Дым

Плохо. Как же дико плохо от этой тяжести на плечах. Как дико трудно идти с высоко поднятой головой, когда кажется, что слышен хруст ломаемых костей. Когда от ноши ноги перестают двигаться и остается только сипеть, захлебываться кровью и злыми слезами, но нужно идти.
Шагать, шагать, шагать. Выполнять возложенные обязательства, каждый раз переступая собственный страх. Бороться с чувством собственной слабости и никчёмности, когда не можешь помочь близкому. Ненавидеть себя за то, что слишком циничен к родному человеку. Собственной совестью разъедать себя изнутри оттого, что на похоронах ты не заплачешь. Что не посочувствуешь.
Ненавижу! Как, как я могу быть такой слабой? Зачем напускная сила, когда ты не можешь предотвратить гибель близкого? Зачем силовать себя, когда жизнь зависит совсем не от окружающих, а от удачи. От жуткой лотереи. От русской рулетки.
И, вспоминая об этих странных отношениях, трудно. Все смешалось. Рядом умирает близкий человек, а ты окунаешься в чувства, будто в омут. И от этого стыдно и грязно. До боли низко.
Я сломалась. И захотелось курить. Захотелось захлебнуться дымом, окунуться в глубокий омут отчаянья…

Безнадежно.

Курить. Как хочется курить. Так, чтобы серый дымок проходил в легкие с глубокой затяжкой и выходил с выдохом. Так, чтобы никотин расслаблял напряженные нервы, забирал всю усталость и уныние. Чтобы жестокий мир расплывался в мутных глазах. Чтобы было равнодушно и оттого спокойно.
Хочу, чтобы тело обмякало на мягком диване. Хочу не чувствовать боли. Хочу до слез. И пускай за окном декабрьские морозы – все равно. И пускай там дуют ветра, и идет холодный равнодушный снег. Я хочу курить.
Лежать на мягком ковре и глупо пялиться в потолок. Лень вставать. Лень собирать силы в кулак и искать новый смысл существования. Как-то глупо пытаться придумать что-то новое, когда все еще погружена в прошлое. Когда перед глазами не однотонная белизна, а воспоминания.
Глупо так.
Как я смогла измениться за такое короткое время? Как умудрилась отречься от всего: от убеждений, от способа жизни, от себя самой. Как за два месяца я сумела сломаться дважды? А как сумела выжить? Смешно даже.
Улыбка, взгляды, прикосновенья. Глупые гормоны – искусственные чувства. Странная любовь. Неожиданные решения. Может, разочарование?
И эта легкость. Слабость в теле, ватные ноги, пустая голова. И состояние эйфории. Такое странное чувство неожиданного облегчения и надежды, ощущение силы в безэмоциональном теле. И снова улыбка, приятный туман в голове, и больше нет проблемы.
Это от сигаретного дыма, наверное.

Как описать эти отношения? Как описать эти взгляды и улыбки? Эти глупые игры в сильных и гордых. Эти разговоры о будущем и друг о друге. Эти заблуждения и ошибки.
Они кружат в странном танце непонимания и надежд. Идут по часовой стрелке в поисках компромисса и против нее за обидой. Они выделывают бесшабашные па и останавливаются. И музыка тихнет. И эмоции стынут.
Они смотрят друг на друга с хищным интересом, со взглядом собственника. Наблюдают, отслеживают каждый шаг и каждый вздох. И под аккомпанемент тишины странный танец продолжается.
Шаг – дикое шипение, обида.
Шаг – заигрывающий зов, соблазн.
Шаг – звон разбиваемых сердец, скрип двери.
И они уже шагают в разные стороны. И только стук сердец становится мелодией их отношений. В унисон, в такт шагам. В одну стремительную мелодию слез, дождя и ветра. И природа словно воет, подыгрывая напряженным нервам.
А потом они становятся чужими людьми. И это уже не охота – это слежка. Она отчаянно окунается в себя, закрывает душу, и ветер уже не продувает голую грудину. А он следит. Смотрит, выжидает. И уже танцует с другой. И какой-то глупый танец получается. Сухой и неинтересный. Скучный.
Скука. И слежка. Странное желание вернуть время вспять: сделать то, что не отважился раньше. Снова вернуть дикий танец, снова услышать шум дождя и шипение дикой кошки. Его кошки. И снова было бы жаркое танго, сдобренное нежностью и сложным нравом. И снова они бы кружили в странном вальсе похоти и строптивости. И снова бы смотрели в глаза, балансируя на краю.
И снова был бы шаг – дыханье в шею, хитрая улыбка.
И снова было бы па – шелест волос, легкий поцелуй.
И снова была бы игра.
Но снова не будет. Она слишком горда, а он слишком не уверен. Останется только скучная нежность строптивой девчонки, но не такой. Будет пошлость, но не зыблемая похоть. И будет сладкий запах духов, но не ее.
И будет шаг – врозь.
И будет шаг – все дальше.
И будет поворот, будет взгляд – вновь проскочит электрическая дуга.
Только бы они повернулись и забыли о гордости и нерешительности. Только бы откинули все лишнее. Только бы закружились в странном танце.
И будет долгий, немигающий взгляд: внимательный, собственнический, недоверчивый. Так смотрят на что-то драгоценное и желанное в чужих руках.
И будет дикий контемп под мелодию сердец и скрипки, с запахом тех самых сладких духов и сигарет. И еще будет гроза и странная, чуточку нежная страсть.

А потом все закончится. В единый миг все разорвется, осыплется осколками на деревянный пол. Они разойдутся. Так просто, пройдет время, и они поменяются. Повернутся друг к другу спиной и пойдут. Пойдут в будущее, не пытаясь гнаться за прошлым.
Он еще пару раз позвонит. Даже напишет. А она сделает вид, что не слышала звонка, включит громче музыку. А потом неожиданно ответит, резко и колко, скупясь на слова. И больше они не встретятся. Не вспомнят, даже лица затеряются в памяти.
А годы спустя при встрече делано улыбнутся, почти обрадуются и поспешат разойтись.
Останется только треклятый сигаретный дым и полузабытые воспоминания.