Главное, чтобы она жила

Приближалось время и срок рождения малыша. Сакуру положили в больницу и готовились к родам. Операция, на которую молодой паре всё-таки удалось собрать деньги, должна была пройти после рождения малыша. Цунаде позаботилась о том, чтобы ребенка оперировали лучшие врачи, которых она знала лично.
— Муж знает, кто у вас? — спросила она, навещая Сакуру.
— Нет, — подавленно ответила та, поглаживая округлившийся живот. — Он не спрашивал, и я думаю, что ему… не нужно всё это знать.
— Мужчины проявляют слабость в такие моменты. Ты же умная, включи мозги. Он любит тебя и ребенка, — смотря на поникшую молодую маму, решила высказать свои наблюдения женщина: — Иначе он бы не заботился о вас так. Открой глаза шире и взгляни прямо в его сердце, — с этими словами Цунаде покинула палату пациентки, оставляя ту в раздумьях. Сакура пыталась его понять, правда пыталась, но в итоге поняла лишь одно — они с ребенком как бремя для мужа. Теперь же она не хотела ничего больше понимать. Просто устала постоянно оправдывать супруга перед собой, перед ребенком.
Но слова Цунаде, которая за всё это время была как крыло матери, под которое Сакура могла спрятаться, заставили поток мыслей девушки потечь в ином направлении. Сакура впервые за долгое время просто представила, как всё могло бы быть, роди она здорового ребенка, не будь всех этих проблем в их жизни сейчас. Они смогли бы быть счастливы. Супруг был бы рад появлению малыша, он ждал бы его, определенно ждал бы, с нетерпением. Не будь всех этих проблем он как и раньше оставался бы для нее идеалом мужчины. Но сейчас её представления об идеальной жизни с идеальным, как ей казалось до замужества, человеком, забылось. Она уже не пыталась переубедить Саске. Сакура просто смирилась с тем, что ребенок сейчас только её, каким бы он ни был, она готова была подарить всю любовь и заботу этому еще не появивщемуся на свет человечку, этому клубочку счастья, их дочери. Если раньше, в своих мечтах, она видела их всех вместе, втроем — сейчас она видела только себя и малышку. После того, как девушка узнала о том, что носит под сердцем маленькую девочку, молодая мать была безмерно счастлива, хотя ловила себя на мысли, что была бы счастлива вне зависимости от того, кто это: мальчик или девочка. Молодая особа даже и не пыталась рассказать об этом мужу. Их отношения становились холоднее с каждым днем. Сакура ни разу не упрекнула мужа в чем-либо, ей просто не хотелось вмешиваться в его жизнь. Да, именно. В его жизнь. Нет больше их, есть только они, по отдельности, но живущие под одной крышей. Так она решила воспринимать их совместную жизнь, заведомо думая, что супруг против ничего иметь не будет. Материнская забота теперь слепо представляла в муже угрозу для своего отпрыска, из-за чего Сакура постепенно мысленно и физически отгораживала себя от Учиха: интуитивно не позволяла лишний раз взять себя за руку или помочь встать.
Учиха же всё это молча терпел, списывая на положение жены. За всё время беременности Сакуры его мысли стали приобретать несколько иной силуэт. Каждый раз, когда он видел округленный живот жены, он начал представлять маленькое тельце малыша, плачущее и нуждающееся в защите. Учиха был холоден и у него с рождение был не самый покладистый характер, однако мысль, одна лишь мысль что он станет отцом, переворачивала все вверх дном: как в мыслях, так и в душе и сердце. Он всё чаще стал замечать маленьких детей, играющих с родителями и украдкой смотрел на них, с каждым разом яснее осознавая, как тесно он привязан к ребенку душой и сердцем. Ему не верилось, что и он скоро станет отцом, что маленькие ручки будут тянутся к нему и называть таким приятным для слуха «папа». Но в тоже время перед глазами изредка всплывали иные картины и ной ход событий: он боялся увидеть бездыханное тельце ребенка. Он постоянно задумывался от этом, перешагивая порог больницы.
