стола бокал шампанского и пригубила, с ухмылкой осмотрев остальных собравшихся. Собственно, стоило ей представить рожу ухмыляющегося Учиха там, в туалете, который словно говорит ей: «Что, Харуно, совсем расслабились? Силёнок на мордобой не хватает?», как она сразу же взяла себя в руки. В чём-то вопли Ино были полезны. Да и вообще, стоило отдать должное этой проститутке: она умела возродить огонь внутри Сакуры, пусть и бесила её до жути. Обидно, что возвращением боевого духа ты обязана одноклеточному, но, что ж, бывают в жизни огорчения. И сейчас, посылая ментальные посылы на хуй девушка мечтательно разъезжала на асфальтоукладчике в своих мыслях. Кровожадно, но, чёрт, феерично.
- Скучаешь? – вопросил Неджи, держась на разумном расстоянии в пару метров. Взяв такой же бокал, он шутливо отсалютовал ей. Не обращая внимания на бахвальство придурков, да и на придурков вообще Сакура отпила ещё немного и рассеянно ответила:
- Знаешь, чего не хватает этому ну очень скромному торжеству? Массового убийства. Вот это движуха, я понимаю.
Хьюга покачал головой, досадливо поморщившись.
- Ты на голову ебанутая, Харуно. Не представляю, что и в каких количествах ты употребляешь, но заканчивай.
- А ты не лезь не в своё дело, доктор Айболит, - совершенно равнодушно отозвалась Сакура, отложив бокал в сторону. Пить ей после вчерашнего не очень-то и хотелось, а уж шипучку и подавно. – Лучше выучи наконец сервировку стола, а то это выглядит убого. – Она махнула рукой, достаточно вяло, на так называемый швейцарский пир. Вопреки прочим ожиданиям и, в общем-то, надеждам, Неджи ухмыльнулся и, подойдя ближе, опустил губы к её уху и прошептал:
- Уволю старую экономку и найму новую, отвечающую твоим высоким стандартам. В отличии от некоторых я могу себе это позволить.
- Бла-бла, Хьюга, - нахмурилась девушка. – Вот так выглядят все твои слова для меня. Невероятно познавательно, спасибо.
- Когда-нибудь твой язык доведёт тебя до полностью испорченной мордашки, Сакура, - воодушевлённо проговорил мужчина, приобняв девушку за талию, прекрасно понимая, что та не станет устраивать сцен при всех. Со стороны это вообще выглядело невероятно мило: старые знакомые держатся вместе и щебечут. Сцена достойная лицемерам Хиаши и Хизаши, которые помахали им с другой стороны комнаты, оскалившись. Сакура же, растянув алые губы в улыбочке, напомнила Неджи жестом про «бла-бла» и, погладив ладонью по его руке, фривольно лежащей у неё на талии, совершенно случайно царапнула аристократическую длань, ойкнув.
- Такая неуклюжая, - жеманно опечалилась девушка, отходя на пару шагов. – Прости, Неджи, но я хотела бы пообщаться с остальными. Давно не видела этого, - она покрутила головой по сторонам, - а, вот этого старого хера. Чао-какао.
И подскочив к первому попавшемуся мужику, с улыбкой потрясла его за руку и завела разговор. Неджи остался буравить её взглядом, но ничего сделать не мог. Гордая сучка опять выиграла.

***

- Сакура, а когда мы поедем домой? – спросила Мико, устало вздохнув и поправив платье. Достав из сумочки расчёску, няня пару раз провела по локонам девчушки, приводя их если и не в божеский вид, то хотя бы отдалённо похожее на волосы. Шутливо щёлкнув её по носу, Сакура улыбнулась и предложила:
- Иди, попрощайся с близнецами. После чего выходи на улицу, я пока вызову такси. – Мико, с гиканьем, умчалась к друзьям, получив новую дозу адреналина. В ребёнке фонтаном била энергия, мать его, вечный двигатель. Покачав головой, Харуно вышла наружу, доставая мобильный из кармана. Коротко и ясно, она объяснила диспетчеру как сюда доехать, и что она сделает со всей их службой, если машина не приедет через пять минут, Харуно блаженно закурила, облокотившись о перила локтями. Она невероятно устала. Даже так: пиздец как, будто из неё выжали все соки. Последние пару часов она успешно избегала все инсинуации и манипуляции семейства уродов, успев при том получить предложение стать моделью, проституткой и женой. Честно говоря, насчёт последнего Сакура задумалась, не вечно же ей станется быть заводной нянькой для неугомонной Мико. Девочка взрослеет. Даже за эти несколько месяцев, что Сакура пробуксировала на волнах всеобщего, детского ребячества Учиха-младшая быстро, рывками взрослела. Грустно сомкнув глаза, девушка затянулась ещё, как чьи-то руки крепко обвили её талию и прижали к крепкому торсу.
