Every step I take, every move I make. Глава 4. Гнев

— Все, я сдаюсь! — проговорил, ухмыляясь в телефонную трубку, Умино Ирука.
— Да ладно, разве не весело? — ответил ему густой женский голос.
— Вам весело только потому, что вы всегда выигрываете, — снова улыбка, не видимая собеседнице, но вполне ощутимая. Она любила смотреть, как он улыбается, словно солнце проглянуло из-за туч после проливного дождя, и сейчас так явно представила его лицо:
— С тебя сто баксов, малыш, — дама могла иногда быть сентиментальной, но долги не прощала никому.
— Вы хоть представляете, сколько мне лет? — он снова рассмеялся. — Я бы мог водить к вам на уроки собственных детей, а вы все зовёте меня малышом!
— Я ещё помню мальчишку, который поднимал с земли жвачки и окурки и тянул их в рот, — последовал контраргумент.
— Это был низкий приём! — мужчина притворно возмутился, снова усмехаясь. — Ладно, называйте меня малышом, только обойдёмся без истории. Хотя, возможно, мне стоит отдать вам только пятьдесят баксов? — задумчиво пробурчал он себе под нос.
Любовь к пари и любопытство были среди многих её недостатков самыми сильными:
— Это ещё почему? — тут же последовала реакция.
— Ну, во-первых, она пришла одна, а, во-вторых, она не хочет танцевать.
— То есть, как это — не хочет? Я видела, как она во сне считала «раз-два-три-плие-раз-два-три-плие», я ни за что не поверю! — очень категорично заявила Пятая. — Ты это придумал, чтоб деньги не платить, — ещё более подозрительно добавила она.
— Клянусь своими ногами, все так и было. И да, она действительно хочет танцевать, её тело движется само по себе, когда включается музыка. Но устроилась она кладовщиком.
— Кладовщиком? — раздался густой грудной смех. — Эта худышка?
— Ей не придётся таскать тяжестей. Лишь приносить нужные продукты и выпивку в бар и на кухню по мере надобности. А также заниматься накладными на приём и учёт товаров.
— Упёртая, — сказала Цунаде с какой-то лёгкой ноткой гордости в голосе.
— Ага, — устало согласился Умино.
— На сколько её взяли? — поинтересовалась дама.
— Пока на месяц.
— В таком случае, через месяц мы должны будем сделать ей предложение, от которого она не сможет отказаться.



Хината попыталась быть еще незаметней, чем обычно, осторожно крадясь по пустому коридору в гримерку, в то время как за спиной раздался громкий голос:
— Хьюга! Где ты пропадала?
— Темари? — девушка обернулась и уставилась в разъяренное лицо подруги. — Пожалуйста, потише!
— Это я еще потише? Да ты всех с ума свела, не явилась на работу, не отвечала на звонки… — бармен прервала фразу на полуслове и перевела взгляд на широкий пластырь на лбу Хьюга. – Все в порядке? – обеспокоенно поинтересовалась она, понижая голос.
— Нормально, просто попала в небольшую аварию.
— Бедная, я рада, что все обошлось. Ведь обошлось же? — Собаку, повинуясь внезапному порыву, бросилась обнимать Хинату, но тут же отпрянула, услышав сдавленный писк боли.
— Ребра в синяках, — тихонько пояснила пострадавшая.
Девушки продолжали едва слышно разговаривать в коридоре. Хината рассказывала подруге о том, что произошло ночью до аварии и на утро после, но разговор тут же прервался, стоило высокому силуэту появиться в дверном проеме, заслоняя собой тусклую лампу, отчего он показался еще выше, а теплое сияние вокруг головы создало подобие нимба. Но обе девушки отчетливо осознавали, что уж святошей он точно не был.
— Хината, — позвал приятный мужской голос.
— Да, Узумаки-сан? — учтиво отозвалась девушка, невольно любуясь представшей глазам картиной.
Темари почувствовала неловкость и поспешила на склад, куда и собиралась до того, как встретила подругу. Кинув на нее последний встревоженный взгляд, девушка прошла к дверному проему, минуя высокую фигуру и отчаянно сражаясь с желанием от души ее пнуть.
— Ты… Тебя не было несколько дней… — Наруто приблизился. В голосе сквозили неловкость и чувство вины.
— Да, не было, — как-то бесцветно констатировала она.
— Послушай, у тебя пластырь. Что-то случилось? – беспокойство на лице мужчины показалось Хьюга каким-то наигранным и неестественным. Теперь-то она знала, что ровным счетом ничего для него не значит.
— Ерунда, ударилась о полку головой, — зачем-то соврала Хината. — Я такая неловкая.
— А-ааа, — протянул он, словно это так много объясняло.
— Это все, Узумаки-сан? — вежливо, осторожно. Ни малейшего намека на обиду в голосе не проскользнуло. — Мне нужно работать, — легкая улыбка, абсолютно лживая. — Костюмы не зашьются сами, вы же понимаете, — четкий, спокойный тон, так не похоже на вечно заикающуюся и краснеющую Хьюга. Отчего-то ей стало легче с ним общаться. Только бесконечно горько на душе.
— Да-да, конечно. — Я. Это… Хината?
— Да, Узумаки-сан?
— Наруто, — нетерпеливо одернул он.
— Да, Наруто? — таким же вежливым деловым тоном повторила она.
— Я забыл тогда… Прости… — дверь за юношей тихонько затворилась.
— Да, ты забыл, — тихонько повторила она в пустоту коридора, понуро опустив голову.



