Ну мы же биджу... Глава 41. То время. Часть 2

Шёл третий день пребывания Шио в стане Учиха. Кто-то косился – с любопытством, недоверием, но большинство обходили стороной. Ёко и не спешила набиваться ни к кому в друзья, тем более что к ней каждый день приходил Изуна. Заглядывал он к ней без цели: приносил две плошки риса с сушёной рыбой, садился рядом и рассеянно расспрашивал о мелочах – иногда беспечно, а иногда девушку преследовало чувство, что пальпируют.
Или препарируют.
Или для последнего ещё рано?
О себе Учиха рассказывал смутно и по мелочам, а потому Шио перестала спрашивать уже на второй день, но всегда распускала при нём волосы, то и дело касалась прядей. Изуна вёлся, ведь откуда ему, молодому, в войне знавать женщин, а у кицунэ всегда хорошо получилось с жестами, и Ёко узнавала всё больше и больше о клане Учиха и их загадочных глазах.
В клане царила интригующая ситуация, которую дома никто бы не понял. Клан биджу – это большая семья из маленьких семей, где никто никого толком не контролировал, но мог позвать с собой коротким словом-просьбой. Глава клана, соответственно, мог позвать всех – хоть на смерть, хоть на войну, и требовался ему лишь взгляд; Шио знала, брат мог, точно мог и умел, но пока не находилось просто повода воспользоваться этим даром. Отец тоже умел. Впрочем, в случае чего – от такой мысли сердце младшей Ёко боязливо сжималось – временная замена находилась быстро и сама собой. В кланах не было чёткой структуры наследования, и если бы Курама погиб, а Шио, несомненно, отправилась бы за ним следом, девушка понятия не имела, кто займёт место главы клана Ёко.
У Учиха было всё сложнее и путаней. На данный момент главой клана являлся Мадара, и сложно было утверждать наверняка, боятся его или любят; скорее всего, одновременно, но уважали уж точно – за силу и острый ум. Однако неофициально у Учиха было двое руководителей, так как, судя по тому, с какой лёгкостью и спрятанной, но сильной нежностью Изуна говорил о брате, связь между ними была сильна, а превосходства никакого быть не могло. Изуна решал те тонкие политические вопросы, на которых старшему Учиха не хватало изящества и таланта вязать из слов ловчие сети. Шио поняла это лишь потому, что сама жила так, лишь с той разницей, что им с Курамой не требовались никакие сети. Брат и сестра были едины, но и Мадара с Изуной в чём-то тоже, и лисицу это успокаивало.
Остро хотелось увидеть их обоих в бою. Сражаются ли они рядом? Стоят ли спиной к спине или как-то иначе? Похожи ли они на сверкающий вихрь лезвий, когда обнажают клинки? Для существа, взявшего боевой заточенный нож в руки до того, как научилось внятно говорить, всё это казалось куда более интересным, чем любые слова.
Лениво ковырясь в рисе с таким видом, как будто его сейчас стошнит, Изуна лениво поведал ей о том, что станет главой клана в случае смерти Мадары, если на тот момент у старшего Учиха не будет своих детей. Шио не до конца его поняла, ведь – кажется – у Мадары не было возлюбленной, которая могла бы подарить ему наследников, и глупо предсказывать их появление; о расчётных браках Ёко знать не знала, но разумно помалкивала.
С глазами – отдельная история. Кажется, Изуна обмолвился о шарингане лишь потому, что был уверен в её осведомлённости и не считал, что сообщает нечто новое. Состоящий визуально из трёх томоэ и становящейся алой радужки, шаринган являлся наследственной техникой клана Учиха и проявлялся больше в мужской линии; Шио на это презрительно подумала, что женщин здесь сильно недооценивают – она не видела у них мечей. Шаринган мог многое, в частности: видеть сквозь некоторые иллюзии и копировать техники. Последнее кицунэ заинтересовало, первое не очень, так как существовали тысячи способов сплести генджитсу на слух, но важнее то, что речь шла об обычном шарингане.
Но как ни старалась Ёко, о своих глаза и о глазах брата Изуна отмалчивался, а напрямик не спросишь. Шио страдала присущим молодым лисицам нетерпением и кусала себе язык, понимая, что ещё рано.
Но четвёртый день начался несколько рано. Обычно – эти три дня казались девушке невероятно долгими и успели уже превратиться в «обычно» - Ёко оставалась в своей постели, пока полоска света из небольшого окошка не достигала края циновки. В лисице было ещё слишком много энергии, и, не устав от боя или пути, ей не удавалось крепко спать. Девушка и не пыталась, то плавая в прозрачной дремоте, то в своих мыслях.
Поэтому тихие шаги Изуны, когда в комнате ещё было темно, Шио услышала вовремя и, узнав, спокойно закрыла глаза. Её грудь вздымалась ровно, ресницы не дрожали, а ступням Учиха не хватало мягкости, чтобы совсем слиться с темнотой.
Парень опустился рядом с ней на колени, коснулся плеча и крепко сжал. Ёко открыла глаза, искренней прищурилась, так как почти его не видела, и широко зевнула, наполнив воздухом лёгкие. В случае чего ей понадобится меньше секунды, чтобы выплюнуть в чужое лицо небольшой, но раскалённый добела огненный шар.
Но Изуна явился с мирными намерениями.
- Потренируемся? – шёпотом спросил он.
Кицунэ ещё раз показательно зевнула.
- Рехнулся? – дерзко и дружелюбно отозвалась она, как старому другу, так как рассвет только-только занимался. И не важно, что девушка не спала.
Учиха проникся.
- Мадара хочет взять тебя на бой, а я хочу, чтоб ты на нём не померла. А то мне от твоего трупа неловко будет.
- Темно ещё, - с сомнением. В темноте Шио почти ничего не видела и, хотя могла полагаться на слух и обоняние.
- Бой тоже ночью может быть.
Ёко с сомнением хмыкнула: если её занесёт бой, то всё полыхнёт так, что темнота исчезнет. А местность тут хорошая, лесная, смола дымно, но ярко горит. Но подобную заботу девушка оценила, а потому села и встряхнулась, сбрасывая муть с разума, как воду с шерсти. Глаза всё же немного привыкли к темноте, и девушка смогла распознать во взгляде Изуны осторожное любопытство – к ней примерялись, к каждому жесту и вздоху.
Однако когда Шио потянулась, с наслаждением разминая мышцы, Учиха почему-то отвернулся в сторону. Его выражение лица удивлённая кицунэ разглядеть не могла.
- Ты чего?
- Одевайся, - буркнул юноша, поднялся на ноги и шумно вышел. Кажется, он был чем-то смущён. Ёко осмотрела себя: нет, всё в порядке, топ не сполз.
Или у них тут какие-то особые правила приличия?
Пожав плечами, кицунэ потянулась за верхней одеждой.

