До конца

Темные облака, только вчера плотно заселившиеся по всему небосводу, ближе к утру расступились, открывая бесконечное, голубое и чистое, как океан, небо и желтое, теплое, но такое далекое, как сама земля, солнце.
Вдыхая благоуханный аромат, бабочки свободно порхали над бутонами, что мерцали, словно драгоценные камни скопившимися остатками тяжелого дождя. А одиноко стоящее дерево посередине поляны, будто бы являлось единственным открытым источником, где хранились и собирались потерянные осколки прошлого.
Кажется, целая вечность прошла с того мгновения, когда они последний раз играли на поляне, где в окружение бесконечной красоты, детство ускользнуло от них. Хаширама сделал шаг вперед, наступая на зелень. Столько времени прошло, а здесь ничего толком не изменилось. Естественно, ведь после образования Конохи, он позаботился о том, чтобы это место осталось неизменной. Мужчина закрыл глаза, через мгновение услышав детский смех из давно минувших времен. Мимо него пронеслась девочка с коротким красным платьицем. Казалось, ее голос, словно звон колокольчиков, сопровождался ветром, а она сама – солнцем. Наблюдая за смеющимися и веселящимися детьми, Сенджу с тоской отметил, что самое ценное он уже потерял.
Маленький Хокаге с целью догнать впереди бежавшую Сакуру исчез, как только девочка оглянулась назад, чтобы убедиться, что расстояние между ними достаточное, чтобы он ее не догнал.
– Поймал!
В мгновении ока он возникает перед ней, прежде чем та успевает остановиться. Харуно вмиг оказывается в его раскрытых объятиях и вмиг оба разом падают на букет цветов. Тишина охватывает всю поляну. Сакура приподняла голову, моргнула, и, уперев детские ладони на грудь Хаширамы, встретилась с темным взглядом будущего Хокаге, в то время как его руки крепко обнимали ее за маленькую талию. Сначала обе были удивлены, но после, посчитав эту ситуацию забавной, они одновременно звонко рассмеялись.
Сенджу присел на корточки и протянул руку, будто мог дотронуться до призрака своего воспоминания, но его пальцы коснулись лишь листка сочной травы и цветка темно-синей незабудки. Только вчера ему казалось, что он осуществил свою мечту: создал деревню, став ее главой, заключил союз со многими кланами и деревнями, однако… Он так и не смог завоевать ее сердце, не смог забыть и отпустить.
Мальчик быстро навис над девочкой, но та оказалась проворней и, вырвавшись из его объятия, резко встала и снова хотела убежать, однако Хаширама догнал, обняв ее сзади.
– Снова поймал.
– Так не честно, - возмутилась та, позволив его рукам еще крепче обхватить себя за плечи. – Ты используешь способности шиноби.
– Ну и что? – улыбнулся тот.
– А то…
– Сакура… - вдруг посерьезнел он, оперев подбородок на розовую макушку. – Когда вырастем… выходи за меня замуж.
Конечно, его внезапное предложение повергло девочку в неловкое положение, о чем говорило вдруг покрасневшее лицо. Первое, что она ощутила на тот момент было волнение вперемешку с чувством уверенности, что он просто пошутил, несмотря на то, что его слова прозвучали на полном серьезе. Хаширама не мог полюбить ее. Ведь, в конце концов, между ними существовала лишь дружба и больше ничего. Как странно, но будто бы история повторялась, только с одним отличием: в этот же сценарий вписались сразу два героя – два дня назад она услышала точно такие же слова уже от другого человека.
– Ого, - Харуно отстранилась от мальчика, повернулась к нему лицом, чуть наклонилась вперед, скрестила пальцы и, весело улыбнувшись ему, сказала. – Вы настолько похожи, что мыслите и говорите почти одинаково.
– Ты о ком? – не понял он, хотя догадывался, о ком идет речь, и какую боль сейчас испытает.
– Как о ком? Я о Мадаре, конечно, - спрятав руки за спиной, Сакура отвернулась от него и мечтательно взглянула на небо. – Два дня назад, именно здесь, он сказал мне точно такие же слова: «Выходи за меня замуж».
– И… - темные глаза немного погрустнели, взгляд стал более печальным, голова опустилась, ладони сами сжались в крепкие кулаки, а голос перешел на шепот. - Что ты ему ответила?
– А? – девочка посмотрела на него и, совсем не замечая перемену в его настроении, с большой радостью дала ему ответ. – Конечно же, я сказала ему: «Да».
Мальчик отступил назад, словно признал и принял свое поражение…

