Deadline! Глава 3: Замерзшая.

Саске тоже не ждал столь раннего прихода зимы. C утра ужасный холод обнял его за плечи, и пришлось срочно кипятить воду для большой кружки чая. Сегодня сбылись прогнозы Узумаки: все действительно замерзло. Скукожившаяся красная листва мигом опала и потеряла всю свою красоту, превратившись в разбухшее бурое месиво. Одним лишь детям было весело играть в снежки и лепить снеговиков, пока их родители надеялись на то, что снег еще растает. Пока еще все хотят видеть ласковое осеннее солнце, а не морозный туман.
Больше всего сейчас не везло бездомным попрошайкам, для которых зима сродни лютой мучительной смерти. Чтобы не заснуть в сугробе и уже никогда не проснуться, Карин обходила все дома, надеясь на жалкую подачку. Но чаще всего люди только били по холодным протянутым рукам, кожа на которых покрылась цыпками. Это не только выглядит не особо приятно, но и приносит девушке массу болезненных ощущений. Лицо обветрено, губы синие, глаза усталые, а красные волосы всклокочены и похожи на гнездо.
Дошла очередь и до этого дома. Дрожа от холода, она резво переминалась с ноги на ногу, чтобы избавиться от невыносимой боли в них, будто вонзились тысячи иголок.
«Неужели и здесь мне никто не откроет?»
Открыли. На пороге стоял Учиха, держа в одной руке зеленый фарфоровый чайник, блестящая глазурь на котором пошла трещинами. Брюнет чуть было не выронил его из рук, увидев перед собой стервозную старую знакомую. Но вид у нее теперь был вовсе не пугающий. Только жалкий. Она была похожа на побитую бездомную собаку. Жизнь, миновав историю с созданием команды «Така», обошлась с Карин еще более жестоко: родной деревни у нее все равно нет, издевок над собой она натерпелась, а жизнь все равно продолжает раздавать хлесткие пощечины, и бедняжке приходится бежать без оглядки на прошлое.

Возвращающаяся домой Сакура постоянно тянула вверх ворот жилета, оглядывалась, спотыкалась и то и дело кусала губы. Она задумалась о существовании понятия сладкой мести. Есть ли оно вообще? Горечь была до того сильной, что постыдное чувство съедало куноичи изнутри. Вместо необходимой симпатии получила искусанную шею, гудящие ноги и «приятную» просьбу свалить к черту с утра пораньше. Ее определенно приняли за шлюху. Хатаке с утра и словом не обмолвился о высоких чувствах. Даже кофе не предложил. «Вали», мол, и все тут.
Однако ее планы, повторявшие очертания всем известных воздушных замков, внезапно пошло под откос. Девушка так и встала посреди улицы, разинув рот: у дома Учихи стояла какая-то красноволосая девица и о чем-то с ним беседовала.
«Не растерялся, засранец».
Волнение охватило с головы до пят, накрыв герметичным куполом. Харуно находилась на грани истерики. Вид у незнакомки был бомжеватый, но он пристально смотрел на нее и что-то говорил, в то время как незнакомка продолжала перед ним рисоваться.
Пора домой, а затем снова за работу.

Разглядев лицо хозяина дома, Карин стало даже неловко что-то просить: юноша очень ей понравился. Строгие черты лица, правильно очерченный подбородок, скулы, темные глаза – все это вызвало на секунду такое восхищение, словно перед ней стоит искусно созданная мраморная статуя. Но пришлось унижаться:
- Подайте ради всего святого! – от всей ситуации она готова была разрыдаться. – Есть ли у вас что-то, что могло бы помочь согреться?
- Есть, - спокойно заметил Саске, отводя руку с чайником назад, потому что Карин тянулась к нему, как мотылек тянется к фонарю. - Дом.
Понимая, что этот человек настроен весьма скептически, Карин решила включить остатки своего обаяния:
- Мы знакомы? – спросила она, устремив свой взгляд на Учиху. Она чуть прищурилась и улыбнулась. – Кажется, я вас где-то видела…
Брюнета тут же парализовало. Он почувствовал, что налетел на айсберг. Если Дьявол обманул, то все сложится для него слишком непросто. Он не собирался зря продавать душу – запасной у него нет. Хотя ему нечего бояться.
«Она помнит меня?!»

«Помню, вчера вечером, кажется, с каким-то белобрысым проходил. Может быть, возвращался домой».

Сейчас они друг для друга совершенно чужие люди. Саске прекрасно уживается с этой мыслью, это даже упрощает ему жизнь. Но, узнай об этом сама Карин, девушка бы не обрадовалась этой мысли.
Пока Учиха не уверен на все сто процентов в том, что его не обманули, и он живо захлопнул дверь перед носом замерзающей на улице Карин.
Не судьба.

Пройдя еще круг по соседнему кварталу, она ощутила невыносимое желание спать. Пальцев ног бродяжка уже давно не чувствовала, щеки уже были не красными, а побелевшими, и все тело желало сжаться в маленький плотный комок. Дойдя до конца улицы, девушка нашла место со сброшенными старыми досками. Правда они все промокли и замерзли, и их нечем поджечь.
«Жизнь-сука! – выругалась про себя Карин, забираясь на всю эту кучу сверху. Устроившись так, что можно положить голову на одну из них, Карин закрыла глаза. – Только на пару минут».