Карин любила свою квартиру на семнадцатом этаже небоскрёба. Решётки на окнах и отсутствие окон напротив позволяли верному телохранителю спать в соседней спальне. Когда же приходилось останавливаться в гостиницах или отелях во время многочисленных поездок, Учиха нередко ночевал с ней, на кресле, кушетке или же прямо на полу, заявляя, что иначе никак не сможет обеспечить безопасность клиентки. Да, к работе он подходил с маниакальной ответственностью.
Лёжа в своей роскошной кровати на бардовых шёлковых простынях, Карин думала о том, как проведёт два свободных от Саске, выторгованных накануне во время перелёта дня. Мечтательно улыбаясь, она медленно выскользнула из постели и, облачившись в уютный махровый халат, отправилась на кухню за завтраком. За столом из чёрного дерева с тостом в одной руке и чашкой кофе в другой уже сидел объект её недавних мыслей.
— Доброе утро, Осаго-сан, — учтиво поприветствовал он.
— Доброе, Учиха-сан, — в тон ему ответила девушка. Такое приятное утро не хотелось портить обычными для Карин язвительными замечаниями. К тому же, наливая кофе в свою любимую темно-синюю кружку с надписью «Надежда — лживая сука», она невольно любовалась необычным видом охранника. Строгий костюм сегодня сменили темно-синяя рубашка-поло и чёрные джинсы. Несмотря на военное прошлое, Учиха всегда носил стрижку, делающую его скорее похожим на скейтера, чем на солдата, но при этом все же умудрялся выглядеть так, будто минуту назад расчесался. Сегодня же волосы были слегка взлохмачены, словно рукой любовницы, напоминая сидевшей с ним за столом девушке о том факте, что скорей всего они ровесники, а если уж он и старше, то совсем не на много. В остальные дни Карин всегда чувствовала себя рядом с ним несмышлёным малышом.
Макая хрустящий тост в абрикосовый джем, Учиха думал о девушке, медленно попивающей кофе в метре от него. Он всегда поражался тому, сколько граней в её характере. Дама, спящая на шёлковых простынях цвета порока, являлась к завтраку в стареньком уютном махровом халате, а вовсе не в шёлковом эротичном пеньюаре, как стоило бы ожидать. Приходя домой после работы, чтобы снять усталость, она принимала вовсе не ароматную горячую ванную, а по-солдатски холодный душ, громко матерясь под ним. Покупая адски дорогой кофе, она довольствовалась самыми дешёвыми сушками и крекерами. Стоило ли упоминать то, что эта самая дама обожала как кровавые боевики, так и слезливые мелодрамы, выкидывала тысячи йен на одежду для себя и своего служащего, но при этом тайком воровала у него старые рубашки, превращая их в тряпки для мытья пола и посуды?
Эти двое отлично усвоили технику наблюдения за собеседником из-под ресниц краем глаза. Так незаметно, что и не догадаться. Но все же сегодня утром на мгновение взгляды их встретились. Карин ощутила уже такое привычное чувство напряжения. Глупо отрицать, что этот холодный отстранённый охранник заставлял сжиматься что-то в её животе. Именно эта отстранённость и неприступность делали его таким незаменимым работником, но они же притягивали, словно огромный магнит — маленькую металлическую стружку. И какие же шансы у стружки не поддаться этому безмолвному притяжению?
Мысли обоих молодых людей прервал звонок в дверь. Карин удивлённо подняла на Учиху глаза, как бы показывая, что лично она гостей не ждёт.
— Это ко мне, — ответил он и двинулся к двери.
Карин замерла в удивлении. За время их совместной работы он ещё ни разу никого не приводил. «Друг? Женщина?» — пронеслось в голове красноволосой.
Все вопросы отпали сами собой, когда в комнату вошёл сурового вида мужчина. Чёрный костюм, словно снятый с плеча самого Учихи, красовался на парне роста чуть выше среднего и среднего телосложения. Пожалуй, это и все, что было в нем среднего. Взгляд в первую очередь притягивали ярко-рыжие волосы и необычного бирюзового цвета глаза. И, словно в насмешку над всем его по-военному серьёзным видом, на лбу темно-красными чернилами было вытатуировано кандзи «любовь».
— Это Собаку но Гаара, — отрапортовал Учиха. — Он — ваш телохранитель на два ближайших дня. Мы поговорили с господином Осаго. Отныне работу по охране делить будем с ним на двоих. Мне слишком трудно работать без смены, да и вам, по-моему, неуютно оттого, что я постоянно «таскаюсь» за вами, Карин-сан.
Сея длинная речь, что само собой было нехарактерно для охранника, произнесённая спокойным тоном, ввела красноволосую в ступор. Карин стояла посреди кухни, широко разинув рот. Она все никак не могла решить, на какой из фактов начать злиться первым.
— Ты наврал мне, Учиха! — громко заорала она. Тренированный охранник не отреагировал, а вот у Гаары дёрнулся уголок глаза, — ты обещал мне два дня свободы!
— Никак нет. Я обещал на два дня от вас отстать. Вот и отстаю.
— А как же он? — изящный пальчик грубо ткнул в грудь второго охранника, голос Карин взвился ещё на пару октав.
— А он пристанет вместо меня, — спокойно ответил Саске.
— И вообще, почему этот рыжий? Мне не нужен ещё один телохранитель, и одного за глаза! Может, он мне не понравится? — Осаго обернулась к Гааре и окинула его внимательным взглядом. — Да нет. Он мне уже не нравится. У него рожа кирпичом, как и у тебя, Учиха. Вы мне оба не нравитесь. Но к твоей роже я хотя бы привыкла.
— Простите, это решение вашего отца, — ответил Саске, пропуская оскорбление мимо ушей, — он платит нам зарплату…
— Да, да, знаю, кто платит, тот и музыку заказывает, — Карин снова бросила взгляд на рыжего. Гаара сделал лицо ещё угрюмее и невозмутимее, чем прежде. Немного усилий, и с лёгкостью со стенкой спутать можно. — Ты, эта красная фигня на лбу, её можно свести? — спросила она, тыча пальцем в иероглиф.
Саске сцепил зубы. Он знал не понаслышке, где Гаара получил этот «подарочек».
— Никак нет, — ответил рыжий.
Карин закатила глаза. «Супер, ещё один биоробот» — подумала она.
— Ладно, Любовь, располагайся, чувствуй себя как дома, — девушка обвела рукой своё скромное пятикомнатное жилище. — А ты вали с глаз моих, — недовольно процедила она Учиха.
— Есть, Осаго-сан, — отдав честь, брюнет взял с тумбочки небольшую сумку и повернулся в сторону двери.