Рассвет трогал небо далеко на востоке, звёзды потускнели. Шио хотелось разуться, но она отмахнулась от этой мысли: надо было разносить сандалии для сражения, да и в доме потом наследит.
Во внутреннем дворе ей ещё не доводилось быть, причём ни в одном из домов; разумеется, большой клан Учиха занимал не одно здание, а то маленькое каменное, в котором она встретилась с Мадарой, было и вовсе не жилым. Землю здесь утоптали плотно, растения не росли, в стороне стояли несколько мишеней и чучел для отработки ударов. Но кроны сосен наступали совсем близко, и от них пряно тянуло незастывшим янтарём.
Учиха кинул девушке тряпичный свёрток. Ёко поймала, ещё до этого мига узнав своё оружие. Лисица успела по нему истосковаться и теперь жадно разодрала ткань. Сабли блестели и переливались в неверном сумеречном свете. Позабыв об Изуне на мгновение или два, Шио разогрела эфесы дыханием и ладонями.
- Твоё? – спросил юноша.
Вопрос показался ей глупым.
- Вы ж сами отобрали.
- Краденное или нет?
Шио задумалась, но в итоге решила не лгать и покачала головой. Некоторое оружие обладало душой; на счёт своего Ёко уверена не была, но оскорблять не хотела.
- А где взяла?
- Отец подарил.
Изуна кивнул и, кажется, сделал какие-то свои выводы. Парень шагнул назад и еле заметно - особенно под балахоном – повёл плечами. Девушке понравилось это движение, и она ласково погладила рукояти сабель.
- В рукопашную или как? – негромко спросила Шио, боясь спугнуть момент и зыбкую тишину, вязкое затишье их дыханий.
Юноша без лишних слов отстегнул ножны с мечом и положил их на землю. Наверняка, у него где-то есть кунаи, парочка метательных звёздочек или ещё какой козырь в рукаве, возможно, в буквальном смысле там, но жест был понят. Ёко повторила его со своими клинками лишь с той разницей, что отложила их ближе к дому; не хотелось бы задеть острые лезвия.
Или как.
Про техники же не шёл разговор.

Изуна с каждым днём убеждался, что она байстрюк. Иногда ему казалось, что он болтает лишнее, но Шио в ответ не лгала ему. Скорей уж, не говорила всей правды, но это только подтверждало его версию.
Есть брат, пришли с севера. Страну девушка не уточняла, Учиха не спрашивал, однако Ёко категорически не ела рыбы, осторожно откладывая кусочки в сторону и предпочитая им свои запасы дичи. Значит, вряд ли она с побережья – её дом там, где лес и мало рек. Изуне пришла на ум страна Земли, точнее, её центральные земли, но в целом могло быть много вариантов. Шио была сильной – по её спине перекатывались под кожей слишком крепкие для женщины мышцы - осторожной и в меру тихой; она вела себя как надо в чужом клане ниндзя. Во всяком случае, Мадара не обращал на неё никакого внимания, остальные тоже.
Но недостаточно как надо для шпиона.
А теперь Изуна убедился, что она на самом деле сильная. Пиналась, кусалась, била кулаками, жгла и весело, до звона в ушах, умела драться, при этом Учиха и не думал поддаваться. Контроль у неё хромал, но девушка не думала о нём – чакра вырывалась всплесками прямо из-под кожи, опаляя воздух и жухлую траву. Юноша никогда ещё не видел подобного, но пока увлёкся и не мог сосредоточиться на этой мысли.
Шио рыкнула и, вцепившись Изуне в плечи, повалила его на землю: они покатились по пыли. Ёко зло хохотала. Наблюдающего из окна Мадару они уже не замечали – азарт девушки передался её оппоненту.
Старший Учиха задумчиво следил за дерущимися. Всякая логика и завершённость в их движениях отсутствовали, и Мадаре почти хотелось отругать брата за такую беспечность. Возможно, эта девчонка явилась сюда именно с целью убить кого-то из них. Но двое на полигоне вели тренировочный бой дальше, держась в рамках допустимого вреда.
Изуна, оттолкнувшись назад и держа дистанцию, выдохнул катон. Три скромного размера огнешара помчались вперёд: от двух Ёко увернулась, а последний приняла в лоб на ручной блок. Её руки даже ткань не прикрывала, но девушка даже бровью не повела, зато ответила куда более мощными залпами огня прямо с ладоней.
Мадара заинтриговано приподнял бровь. Значит, тоже катон, причём высокий уровень – он не мог не заметить печатей, значит Шио попросту их не складывала. Возможно, брат прав, и она байстрюк клана с каким-то особенным геномом огненной чакры. Изуна сказал, что она с севера; стоит навести справки.
Происходящее снаружи его больше не интересовало. Мужчина отвернулся от окна, покинул свою комнату и, подозвав к себе первого попадшегося родственника, отдал приказ выступать через два часа.