- Не надейся сбежать, Сакура. Я ещё с тобой не закончил. – Мягкий, бархатный голос Неджи проникал в само подсознание, и на секунду, на гребаное мгновение Харуно даже растерялась. Но сам факт того, что эта аристократическая морда имеет наглость её лапать, привела её в бешенство.
- Считаю до трёх с половиной, Хьюга, - холодно отозвалась Сакура, сжимая руки в кулаки. – И если ты не уберёшь свои верхние отростки, я лишу тебя одного, но ниже пояса. Три.
Но тот только рассмеялся ей в шею, щекоча обнажённую кожу своим дыханием.
- Ты забываешься, малышка. - Обращение резануло слух. Казалось бы, ещё в прошлой жизни, умный, популярный и безумно красивый Хьюга Неджи называл так свою пассию, не менее популярную и всеми любимую Харуно Сакуру. Скулы свело от того, что девушка с силой сжала зубы. – Я выше и сильнее. А ты всего лишь хрупкая девчонка, которая, почему-то, всё никак не выходит из моих мыслей. Ты даже пахнешь так же, Сакура. – Он пощекотал её кончиком носа, и Харуно ощутила никчёмное чувство страха. – И это всё заставляет меня вспоминать о тех днях, что я проводил с тобой. И как трахал тебя в полутёмных залах школы. Или на заднем сиденье машины. Как ты любила, когда я вставлял тебе со всей силы, имел тебя жестко и несколько раз. А как ты кричала, умоляла о том, чтобы я кончал в тебя. Тебя это доставляло, да, моя малышка? – Цепь рук стиснулась, и Сакура едва слышно вскрикнула. Кажется, у неё было сломано ребро. Неджи тем временем продолжал, прижимая её к себе сильнее. И она, прикусив губу от боли, ощущала его возбуждение. Его, блять, возбуждение. Его хер встал на воспоминания. Несмотря на фатальную, в сущности, ситуацию, Сакура хрипло рассмеялась и прошептала, отдав своему шёпоту весь запас язвительности:
- А, так ты до сих пор дрочишь на воспоминания обо мне? Как это мило, Хьюга. Но, представь, после тебя были партнёры и получше. Так что я и думать забыла о наших маленьких, - она повертела задом, затрагивая промежность, словно делая акцент на слове «маленьких», - приключениях. Ували мастурбировать к себе в комнату, плохой мальчик, а то я расскажу папочке.
- Сакура, Сакура, - почти с жалостью прошептал Неджи, одной рукой продолжая прижимать её к себе, а другой огладив бёдра. – Я наслышан о твоих похождениях, и мне так жаль, что ты выбрала стезю проститутки. Но я тоже могу заплатить, и немало. Лишь бы ты снова постонала подо мной, расширив свои красивые, полные эмоций глазки.
- Три с половиной, Неджи, - рыкнула Харуно, дёрнувшись. Но, увы, законы физики не переплюнешь. Тупая глыба была и сильнее, и сноровистее. Такси, как назло, не появлялось, а Мико слишком долго прощалась с близнецами. Если её, конечно, уже не сварили или не четвертовали в глубинах дома богемных ушлёпков. Опять попытавшись рывком вывернуться из объятий Хьюга, Сакура прошипела:
- Убери руки, грязный ублюдок. Мне насрать, что ты там себе напридумывал, но поверь: все твои слова – мусор, а мусор я вышвыриваю. Так что завали ебло и отпусти меня, иначе я так заору, что сюда все соседи сбегутся и застанут примерного Хьюга, домогающегося до девушки. Тебе пойдёт полосатая форма, уебок, продолжай свои движения.
- Совсем не страшно, малышка. – Рука уже нырнула под платье, оглаживая бедро. – Я вымою тебе рот с мылом, грязная ты потаскуха.
