И никого другого. Часть 4.

Поздно метаться в четырех стенах - пуля уже в пути, все зависит теперь только от рикошета(с)

После ее ответа я поняла, насколько устала: почувствовала себя такой же легкой как воздух, немного пошатнуло, заставив облокотиться о стену - нужна была опора. И самое страшное, что я не могла девушке ничего ответить, так как в сознание начало внедряться нехорошее предчувствие - кажется, это она. Та, другая, с которой бывает мой Суйгецу.

Девушка встала, и тут появился Ходзуки, выбивая воздушку и становясь передо мной, закрывая девушку.
- Давай, может, без глупостей? - у него на лице не осталось ни малейшего намека на сонливость.

И тут я, наверное, потеряла ориентацию, так как не поняла такую реакцию этого двуличного человека. Он встал напротив меня. Он встал против меня, защищая эту блондинку. Ха-ха, как больно, как же сейчас уходит пол из под ног. Сколько было боли в этой жизни, которую мне причинил именно Ходзуки, но все не шло в счет с тем, каково мне было в данный момент. Не трогая меня, он как будто вырвал мою душу, кидая ее под ноги этой девушки. Боль. Нарастающая ярость. Мне даже показалось, что я слышу, как начинает трещать та самая банка, в которую был заточен ураган. Я даже могу видеть в себе, как трещина бежит по этой банке, выпуская наружу ураган, который втянул в себя всю мою обиду...

Дальше я не особо понимала, что делаю, лишь направила дуло на Суйгецу и спустила курок... И я поняла, что мне так хочется его пристрелить - не ее. Ходзуки. Приятный запах после выстрела лишь только прибавил моему урагану желания мести разрушительных оборотов. Так хищник сходит с ума, когда ощущает во рту привкус крови, так он звереет от содеянного, захлестываемый жаждой продолжения.

Суйгецу скривился, но от девушки не отошел; голова была опущена, а правая рука держалась за живот, куда попал по видимому подшибник.
- Зачем? - тихо спросил он, посмотрев мне в глаза.
На секудну мне показалось, что помимо физической боли, там где-то, в глубине глаз промелькнуло кое-что еще. Это кое-что чуть не заставило меня начать сожалеть о том, что я выстрелила в Ходзуки. Но тихая ярость, которая теперь забиралась в глубины меня, требовала сатисфакции. И я почувствовала почти пустоту. Не осталось ничего лишь желание сделать ему так же больно. Нет!!! Больнее!!! Я перезарядила воздушку, опять снимая предохранитель. Еще. Больше. Сильнее. Я так хочу, чтобы ему было в сотню раз больнее, чем мне сейчас. Потому что он наплевал на то, что я была с ним, не прося ничего, не требуя, довольствуясь теми короткими моментами, которые мы проводили. Он меня лишил даже этого. Он лишил меня всего в одну секунду. Да лучше бы в меня выстрелили, чем вот так мучиться. Что ж, я почти на грани, но и ты там можешь сейчас оказаться.
- Суйгецу, с тобой все хорошо? - раздался ее тихий мягкий голос.
- Да, уходи, - прошептал он, и мне этого хватило.

Я сама не поняла, что взревела как зверь, которого убивали долго и упорно, не давая умереть, упиваясь моими страданиями. Слезы потекли сами по себе, и мне было плевать. Да, он никогда не видел, как я плачу - плевать! Это не слезы какой-то там девчонки, которую бросил парень. Это боль человека, которого предали, которого все это время предавали, и эта девушка, заявившаяся сюда, стала катализатором катастрофы.
Суйгецу тоже заметил изменения на моем лице, мои слезы, первые и такие святые.
- Уходи!!! - рявкнул он на блондинку, выталкивая ее из квартиры, но было уже поздно.
Я выстрелила опять, и подшибник попал в спину. Как же это было символично: он меня предал, будто бы всаживая невидимый нож в спину, а я ему пулю в спину. По идее - квиты... Но под лопаткой заболело у меня, как будто раскаленным штырем пронзили это место, и руки начали неметь - кажется, у меня предынфарктное состояние. Кажется, что это конец, и мне не хочется идти на кухню за нитроглицерином.
Я облокотилась о стену, начав сползать по ней. Мне почему-то померещилось, что и жизнь моя сползает с какой-то имеющейся до всего этого опоры. Такой сомнительной, но она же была. Точнее он... Суйгецу пытался выпрямиться после последнего выстрела, но мне уже было все равно.