Мужчина вдруг почувствовал, как нежные и теплые руки медленно охватывают его за талию.
– Прости, - вздохнул он, накрыв ладонью тонкие женские пальцы.
– За что? – услышав ее голос, Сенджу невольно улыбнулся.
Сакура, прижавшись к его спине, устремила взгляд на стоящего недалеко от них Тобираму, который, убедившись, что его старший брат теперь в надежных руках, повернулся к ним спиной, и начал покидать то место, где несколько минут назад состоялся их с Сакурой разговор.
Харуно чуть улыбнулась и беззаботно прикрыла глаза.

Младший Сенджу скрестил руки на груди, издалека наблюдая за Хокаге и буквально чувствуя на себе его тревогу и одиночество. Как глава селения он сейчас переживает не лучшие времена. Во-первых – Хаширама призвал несколько деревень, чтобы заключить с ними союз, но мало кто согласился, желая продолжить кровопролитную войну за власть и силу. Во-вторых – она…
Тобирама искоса взглянул на Сакуру, которая стояла рядом и с некой грустью смотрела на своего мужа.
– Знаешь, люди иногда не ценят то, что у них есть, - он вновь обратил внимание на Хокаге. – Он мой брат. Я люблю его и хочу, чтобы он был счастлив… - секундное молчание: - Сакура, - она по инерции взглянула на него, - ради тебя он отказался от многого… Разорвал помолвку с Узумаки Мито, поставил под сомнение репутацию главы деревни Скрытого Листа. Многие до сих пор осуждают его действия. Считают, что он не должен был взять в жены невесту предателя. И я… - Харуно опустила голову, - не могу с ними не согласиться. Не скрою, что по сей день думаю, что ты не лучшая для него кандидатура. Но выступать против брата, да и против его выбора, я также не имею права. Раньше мне казалось, что его любовь к тебе лишь детская привязанность, что она со временем пройдет, утихнет, исчезнет, однако я ошибся. Он любит тебя, Сакура, очень сильно. Но любишь ли ты его?
Сакура прикусила губу, а младший Сенджу опустил взгляд и посмотрел на ее руку, непосредственно находящуюся на еще не округлившем животе. Прошлое настигнет ее рано или поздно. Сейчас в утробе матери растет новая жизнь, более того, ребенок Учихи Мадары, с которым в скором будущем ей придется встретиться, как бы сильно она того не желала. Тем не менее, как бы тяжело на душе не было, но отцом еще не рожденного малыша является именно он, уничтожение которого его первоочередная миссия. И дитя Мадары может принести как мир во всем мире, так и войну.
– Очевидно, что нет… - тяжелый вздох. - Возможно, я прошу многого, но я хочу, чтобы ты позаботилась о моем брате…
– Тобирама, я… - только собиралась сказать ему, что ей очень жаль, что из-за нее Хаширама так и не смог найти свое счастье с Мито, которая покинула деревню по ее вине, но Сенджу резко прервал ее:
– Я и ты – его единственная семья. Внешне он может казаться спокойным, но он беспокоится за деревню и до сих пор переживает уход Мадары, чувствует вину перед тобой. Он слишком мягкосердечный, и в этом его слабость. Сакура, прошлое не вернуть, как бы сильно нам этого не хотелось… И люди никогда не меняются.
Сакура шагнула вперед. Ей так захотелось подойти к мужу, обнять так, чтобы он никогда больше не посмел почувствовать себя одиноким. Тобирама прав – невозможно изменить былое, и люди так просто не меняются. Больше всего на свете она боялась, что придет день и Учиха, следуя за своими принципами, оставит ее одну, и сам осознанно канет вглубь мрака, из которого после не захочет выбраться.

