Глава 19.4 "Маятник. Врата ада"

— Что-то они долго, — обеспокоенно проговорила Мидори, подтягивая здоровую ногу и упираясь подбородком в колено.
Теневой клон, до этого сосредоточенно вглядывающийся вдаль, обернулся к ней и, заприметив, что куноичи пространно смотрит вниз, участливо изогнул брови.
— Прошло не более часа, потерпи немного. Скоро твой отец вернётся, я уверен, — отозвался он, на что Мидори уныло кивнула: верить в лучшее — единственное, что ей оставалось. — Тем более, если бы что-то случилось, я бы исчез. — Хотя нутром уже чуял неладное, потому как чакра оригинала истощалась со стремительной скоростью.
— Да, ты прав, исчез бы… — задумчиво произнесла куноичи, а после непродолжительного молчания тихо добавила: — Всё так странно получается, ведь… Этот день должен был стать самым счастливым в моей жизни, но… — она осеклась и мельком взглянула на клона, не в силах справиться с волнением, что назойливой искрой мерцало в сознании. — Вот скажи, каково это — быть клоном? Знать, что можешь исчезнуть в любую минуту?
Тот, несколько удивлённый её внезапным вопросом, шумно втянул носом воздух и медленно выдохнул, а затем почти незаметно усмехнулся.
— Довольно проблематично, но такова моя сущность, тут уж ничего не попишешь.
В ответ Мидори так же тяжело вздохнула и вновь понуро опустила взгляд.
— Вот и я сейчас ощущаю себя клоном, будто бы в любую секунду могу исчезнуть навсегда и завтра никогда не наступит. Словно и выбора у меня нет изначально. Знаешь, такое нехорошее предчувствие…
— Ох, не нагнетай, — перебил её клон, желая приободрить растревоженную принцессу. — Вот увидишь, с ними всё будет хорошо. Не накручивай себя понапрасну. В твоём положении тебе нельзя нервничать. — Он присел рядом с ней и ласково дотронулся до белокурой макушки.
— Мне очень страшно, — шёпотом ответила Мидори, — страшно за отца, но больше всего — за Кейтаро. Не знать, что именно происходит с ним в данную минуту, — настоящая пытка. — По щекам покатились слёзы немого отчаяния, и нервозным движением она прикрыла глаза дрожащей ладонью. — Точно предаю его, отсиживаясь здесь. Разве это правильно? Разве…
— Правильно, — снова неучтиво оборвал её клон. — Это правильно, Мидори. Ты носишь под сердцем его дитя, поэтому ответственна не только за свою жизнь, но и за жизнь вашего ребёнка.
— Но ты не понимаешь, — возразила куноичи. Навязчивое предчувствие грядущей катастрофы с каждым мгновением становилось только сильнее.
— Я понимаю больше, чем тебе кажется. Всё образуется, потерпи. И твой отец, и Кейтаро — сильные шиноби, они смогут за себя постоять.
— А если не смогут? — Мидори резко подняла испуганные глаза, в следующее мгновение почувствовав острый приступ раздражения. Всё, что говорил клон, являлось недостаточным, неспособным унять её тревогу. И это злило. — Если не смогут, что тогда?
Интуиция беспрерывно сигнализировала о надвигающейся беде, и она уже не могла подавить закравшиеся в разум сомнения.
— Мидори! — отцовский голос пронзил её неприкрытой строгостью, но и подобный тон не возымел никакого эффекта.
— Но я чувствую, что-то не так.
— Прошу тебя…
— Нет, что-то происходит… Ты просто не понимаешь…
— Приди наконец в себя и послушай!..
— Нет!.. Не понимаешь… Мне надо знать… — бессвязно бормотала Мидори, мотая головой: вспыхнувшая паника мешала говорить. — Надо знать, что с ним… — и с опаской активировала клановое додзюцу.
— Мидори, не нужно, — взмолился клон, но та его уже не слышала, с замиранием сердца пытаясь отыскать возлюбленного бьякуганом.
Ей было жизненно важно найти его. Найти и понять, что жив, что в порядке. Как воздух необходимо, иначе сердце разорвалось бы на куски, и…
Она его нашла. Спустя бесконечно долгую минуту её взгляд всё-таки достиг нужной точки, и Мидори ошеломлённо вдохнула, с трудом признавая в искажённом злобой лике своего доброго бравого джонина.
Кейтаро стоял в самом центре незнакомых доселе завихрений чакры, что полностью окутывали его напрягшееся тело, и выглядел настолько воинственно, разгневанно, что куноичи невольно содрогнулась: никогда прежде она не видела подобной гримасы на его лице — оттенок ярости и жестокости одновременно.