- Я же тебя любила, - сама для себя прошептала я так тихо. - Слишком любила, так нельзя... Слишком больно.
- Карин, - прошептал Ходзуки, - зачем?
- Ты предатель, - коротко ответила я. - Глупая-глупая Карин... глупая девчонка, которая от тебя ничего не требовала, которая радовалась просто тебе... Которая тебя любила просто так.
- Мне жаль.
И это все? Жаль? Ему жалко меня? Какое мерзкое слово! Какое отвратительное слово!
Это мне жаль, что я это говорю вот так! Черт, как же я ждала этих слов от тебя! Если бы ты только это сказал сейчас!
- Жаль?! Тебе Жаль?! Ты что, издеваешься?!
- Нет, мне тоже больно... кажется, у меня сломаны ребра, - хмыкнул Ходзуки, пытаясь сесть на пол.
- Если я сейчас встану, то я тебе переломаю все оставшиеся, - выдохнула я и тут же содрогнулась от сильной боли - сердце-то не каменное - эму же больно.
- Не плачь, - Ходзуки одарил меня своей улыбкой, той самой, когда улыбнулся Пирату, и стало еще совсем дерьмово - я поняла, что мне становиться тяжело дышать.

Каждый вздох теперь давался с трудом. То ли от боли душевной, то ли от боли физической. Вот уже не думала, что и мне «разобьют сердце». Точнее оно начнет разрываться, и наступит инфаркт...

- Какого хрена у вас тут происходит? - раздался очень знакомый женский грубый голос.
В квартиру влетела Сорборн - моя сокурсница и приятельница.
Таюя сразу подбежала ко мне, начав осматривать.
- Вы совсем с ума посходили? Выстрелы, вой, шум такой! Блин, только на днях говорила Хидану, что вы, два придурка, обязательно грохните друг друга.
- Она меня бы убила - так сильно любит, - засмеялся Суйгецу.
- Я тебя удушу шлангом от стиральной машины, если ты сейчас же не уберешься! - я попробовала рявкнуть, но боль помешала, я даже двигаться толком не могла. - Сука какая, а? И мало того, что с двумя был в отношениях, так еще и эта блондинка сюда пришла!
- Блондинка? - Таюя непонимающе спросила.
- Блондинка, - буркнула я. - Ты всем своим скажи, чтобы и не смели ко мне сюда ходить.
- Ходзуки, ну ты вообще страх потерял, иди отсюда.
- Дамы, как же так, вы меня выгоняете? - послышался знакомый тон с нотками издевательства - значит ему не так плохо.
- Так, Сорборн, неси нитроглицерин - он в холодильнике, и вызывай скорую: у меня предынфарктное состояние, но ничего. Отсюда нас двоих вынесут ногами вперед - я его сначала убью, а потом сама помру...
- Я смотрю, тебе тоже не так плохо, раз не перестаешь угрожать, - Суйгецу, кажется, даже и не думал униматься.

Боль с новой силой поразила мою грудь, и я вся сжалась, закрывая глаза. Стало страшно, действительно страшно, и я начала задыхаться.