Сознание затягивало в воронку. Если уснет – это навсегда. Чей-то голос, словно громкое бульканье под толстой корочкой льда, заставил ее открыть глаза. Даже умереть так просто не дадут.
- Воды…
- Что?
Красноволосая завертелась на месте, пытаясь понять, кто вздумал с ней шутить. Оглянулась, но никого не видно, точно голос откуда-то из-под земли идет.
- Дайте воды.
- Кто здесь? Покажись!
- Эй, кто-нибудь…
Голос звучал очень звонко, отражаясь от каменных стен. Карин обратила внимание на маленькую решетку внизу. Снежные пласты не смогли закрыть ее. Туда можно добраться, если припасть лицом к замерзшей земле.
Любопытство было сильнее желания умереть.
- Эй, кто там?
В темном углу темницы сидел, повесив голову, мечник Скрытого Тумана. Он был прикован одной рукой к кандалам, но вторая все равно не дотягивалась постучать по решетке.
Он поднял голову на голос:
- А? Ты кто такая?
- Пфф… Как грубо! Воду ты просил, индюк?
Это очень напоминало проявленное к ним дружелюбие до вмешательства в мирские дела Учихи. Они бы посмеялись над этим, помня прошлые события в первозданном виде.
- Да. Но не у тебя.
Чужие капризы она терпеть не собиралась. Раз не хочет, настаивать не будет.
- Все, пока!.. – она махнула рукой, постучав тонкими заледеневшими пальцами по решетке.
- Стой! Как тебя там?..
- Карин.
- Карин, я тут сейчас совсем засохну. У тебя нет фляжки с водой?
- У меня нет даже дома, везунчик.
Учиха опять вышел сухим из воды. А вот Суйгецу, которому ее так недостает, готов на стенку лезть. Он хотел было стать лужей, как он это умеет, и покинуть камеру, но по прутьям пущена чакра, а сам он боится застыть как холодец. То-то у толстопузых стражников хохоту будет – обратно заковывать студень! Он беспомощно смотрел на засунувшую меж прутьев нос девчонку, и ему казалось, что нет человека более счастливого, чем свободного.
Ей же в тот момент все казалось совсем наоборот.
- Подожди! Я придумала, никуда не уходи!
- Ты издеваешься? – он нарочно звякнул тяжелыми цепями.
Карин забыла про холод и сон. Она увлеченно зачерпнула искрящегося снега в ладони. Колючая боль ласково вонзила в них иголки, но несла его к решетке. Девушка легла на землю и ползком добралась до решетки. Просунув обе худые ручонки с горстками уже начавшего таять снега, она снова сомкнула их начала его растапливать горячим дыханием.
- Что ты делаешь? Совсем сдурела?!
В темнице было влажно и душно, на противоположной стене даже горел факел. Руки бедняжки успели слегка согреться.
«Вот черт, даже в такой ситуации ему везет больше, чем мне».

Но зависть пришлось отбросить. Грешное чувство все равно не помогло бы, а вот рукам стало гораздо легче.
- Жить хочешь? Пей, пока предлагают. Будешь ждать еще неделю этих толстопузых уродов, да только не дождешься.
Хозуки облизнул сухие губы и, взглянув на изувеченные морозом и ветром руки, подумал, что будет как-то неудобно отказаться от лишнего глотка воды. Поднявшись, он понял, что цепь слишком короткая. Не хватает всего лишь чуть-чуть. Девушка сильнее подалась вперед, так сильно, насколько это было возможно. И от них не веяло прогорклым въевшимся в кожу запахом металла и пыли. Сквозь плотно сомкнутые пальцы сочилась капля за каплей.
- Чего ждешь? Я второй раз не полезу.
Приняв гневно брошенные слова за чистую монету, Суйгецу жадно и резко приник к протянутым ладоням. Всего лишь маленький глоток, но и за него он готов сказать спасибо десять раз. И сказал бы, если б, забыв себя, не приник губами к девичьим ладоням.
Карин резко и стыдливо покраснела. Ее лицо побагровело еще сильнее, когда она начала кричать:
- Пристыл совсем? Я что железный столб?!
- Ой.
Он резво отскочил.
- Сделай лицо попроще.
- Грубиянка!
- Нахал!
- Погоди! – он подошел к кровати, с которой никто не удосужился убрать старый скелет. Наверное, это тоже было частью развлечения для стражи – пугать слабонервных пленных их новым старым и давно разложившимся соседом. На полке над ним лежало старое тонкое одеяло. На саму полку было не забраться, вот его достать вполне реально. – Вот!
Это изумило Карин еще больше. «Нахал» протянул ей ту вещь, в которой она так нуждалась.
- Я…
Но ей не дали договорить. Слова благодарности, которые она не могла подобрать, не имели права быть произнесенными вслух.
- Тшшш… Все! Уходи!
- Но я…
- Вытаскивай скорее эту тряпку и уходи. Давай! Иди!