Настроение девушки было безнадёжно испорчено. Не привыкшая к тому, что с её желаниями и мыслями не считаются, она была полна ярости. К счастью для нового охранника, назначенная на час дня тренировка спасла его шкуру от участи бесплатной груши. Одетая лишь в чёрные эластичные шортики и топик, красноволосая танцовщица обливалась потом так, словно была облачена в шубу и шерстяные чулки. Добрый и мягкий по характеру Ирука на тренировках превращался в олицетворение демона ада, заставляя своих подопечных проходить все его круги. После интенсивных разогревающих упражнений и жёсткой растяжки начинались репетиции номеров танцоров. Вот уж где он становился настоящим монстром, заставляя каждого члена труппы бесчисленное количество раз повторять движения, оттачивая каждый взмах кисти, выражение лица и прочие мелочи.
Ноги ныли от босоножек на высоком каблуке, на руках появилось несколько новых и лопнула пара старых мозолей. Но хореограф был недоволен её работой, а это означало, что экзекуция будет продолжаться до тех пор, пока он не увидит такой танец, какой посчитает удовлетворительным. И всем танцорам придётся попотеть, чтоб его удовлетворить.
— Осаго, очнись! — крикнул ей Умино. — Что бы ни было сейчас у тебя в мыслях, выкинь это из головы и думай только о танце, поняла?
— Поняла, — пропыхтела танцовщица, продолжая исполнять движения. «И от кого он только научился так мучить людей?» — пронеслось в её голове.
Хоть она и старалась, а все же внутренне не могла ни признать правоту тренера. Ее мысли были целиком заняты одним симпатичным охранником, когда Осаго направилась в кладовку.
— Сакура, разве не здорово? — спросила Ино, глядя на тренировку прекрасной синеволосой девушки из-за приоткрытой двери кладовки.
— Да ничего особенного, крутится вокруг шеста как мартышка на пальме, — буркнула Харуно.
— А я бы хотела так, как она! — вдруг заявила блондинка. — Ты только представь, танцуешь, а тебе все хлопают, глядят восхищёнными глазами, улыбаются, — на лице подруги появилось такое мечтательное выражение, что Сакуре пришлось хлопнуть её по голове подвернувшимся под руку полотенцем, дабы вернуть к реальности.
— Ино, у тебя что, мусор вместо мозгов?
— А что такого? — обиженно спросила Яманака.
— Это же похабщина! — буркнула Сакура, подбоченившись. — Ты погляди на них, все такие размалёванные, почти голые, а после работы так и прыгают к клиентам в машины.
— Тупые завистливые курицы, — раздалось из-за двери, больно стукнувшей по носу Ино.
Гордой походкой роковой женщины в кладовку вошла прекрасная красноволосая танцовщица. Следом за ней в помещение осторожно скользнул рыжеволосый мужчина в чёрном костюме.