На этот раз им предстояло драться не с Сенджу. Мадара уже не в первый раз задумывался: убивая тех, кто идёт с севера и запада, не помогает ли он клану Хаширамы? И люди Сенджу – не помогают ли они тем, что не допускают до земель Учиха врагов с юга и востока? С другой стороны, для Сенджу с севера и запада стояли Учиха, которые были куда хуже многих иных воинов. И наоборот, соответственно.
Такие мысли могли прийти только в засаде в ожидании скорого боя. Девчонку мужчина отослал подальше от себя, и на данный момент его сбивало с мыслей только одно: где-то неподалёку расположился муравьиный дом, и теперь трудолюбивые насекомые то и дело кусали Мадару за ноги в сандалиях. Изуна предательски бросил брата наедине с муравьями, сбежав на середину чистого мелкого, по щиколотку, ручья с каменистым дном и выглядывающими из воды скользкими крупными булыжниками. Младший Учиха прятался за одним из них и находился в жалких четырёх метрах от Мадары; старший понимал, что Изуна сейчас почти лежит животом на мокром и скользком камне, но искренне предпочёл бы это муравьям. Попытки раздавить насекомых сделали только хуже – те набросились с удвоенным энтузиазмом, словно до этого просто пробовали из любопытства на зуб, а теперь распознали угрозу. А шуметь или сменить место засады было уже поздно.
В это же самое время Шио отсиживалась на другой точке и жгла других муравьёв. От её пальцев поднимался тоненький прозрачный дымок, который развеивался до того, как его замечали даже сидящие вплотную трое Учиха. Четвёртый – мальчишка совсем, он с любопытством следил, но его присутствие Ёко нервировало. В конце концов, кицунэ стала в полголоса ему объяснять, как добыть муравьиный сок. Их точка располагалась далеко от поля пока что будущего боя и возможность переговариваться имелась; трое других тоже то и дело обменивались фразами, обсуждая, вероятно, стратегию сражения. Тактику уже определил глава клана вместе с командирами отрядов, остальным же сообщили их отдельные роли. Шио, к примеру, знала, что им заходить с левого фланга. Но где именно находится относительно них какой-то там чужой фланг, она была не в курсе, вдобавок, ничего не смыслила в людском военном искусстве.
С асурами сражения велись совсем иначе.
Неподалёку ухнула сова, но, пожалуй, только Ёко распознала фальшь – сигнальщик хорошо знал своё дело. Зато остальные отлично знали, что означало это уханье, и без лишних команд двинулись в сторону ручья.
Вскоре принесло запах дыма; слух уловил крик и собачий лай. Последнему Шио удивилась. Её руки держались за камни в воде – на девушку уже не косились из-за манеры передвигаться, низко припадая к земле и часто касаясь пальцами стволов деревьев. Остальных членов их отряда было не видать в деревьях, но порой они чудовищно шумели: сухие ветви ломались под сандалиями, то шиноби задевали кустарник одеждой.
Поле боя уже виднелось. Ветер поменял направление, и ароматы усложнились – палёная шерсть и плоть, кровь людей и собак. Девушка мягко коснулась кожи на тыльной стороне ближайшего к ней шиноби; всё равно они пока не двигались, чего-то выжидая.
- Что это за народ? – шёпотом спросила Ёко, надеясь, что её слышат.
Учиха услышал и как-то странно на неё посмотрел.
- Клан, - поправил он. – Инудзука, сражаются парами человек-пёс. Реже псов больше. Если погибают хозяева, то псы сбиваются в стаи и преследуют врага, чтобы загрызть и отомстить, поэтому собак надо обязательно убивать.
Видимо, мужчина решил, что Шио спросила, чтобы узнать, как лучше с ними драться. Этот человек воспринимал её как бойца, а хорошего или плохого – увидим. А просто бойцов никогда не бывает мало. Учиха был не молод, по его лицу змеились кратеры и каньоны морщин, а волосы тронула седина, но кицунэ не умела определять так возраст, ведь у её расы в целом нет таких морщин – только от потерей и горестей.
Внезапно девушка отчётливо поняла, что перед ней командир отряда – умный человек, сумевший не умереть до появления следов старения на своём лице.
- Как ваше имя? – со сдержанным уважением спросила Ёко. Скорее всего, она единственная не знает.
- Кано.
Лисица кивнула и оглянулась в сторону сражающихся и прищурилась, тщетно пытаясь разглядеть детали.
- Хороший клан, - негромко произнесла она.
Кано задержал на ней взгляд чуть дольше, чем следовало бы, но вовремя вспомнил, что она чужестранка, и Инудзука ей не враги и не убивали её близких. Но у мужчины хватало опыта, чтобы не забивать себе голову лишними подозрениями перед боем. Учиха кивнул пространство и, поднявшись, как можно тише побежал вверх по ручью. Другие члены отряда появились из тени деревьев и тоже пошли по воде. Смысл этого был просто – собаки не почуют, а шум воды заглушит шаги.
Шио вклинилась в ряды людей и на ходу проверила крепления сабель. Почему-то ей казалось, что они ей не понадобятся.
Отряд нахлынул на шиноби Инудзука всесметающией волной, стройным клином. Строй враждебного клана, и без того поредевший, окончательно сбился. Звуки обрушились на Ёко экстазом и дрожью осознания, и лисица сцепилась с первым псом, метр в холке, который бросился ей под ноги.
Девушка потерялась, хорошо потерялась. Рычание, вой, ярость и страх пса, который чувствовал не человеческую сущность более сильного зверя, перемешались в ё голове и вокруг неё, и как бы ни было странно драться без брата, сражаться она умела, а огонь Учиха ей помогал.
Шио была целиком и полностью в своей стихии.