- Или я вымою тебе, - послышался совсем рядом мрачный голос. – Добрый вечер, Неджи. Поздравляю с днём рождения и желаю поскорее убрать руки от Харуно, дабы он не стал твоим последним. – Злющий, пиздец какой злющий Учиха стоял рядом с лестницей, сложив руки в карманы брюк. Этакий герой-спаситель. Но Сакура была ему рада. Она охренительно и безумно была рада этому говнюку и личному кошмару её кошмаров. Совершенно неуместная, робкая улыбка возникла на её губах, когда Саске сделал один шаг ближе, протянув вперёд руку. Хьюга тут же разжал свои стальные объятия, и Харуно, поштанувшись, практически бегом спустилась к Учиха, судорожно схватившись за его ладонь. Тот, хмуро осмотрев девушку и не найдя ничего предосудительного, приобнял её за плечи, прижав к себе. И в этом раз, пусть её опять насильно удерживают рядом с собой, Сакура чувствовала себя в безопасности. Относительной, но безопасности. Почему-то вот сейчас, рядом с, попрошу заметить, всё ещё пиздец каким злющим Саске, ей было комфортно. Хорошо. Ей хотелось уехать домой, и чтобы он продолжал приобнимать её за плечи. Вот такая странная прихоть. Вот такая вот вновь вспыхнувшая, ебаная любовь.
- Где моя дочь?
- Сейчас выйдет.
- Такси ждёт.
- А я заказывала, кстати.
- Не за чем.
- Спасибо. – Чуть слышно и со слезами в голосе.
- Не за что.
Конечно, они не о такси. Разумеется, сейчас они отчего-то хорошо понимали друг друга. И именно поэтому, когда на крыльцо выпорхнула Мико, счастливая и все ещё безумно радостная, а Хтюга Неджи послал им убийственный взгляд в спины, херова ладонь Учиха сжимала маленькую, вялую ладошку Сакуры всё время, пока они ехали домой. Её ежеминутно прошибала дрожь, и тогда рука смыкалась вокруг её ещё сильнее, словно бы отрезвляя и приводя в чувство. И Сакура была рада. Она была рада, когда они приехали домой, и Мико, уснувшая ещё в машине, была отнесена сердобольным и до безумия любящим отцом в свою спальню. Она была рада, когда, опустившись на кровать девочки, целовала её в лоб, начисто наплевав на поверье, что только покойников в лоб целуют. Она была рада, когда, спустившись вниз, обнаружила Учиха, стоящего в тёмной гостиной. Он не зажигал свет и стоял, словно ждал её. А Харуно собиралась с мыслями, чтобы что-то сказать, но отчего-то на языке метались совершенно невтемные и никчёмные фразы. Оскорбления, циничные высказывания относительно его пьянства, его ужасной причёски и блядской натуры. И этого всего Сакуре говорить не хотелось. А он молчал, держа руки в карманах и смотря на неё своих неидентифицирующимся взглядом. Таким, что прошибал нахер. Таким, что отбивал желание вообще о чём-то думать.
И тогда кто-то из них сделал шаг вперёд.
Возвращаясь к этому моменту потом, в будущем, Харуно Сакура так и не могла вспомнить, кто именно сделал и кто именно поцеловал. Но единственное, что впечаталось в хрупкой девичьей памяти, - это сильные руки на талии, сжимающие так, как надо: и уверенно, и ладно. Но без перебора. Не так, мол, «ты моя собственность, тупая шлюха!». Не вяло, типа «я сейчас вообще передумаю, кажется, чтоявообщеделаюблять». Крепко. С напором. И так же целовали его губы, вкус которых она тоже не смогла идентифицировать. Кажется, коньяк и кофе. Или бурбон и кофе. Но весь этот аромат охренительно сносил ей крышу, и именно сей порыв позволил ей, подпрыгнув, обвить ногами его торс, сделав поцелуй не просто «блять, я кажется поцеловала своего начальника», а некой прелюдией. Предысторией. Или, если быть точнее, более чувственным сиквелом. Тогда он целовал её без согласия, насильно. Сейчас они целовали друг друга в унисон.
И это было охуительно.