Карин вошла в опустевшую гримёрку за двадцать минут до начала ночного выступления. Взгляд тут же упал на зеркало со следами кокаина, лежащее на гримировочном столике. Девушка нахмурилась. Хотя в заведении алкоголь и наркотики танцовщицам употреблять строго-настрого запрещалось, все же некоторые умудрялись поймать кайф перед выступлением. Словно это может добавить танцу чувства или помочь раскрепоститься. Карин пожала плечами, ей не было дела до личной жизни коллег, но чтобы не возникло проблем, она стряхнула остатки порошка на пол и положила зеркало на место.
Осаго ещё раз проверила, закрыта ли дверь. Новый охранник так и рвался в её гримёрку полный энтузиазма исполнять свой служебный долг. Несмотря на то, что девушке по работе полагалось почти каждую ночь танцевать полуголой перед толпой народа, все же процесс раздевания Карин считала интимным и не собиралась демонстрировать своё тело чужому мужчине. Ход собственных мыслей рассмешил Осаго, когда она вспомнила, как переодевалась в самолете на глазах Учихи Саске. Девушка в который раз запретила себе думать о нем и перевела мысли в новое русло. Вспомнилось дневное происшествие с двумя крысами из кладовки. Мерзкими такими крысами! В горле начал клокотать гнев. «Как посмела одна из них назвать дело её жизни похабщиной?» — внутренне возмутилась красноволосая. Мысленно прорабатывая планы мести, девушка начала медленно облачаться в сценический костюм.
Гримёрша уже уложила волосы Осаго, оставалось натянуть лишь рваные короткие шорты, белую майку-алкоголичку, ярко-красного цвета босоножки на высоком каблуке и высокой платформе. Когда до выхода оставалось меньше семи минут, девушка включила на маленьком магнитофоне нужную песню и мысленно проработала весь танец, вспоминая движения. Карин часто приходилось танцевать под популярные мелодии, вот и сегодня для её выступления была выбрана песня Рианны «Man down». Девушка предпочла бы что-нибудь совершенно другое, но её изысканный вкус редко брался в учёт.
И хотя мотив не был одним из её любимых, все же с первых аккордов, стоя на сцене у шеста, Осаго выглядела и двигалась так, как будто каждая нота не вылетала из колонок, а звучала внутри неё. И все же в глазах, горящих словно угли, скрылась какая-то нотка тревоги, когда в который раз обегая толпу, они не нашли привычной лохматой тёмной шевелюры.