Мадара не вспомнил о девчонке до того момента, когда увидел её целой и невредимой. Мужчина заметил худенькую фигурку в прыжке, она ловко оттолкнулась от плеча шиноби, которому только что перерезала горло, ещё до того, как тот упал, и набросилась на рядом стоящего. Обратил Учиха на неё внимание, так как в тайне надеялся, что её убьют.
Но нет, живучая. И, кажется, полезная.
А вот Мадара зря отвлёкся, ведь именно поэтому просмотрел опасность. Гигантская свора боевых псов Инудзука, осиротевших не в этом бою, но следовавших за своей роднёй и семьёй; они с воем и лаем, одичавшие, неслись, чтобы перегрызть уставшим Учиха глотки. Собрались бы они кучнее, как обычные собаки, но эти знали, что такое тактика, и понимали, что на данный момент по отдельности их победить будет сложнее. Но беспокоило главу Учиха не это – мужчина на сомневался, что они несут бешенство на своих клыках.
Их лекари не умели лечить водобоязнь.*Те, кто получат хоть одну царапину, обречены; это страшнее многих ядов.
Мадара обтёр меч, понимая, что им не уйти: здесь не тот лес, чтобы уйти по верху, да и не факт, что эти псы разучились передвигаться так, подобно их мёртвым хозяевам.
Что-то мелькнуло слева. Шио бросилась наперерез всей своре, но прежде, чем Учиха крикнул ей: «Дура!» - эта мысль появилась у него в голове – он заметил раненного. Кажется, со сломанной ногой, и его ждала крайне мучительная смерть. Ёко оказалась между ним и сворой, и у Мадары кольнуло у сердца – сам бы он не стал бы пытаться спасти того человека, и хоть он знал, что девчонка делает глупость, но ощутил вину перед своими.
У мужчины просто не было прав так умирать.
Но Шио тоже не жаждала геройской смерти. Её руки уже сложили печати, а чакра клокотала у горла.
- Огненная стена!
Кицунэ наклонилась и выдохнула. Пламя вылетело вперёд, развернулось гигантским фениксом и, распростав свои крылья, взвилось до небес непроницаемой стеной жара. Визг и палёная шерсть оповестили её о том, что несколько животных всё же не успели вовремя затормозить, остальные же были не в силах преодолеть стену огня.
Мадара ненадолго задержал взгляд на итоге её техники. Мужчина так не умел, никто в клане бы не смог. Но сейчас не время было думать над чужими техниками, поэтому Учиха загнал поглубже все лишние домысли и скомандовал отступление.

Кано отделался лёгкими царапинами. Его имя соответствовало и его спокойной натуре, и умению подстраиваться под ситуации, и неожиданной чакре воды. Мужчина курил, вытянув ноги к очагу, и наслаждался тем, что мог это ещё делать.
- Мадара, ты отлично знаешь, что я прав. И съешь что-нибудь, не переводи рис.
Мадара мрачно уставился в свою тарелку с нетронутым рисом, но всё же послушался, молча признавая свою неправоту. Но лишь в этом.
На счёт девчонки он ещё ничего не решил.
- Девушка будет полезной, она уже полезна. Сражалась хорошо, предавать не спешила, а при случае – убьёшь её сам. Видит она не вровень нам, застанешь её ночью, если захочешь без лишнего шума, - произнёс спокойно Кано, выдыхая дым и вспоминая, как Шио щурилась днём. Конечно, у неё хорошее зрение – для обычного человека, но, судя по всему, хуже не только, чем у Учиха без шарингана, но и многих ниндзя.
Мадара с трудом проглотил яд и заставил себя не огрызаться. С каждым днём он видел всё хуже, но пока не знал даже брат. И нечего.
- А через пару-тройку лет выдашь её за Изуну и кровь новую в клан пустишь, всё равно ж огненная чакра.
- Дядя! – не выдержал Мадара. - Это уже перебор.
- Не кричи на старших. Таджима вообще учил тебя чему-то, кроме как мечом махать? Хотя машешь получше и по-другому, ни на что не сгодился…
Кано ворчал привычно, выдавая своё хорошее расположение духа. Мадара тоже расслабился и принялся за свой остывший рис; из всего клана от не так уж и многих считал семьёй, и брат его матери входил в этот узкий круг близких людей.
- Подбрось дров, - сказал Кано, и Мадара послушался. – Где твой брат, я давно с ним не говорил.
- Собирался разобрать добычу.
Мадара приметил, что дядя незаметно поморщился: ему претило мародёрство и побирательство с трупов противников. В целом мужчина был с Кано согласен, но хорошее оружие или, в крайнем случае, металл на переплавку никогда не бывает лишним. А так же ткани, обувь, лески, печати – всё, что попадётся.
- Пусть остаётся. Лишней не будет. Может, женщины пойдут по её примеру драться.
Мадара сделал несколько глубоких вдохов.
- Пусть.