— Мне надо к нему, — решительно проговорила Мидори, убирая бьякуган, но прочно фиксируя устрашающий образ Кейтаро в памяти. — Медлить нельзя, с ним что-то… Помоги мне спуститься. — Она попыталась привстать, но клон остановил её, намертво вцепившись в предплечья.
— Нет! — он выглядел непреклонным, а его хватка была почти болезненной. — Тебе нельзя. Что бы там ни происходило, ты должна оставаться здесь.
— О чём ты говоришь? Кейтаро, ведь он… Он сам на себя не похож! — в порыве недоумения воскликнула куноичи, начиная остервенело вырываться.
— Нет! Нельзя! — клон разомкнул цепкие пальцы, но весьма неожиданно обнял непокорную, пресекая каждую попытку к побегу. — Нельзя!
— Да что значит «нельзя»?! Отпусти меня! — Мидори пришла в неуправляемое неистовство, и теневому клону не оставалось больше ничего, кроме как применить запрещённый и опасный приём, дабы успокоить разбушевавшуюся принцессу: молниеносно отстранившись от неё, он неуловимым движением накрыл ладонью выпирающую девичью ключицу, а после с силой надавил указательным пальцем на исток сонной артерии, перекрывая кровоток.
Мидори слегка изумлённо охнула и, непонимающе округлив глаза, моментально почувствовала предательское головокружение, а через миг потерялась в накрывшей вдруг темноте.

***

В его жилах текла настолько неуёмная мощь, что ни одна атака, ни одно оружие не могли пробить в ней бреши, — Кейтаро удовлетворённо ухмыльнулся и действительно почувствовал себя практически богом, откровенно упиваясь неуязвимостью своих доспехов.
Ну что ж, пришёл черёд атаковать ему.
Джонин нарочито неспешно перевёл взор на правую руку, согнул её в локте и сжал кулак, всё ещё безуспешно пытаясь не отвлекаться на дурманящее чувство превосходства, и, словно по законам отражения, сусаноо незамедлительно подчинился и проделал в точности такие же движения.
«Прекрасно», — теперь он в полной мере был готов стать… палачом. Как физически, так и морально.
В очередной раз обвёл недобрым, потемневшим взглядом тех, кто так неосмотрительно провозгласил себя его врагом, а после приготовился к прыжку: присел, направив чакру в ноги, с силой оттолкнулся и взвёл кулак повыше, чтобы спустя мгновение со всем бурлящим в сердце гневом обрушиться на главные ворота.
Подобная атака особой важности не представляла, однако же хотелось знать наверняка, насколько сокрушителен его мангекё. И результат невольно перекрыл восторгом бронхи.
Всего лишь один удар могучей рукой исполина — и от ворот осталась только груда разнокалиберных булыжников и бетонных валунов, взрывной волной сметавших всё, что попадалось на пути.
«Невиданная сила, чёрт возьми!»
Поднявшийся в воздух столб придорожной пыли на некоторое время перекрыл обзор, но даже это не могло остановить вошедшего в раж Учиху: ему хотелось крови, криков, жертв, а потому всему наперекор, почти вслепую и наотмашь, он продолжал. Удар — и хруст, второй — болезненный предсмертный стон, и лишь на третий раз, когда очередная атака вырвала из чьего-то горла красноречивый хрип, Кейтаро всё же сумел усмирить снедающую изнутри жажду отмщения и наконец остановиться.
И над селением повисла тишина, непродолжительная, но зловещая. Казалось, что сама природа замерла в ожидании дальнейших кровопролитных событий.
Под влиянием времени и силы притяжения песок и гравий, совсем недавно поднятые атакой, развеялись и постепенно опустились под ноги, тем самым снова открывая кругозор, и…
— Восхитительно, — неосознанно прошептал Кейтаро под впечатлением от представшей ему картины: на лицах окружающих его людей отчётливо читался страх.
Не издевательское презрение, не полный ненависти взгляд, не отвращение, а самый что ни на есть животный первобытный ужас, от лицезрения которого губы невольно искривлялись в злорадной усмешке.
«Вы абсолютно правы. Бойтесь меня, бойтесь! — Кейтаро еле сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос: сейчас он видел именно то, что так хотел с момента смерти матери. И это опьяняло до безумия! — Всё только начинается…»
Отряды предусмотрительно отступили, понимая, что голыми руками врага не взять, а превосходство численностью отныне преимуществ не давало. Из-под контроля вышло всё: от эмоций до острого незнания, на кого падёт очередной жребий смерти. И это с силой выбивало из равновесия бойцов, которые ещё стремились защищать деревню.