Запахнув поплотней чёрный плащ, Конан, ведомая нестерпимым желанием выкурить сигарету, двинулась к запасному выходу. За её спиной раздались первые аккорды выступления Карин. Конан скривилась, доставая из кармана пачку дешёвых сигарет. Налетел ветер, растрепав синие волосы девушки и заставив кожу на её теле покрыться мурашками. «И что в этой Осаго такого особенного?» — в который раз подумала танцовщица, неловко чиркая зажигалкой замёрзшими пальцами. Незамысловатый мотив, подбадривающие выкрики толпы и аплодисменты все ещё звучали где-то в глубине клуба. Со злостью Конан признала, что ей самой так не аплодировали никогда. Считая, что дело только в яркой внешности, она перекрасила волосы, заставила сшить ей новые сценические костюмы, но все оказалось впустую. Переплюнуть популярность своей красноволосой подруги она оказалась не в силах. Чертыхнувшись, Конан изо всей силы отшвырнула бесполезную зажигалку.
Внезапно в поле зрения возник тёплый огонёк. Наклонив голову и потянувшись губами, девушка подкурила от него сигарету.
— Спасибо, — пробормотала она таинственному инкогнито в чёрном пальто, так похожем на её собственное. Тёмная шляпа, надвинутая на глаза, мешала разглядеть лицо.
— Пожалуйста, — ответило инкогнито и невпопад спросило, — зачем ты здесь работаешь?
— Мне тут нравится. Деньги относительно лёгкие, ночная жизнь. По-моему, это круто! — ответила синеволосая красотка.

What started out as a simple altercation
То, что началось как обычная ссора
Turned into a real sticky situation
Переросло в по-настоящему неприятную ситуацию

— Мне кажется, это не лучшее место для юной леди, — поучительным тоном произнесло инкогнито. — К тому же лёгкие деньги ещё никогда до добра не доводили.
— Кто вообще сказал, что мне интересно ваше мнение? — попыталась уязвить Конан.
— Это что, кокаин? — инкогнито потянулось рукой, затянутой в перчатку, к лицу девушки, на котором в районе носа виднелись белые частички, но девушка отбила руку.
— Не трогай меня, ничтожество! — высокомерно заявила она, тут же отворачиваясь, чтобы незаметно отряхнуть лицо краем тёмного рукава.
— Я не ничтожество, — раздалось за её спиной. — Не ничтожество! — злобно пропыхтело инкогнито, хватая Конан за плечи, чтобы развернуть к себе лицом. — Нет, не ничтожество, — уверенно ответило оно, глядя в расширившиеся от страха глаза девушки. — Не ничтожество, не ничтожество, не ничтожество, … — многократно повторяло оно, ударяя маленькую хрупкую головку с синими волосами о твёрдую стальную поверхность задней двери.

Me just thinking on the time that im facing
Только мысли о произошедшем
Makes me wanna cry
Заставляют меня плакать

Глядя на брызги крови и серого вещества на стене и двери, инкогнито почувствовало приступ тошноты. Уложив жертву на холодный асфальт, оно ещё раз заглянуло в лицо мёртвой танцовщицы. Синие глаза, не мигая, уставились в чёрное небо. Хотя волосы её теперь представляли собой отвратительное месиво, лицо все же осталось почти чистым. Инкогнито наклонилось и медленно провело пальцами по бледной щеке. Оно не хотело убивать, нет-нет! Только объяснить, может, немного припугнуть, не более того. Руки испуганно тряслись, из глаз катились слезы.

Cause I didn’t mean to hurt him
Потому-что я не хотела причинить ему вред
Coulda been somebody’s son
Он ведь может быть чьим-то сыном
And I took his heart when
И я забрала его сердце
I pulled up that gun
Выстрелив

Плащ слегка распахнулся, обнажая стройное девичье бедро. «Почему я плачу?» — подумало инкогнито. «Ведь она развратница! Она не заслуживает моих чистых слез!» — решило оно. «Да, пусть все видят, кто она на самом деле, собаке — собачья смерть», — продолжало свои размышления чудовище, распахивая чёрный плащ и выставляя на обозрение мёртвое тело, прикрытое лишь расшитыми пайетками короткими шортами-трусами и блестящими наклейками на соски.
— Так благодари же меня, ибо я даровал свободу твоей грешной душе, — чинно пропело инкогнито, рисуя обтянутым чёрной кожей пальцем кровавый крест на лбу погибшей.
И даже начавшийся вскоре дождь словно постеснялся смыть это распятие, пока фигура в чёрном не спеша удалялась восвояси, напевая себе под нос:

Rum pum pum rum pum pum rum pum pum
They say one man down
Говорят, одного человека убили
Rum pum pum rum pum pum rum pum pum
And I ran downtown
И я побежал в центр города
Cause now imma criminal criminal
Потому что я убийца, убийца….