– За то, что не попытался его остановить, за то, что не позволил тебе последовать за ним…
Женщина чуть отошла от него, после, обойдя его, встала лицом и дотронулась до щеки мужа.
– Никогда больше не извиняйся. Мадара сам выбрал путь. Мы не в силах были остановить неизбежное, - Харуно встала к нему плотнее и прижалась, ощущая приятное тепло, что разливалось по телу, когда Сенджу ответно крепко ее обнял. – Теперь ты моя судьба и жизнь. Я всегда и везде буду рядом. Поддержу в любой ситуации. И этого, никто и никогда не изменит… - подняв голову, она улыбнулась, и когда он вытянул вперед ладонь, та, положив на нее пальцы, скрестила их, и потянулась, целуя мужа в ответ.
Неправильно… неправильно и непростительно обманывать не только себя, но и его. Так наивно верить, что в будущем сможет создать счастливую и крепкую семью. Что это за фарс? Кого она все-таки хочет ввести в заблуждение? Мысленно вроде как дает приказ вычеркнуть, стереть из памяти все эпизоды, связанные с Мадарой, но вот почему не получается настроить на свой лад так больно пронзающееся сердце? Почему-таки адский огонь сожаления сжигает все внутренности, отчего ей будто кажется, что живет в собственном кошмаре? И самое главное: готова ли она, нет, хочет ли вообще забыть Учиху?

Ветер, что скрашивал мир своими плавными движениями, маленькими вихревыми потоками кружился над землей, искусно изрисовывая природу на свой лад. Вертевшийся над воздухом зеленый лист с пожелтевшими краями одиноко приземлился перед ногами странника, который окутанный в черную, как тень, одеяние, сидел на краю подоконника и скучающим видом наблюдал как внизу, под куполом ночных фонарей, одна за другой, выделяющиеся из общей серой массы необыкновенной внешностью, кокетливые дамы медленно уводили под ручку своих пьяных клиентов. Зритель мог бы и дальше лицезреть, с презрением относясь к жалкому состоянию, кои казались мужчины, пока взгляд его случайно не наткнулся на рыжеволосую девушку, которая стояла в стороне и, взволнованно оглядываясь, не принимала никаких попыток утащить кого-то в свой, наверное, заранее арендованный номер. Новенькая что ли? Если тщательно приглядеться, природа не обделила и ее красотой. Да и юката в ней из персикового цвета вызывает только желание коснуться нежно и аккуратно. Ну что ж… Кажется, этот вечер будет долгим и не таким уж скудным, как он предполагал еще пять минут назад. Мадара усмехнулся, и спрыгнул, с легкостью приземлившись на своих двоих. Люди вокруг зашумели. Девчонки пискнули, но через некоторое время, наконец, замолчали. А виновник, вторгавшийся в их маленькое веселье, не церемонясь, подошел к выбранной кандидатке на эту ночь и протянул руку. Та без долгих раздумий приняла его предложение, и кажется, с большим удовольствием, и мягко улыбнулась.