Кто будет следующей жертвой? И каждому хотелось верить, что не он.
Кейтаро же за несколько мгновений полнейшего безмолвия так ничего и не предпринял, открыто наслаждаясь смятением противников и обрекая их на томительную неизвестность, но временное бездействие прекратилось, как только боковым зрением джонин выцепил из общей людской массы суровое лицо Акиры.
О да, он несомненно должен был подохнуть одним из первых!
Кейтаро нахмурился и непроизвольно сжал кулаки, а после, резко сорвавшись с места, ринулся в атаку. Уже в прыжке он активировал правый мангекё шаринган и попытался сфокусироваться на ненавистном теле, но просчитался: тот увернулся за миг до смерти и избежал не только взрыва, но и удара безжалостной ладони сусаноо, а через секунду рванул к границе коноховского леса.
«Чёртов ублюдок!» — вознегодовал джонин, утирая с правой щеки кровавую слезу и ратуя на скорость реакций молодого Сарутоби. Ещё некоторое время он пристально буравил взором его удаляющийся силуэт, а потом с презрением ухмыльнулся, довольно быстро расшифровав наивный план Акиры: тот, ошибочно решивший, что целью являлся непременно он, стремился увести врага за пределы селения, но…
Не выйдет!
Кейтаро был не глуп, и расставлять приоритеты его учили с детства.
Да и какая разница, с кого начать?
Ведь по большому счёту избирательность была излишней. Погибнут все. Без исключения.
Правый мангекё снова стал прицельно фокусироваться, и все, кто попадал в зону видимости техники — первый, второй, седьмой, десятый, — в тот же миг разлетались в клочья, на рваные ошмётки плоти, окропляющие торс сусаноо багровыми брызгами и превращающие землю под ногами в тёмно-бурую жижу.
И расстановка сил моментом поменялась: атакующие вдруг превратились в обороняющихся, и с каждым новым шагом джонина, с каждой отнятой им жизнью постепенно приходило понимание, что к обезумевшему Учихе не подступиться — его неуязвимость не вызывала никаких сомнений, а он в противовес мог вырвать душу всякого, почти не шевелясь, лишь раз взглянув своими проклятыми глазами.
И сразу же деревню охватила паника: шиноби, внезапно осознавших своё полнейшее бессилие; гражданских, что ненароком оказались в зоне поражения, — всех.
Кто-то самонадеянно пытался скрыться, убежать, а кто-то не сдавался и, не страшась погибели, лелеял слабую надежду пробить броню мангекё, но все эти попытки выглядели жалко. Настолько жалко, что Кейтаро раззадорился сильнее: он был непоколебимо уверен, что найдёт и покарает всех до одного.
И Лист умрёт. Коноха навсегда исчезнет, расплатившись за ошибки прошлого сполна, погрязнув в грудах бездыханных тел своих детей!
Кто именно маячил на пути, зрение джонина уже не фиксировало: старик, ребёнок, шиноби или женщина — все они превратились в бездушные серые пятна, не более. Для чёрного витиеватого узора шарингана всё стало безразлично и незначительно.
— Вы все виновны, виновны, — приговаривал Кейтаро, до предела раздражённый бесконечным мельтешением безликих теней перед глазами. Точно насекомые, они расползались от него во все стороны в порыве спасти свои никчёмные жизни, а он продолжал давить их, как жуков, не видя лиц, не слыша стонов и молитв.
Ведь было абсолютно и неважно, что скажет перед смертью очередной ходячий труп.
«Сдохните! Сдохните! Сдохните! — джонин постепенно продвигался вглубь селения. — Сдохните уже наконец!» — Карающий кулак нанёс очередной удар и размозжил два хрупких юношеских тела, секундой ранее ещё пытающихся убежать, но тщетно.
Всё. Было. Тщетно.
Угрызения совести? Сожаления? Отсутствовали напрочь. А вместо них по венам разливалась такая жгучая кислотная брезгливость к падали, что погибала повсеместно.
Да и какая жалость могла быть к тем людишкам, ядовитым в глупости своей, что сами навлекли беду? Нет этой жалости. И никогда не будет.
Откуда-то сбоку раздражающим пятном вновь мелькнуло побледневшее лицо Акиры — пожалуй, он был единственным, кто виделся предельно чётко, — и Кейтаро отреагировал мгновенно, молниеносно устремив окровавленные руки в его сторону, но…
Его остановили.
На кулаках сусаноо сомкнулось несколько пар пылающих демонических лап, и джонин на несколько мгновений оторопел, не в силах сразу выйти из состояния аффекта.