У Шио больше не отнимали оружия. Ей дали футон получше, уныло-тёмную юкату без моно и комплект новой одежды: просторную кофту с широким воротом, похожую на балахоны, которые носили мужчины Учиха, пояс, которым полагалось подвязать кофту под грудью и юбку с разрезом, потому что «штаны женщине не полагаются». Ёко померила юбку, посмеялась и обрезала её до середины бедра. Изуна на это подавился чаем и буркнул что-то про приличия, а девушка с удовольствием полюбовалась своими голыми коленками.
Лисицу не сразу приняли, хоть и разрешили остаться. Но понемногу, с каждым боем – выигранным или нет, но в таком, где Шио рвалась в первые ряды и старалась наравне со всеми тащить раненых; с каждым днём и неделей к ней привыкали всё больше и больше. Спустя месяц девушка уже ела со всеми, разговаривала со всеми и выучила все имена.
Спустя два другие девушки и женщины хотели сражаться тоже. С одной стороны, это не запрещалось. С другой стороны, юных красавиц оберегали от мечей, потому что их смерть означала потерю нескольких воинов, которых они могли бы родить в будущем. А взрослые женщины – матери с выросшими и живыми или мёртвыми сыновьями и дочерями – не слишком стремились браться за оружие.
Но то раньше. Теперь же им хотелось идти вместе со своими мужьями и семьёй. Мадара ещё не решил, хорошо это или плохо, но, быстро вспоминая навыки, сражались они грозно, как львицы – за собственных детей. Глава Учиха и не подозревал, какую силу они не замечали и недооценивали, а Ёко болтала молодым, что, возможно, Мадара надумает, что им тоже не стоит сидеть дома. Впрочем, и для них нашлось занятие – девушки понимали, что теперь только они могут позаботиться о раненых.
Через три месяца Мадара перестал ворчать, смирился и пошёл выпытывать секреты техники «Огненная стена». Уж очень та показалась ему полезной, но Шио не спешила использовать её ещё раз и давать шанс Мадаре разобраться самостоятельно.
После выматывающего дня на полигоне: старший Учиха отличался завидным упорством, а Ёко – менее завидным неумением кого-либо чему-то учить, - Шио даже не хотелось подниматься с земли. Солнце ещё не село, ему ещё пару часов быть на небе. Ситуацию усложняло то, что близких отношений с Мадарой не сложилось – глава клана и глава клана, человек надёжный, но всё же не друг; кицунэ затруднялась в общении с ним, а это тормозило весь процесс. Но в итоге у Мадары начало получаться, а дальше Учиха намеревался разбиваться самостоятельно.
Над головой пролетела птица – далеко-далеко, высоко. Где-то на севере на той же высоте летают биджу кланов Юсуи и Муши.
Где-то гораздо ближе находился её брат, по которому Шио остро соскучилась. Не болезненно – просто ей не хватало широкой ладони, треплющей волосы, голоса с хрипотцой, накидки, под которой можно спрятаться и уснуть. Тонким слоем тоски это чувство разлилось по её душе, но не причиняло грусти и волнений.
Просто оно было.
- Чего валяешься?
Ёко открыла глаза, хотя упустила момент, когда смежила веки.
- Устала? – спросил Изуна, наклоняясь к ней.
- Твой брат кого хочешь загоняет.
- Это да.
Парень подал ей руку, помогая подняться. Шио осмотрела себя: всё тело в пыли и саже от неудачных попыток старшего Учиха. Хотелось еды, мяса и полежать, вот только мяса давно уж не было. Ёко довольствовалась рыбой и, разок, куропаткой и плохоньких силков, но времени для охоты всё никак не находилось.
- Есть хочешь? – спросил Изуна.
- Только не рыбу, - честно.
- Так пошли, поймаем кого-нибудь, - пожал плечами Учиха, как будто бы это обычное дело. Юноша привык к рыбе – та была дешевле, а охота дело затратное по времени. К тому же, шиноби не позволяли себе привыкать к мясу, которое редко удавалось достать. Многие отвыкали от мяса настолько, что просто не любили его; Изуна не относился к числу таких людей, но острую брезгливость девушки к рыбе, разумеется, не разделял. Однако они только пару дней вернулись домой с достаточно длинного задания от одного из феодалов высокого чина и можно было попытать удачу и порадовать себя дичью.
Шио удивлённо посмотрела на Изуну, удивившись его предложению, и бросилась в дом переодеваться и ополоснуться.

Мадара проследил через окно, как брат и Ёко ушли в лес, и вспомнил об идее Кано. Теперь она уже не казалось шуткой; возможно, дядя видел глубже и дальше, в конце концов, самый старший человек в клане.
Мало кто на войне мог позволить себе иметь друга. Мадара повезло – или, наоборот, Хаширама принёс ему одни беды и приносил до сих пор – но мужчина всегда ценил те дни у реки и бережно хранил их в памяти. У Изуны друга не было и быть не могло: имелся клан, имелась семья, имелся брат, но друзья это нечто иное.
А теперь вдруг появился. Изуна улыбался Шио, подавал ей руку, обсуждал то, что раньше делил только с Мадарой. Старший Учиха не мог за него не радоваться, а мысль о женитьбе отложил в дальние закоулки разума, уже не считая чушью. Не так уж и важно, что она байстрюк – Шио женщина с хорошей кровью и симпатией к его брату.
И это дорогого стоило.

Изуна примечал мелочи, начиная от поворота головы и заканчивая тем, что Шио велела ему закатать рукава и натереть кожу сажей, и делал выводы – Ёко отличная охотница с куда большим опытом, чем имелось у самого Учиха. Девушка бесшумно скользила у самой земли, ухватывая мелкие детали безошибочно, поводила носом так, словно ориентировалась по запаху, подобно дикому зверю, а изредка спрашивала у Изуны, как именно примята трава в том или ином месте, полагаясь на остроту его зрения.
Вскоре их движение стало более направленным. Учиха перехватил удобней захваченный с собой лук, хоть и не спешил пока вкладывать стрелу; при Шио был только острый нож, и ему было интересно, каким образом Ёко собирается с ним охотиться.
- По чьему следу идём-то? – всё же спросил Изуна. Что-то было не так – он не сомневался, что мимо сухой сосны они проходили уже дважды.
- Косуля. Небольшая совсем.
- Они водятся ближе к равнинам, - с сомнением. – И мы петляем.
- Молодая совсем, случайно забрела сюда. И это не мы петляем, а она петляет: мест не знает, но уже заметила нас. Хочет сбежать, знает, что мы её преследуем, но не понимает, откуда конкретно, так же как и мы не знаем точно, где она, - тем же шёпотом отозвалась Ёко, не поворачивая головы. – Но она припадает на правую переднюю ногу, а значит быстро устанет и начнёт искать воду. Река здесь одна, настигнем её там.
Учиха тихо присвистнул – вырвалось. Парень не умел так выслеживать, ну, разве что людей.
Поэтому он решил довериться Шио, которая уже укоризненно на него смотрела, пристыживая за лишний шум.
Час они ползали и бегали за этой несчастной косулей. Дождей давно не было, следы отпечатывались плохо, но им везло с ветром – людской запах уносился в другую от добычи сторону. Но Шио оказалась права. Изуна лучше знал местность, а потому раньше понял, что они повернули к реке, и Ёко с лёгкость шла в нужном направлении, взяв нож обратным хватом. Ближе к устью почва стала мокрее, в ней было много глины: Учиха приметил отпечаток копытца, как раз переднего правого. Юноша снял лук с плеча и вложил в него стрелу; Ёко краем глаза проследила за ним, но ничего не сказала.
Вода терялась в ранних сумерках в лесу. Похолодало, утром точно будет туман, а скоро выше в горах выпадет снег. Шио отодвинула пучок осоки и кивком показала направление. Косуля старалась напиться быстро и то и дело поднимала голову, оглядываясь. К счастью, Учиха и Ёко снова находились с подветренной стороны. Девушка вежливо повернула голову к Изуне и села на колени, пачкая юкату, в которой выбралась в лес; она отдавала право удара. Отчасти парень сожалел – ему хотелось посмотреть, как Шио управится с одним только кунаем, но не стал возражать и бесшумно натянул тетиву.
Шаринган сверкнул для надёжности, выстрел – попадание. Стрела вонзилась в бок несчастному животному; у косули подкосились ноги. Ёко поднялась, неспешно подошла к косуле и вонзила ей нож в сердце, прерывая мучения.