Учиха первым зашел в свой номер. Вслед за ним – гейша, которая отметила про себя его невежливое отношение к дамам, и оценила обычную, как, наверное, и все в этом отеле, комнату, которая хранила кровать, тумбочку и шкаф, и еле уловимый запах влажной земли. Но обстановка в ее профессии не играет особой роли. Сейчас главное удовлетворить потребности клиента.
Мужчина присел на стул, скрестил ноги и приказал:
– Раздевайся.
Та лишь кивнула в знак согласия густыми ресницами и нарочито медленно вытащила палочки с волос. Длинные пряди нежно опустились на плечи и под зорким взглядом мужчины они на мгновение показались розового цвета. Мадара нахмурился, не в силах управлять воспоминаниями, которые пытались изолировать его от реальности, и, более того, контролировать свои желания. На деревянный пол с глухим звуком полетели мелкие детали одеяния. Тонкие пальцы, что не спеша сбрасывали с тела ненужную одежду, прошлись по ключицам, помогая плавно скользнуть по спине кимоно. И снова что-то знакомое… этот цвет кожи, движения… В память начали вкарабкаться те эпизоды, которых он считал давно утерянными: вот девочка бежит по поляне, солнечно улыбаясь и осторожно соприкасаясь с цветами, подбегает, даря ему и Хашираме собранный своими руками букет. Тогда, видя, насколько хрупкой она может быть, оба разом ставят перед собой цель: любой ценой защищать и оберегать.
«Сакура»
Пара зеленых глаз с призывом устремились в его сторону из под приподнятых век. Мадара сорвался, прижав немного перепуганную девушку к стене и по-хозяйски нырнув пальцы в ее волосы. Вот она. Здесь, рядом. Такая родная, но одновременно чужая.
– Сакура… - прошептал он, никогда и не подумав, что снова сможет произнести ее имя. – Сакура…
Гейша и не смела сопротивляться, когда он уже собирался ее поцеловать, но кажется, ее путают со знакомой или, возможно, женой.
– Эм… господин?
Секунда, и все стирается, будто неудавшаяся картина. Ослепленный собственной иллюзией, Учиха моргнул, и, словно бы, удивленный, чуть отстранился. Минутная слабость, переросшая в ничем не заполняемую тоску, скопилась в комок ярости. Тяжелая голова опустилась на женское плечо. Обознался. Ошибся. Хотел. Поддался…
– Прочь, - сквозь зубы прошипел он, а после…
– Что?
…медленная реакция девушки на ситуацию в целом окончательно выбило его из себя.
– Убирайся.
В пугающей тьме ночной пустоты сверкнули кровавые глаза, вынудив гейшу ретироваться назад, кивнуть и, быстро подобрав с пола одежду, скользнуть в коридор.
Как и прежде, как и несколько минутами ранее, его оставили в его выбранным по собственному желанию мире одиночества.
Слегка шатаясь, Учиха приблизился к кровати и лег спиной, прижав запястье ко лбу. Тишина тяжелым грузом легла на помещение. Но ощущения того, что Сакура все еще где-то рядом, так и не покинули его. Он будто чувствует ее легкие объятия, осторожные касания пальцев к лицу, тепло поцелуя на губах…
– Эта рука… - взглянул на ладонь, - отняла так много жизней, что я… - сжал ее в кулак, - даже не имею права прикоснуться к тебе…
Мадара усмехнулся.
– Скучаю, я так скучаю, но… - поднялся, подошел к окну, лицезря слабо освещенные ночные переулки деревни камня. – Ты сама выбрала свою учесть. Учесть быть уничтоженной от моей руки.