— Кейтаро! — один из теневых клонов Наруто попытался привлечь его внимание. — Что ты делаешь? Ты убиваешь невиновных! Ты расходуешь свою чакру! Тебе надо было бежать!
Тот непонимающе сфокусировал взгляд на говорившем, негодуя от одной только мысли, что ему посмели помешать, и прорычал:
— Прочь. — Он даже толком и не понимал, кто именно сейчас перед ним стоял. Очередное серое пятно. — Прочь с дороги.
— Гибнут дети! Очнись! Приди в себя!
Дети?
На миг Кейтаро замер, будто бы слова Хокаге достигли его слуха.
Невиновные?
Он нервно передёрнул плечами и на секунду закатил глаза.
Кого это волнует? Уж точно не его. По крайней мере, не теперь.
«Здесь невиновных нет», — шептало на ухо доминирующее над разумом альтер эго.
— Здесь невиновных нет, смиритесь, — повторил джонин, едва заметно задрожав от гнева. Призывы к милосердию лишь разжигали ярость: возмездие должно было свершиться непременно. И он имел на это право с самого рождения.
Секунда — и теневые клоны с приглушённым хлопком исчезли, не выдержав напора правого мангекё.
— Смиритесь! — взревел Кейтаро, а после в порыве едкого ощущения вседозволенности обрушился на массивное здание Академии, в тот же миг обращая его в руины. — Смиритесь, это самое начало! — и в следующее мгновение направил чакру в левый мангекё шаринган, собираясь активировать свой главный козырь, который в полной мере позволил бы воочию увидеть пляску смерти на костях.
Левый мангекё неторопливо прокрутился вокруг своей оси несколько раз, и через мгновение в пространстве произошёл разлом, кривым ущельем открывая вход в иное измерение. В потусторонний мир, настолько мрачный и устрашающий, что вполне мог бы свести с ума.
В сознании джонина ещё хранились будоражащие воспоминания о тех наполненных ужасом минутах, когда он протестировал технику впервые. Тот день по праву можно было бы считать последним: из глубины ущелья ему навстречу устремились толпы разномастных тварей, один лишь вид которых вынуждал оцепенеть. Но вопреки всем ожиданиям красный отблеск мангекё шарингана заставил их признать в нём хозяина и безоговорочно подчиниться его воле.
И теперь настало время призвать на помощь их.
— Убить… всех. — Тихий, пронизанный жестокостью приказ, ещё один неспешный проворот левого мангекё шарингана — и нескончаемые полчища кошмарных существ, ринувшихся в деревню.
И в тот же миг Коноха низвергнулась в ад.

***

Наруто был почти у свитка, и казалось, смерть уже неминуема, когда прочные стены и своды Академии неожиданно разлетелись на куски.
Ни Сай, ни Шикамару, вынужденные уклоняться от летевших в них обломков, не смогли удержать необходимую концентрацию, и смертоносные техники в тот же миг прервались, невольно продлевая Хокаге жизнь.
Наруто глухо упал на землю и рефлекторно сгруппировался, в следующую секунду получая несколько болезненных ударов небольшими булыжниками по спине и ногам, а после, исключительно благодаря природному чутью, сумел вовремя перевернуться и избежать фатальности упавшей рядом с ним плиты.
— Да что же это?.. — он ошалело прошёлся взором по торчащим балкам разрушенной Академии.
Вследствие приобретённого опыта исчезнувших клонов Хокаге был в курсе, что Кейтаро пошёл против Конохи — хотя подобная информация стала восприниматься сознанием только сейчас, — но в то, что мангекё джонина обладал настолько сокрушительной силой, верить отчаянно не хотелось. В голове просто не укладывалось, что Кейтаро мог действовать настолько бесчеловечно.
Чей-то внезапный сдавленный крик вывел Наруто из ступора и заставил обернуться: Сая до пояса придавило бетонным валуном, а Шикамару на грани возможностей пытался удержать теневым захватом обломок крыши, что угрожающе навис над ним и Ино.
— Сай, сейчас я тебе помогу! — прокричал Нара, с трудом откидывая черепичный свод и машинально утирая со лба выступивший пот.
Наруто вздрогнул и инстинктивно отполз на пару метров назад, не до конца ещё понимая, что до сих пор живой, что больше не являлся целью.
«Бежать, — вихрем пронеслось в мыслях, — пока не поздно…»
Он попытался неуклюже встать, но усталость клонила его тело вниз, из-за чего сумел подняться лишь со второго раза, а потом… Наруто ещё раз мельком взглянул на Шикамару, безуспешно старающегося выудить соратника из-под завала, и не смог. Даже шага сделать не смог.