В лесу уже стемнело, а костёр стягивал свет к себе. Два куска мяса жарились на огне, а остальное они собирались отволочь к дому: косуля на самом деле была молодой, лёгонькая. Шио сидела так, что её ступни находились в опасной близости к угольям, и не успевшие пока высохнуть брызги воды – девушка отмывала ноги и подол юкаты в реке – поблёскивали в темноте. Изуна пытался поймать ускользнувшую часами ранее мысль, но пока у него ничего не получалось. Ёко молчала – огонь и мясной сок, с шипением капающий с мяса, интересовали её больше.
- Славно горит, - нежно произнесла девушка, и Учиха отчётливо ощутил, что неожиданные ласковость и мягкость её голоса направлены не в его сторону. Отчего-то Изуна почувствовал облегчение.
- Славно, - решил согласиться он.
Шио улыбнулась, на этот раз ему.
Мясо приготовилось быстро. Учиха давненько не ел так по-варварски: руками, пачкая пальцы мясным соком, жадно отрывая зубами куски. Ёко тоже не отличалась манерами, и от этой дикости Изуне стало так головокружительно хорошо, что он вспомнил, куда хотел сводить Шио до этой идеи охоты, но тогда оно вылетело из головы.
- Слушай, - позвал юноша.
- М?
Девушка облизывала пальцы правой руки, левой держа остатки своего куска. Ёко смотрелась забавно, как ребёнок.
- Я хотел бы сходить в одно место.
- Далеко? – ни на секунду не задумываясь.
- Не очень… Но надо что-то делать с тушей.
Косулю они не разделывали, глупо было бы заниматься этим тут. Для себя они вырезали кусок с ноги.
- Леска есть? – спросила
Изуна кивнул.
- Подрежем артерии, подвесим за задние ноги повыше на дерево. Кровь стечёт пока, а потом заберём.
- Я клона оставлю, а то зверьё набежит.
Ёко угукнула, не зная, что его клон – всего лишь образ. А Учиха не знал, что можно сделать как-то иначе и оставить материальную копию.

Крутые каменные ступени вели к единственной высокой горе в округе. Чьи-то трудолюбивые руки выдолбили тропу в голом камне без всяких техник; по бокам стелился мох всех расцветок, от блёкло-серого до насыщенно-болотного, редкий гибкий кустарник. Деревьям здесь трудно было удержаться на камнях, но они очень старались, дробя корнями камень и заставляя кроны быть шире, тянуться в стороны, а не ввысь. Ветер бережно подталкивал в спину – ему хватало игры с играми сосен, двое на тропе его не интересовали. Ёко уже сбилась со счёта, сколько ступенек осталось позади.
Учиха немного волновался. Привести чужака в храм клана – а не богохульство ли? Может, его предки разгневаются и лишат его своего благословения? Но это всего лишь храм нескольких богов синто, маленькое святилище; духи предков под землёй, в тайне ото всех, кто не принадлежит кровно семье.
Алтарь оказался скромным, место – тихим, укрытым от мира духами и проходом-аркой. Кто-то высадил на крохотном клочке земли между камнями – не под ногами, у самого святилища – несколько цветов: тёмно красных, с яркими венчиками. Шио бережно коснулась лепестков – огненный ликорис, которому нечего делать в такой местности. Но тот рос, и его горящие цветы колыхались в безветрии возле женских пальцев искусно выточенного из камня божества – богини, что сияла, но, боясь навредить земле своим светом, и от того прикрывавшая веером прекрасное лицо своё.
Ёко тихо ахнула: нет сомнений. Боги оберегали её здесь, а она ещё удивлялась, почему всё так гладко и хорошо идёт.
- Позволишь? – она протянула руку к лаковой коробочке с благовониями.
Юноша кивнул. Кицунэ пальцами прижгла кончики ароматических палочек и разместила их в каменной щели возле цветов.
Учиха осторожно взглянул на девушку. Та завороженно смотрела на каменное изваяние. Изуне стало стыдно за то, что он не знает имени ками, охранявшего их дом.
Но виноват ли он в том, что потерял слишком многих, чтобы верить во что-то, кроме своего меча, в кого-то, кроме своего брата?
- Каким богам ты молишься? – спросил Изуна.
- Богине Аматерасу и братьям её, - шёпотом отозвалась Ёко.
Учиха вздрогнул. Шио сложила руки перед грудью в молитвенном жесте, переплетя пальцы ладоней, и склонила голову, прикрыв глаза. Закат горел алым и золотым. Медь переливалась в волосах Ёко, а пушистые ресницы бросали нежные длинные тени на щёки, которые в свете лучей солнца казались бархатными. Если бы парень обернулся, то увидел, что от её ступней к скале на краткое мгновение раскинулась тень девятихвостой лисицы – солнце решила пошалить и осветило истинное обличье.
Но юноша не обернулся.