Сколько времени потребуется, чтобы начать жизнь с новой страницы? Месяц, год, а может вечность? Как же тяжело управлять чувствами, когда как противится сердцу становится все труднее. Вроде она не одна, но отчего же одиночество гложет, заставляя лишь томно вздыхать и с тоской вспоминать свои прожитые дни рядом с Мадарой? Сакура поднялась с кровати и приблизилась к окну, глядя на усыпанное звездами темное небо. Есть ли в мире столь могущественное, что вправе будет сорвать один из этих мерцающих светил, чтобы после можно было спрятать в нее все проблемы. Женщина грустно улыбнулась, и когда за спиной хлопнула дверь, она ловко развязала ремень юкаты и приспустила ее с плеч. Хоть пока еще не в силах подарить ему то, что он желает уже многие годы, но хотя бы этим сможет отплатить ему за все… Харуно прижала руки к груди и глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь. Было неловко, но в тоже время страшно. Чем короче становилось их расстояние, тем сильнее она начинала нервничать.
Хаширама приблизился, невесомо провел пальцами по лопаткам, почувствовав, как та сразу напряглась, однако улыбнулся, и, подняв с пола «халат», накинул обратно на обнаженное тело.
– Но…
– Тебе не обязательно этого делать… - спокойно перебил он. – Мне достаточно того, что я могу быть рядом и защищать тебя.
– Почему… - Сакура повернулась к нему лицом. – Почему ты любишь меня? – она уже не могла скрывать свою жалость по отношению к нему, и сожаление. – Почему? Ты с самого детства был рядом, помогал, поддерживал, какие бы трудности меня не настигли. Но я ведь принесла тебе только страдания. Не смогла ответить на твою любовь и заботу…
По щеке скользнула слеза. Видя, как Сенджу обескуражен, она и сама не могла понять, что с ней происходит.
– Сакура…
Впервые она давала воле чувствам, выплескивала все, что скопилось внутри.
– Ответь! – резко повысила голос, при себе даже удивившись, откуда столько злости и обиды. - Я не заслуживаю… - помотала головой, упав в его объятия, - не заслуживаю твоей любви. Всего того, чем ты пожертвовал ради меня.
Муж ее просто промолчал, в то время как она, сжав руки в кулаки, едва прогоняла сжигающее изнутри желание увидеть Мадару.
«Скучаю, я так скучаю по нему»



Дни сменяли на недели. Недели на месяцы. Так, время продолжала отмерять свой пройденный путь, а жизнь – течь, периодически ударяясь о маленькие скалы.
Сакура улыбнулась и, погладив восьмимесячный живот, глубоко вдохнула тонкий аромат цветов, внезапно принесший ей мимо взлетевший ветер, что, словно заботливая мать, заключила в плед, вызвав приятный трепет, и дотронувшись до взвывших волос.
Вдруг на запястье женщины скользнуло что-то прохладное. Харуно открыла глаза и с удивлением уловила цветочный браслет, изобретательно и со вкусом собранный из темно-синих колокольчиков и мелких белых, фиолетовых и сиреневых растений.
– Помнишь? – тихо спросил Хаширама, подошедший к ней сзади.
– Да, - чуть улыбнулась та, пальцами осторожно проводя по зеленым сплетениям.
Когда они были еще маленькими, Сенджу часто создавал такого рода красивые и необыкновенные «сувениры», чтобы она больше не смела придаваться грусти всякий раз, когда Мадара пропадал неделями, а то и месяцами.
Сакура повернулась к нему и взяла его за руку.
– Ты счастлива? – задал он встречный вопрос, закрепив несколько розовых прядей за ухо.
– Да, - без промедления дала ему ответ, на что тот, легонько коснувшись ее подбородка, поцеловал в лоб.
«Ты никогда не умела врать»
Побыв рядом с ней почти всю свою жизнь, он знает ее лучше, чем кто-либо другой и чем она себя. Даже сейчас, в эти минуты, хоть и не видит ее лица, но знает, насколько ей грустно и одиноко, несмотря на то, что в деревне окружают столько друзей и жителей, которые всегда готовы ее поддержать. Она скучает, вновь думает и вспоминает его. Тень прошлого нависает над ними грозными тучами, полностью затмевая солнечный свет.



Что происходит? Где она? Откуда такая тяжесть во всем теле? Почему так больно?
Сакура закатила глаза, тяжело обводя взглядом белое помещение. Попытаться понять, что это за место или элементарно вспомнить, как тут оказалась и по какой причине. Но всепоглощающая боль снова намертво сковывает на кровать, приводя мысли в еще больший беспорядок. Больше не было сил терпеть… Больше не было желания существовать… и дальше…

– Хокаге-сама!
В зал собрания, резко распахнув дверь, ворвалась одна из помощниц медсестры с темными волосами, отбросанными хвостом на плечо и такого цвета глазами, в которых читалось беспокойство.
По круглому столу, где располагались Каге, покатилась волна возмущения, но Сенджу это уже не волновало.
– Сакура-сама…