«Помочь?» — вопрос, до боли нелогичный, заставил затаить дыхание. Ох, как же он боялся ошибиться с ответом на него.
Поднять плиту, которой был пленён художник, для него, нежели для обессилевшего Нары, проблемой не являлось, но…
Отпустят ли они его живым? И стоило ли испытывать удачу?
— Ну давай же! — Шикамару предпринял очередную попытку поднять валун, но общее истощение — и чакры, и физических ресурсов — на руку не играло. — Сейчас, Сай, я что-нибудь придумаю, потерпи.
Но тот в ответ лишь что-то невнятно прорычал, почти впадая в бессознательность от пульсирующей боли в области раздробленного таза и поломанных костей ног.
— Я помогу, — на руку советника легла чужая ладонь, и, содрогнувшись от неожиданности, Шикамару перевёл взгляд на Хокаге.
Наруто смотрел на него жабьими глазами — на удивление в режим отшельника удалось перейти довольно быстро — и отчётливо дрожал, хотя всячески старался скрыть предательски вырвавшуюся наружу неуверенность в своём поступке.
— Я помогу, но прошу вас: отпустите, дайте мне уйти. Я никогда не желал Конохе зла и с Кином не имел никаких контактов. В этом я не повинен, но наказание уже понёс. Мою семью убили, Шикамару, осталась только Мидори. И мой отцовский долг — защитить её.
С подмогой он не торопился — ждал, отчаянно стремясь найти в глазах советника немой ответ, что создавал хотя бы малую иллюзию согласия с выдвинутыми условиями.
Шикамару замер, на несколько секунд призадумался, потупив взор под ноги, но затем всё же коротко кивнул. Сложившаяся ситуация выбора явно не предоставляла.
— Обещаю, помоги ему, — тихо произнёс он.
Наруто сразу же подхватил валун и, с лёгкостью приподняв его, откинул, даруя бывшему сокоманднику желанное освобождение. Сай вымученно простонал — облегчение так и не наступило, а боль усилилась многократно — и тотчас ощутил ладони Нары на своих плечах.
— Иди, — проговорил Шикамару, полностью сосредоточившись на товарище и даже не удостоив Хокаге взглядом. — Свои обещания я держу, — попытался подхватить Сая за плечи, чтобы приподнять, но…
Спустя мгновение на них напали.
Кто именно напал, из-за стремительности момента усвоить мозгом было сложно: перед глазами заплясали обрывочные образы, которые разум не успевал обрабатывать, а тело — реагировать.
На Шикамару налетел тёмно-бурый, иссохший почти до самого скелета монстр с огромными в размахе кожистыми крыльями, одно движение которых откинуло Наруто на несколько метров в сторону. Рассмотреть подробнее он не успел: тварь подхватила опешившего Нару под руки, пронзая острыми когтями кожу плеч практически до мышц, а после взмыла, через секунду превращаясь в едва заметную точку в небесах.
— Ч-что?.. — Наруто был ошеломлён, по инерции продолжая глядеть вверх. — Что? — В голове моментом закопошились мысли, каким именно образом теперь спасти советника, но в следующий миг округу оглушил ещё один пронзительный вопль.
Хокаге дёрнулся и обратил взор к Саю, тут же ощутив, как ослабели ноги: прямо у него перед глазами товарища буквально разрывал, кромсал на мелкие кусочки волкообразный зверь. Немыслимо огромных размеров, поднявшийся на дыбы, ощетинившийся, он вгрызался в спину художника блестящими от слюны клыками и оставлял зияющие раны, беспощадно подавляя каждую попытку своей жертвы дать отпор.
— Ра-расенган, — растерянно прошептал Наруто, чувствуя, как костлявые пальцы страха методично пробирались под кожу.
Да, было страшно. До дрожи. С таким он сталкивался впервые в жизни.
Голубая сфера расенгана стала стремительно сформировываться в ладони, но атаковать и уж тем более спасти соратника он так и не смог: спустя секунду всё его измученное тело, вплоть до головы с лицом, стали облеплять пиявкоподобные существа, относительно небольшие, по размеру примерно с ладонь, но которых было великое множество. Не пойми откуда взявшиеся, они разрывали маленькими острыми зубами ткань одежды и намертво цеплялись к коже своими присосками, начиная оголодало, жадно высасывать чакру из жил.
По первости «пиявки» отпадали сами, обращаясь в камень под влиянием сендзюцу, но на их месте неизменно возникали новые, а потому в какой-то миг Хокаге не удержал режим и невольно открыл доступ к собственной энергии.
