Чай, кофе, меня? Часть 10.

В крохотной комнатушке было очень душно. Наверное, именно поэтому Хинате всё никак не удавалось отдышаться. Из-за банальной нехватки пространства она сидела боком на коленях Мадары, а зачем-то накинутый на плечи тяжелый мужской пиджак казался верхом целомудрия.
Девушка прикрыла глаза. Её клонило в сон, ноги чуть подрагивали от напряжения; на губах было что-то влажное и солоноватое.
Учиха шевельнулся, Хьюга лениво посмотрела на него снизу вверх. Черты его лица терялись в полумраке, так как даже на более близком расстоянии света из дверной щели хватало лишь на то, чтобы обрисовать ногу Мадары, ступни Хинаты да валяющиеся на полу юбку и рубашку. Мужчина приподнял её лицо за подбородок и стал слизывать кровь с истерзанных губ: Хьюга прокусила их, сдерживая крик и стоны.
Целовались долго, мягко, но не нежно. Скорее, лениво, безо всякого стеснения, с щепоткой ожидаемой усталости. Мадара расслабленно обнимал её за талию, Хината, не отставая, зарывалась пальцами в жёсткие волосы. Да и вообще – всё же он отлично целовался, так почему нет?
Оторваться было непросто, просто потому, что не хотелось. Одеться – тоже, так как ткань казалась грубой, какой-то лишней и неприятно липла к телу, но тут уж ничего сделать было нельзя. Но самым сложным оказалось встать на ноги: колени недвусмысленно подгибались. Хьюга готова была поклясться, что, когда она неустойчиво пошатнулась, Учиха самодовольно ухмыльнулся.

Взгляд отца был подозрительным. Крайне подозрительным. Оставалось надеяться, что красноту её губ он спишет на косметику, а особо крупные складки на одежде, которые Хинате не удалось разгладить в туалете – не заметит. Ещё б и нервозность куда-то деть, и тогда девушка могла бы ни о чём не беспокоиться.
- Может, кофе? – наконец предложил Хиаши после длительной игры в гляделки с собственной дочерью.
- Нет, не стоит, мы были в кафетерии, внизу, - невозмутимо ответил Учиха. Хината прикусила язык, стараясь отвлечься на болевое ощущение. – Разговор вышел очень... плодотворным, не так ли?
Мужчина вопросительно на неё посмотрел. Девушка незаметно сглотнула и кивнула. Благо, со вспыхнувшем на щеках румянце удалось справиться быстро, вот только от глаз Мадары он не укрылся.
И откуда только в людях столько неприкрытого самомнения?
Хиаши и Мадара начали обмениваться колкими любезностями, которые Хината благополучно пропускала мимо ушей. Девушка опёрлась о дверь – дальше дверного проёма кабинета они так и не сдвинулись – и позволила мыслям течь своим чередом.
Сейчас бы мороженного... Или сходить в кино: прохладный зал, мягкие кресла... Хорошо...
Когда Хьюга начала мысленно продумывать концовку того сериала, откуда она нахваталась всякой чуши про огнестрельное оружие и семейные драмы, её внезапно прервали.
- Прошу прощения, Хината-сан, но могу ли я пройти?
- Эм..
«Хината-сан? Ах, да...»
- Да-да, проходите...
Девушка посторонилась, уловила на грани слышимости пару доброжелательных колкостей, после они чинно распрощались, и Мадара вышел вон. Хината присела на краешек дивана и прилежно сложила руки на коленках.
- Этот... Мадара... – Хиаши поморщился. – Он невыносим, но это – наилучшее и наименее проблемное решение. С их стороны это понимают, понимает и сам Мадара – хотя с него сталось бы всё как-нибудь перевернуть с ног на голову из-за личной прихоти. А ты понимаешь, Хината?
Она не ответила, даже глаз не подняла. Пусть уж договорит сначала. Заодно даст ей закончить мысленное самобичевание.
- Нам ещё повезло, что ты обладаешь должными качествами...
- В смысле?
- Если бы ты была уродиной, я более чем уверен, что ничего не состоялось бы. Вся в мать... – отец тяжело вздохнул.
После смерти жены Хиаши не только не женился и не завёл новых отношений, но и в принципе не был замечен в женском обществе, кроме как по работе. Когда-то его пытались встряхнуть, только Хизаши – тогда ещё улыбающийся, не сломленный болезнью – не лез: видел, что брат на других даже смотреть не может. Так было и сейчас.
Хината, при всей его холодности, не могла не быть благодарной за это.
Со смерти её мамы прошло целых десять лет...
В помещении сразу как-то потеплело и одновременно с этим посерело: мама была их солнцем, идолом, едва ли не божеством, по какой-то прихоти спустившимся на землю, чтобы размягчить чёрствую душу молодого Хьюга и подарить ему двух дочерей, а потом, как феникс, сгинуть в огне до следующего перерождения.
- Душно тут у тебя, - вдруг сказала Хината и, поднявшись и пройдя мимо отца, открыла окно - относительно свежий воздух ворвался в кабинет. Его чистота и температура не слишком подходили под определение «свежий», но в комнате всё же стало чуть прохладней и живей. Поворачиваться от окна девушка не стала, предпочитая пересчитывать окна на соседнем небоскрёбе.
- Ваш брак должен просуществовать как минимум две недели, - Хиаши сделал небольшую паузу, давая дочери возможность что-либо сказать или спросить, но она промолчала; тон старшего Хьюга сразу же сделался деловым. – В следующую субботу состоится некий... приём, хоть я и не уверен, что здесь подходит это слово. Скорее, деловая встреча, которую устраивают спонсоры совместно с Сенджу. Официальная причина – годовщина свадьбы Сенджу старшего, - сколько Хината помнила, отец всегда избегал называть президента компании «Конохагуре» по имени. - Круг лиц весьма узок, и мы включены в список приглашённых. Я решил, что там же будет объявлено о твоей помолвке.
Очередная пауза; девушка повернулась. Хиаши протягивал ей аккуратный конверт из плотной коричневатой и весьма недешёвой бумаги, шершавой на ощупь. Узнаваемый почерк, знакомый размах: Хината даже не удивится, если текст приглашения окажется написан вручную. Для полноты картины не хватало только сургучной печати.
- Ты всё поняла? Сейчас именно от тебя зависит...
- Да, отец, - она коротко выдохнула и зачем-то добавила. – Всё в порядке.
Уже у двери Хиаши вновь окликнул её.
- Что такое?
Мужчина отвёл взгляд в сторону и устало провёл рукой по лицу.
- Ты не могла бы сообщить Ханаби об этом приёме? - медленно, с расстановкой проговорил он, словно по бумажке читая. – Её присутствие необходимо, несмотря на... Я бы мог попросить Неджи, но ты сама понимаешь...
Слова давались Хиаши тяжело, из-за чего было не так-то просто сохранять приличествующее ситуации серьёзное выражение лица.
- Хорошо, - весело сказала Хината. – Я обязательно к ней заеду.
Облегчение в глазах отца от неё тоже не укрылось.