После очередной схватки, Харуно опустилась на подушку. Тело… оно будто разрывается, предаваясь немыслимым пыткам. Хочется, чтобы это поскорее закончилось.
Мутное сознание обрисовывает перед глазами образ одного человека. Почему стоит? Почему не помогает? Может, он не видит? Уголки губ едва вытягиваются в улыбку. Она хочет протянуть руку, чтобы ее заметили и помогли, но сильная боль притупляет ее намерения.
Молоденькая медсестра с красными волосами, подбегает к Сакуре и аккуратно вытирает полотенцем покрытое потом лицо.
– Сакура-сама, постарайтесь… еще немного…
Сил уже не оставалось. Звуки, шепоты, какие-то разговоры… слышны были, словно из другого пространства, из другого помещения или вообще не из этого мира.
Посиневшие пальцы снова накрепко вцепились в простыни… Схватка, немного усилий, последний рывок и… она чувствует, как хватка веревки чуть ослабевает, и теперь имеет возможность свободно вдохнуть.
Палату заполонил детский плачь.
– Мальчик! Это мальчик!
Вот он – ее солнце. Ее долгожданный малыш. И он появился… появился. Теперь она может взять его, обнять, прижать к себе так бережно, насколько могло позволять ее нынешнее состояние. Но что это? Почему мрак продолжает поглощать само ее сущность?
Акушерка подошла к матери поближе, когда ее ладони вытянулись в немой просьбе…
Руки так и не коснувшись ребенка, тяжело опустились обратно на постель, а уставшие веки медленно закрылись. Тьма достигла цели, резко утащив, но избавив сердце от бремени.

Мадара подбросил сухую ветку на танцующий языками пламени костер, наблюдая, как красная змея, искрами тянущаяся к небосводу, еще сильнее вспыхнула. Какая-та неистовая тревога крепко заселилась где-то глубоко внутри. Он не понял, что это, но сразу в мыслях нарисовалась она.
– Сакура…

– Сакура-сама! Сакура-сама!
Та, что с красными волосами, наклонилась над Харуной, прислушиваясь к сердцебиению.
– Нет, ее сердце… ее сердце не бьется…

Ее дитя ведь в надежных руках? Разумеется. Она выросла и провела детство в прекрасной деревне, где обрела много хороших и добрых друзей. Столько всего произошло в ее жизни. Ей довелось вкусить сладость счастья, любви, дружбы, но и горечь – предательства и отчаяния. Мадара и Хаширама. Один был ее любовью, другой – судьбой. Однако оба были самыми дорогими, что у нее имелось. После пережитого ужаса, связанного со смертью родителей, в раннем возрасте, именно они стали теми, которые научили снова смотреть на вещи с улыбкой. В любом случае, она прожила достойную жизнь, хоть и жалеет, что не смогла спасти сердце от тьмы, и больше всего – не смогла стать для Сенджу достойной женой и прекрасной женщиной, которую он всегда заслуживал.

Хокаге открыл дверь, перешагнул порог и медленно начал приближаться к Сакуре. Несколько девушек из персонала суетились вокруг пациентки, пытаясь привести в чувства, уловить хоть малейший признак жизни. Но он уже мало, кого видел, мало, на кого обращал внимания. Почему все так вышло? Где он мог ошибиться? Ошибка? Точно. Он не должен был любить ее. Должен был стать для нее другом. Просто другом. И обязан был остановить Мадару или отпустить ее к нему. Сенджу, слегка шатаясь, опустился на колени перед койкой Сакуры. Все что угодно, но не ее смерть. Слабость… Она и есть его слабость и одновременно нить жизни. Ради нее он может как существовать, так и умереть. Дрожащими руками взяв ее холодные пальцы, мужчина поцеловал их и прижал к щеке.
– Сакура… - позвал он, не сводя взгляда от уставшего, покрытого испариной ее лица. – Сакура… не бросай меня.