— Наруто, действуй, что-нибудь предпринимай, пока они жрут меня! — послышался охрипший клич Курамы. — Наруто!
Но всё смешалось в оглушительный водоворот из воплей, стонов, нестерпимой боли обожжённой плоти, поверх которой наносился очередной укус, и Наруто пошатнулся под натиском нехватки кислорода, а потом и вовсе, завалившись набок, лишился последних крох сознания.
— Наруто, не отключайся! Мать твою, Наруто! Наруто… Наруто… — голос демона с каждой секундой становился тише, а его самого, словно чьей-то вражеской рукой, стало неумолимо тянуть вниз. Туда, где прожорливая тьма поглощала целиком, всего без остатка.
Как обидно: он всё же проиграл.

***

Ренна бежала на исходе сил: тело не переставало отдавать свинцовой тяжестью, а перед глазами уже и подавно всё плыло. В какой-то момент дурнота, подкатившая к горлу, заставила её перейти на шаг, а затем и вовсе остановиться, уткнувшись вспотевшим лбом в холодный кирпич повстречавшегося на пути дома.
«Проклятье!» — чертыхнулась она, прикрыв глаза и облизнув пересохшие губы.
Необходимо было идти. Не терять драгоценное время, а, превозмогая себя, идти вперёд, — а иначе какая из неё куноичи? — но каждое движение ощущалось пыткой.
Сделав несколько глубоких вдохов, Акаде попыталась подавить тошноту, когда за спиной со стороны главных ворот раздался отчётливый грохот. Ренна тут же открыла глаза и, резко обернувшись, устремила взгляд в направлении шума, моментально подметив облако поднятого в небо песка.
— Началось… — в ужасе прошептала она.
— Простите, вам плохо? Я могу чем-то помочь? — чужой голос, чересчур внезапно вклинившийся в мрачные мысли куноичи, заставил её машинально перевести взор на девушку, что секундой ранее остановилась рядом с ней. Около незнакомки, судорожно хватаясь за подол материнской юбки, стоял мальчишка, не более пяти лет от роду, и беспрерывно сверлил Ренну недоверчивым взглядом.
«Какая сердобольная, — ненароком подивилась Акаде. — Сейчас бы впору позаботиться о себе…»
Отчего-то внутри вместо ожидаемой благодарности на подобную отзывчивость вспыхнуло негодование, и отчасти потому, что Ренна попросту была слаба. Слаба настолько, что предупредить кого-то, помимо них, банально не могла, и милосердие, проявленное к ней, на мгновение показалось неуместным издевательством.
— Бегите, — Ренне пришлось сделать над собой усилие, чтобы её голос стал громче, — бросайте всё, хватайте ребёнка и бегите ко вторым воротам. Покиньте деревню как можно скорее…
— Что? — девушка такого ответа явно не ожидала и казалась полностью обескураженной, в её глазах предельно чётко отразилось недоумение.
— Бегите, иначе погибнете. Предупреждайте всех, кто повстречается вам на пути. А теперь бегите, ну! Пожалуйста, мне трудно говорить…
Та вздрогнула и, подняв малыша на руки, отшатнулась от Ренны, точно от прокажённой, но спустя несколько секунд всё же двинулась в сторону запасных ворот. Изредка она оборачивалась и кидала на куноичи настороженные взгляды.
— Я же сказала бежать, — с тихим раздражением пробормотала Акаде, когда девушка всё-таки скрылась из виду. — Ладно, надо идти. — Она устало прищурилась и перевела глаза на уходящую вдаль дорогу улицы.
Оставалось совсем немного, какой-то жалкий квартал. Дойти до торгового проспекта, свернуть в арку, подняться по лестнице на второй этаж и вставить ключ в замочную скважину.
— Ничего трудного, иди, — приказала себе куноичи, отталкиваясь от стены и возобновляя движение.
Каждый шаг был возможен исключительно благодаря её внутренним уговорам и напускному энтузиазму. Чувство равновесия шалило, то и дело вынуждая заваливаться набок, но, несмотря ни на что, метр за метром она продолжала идти к поставленной цели, пока вдалеке не послышались крики. Крики настолько душераздирающие, что в жилах невольно стыла кровь.
Ренна вновь обернулась и в тот же миг увидела возвышающуюся над крышами домов голову сусаноо.
— Господи, — панически выдохнула она, ощущая, как в неконтролируемом спазме ужаса сжалось нутро: техника мангекё будто бы в упор смотрела на неё. Сусаноо находился так близко, что, казалось, протяни он руки — и безжалостные пальцы непременно схватят и раздавят в своих губительных объятиях.