Саске навещал супругу регулярно, но поговорить им никогда не удавалось. Точнее, не удавалось ему: Сакура всегда старалась побыстрее закончить любой разговор, давая односложные ответы. Она даже не смотрела в его сторону. С ней становилось всё тяжелее и тяжелее просто поговорить, что выводило парой из себя.
Ему было плевать как на него смотрят окружающие: с негодованием, презрением, недовольством, отчуждением. Но то, как смотрела на него жена заставляло кровь кипеть и бурлить. Сакура будто не видела его, да и не воспринимала вообще никак. Саске понимал причину, но то не отпускающее чувство гордости не позволяло сознаться и признать свою ошибку. Он обессиленно падал на кровать, каждый раз после их встречи. Он проявлял слабость, и это осознание душило его каждый день, оставляя после себя легкий, едва уловимый намек на то, что он не выдержит так долго мучительной слабости и сорвется.



— Саске! — Наруто долго искал своего друга и теперь, вдалеке заметив брюнета, который только вышел из какой-то палаты, поспешил к нему. Выглядел брюнет не очень хорошо. Он не замечал окружающих, уставившись в одну точку, и медленно, опираясь о стену, сполз вниз.
— Саске, — парень почувствовал, как чья-то ладонь осторожно легла на его плечо. Наруто еле дышал, но всё же после звонка друга бросил всё и сорвался, спеша в больницу, будто это его жена собирается рожать.
— А? — Саске растеряно огляделся и, увидев друга, удивился. — Наруто? Как ты тут…
— Когда я позвонил к тебе, ты сказал, что Сакура рожает и бросил трубку, — Наруто впервые видел Саске в таком виде и это сбило его с колеи. — Она родила уже? Эй, ты как? — забеспокоился блондин, глядя на Саске.
Учиха же сосредоточенно о чем-то думал, полностью игнорируя вопросы друга, которые лились одна за другой. Теперь, сидя в коридоре больницы, он всем существом ощутил страх перед неизвестным. Что будет с Сакурой? Что будет с ребенком? Сможет ли он выжить? Чем он может помочь? Осознание бессилия выводило из себя. Сама неизвестность выводила из себя. Саске будто медленно, но точно натягивали словно струну, заставляя чувствовать напряжение.
В это же время Сакура тоже чувствовала себя не лучшим образом, если не хуже. С каждой приближающейся и уходящей секундой схваток, её мысли разбегались и каждая из них, пуская свои корни, порождала новую. Будущая мать была не в силах контролировать себя, и все тревоги, все страхи, которые она так тщательно замуровала глубоко в себе, начали выползать наружу. Сакура испытывала новый наплыв страха и тревоги вперемешку с болью.
Внезапно она поняла страшную для себя вещь — ей не хотелось, чтобы малышка появлялась. Хотелось, чтобы она побыла у нее в животе немного побольше, ведь так она будет жить, хоть и немного, но точно. И эта одна лишь мысль сопровождала её весь период беременности и была причиной всех пережитых тяжелых моментов: «Главное, чтобы малышка жила».
— Счастье моё, — поглаживая живот, с дрожью в голосе произнесла она. — Я так тебя люблю.
После того, как она её произнесла, эта фраза прозвучала для неё как прощание, отчего по щекам потекли слезы. Что это? Она сдается? Нет, или… Нет, она не может! Сакура сильно зажмурилась, стараясь насильно остановить слезный поток, и тыльной стороной ладони вытерла мокрые щеки. Она должна быть сильной.
Схватки продолжались. Врачи время от времени проверяли сердцебиение ребенка.
Сколько прошло уже времени, Сакура не знала. Из-за мучавших её тревог роды проходили болезненно для матери. Но Сакура была сильной и так любила ребенка, что готова была терпеть всё ровно на столько, на сколько потребуется.