– Мадара… - сорвался из ее уст полухрип.
Страшно… страшно и оттого больно. Он не хочет останавливаться, а она не может его догнать. Какой же злой рок поспешил сыграть на своем дьявольском инструменте, что позволило двум людям идти по разные дороги? И что это за тьма, переселивший в ней страх, но и окрасивший этот мир в свои темные краски?
Мрак сгущался вслед за ним, позволяя тому прикасаться к себе и вести туда, где сможет обрести власть и силу, что однажды позволит превзойти и уничтожить Хашираму. И мальчик сколь скоропостижно переставший ценить жизнь, ни коем образом, не откликнулся на попытки девочки быть услышанной и замеченной. Скопившаяся вокруг пустота позволяла ей видеть лишь красно-белый герб его клана на спине, и слышать свои жалобные всхлипы.
– Мадара-а-а! Не уходи… не уходи, - смахнула с глаз слезы. – Прошу, - остановилась, сжав маленькими кулачками подол красного платья и опустив голову, - не бросай меня, - уже шепотом добавила она, - пожалуйста.
Он не свернул со своего пути, продолжая исчезать в неизвестность.
– Почему ты оставляешь меня одну? Хотя бы… хотя бы возьми меня с собой.
Сквозь звук падения капли о воду, вдруг услышала:
– Сакура.
Радость мгновенно пришедший на смену печали, заполнил нутро, вынудив девочку засиять в улыбке.
– Иди ко мне, - наконец, обернувшись, позвал он ее, протянув руку.
Счастье, что, казалось, выстроилось в длиннейший мост из тропинки, подтолкнуло ее вперед. Без каких-либо препятствий, хотя иногда неуклюжа спотыкаясь, но быстро перебирая ногами, вставала и снова рвалась к нему. Мелкие царапины ничто по сравнению с тем, что если бы он ушел, так и оставив ее здесь без ответа, без… ничего. И когда маленькая Харуно, отдышавшись, собиралась положить пальцы на раскрытую ладонь, вдруг откуда-то сзади прозвучал голос еще одного не менее дорогого человека.
– Сакура, - обернулась. – Сакура… не бросай меня.
На другой стороне образовавшейся из ниоткуда черты, которая будто разделяла ее от двух противоположных измерений, за несколько шагов от нее стоял Хаширама на до боли знакомой поляне. Заплутавшись меж двух путей, она не знала, какой именно выбрать, чтобы потом окончательно не потеряться.
Если она уйдет, то, что с ним будет? Он ведь останется один. Да нет. У него же есть Мито, Тобирама и все-все жители деревни скрытого в листве, которые его любят и уважают. Тем не менее, душа болит, грусть заставляет ему посочувствовать, а сомнение никак не дает шанс с уверенностью последовать за своим счастьем.
Мадара хватает ее за руку и прижимает детское тельце к себе, при этом не добро улыбнувшись.
– Ты моя. Ты только моя. Никто не посмеет забрать тебя у меня.
А она и не сопротивляется, но все же продолжает наблюдать за маленьким Сенджу и за тем, как он падает на колени на радуги цветов. Зачем? Зачем он это делает?
– Прошу… пожалуйста. Не уходи.
Нет, так нельзя. Сакура оттолкнулась от Учихи…

Пальцы, которые касались его лица, немного шевельнулись.
– Хаширама…
Резко распахнув глаза, с облегчением он поднял голову, в то время как лежащая Сакура устало улыбнулась и провела рукой по его щеке.
– Прости, что всегда заставляю тебя беспокоиться.
Мед персоналы разом вздохнули и, прислонившись к стене, скользнули по ней, обрадовавшись тому, что успели вовремя вытащить пациентку из лап смерти.
– Нет, - Сенджу потянулся и поцеловал жену в лоб. – Это тебе спасибо за то, что не оставила меня.