Как тогда, как Мьяко…
От всколыхнувшихся в сознании воспоминаний всё тело мигом пробило крупной дрожью, а рассудок окутало паутиной первобытного страха.
Удастся ли ей выжить и на этот раз? Удастся ли ей пережить всё это заново и не сойти с ума?
Ведь, чёрт возьми, умирать до боли не хотелось!
Разлившийся по венам адреналин спасительно придал сил, и почти в беспамятстве Акаде рванула в сторону своей квартиры. Назойливая мания преследования не утихала ни на миг, а потому взор постепенно заволокло навернувшимися слезами. Практически вслепую ей удалось добраться до нужной развилки и по наитию свернуть в арку, и очнулась куноичи лишь тогда, когда непослушные, дрожащие пальцы пытались вставить ключ в замочную скважину.
Ключ категорически не хотел попадать в прорезь, погружаясь в неё под неправильным углом, и Ренне пришлось призвать на помощь всё своё самообладание, чтобы в итоге проникнуть внутрь.
Щёлк!
Дверь нехотя поддалась её напору, и Акаде нервозно ввалилась в коридор, в следующую секунду начиная лихорадочно запирать свою обитель на все замки. Будто бы родные стены являлись личным неприступным убежищем, способным защитить. Суждение, конечно же, было ошибочным, но этого она не понимала: страх и паника напрочь отключали здравомыслие.
Немного погодя Ренна бросила испуганный взгляд на окна, а через мгновение уже судорожно зашторивала их, постепенно погружаясь в полумрак своего спасительного пристанища.
— Вот так, вот так, — тихо бормотала она с нотками чего-то сумасшедшего в голосе.
Страшно. Страшно до одури…
Неимоверно хотелось забраться под одеяло и заснуть, а проснувшись наутро, понять, что всё происходящее не более чем очередной кошмарный сон, однако крики с улицы, становясь громче, говорили об обратном.
— Боже… — куноичи не устояла на ватных ногах и упала на пол, закрывая уши ладонями. — Пусть всё это прекратится, пусть прекратится… — она сгорбилась и начала непроизвольно покачиваться, будто в трансе: мандраж подчинял себе беспрекословно.
«Ренна, соберись!» — совершенно внезапно в сознании пронёсся стальной голос Саске, и Ренна вздрогнула, моментом вспоминая его образ. Как приподнимал её лицо за подбородок, сжимал губы в тонкую линию и со строгостью смотрел, терпеливо выжидая, когда паника отступит. Он всегда выводил её из приступов отчаяния подобной фразой, и Акаде, словно безумная, боялась разочаровать его, а оттого довольно быстро приходила в чувство. Так и сейчас: заветные слова вмиг отрезвили, а взгляду стала постепенно возвращаться былая ясность.
— Да, соберись, — повторила она, пытаясь скинуть оторопь, что ранее сковала тело. — Ты пришла сюда не за этим. — Потребовалось несколько секунд, чтобы Ренна вспомнила, за чем, собственно, сюда прибежала.
Дневник! Дневник и контейнер! Точно ведь!
Куноичи рывком поднялась и оглядела затемнённые силуэты своей комнаты.
Куда же она положила дневник?
Сказать по правде, припомнить это получилось далеко не сразу, а потому Акаде стала лихорадочно рыскать по ящикам стола, вытряхивая их внутренности на потёртый от старости паркет.
— Ну где же ты? — недовольно проговорила она, когда поиски в конечном итоге не дали результата. — Где, чёрт тебя дери? — Ренна раздражённо оглядела обстановку и направилась к книжному шкафу, спустя секунду сметая многочисленные книги на пол.
Найти этот злосчастный дневник отчего-то казалось крайне необходимым, и в конце концов удача всё же улыбнулась ей: на очередной полке, зажатый меж массивными справочниками, покоился тонкий, небольшого размера блокнот, обложка которого была перетянута светло-коричневой кожей.
Да уж, давненько она не держала его в руках…
Куноичи тяжело вздохнула и осторожно прошлась подушечками пальцев по выбитому на переплёте узору, будто держала в руках невиданную драгоценность, — подарок Саске как-никак, — а затем поспешно затолкала дневник за пояс.