Никто не то, чтобы не ожидал снега на такой верхотуре, просто изначально они не собирались сюда лезть. Но Сенджу было несоизмеримо больше, а потому приходилось уходить как можно дальше, петляя в скалах. Снегопад повалил из маленькой, но густой серой тучи; крупные белые хлопья быстро запорошили землю. Вскоре ногам стало холодно, и отряд задержался на краткий перерыв – обвязать ноги в сандалиях тканью от холода. Люди отдыху, даже такому, обрадовались, так как позволять себе останавливаться на привалы возможности не было – Сенджу дышали в спину и отставали на какой-то жалкий день пути.
У Шио было не так много обвязок, но она охотно делилась ими – для неё пока ещё было тепло. Девушка подсела к Изуне, чтобы перекинуться с ним парой слов.
- Мы бежим? – напрямик спросила она.
- Отступаем. – Ёко придержала край обвязки на его голени, парень коротко кивнул вместо благодарности. – Мадара почти со всем кланом не так уж и далеко, мы сольёмся с его группой. Тогда силы уравняются.
Кицунэ кивнула и в который раз оглянулась назад в ту сторону, откуда они шли. От странного предчувствия у неё сосало под ложечкой, но пока лисица не могла определить в чём дело. Но это точно не опасность, не ей.
Нечто иное.
- Эй, - Изуна осторожно тронул её за плечо.
- Ох… - еле слышно.
- Ты в порядке?
- Да, - пауза. – Да, в порядке. Пора идти, верно?
- Ты плохо обвязала ноги. Замёрзнешь.
В их отряде – каких-то жалких шесть человек, на разведку ходили тайно, а не сражаться в открытом бою. Мысленно Шио добавляла через себя ещё трёх: для себя она уже решила, что никто сегодня не умрёт, пусть это и значит провал данной Советом миссии. Но это ничего, свиток полон сведениями, а видеть гибель тех, к кому уже успела крепко привязаться – перебор.
В крайнем случае, девятихвостая биджу примет боевое или высшее обличье и раздерёт Сенджу в клочья. И сожрёт. И неважно, что потом будет – Ёко было спокойно от принятого решения. Хотя брат ох как обругает…
Но, к сожалению, остальным не за что было держаться. Учиха надеялись только на свои ноги и скорость. А ещё на Мадару, конечно же.
- Не беспокойся за меня, - заверила Изуну Шио.
Парень не стал настаивать. В клане это просто не принято: обморозит ноги - сама виновата будет. Хотя кто ж её знает, может, привыкла к более суровому климату.
Пора было двигаться дальше.

Мадару они увидели издали: не его одного, разумеется, его группу. Изуна послал ему весточку ровно в тот момент, когда стало ясно, что самостоятельно от Сенджу не избавиться – не победить, не оторваться, поэтому глава Учиха их ждал. У него уже всё было готово к бою: начиная от оружия на изготовку и заканчивая спрятанным поодаль шатром для раненых – с Сенджу не отступают, Учиха и не захотят.
- Сколько их? – спросил Мадара у брата в то самое мгновение, как только увидел.
- Примерно как нас, но точно сказать не могу.
- Хаширама?
- С ними. Брат его тоже.
Шио, скачущая на одной ноге, чтобы освободить ноги от ткани, навострила уши, цепляясь за новое имя. Старший Учиха его выделил – несомненно, либо кто-то сильный, либо кто-то важный. А может и то, и другое.
Изуна заметил её любопытство и, когда Мадара отошёл, чтобы отдать команды по построению, шепнул:
- Глава клана Сенджу.
- И что он?
- Сильный.
- И?
Тут определённо было какое-то ещё «и». Мадара и сам сильный и не стал бы уточнять наличие на поле боя конкретного человека только из-за этого.
- И… ну, сложно там, давай потом, - отмазался на время парень, не уверенный в том, что стоит рассказывать о Хашираме. Хотя весь клан в курсе, Ёко всё равно выпытает, что ей надо. Однако полную правду: то, как было Мадаре плохо, то, что они ещё пару лет назад с Хаширамой обменивались тайными письмами, - Изуна не собирался говорить никому.
К счастью, Ёко согласилась с тем, что не вовремя. Девушка перехватила сабли, проверила остроту и обтёрла клинки от воды. Странное чувство усилилось, и, вслушиваясь то в себя, то в окружающий мир, лисица отдалась предвкушению неизвестного.
Сенджу были уже близко. Из-за примерно равной численности никто не мог взять вверх до начала боя, но Мадара всё равно отправился вперёд, чтобы разбить строй врага до удобной для драки равнины и подальше от возможного источника воды: как пояснил Изуна, Тобирама, брат Хаширамы Сенджу, особенно искусен в суйтоне. У него в запасе было несколько, которые не требовали стороннего источника воды, но они жрали много чакры, а вода сильно бы усложнила использование катона. Шио стояла возле Изуны и гордилась своим местом в первых рядах – не силой, но приобретённым доверием клана, и тем, что за её спиной стояли и сильные женщины, готовые к бою. Ёко впервые познала подобные ощущения.
- Я их уже вижу, - тихо произнёс Изуна с нескрываемым азартом. В его глазах горел шаринган и жажда крови.
- А тебе, гляжу, не терпится.
Учиха не опровергнул её слова и усмехнулся.