Роды шли уже шестой час, и стоявшие за дверью Саске и Наруто были на грани. Узумаки ходил туда-сюда, не в силах усидеть на месте, чем выводил Саске из себя. Крики жены доносились до слуха Учиха и каждый раз он норовил выломать эту чертову дверь и вбежать внутрь, но вовремя себя одергивал. Он сидел, руками обхватив голову. Нужно было закурить и как-то себя успокоить, но больничные правила подобную роскошь на этот момент не позволяли. Нервно проведя рукой по голове, Саске замер, вслушиваясь. До его слуха донесся детский прерывистый плач. Неужели…
В этот момент, перед глазами Сакуры держали маленькое, сморщенное тельце и, будучи еще не разрезав пуповину, положили на грудь матери.
— Привет, малышка, — еле прошептала девушка, пальчиком осторожно касаясь щечки ребенка. После нескольких часов родов девушку клонило в сон, но она не могла позволить себе потерять сознание. Перед глазами будто всё плыло. В какой-то момент медсестра подбежала и быстро забрала ребенка. Рука матери словно повисла в воздухе в порыве остановить и вернуть малышку. Ребенка будто вырвали у неё из рук.
Время на данный момент было непозволительной роскошью, поэтому врачи не могли позволить матери побыть с ребенком чуточку больше.



Саске чувствовал себя потерянным, смотря сквозь большое стекло на новорожденных. Наруто побежал на поиски автомата с газировкой, потому что в горле у него пересохло, оставляя друга наедине.
Возле Саске стояла молодая пара, в обнимку рассматривая своё чадо. Им не терпелось поскорее взять ребенка на руки. Муж с улыбкой смотрел на свою жену и с некой гордостью произнес:
— А у него твои губы и мой нос, — после чего последовал милый женский смех.
Саске казалось, что все дети вокруг плачут кроме их дочери. Он будто мог ощутить тяжелое дыхание малышки, словно жизнь мучительно слабо наполняется в тельце крохи. Учиха смотрел на свою дочь и с каждой секундой тяжелые воспоминания заставляли чувствовать себя мерзко от собственных слов, сказанных почти год назад. Невольно прислоняясь к стене, он словно пытался убежать: от себя, от своих мыслей и от своей совести, которая не позволяла спокойно смотреть на ребенка, на его дочь. Но он так и не шевельнулся. Не сделал шаг в сторону и не ушел. Мужчина чувствовал невидимую связь, которая держала его. Он осторожно, будто всё еще сомневаясь, подошел ближе к стеклу и с каждым шагом ощущал непонятно откуда взявшиеся силы. Каждый шаг давался всё легче и легче и он точно знал, что назад не повернет. Не сможет, да и не захочет больше.
Молодая пара, о существовании которой Саске давно забыл, с удивлением посмотрела на мужчину, чей взгляд был направлен только на одного новорожденного. Стоило Саске вплотную приблизиться к окну, как малышка, будто почувствовав приближение отца, заплакала. Она словно ждала решения папы.
Этот момент был особенным. И именно тогда к ним подошла Сакура, которая, несмотря на упадок сил, попыталась дойти до них, опираясь о стену. Когда она почти приблизилась — чуть не соскользнула, если бы не Саске, вовремя подхвативший жену. Одной рукой придерживая живот, а другой опираясь о супруга, Сакура посмотрела на свое сокровище.
— Солнце моё, — дрожащими руками коснувшись до стеклянной поверхности, произнесла она, не в силах удержать слезной поток.
Через некоторое время малышку забрали в операционную, оставляя родителей в руках их надежд. Всё это время Саске наблюдал за новорожденной и только одна мысль крутилась в голове «Моя дочь» — словно стараясь привыкнуть. Когда девочку забрали, Учиха остро почувствовал потребность защитить дочь, не давая её в руки врачей, но вовремя себя одернул, понимая необходимость этой процедуры.