«Слава богу, с одним управилась, теперь осталось…»
Акаде шумно сглотнула и перевела взгляд на прикроватную тумбочку, моментом ощутив, как сердце стало отбивать болезненный ритм. Быстро подошла к ней и с усилием отодвинула в сторону, открывая квадрат невыцветших, расписанных под стебли бамбука обоев, а после, присев на корточки и расторопно поддев бумагу ногтем, сорвала яркий рисунок со стены. И тут же припечатала взором утопленный в бетоне сейф, на плоском циферблате которого виднелся обойный клей. Плохо: механизм замка мог не сработать, испортиться и от времени, и от химического воздействия, но тогда, десять лет назад, она об этом не задумывалась — ей в спешном порядке необходимо было заметать следы.
Ренна нервно сжала кулак, разминая мигом похолодевшие пальцы, и немного погодя потянулась к кнопкам на металлической дверце.
2.9.0.5.
Дата рождения Мьяко, некогда выбранная для кода доступа, проиграла незатейливой мелодией, и без промедления раздался желанный щелчок, невольно вырвавший из горла куноичи вздох облечения.
— Ох, Ками-сама, спасибо тебе, — прошептала Ренна, доставая из недр хранилища маленькую, эллипсоидной формы криокапсулу, внешне напоминающую контейнер для хранения лабораторных колб.
Не мешкая ни секунды, Акаде открыла её и сразу же почувствовала на коже холодок от дымки жидкого азота, а затем поспешно выудила склянку из тёмного стекла. В который раз не удержала горестной ухмылки: в какой-то мере тоже подарок Саске.
— Проклятье! — она резко выпрямилась и попыталась выбросить из головы болезненные мысли, полностью сосредотачиваясь на своих дальнейших действиях.
«Так, теперь мне надо отыскать их…»
Найти Наруто-сама или же Мидори необходимо было как можно скорее. Найти и передать свои находки, которые, вполне возможно, им бы пригодились, только вот…
А где их, собственно, искать? Ренна не представляла от слова «совсем».
Она ещё раз мельком глянула на зашторенное окно. Отсиживаться здесь приравнивалось к самоубийству, выходить наружу — тем более; по сути, выходом была лишь смерть, а оттого все внутренности снова стали скручивать безжалостные лапы страха.
«Чёрт, чёрт, чёрт!» — до боли закусив губу, Ренна некоторое время простояла в задумчивости, а затем контрастно решительно направилась на кухню.
Коль уж страшно, то стоило придать себе немного храбрости!
Со звонким стуком поставив склянку на кухонный стол, она подошла к шкафчику и достала из его закромов недопитую когда-то бутылку виски.
Янтарная смелость необузданно манила, и, отвинтив крышку, Акаде тут же сделала несколько внушительных глотков прямо из горла. От горечи на языке куноичи скривилась, зато страх моментом притупился, стоило горячительной жидкости обжечь пищевод и желудок.
— Отлично, теперь ты сможешь всё, — с иронией усмехнулась Ренна, заприметив в висящем на кухонной двери зеркале своё отражение. — Не бойся, ты везучая. — Ещё один глоток. — Да, чёрт возьми, ты не погибнешь! Да если даже и… — улыбка медленно сошла с лица, а на её месте возникла гримаса обречённости. — Если даже и погибнешь, то встретишься со своей семьёй, здорово ведь. — Глаза вновь заблестели от навернувшейся влаги, а к глотке подкатил комок. — Любой из вариантов тебя должен устраивать. Будь храброй, Ренна.
Наскоро утерев слёзы, Акаде в последний раз посмотрела в зеркало и попыталась улыбнуться.
— Тебе пора, — вздохнула, собираясь с силами, отставила бутылку в раковину и, взяв со стола склянку, запихнула её в набедренную сумку.
Оглушающий грохот, взрывы, истошные вопли, знаменующие собой приближение битвы, вынудили поторопиться, и куноичи незамедлительно направилась к выходу, стараясь абстрагироваться от всего того, что творилось снаружи.
Нет, не умрёт, пока не найдёт Хокаге или же Мидори. Не погибнет, когда в сердце ярким пламенем горела цель. Не позволит, будет биться до конца.
Но стоило ей только сделать несколько шагов к двери, как зелёный отблеск кулака сусаноо разрушил её жилище почти до основания.
— Техника барьера! — Ренна преобразовала чакру, что успела накопиться, в купол, и техника благосклонно уберегла её от тяжести обломков.
Не умрёт — не сейчас!
Аккуратно отодвигая волнообразными потоками энергии доски и бетонные плиты, она методично пробиралась сквозь завалы наверх.
Возможно, ей удастся ускользнуть, пробраться незамеченной Учихой!
И лишь оказавшись на поверхности и сполна окунувшись в тот хаос, что царил теперь в Конохе, Ренна предельно чётко осознала: двадцать лет назад Саске был несравнимо милосерднее своего сына.