Бой начался в меру внезапно. Просто кто-то сказал: «Пора», - и они пошли, и врезались в гущу тех, кто уже начал сражаться. Мадара уже разворошил их ладный ход, а теперь насмерть сцепился с каким-то мужчиной, длинные гладкие волосы и красные доспехи. Удивительно, но Сенджу не уступал главе Учиха: они бились на равных, а Шио обдало их чакрой.
Эти двое шиноби сражались как сильные молодые хвостатые, а не как смертные люди.
Но вертеть головой было некогда. Противники, заинтересовавшись отсутствием знака клана Учиха и решив, на всякий случай, убрать её побыстрее, окружили Ёко и Изуну полукольцом. Учиха агрессивно бросился на беловолосого шиноби – доспех синий – а девушка с удовольствием рубанула саблями наотмашь, разрезая плоть и отравляя лепесток огненного цветка вперёд хлыстом.
Лица смешались в общее месиво. Руки-ноги – вот что интересовало больше, и источало куда большую угрозу. Разве что Шио заметила, что Сенджу опускают взгляд в пол, избегая воздействия шарингана, и дерутся так – и это выходило у них куда лучше, чем у иных противников Учиха, с которыми довелось столкнуться девушке. Звон оружия стирал границы времени, кицунэ почти не пользовалась техниками, так как боялась попасть по своим.
На Изуну она в буквальном смысле вылетела – прыгнула, и парень как-то неожиданно появился на пути её траектории, хотя секунду назад его там не было, благо, Учиха успел шагнуть в сторону. Юноша крикнул:
- Следи за востоком!
- А где восток?! – отозвалась Шио.
- Слева!
Вопрос: «Какое лево?» - пришлось проглотить, так как сабля неудачно скользнула по доспеху и застряла в зазоре между пластинами на бедре. Ёко спешно отпустила эфес, испугавшись сломать металл, упала вертикально вниз, присев, и второй саблей резанула по чужим ногам. Женщина – это была куноичи – вскрикнула, рухнула на колени, и Шио вонзила клинок ей в горло, избавляя от мучительной быть затоптанной.
Но сабля, к сожалению, потерялась в суматохе, и не было времени искать её под ногами. Ничего, успеется.
С одним мечом сражаться получалось хуже, так как кицунэ банально не привыкла использовать только одну переднюю конечность, а сабля не предполагала работу двумя руками. Вторая ладонь сильно мешалась, так как дела для неё толком не находилось. Ёко терялась, сбивалась с ритма боя и пропускала атаки, позволив даже чиркнуть по щеке шальному кунаю. Царапина получилась глубокая, ноющая, но она быстро затягивалась под действием чакры.
Видимо, её смятение было заметно со стороны, поэтому Изуна быстро оказался у неё за спиной, помогая обороняться и войти в новое русло.
- Так что там с востоком? – переспросила Шио, пользуясь тем, что Учиха пока что рядом. – И где он?
- Равнина ниже, - Изуна убил совсем юного мальчишку, и они вдвоём чуть развернулись. – Там какое-то движение, много людей. Вроде хотят напасть.
- Третья сторона?
- Типа того.
Ёко заблокировала удар, даже не посмотрев, откуда и от кого он пришёл, отвела в сторону камень, который летел слишком в лоб, и дыхнула огнём. Судя по краткому воплю – попала, но девушка уже не вглядывалась.
- И что за третья сторона?
- Пока неясно. Если союзники Сенджу – дело дрянь, - где-то плеснуло огненной чакрой, и если Учиха не понял, чья она, то Шио узнала мгновенно. – Какого…
- Подержи, я так пойду, - Ёко сунула саблю Изуне за пояс и побежала, оставив юношу гадать, в чём дело.
Катон у Сенджу – наверное, Учиха удивлены, но знали б они, кто там обдаёт. Понимание накатывало на лисицу волнами тепла и любви, тоской месяцев разлуки и радостью скорой встречи.
Разумеется, ей не давали бежать прямо, но Шио не теряла направление: отбивалась от одних, уворачивалась от других. Ноги сами несли вперёд, и девушка еле сдерживалась от соблазна позвать брата по имени.
Попытку напасть со спины она пресекла, круто развернувшись и бесхитростно заехав кулаком в нос. Хрустнул хрящ, от человеческой девчонки такого не ожидали. До любимого брата оставалось всего пару шагов, и злость от того, что ей мешают, подхлёстывала Ёко. Непонятное древко попалось под руку – взмах, удар, предмет, оказавшийся одним из знамён Сенджу, загорелся от чакры кицунэ и врезался…
В знамя Учиха, которое держал вместо меча Курама. Огонь ласково приветствовал друг друга, сжирая дерево и ткань со знаками великих кланов людей. Оба Ёко даже не заметили, что битва приостановилась, так как сторонние противники приближались, переключив внимание и Сенджу, и Учиха на себя. Сражающиеся разошлись, Хаширама и Мадара остановили своё сражение – не до друг друга стало, и главы кланов без слов выбрали оборону против не уставших новых врагов; взять вверх друг на другом всё равно не получалось.
И из-за этого каждый Учиха и каждый Сенджу увидели: двое чужаков для этих кланов бросили под ноги знамёна, словно ненужный мусор, столкнулись в рукопожатии правыми ладонями, а после высокий мужчина дёрнул маленькую девушку себе в руки, и они обнялись как самые верные возлюбленные и как самые верные друзья. Курама раскружил сестру, которая, повиснув на нём, не доставала ногами до земли, а Шио засмеялась в голос.
Какая разница, что на них смотрят, что враги всё ближе? Пускай глазеют, идиоты, пускай завидуют их радости, а враги не страшны, пока они вместе.
- Ты как!..
- А ты как?..
Вышло по-дурацки и одновременно. Кажется, они хотели друг друга спросить одно и то же: как ты оказалась с кланом Учиха? А как ты оказался с кланом Сенджу? А что ты вообще здесь делаешь, а всё ли в порядке у тебя?
Но это было слишком неважно.
Курама и Шио даже не договаривались; они знали, что надо делать. Печать сложилась сама, одна на двоих: его правая ладонью, её – левая, - Ёко повернулись спиной к спине и вскинули руки, давая чакре двоих стать единым целым.
- Огненный смерч! – выкрикнули кицунэ одновременно, хрипло и звонко, счастливо и азартно, они скучали и по этой технике, которую не умели выполнять поодиночке.
Энергия обернулась смертью и пламенем, горячим ветром и светом, вихрем до небес из языков огня, эпицентром которого были две маленькие человеческие с виду фигурки. Огонь гудел от раздирающей его изнутри мощи, Шио прикрыла глаза от удовольствия.
И единым движением сцепленных рук брат и сестра направили всю эту силу в сторону общего глаза. Их глаза горели от восторга и взаимной близости.
Хаширама смотрел на них завороженно. Не дурак, знал и заметил – пришли с разных сторон, с вражеских; Учиха и Сенджу не помнили, сколько лет сражались друг против друга. Но Курама говорил ему о сестре своей, и ничто и никто не помешал им воссоединиться. Глава клана Сенджу испытывал странную смесь белой зависти и восхищения, а как они сражались вдвоём – дух захватывало, единый организм, от них просто бежали.
В разуме Хаширамы впервые зародились слова «Воля Огня». Сенджу хотел такую волю себе, ведь не хватало собственной, чтобы прекратить бесконечную войну.

*Старое название бешенства