Саске повалил её на диван, нависая сверху и не прекращая поцелуя. Сакура выгибалась ему навстречу, как распоследняя блядь, но ему это нравилось. Ему нравилось играть на ней, как на инструменте: задев одну точку, мужчина заставлял её издавать один звук, задев другую – другой. Сакура была восхитительно податлива, но в этой податливости чувствовалась не неуверенность, а страсть и желание быть сейчас его. И он с удовольствием открывал в ней сейчас что-то новое, продолжая затянувшийся поцелуй. Кто, блять, кто говорил, что можно целоваться только пока хватает дыхания? Какой романтично настроенный пиздюк придумал, что дыхания может не хватать? Кому пришло в голову про чересчур опухшие губы? Бред и маразм, ведь целовались они настолько давно, что ловкие руки пусть и не с первой попытки, но избавили Харуно от платья, которое впоследствии жалкой кучкой валялось на полу. Те же руки, нежно, но сильно схватили Сакуру за бёдра, приподнимая её и одновременно прижимаясь к ней. Губы разорвались не из-за блядского недостатка кислорода, а потому что Саске желал опробовать эту бледновато-молочную кожу. Провести по ней языком, ощутить всеми рецепторами весь спектр вкуса восхитительно-прекрасной девушки, что извивалась под ним, наконец издавая такие звуки, которые не классифицировались в её обычную болтовню. Которая нередко раздражала и вызывала желание прибить тупую сучку. Тупую сучку, которая сейчас была так чарующе желаема. Тупую сучку, которая вместе со стоном выдавала его имя. И металась сейчас так рьяно, хотя это была только прелюдия. Херова, чёртова прелюдия.
В этой мешанине вздохов, шуршания и гортанных всхрипов явственно щёлкнула застёжка бюстгальтера, который был незамедлительно и эскортом отправлен вслед за платьем.
Сакура резко раскрыла закрытые в блаженстве глаза, когда губы Учиха настойчиво переместились от шеи к груди, слегка прикусывая самые чувствительные места. Она опять прогнулась в спине, в безуспешной попытке оторвать его от своего занятия, но тем самым разжигая в Саске ещё больший огонь. Его широкая ладонь, в которой умещались две её, схватила Харуно за запястья, заводя руки наверх. Другая сжимала тонкую, почти что осиную талию за бок. В голове Сакуры хором проскакивали вопросы, полные мата, брани и ругани на саму себя.
Что они, блять, делают? Почему так охуительно прекрасно? Что за гребаное тепло там, внизу живота, разливается по всему её организму? По всем тем местам, которых касались горячие, охренительно вкусные губы Саске? И почему, блять, почему ей всё равно?
И Харуно, вырвав свои руки из захвата, оттолкнула Саске от себя, повалив его на спину. Тот, не ожидая такой прыти от кроткой, по-началу, Харуно, озадаченно вскинул бровь. Но девушка, поступив совершенно по-идиотски, оседала его бёдра, схватив его волосы и тем самым заставив слегка приподняться. В темноте, не разгоняемой абсолютно ничем, губы опять нашли желанные уста, и поцелуй воссоединился. Учиха, теперь уже в сидячем положении, водил ладонями по обнажённой спине дикой, ну невероятно дикой и оттого сексуальной Сакуры, пальцами пересчитывая мимоходом все позвонки. Сакура же опять блаженно жмурилась, продолжая целовать Саске и прижимаясь обнажённой грудью к его, вот это новость, обнажённой груди. Когда она успела стащить с него рубашку? И почему упустила этот момент?
А, плевать.
Слегка приподняв таз, Харуно ловко скользнула руками на бляшку ремня, которая спустя мгновение была расстегнута, а далее и вообще отброшена вместе с прилегающем к ней ремнём. Саске, рыкнув ей в губы, отчего поцелуй получил бонус в виде приятной вибрации, подхватил её под зад, привставая вместе с девушкой, от неожиданности вцепившейся ему в плечи. Брюки, не сдерживаемые ремнём, были откинуты в сторону, а Сакура опять почувствовала спиной мягкую обивку дивана. Глаза, ебаные глаза были широко распахнуты, и в них бил такой электрошок, что Учиха, опять припав к губам, не смог сдержать стон удовольствия. Как же охренительно была желанна Харуно! Как же он желал наконец возобладать той, которая полоскала ему мозг на протяжении всех этих месяцев! Но возобладать не потому, что сиюминутно захотел. Нет, блять. И в этом вся проблема. Хотел, потому что желал давно. Потому что желал только её. Чтобы её сбившееся дыхание хрипом отдавалось в ушах. Чтобы её всхлипы и мольбы были только для него. И сейчас этот ужас, его личный кошмар и вынос мозга был настолько обнажён, что Саске боялся сойти с ума.
Хотя он уже сошёл, к чему эти херовы рамки?
- Сакура-а-а-а! Па-а-а-а-апка! Мне приснился кошмар! – захныкала Мико, с диким грохотом и совершенно недетскими рыданиями спускаясь вниз. Саске резко вскинул голову, встречаясь с глазами Харуно. В них он прочитал то же самое, что сейчас металось в его враз отрезвлённой голове.
Что они делают и как им реагировать на это завтра?