- Карин, дыши особой техникой, - начала трясти меня Сорборн, и я почувствовала удар ладони по щеке. - Не впадай в панику, делай глубокий быстрый вдох и длинный выдох, это как при схватках, помнишь?
- Да отдышится, и все будет хорошо, - Ходзуки попытался встать.
- Я тебя сама сейчас, придурок, здесь порешу - ей действительно плохо!!! - Таюя злобно рявкнула на Суйгецу.
- Сбавь в тоне обороты, девочка, - огрызнулся Ходзуки, направляясь ко мне, но моя приятельница, явно не собиралась его подпускать.
- Тебе мало того, что ты натворил? И не ори, а то проснется Хидан, и тогда нас всех отсюда вынесут ногами вперед, - Таюя явно начинала нервничать, а меня удивило то, что Хидан у нее.
- А я то думал, чей это катафалк у дома припаркован, так вы с ним вместе? - ухмыльнулся Ходзуки.
- Да-да, и не забывай, что я живу за стенкой, а у моего слух очень хороший, - почти она уже шептала.
- А меня это как-то не волнует, - он оттолкнул Таюю и попытался ко мне приблизиться.
- Еще раз меня тронешь - и умоешься собственной кровью - Хидан будет только рад халтурке, - моя приятельница сейчас была похожа на цербера, яро меня защищая, и мне стало так приятно, что есть человек, который ко мне так относится - искренне. Просто хорошо относится.
- О, я и забыл, что наш знакомый - труповоз... Какая романтика, а? Кто ты там, медсестричка? Не важно, но вы нашли друг друга, - Ходзуки явно решил сегодня стать покойником: ну, если не я, так Таюя его здесь и убьет, но это лучше, если сюда действительно сейчас вломится злой Хидан - помимо мата, рукоприкладства, еще придется слушать о «Каре Яшина». Мы все, если честно, не знали: кто такой этот Яшин и его кара, но Хидан уже успел надоесть своей фанатичностью, и я точно была уверена, что ругань и рукоприкладство будет намного безобидней проповедей моего друга.
- Я без одного курса акушер-гинеколог, а твоя девушка тоже, если что, да?! - рявкнула Сорборн.
- Не ори на меня! - и началось выяснение отношений, переходящее на личности, мат и рукоприкладство.
Я опустила голову, и стало мне совсем плохо и горько и ... Я поняла, что опять начала задыхаться... Все в глазах померкло, приобретая тусклость и размытость.

Вздох - ничего.

Еще один. Ничего.

Еще...

И шум совсем начал удаляться, лишь в переносице появилось неприятное ощущение, перерастающее в боль, а затылок как будто поразило судорогой, сковывая невыносимой болью мой мозг... И это удушье? Это и есть нехватка кислорода? По идее, должна была наступить паника, как когда-то, когда я была еще совсем маленькой и тонула... Тогда была паника, наверное, я тогда очень хотела жить, а теперь у меня не было ничего...

- Дыши! - раздался знакомый грубый женский голос.

Именно это голос когда-то до меня донес самое важное... О моей будущей профессии, что мы проводники людей в жизнь... Что от нас зависит то, как родится маленький человечек... Я была несколько раз на практике на родах... Страшно, но невероятно прекрасно: когда ребенок рождается, он инстинктивно хватается за твою руку своими маленькими пальчиками... так цепко... так сильно, ведомый своими рефлексами, чтобы ощутить защищенность в этом неизвестном огромном мире... С первым криком человек начинает дышать... Первый вздох полон кислорода - такого оживляющего и опьяняющего... а кто меня держит в этой жизни за руку?..

Дышать...

Дышать?..

Дышать!!!

- Акх-х-х, - послышался мне свой хрип.
- Блять, Карин, дура, так напугала, - послышался все тот же грубоватый голос, но такой нужный и знакомый.
- Ну вот, а я уже начал действительно пугаться, - сказал Ходзуки шепотом, тем самым, когда мы придавались любовным играм, и я почувствовала, что он держит меня за руку. Так приятно было ощущать его кожу - немножко прохладная, но такая родная, нужная, почти моя...

Но тут послышался грохот, затем рев, а после... мат.
- Ебать ваш неверующий в Яшина-саму мир!!! Какого здесь происходит, и почему ты, моя женщина, Сорборн, не в кровати, а тут орешь?!! - влетел в квартиру мой дорогой друг, и я почувствовала, что во рту у меня неприятный привкус медикамента... Может, я зря не померла, ведь катафалк рядом с домом? Что-то мне подсказывает, что это утро мне надолго запомнится - бешеный Хидан с утра - это не к добру...

Я, Суйгецу и Таюя сглотнули, попытавшись синхронно улыбнуться. Страх нас объединил...