Их утопия (Глава первая. Алые розы)

- Ты помнишь тепло солнечных лучей? Не забыл еще? В стране Снега его так долго не было, что я даже не представляю, как можно было жить столь долгое время, не чувствуя тепла, - Сакура вздохнула и тут же выдохнула, от чего образовалось в воздухе облачко пара.
Наруто лишь покачал головой, мол, не забыл. Закаленный шиноби, упрямый парень, такой человек вряд ли бы признался, что соскучился по родной кровати, чашке горячего чая и простому человеческому теплу.
Да и не в природе шиноби это было – жаловаться на что-либо. Их так учили просто: шиноби – это не люди, а оружие деревни. Оружие не может чувствовать. На словах-то все легко, в жизни воплотить эту мысль было сложней.
- Две недели провели здесь, я рада, что возвращаемся, - продолжила Сакура, стараясь разговорить молчаливого напарника. – Сходим потом в Ичираку Рамен? Я заплачу.
До Конохи рукой подать: вон на горизонте порт и корабли, немного пройти осталось. Плавание недолгое для шиноби, а пешком так всего дня два по территории Огня. Зато грела мысль, что скоро дом увидят, родной и дорогой сердцу. Даже мелочи и напоминания о нем по-странному волновали что-то внутри.
Наруто, правда, все равно понурый шел. Нечасто Сакура видела его задумчивым. Взгляд отстраненный, смотрит себе под ноги, словно не видит он больше ничего. Да и знает только, что изредка поправлять съезжающий за спиной рюкзак.
Снег под ногами шуршит, переливается разными цветами в свете солнечных лучей, проявляющихся изредка из-за хмурого неба. Словно кристаллики маленькие под ногами, совершенно разные, друг на друга не похожие, но кажущиеся однотонной массой.
Сакура молчит, не понимая, что Наруто могло привлечь в созерцании вещи столь обычной. Да, в Огне редко снег идет, а если и идет – то тает тут же. Не держатся на их родине сугробы целые недели, нельзя сделать снежных ангелов или вылепить снеговика, как делали это дети Снега. Да и не дети же Сакура и Наруто, чтобы зацикливать внимание свое на таких мелочах.
- У тебя все в порядке? – куноичи уже просто не знает, чем можно привлечь внимание жизнерадостного и вездесущего напарника.
- В последний раз мы были здесь вместе с Саске, - только и отвечает Удзумаки.
Дальнейшие пояснения здесь просто ни к чему.
Сакура лишь тяжело вздыхает, знает же, что он чувствует. Самой не лучше, когда из прошлого в виде воспоминания приходят образы и ощущения той ночи, когда он ушел. Наруто хочет его вернуть, а Сакура уже просто привыкла как-то жить без его любви.
Без него. Вот только на душе все равно неприятно.
- Сакура-чан!
Наруто не сразу понимает, что это было. Просто резко что-то выдернуло его из печальных мыслей. И на лице чувствовался холод...
Ученица Сенджу лишь с улыбкой на лице готовила в своих руках еще один снежок, готовясь вскоре запустить его в своего нерадивого напарника. Он не заметил того, что улыбка была натянутой, лишь отряхнул снег с одежды и заинтересованно посмотрел на Харуно.
- У тебя плохая реакция, Наруто, - насмешливо произносит она, кидая еще один снежок, но парень в последний момент смог увернуться.
- Сакура-чан, - он говорит ее имя немного напряженно, но по родному так, хоть и привыкла Харуно, что Наруто ее так называет.
С суффиксом, по-теплому так.
Понимающе, что не менее важное.
- Неужели ты упустишь такую возможность, Наруто? – с вызовом и задором весело говорит Харуно, беря снег в руки и готовясь снова слепить снежок. – Или для будущего Хокаге такие игры слишком примитивны?
Она кидает еще один снежок и бежит вперед, не оглядываясь. Куноичи, а вела себя, как ребенок, но это было намного лучше, чем лить слезы по тому, что ошибки, совершенные в прошлом, не исправить.
Потом она слышит, слышит, как снег снова зашуршал под ногами. Ощущает это чувство погони, азарта, когда с хлопком снежок попал ей в спину.
А в порту колокола звенят, да кипит жизнь. Бравые матросы и капитаны смотрят вдаль, иногда обращают внимания на двух шиноби, которые бегут, перебрасываются снежками, словно дети малые. Кто-то рукой махнет, скажет, что дети еще, и работу продолжит. Иной человек усмехнется да головой покачает, а третий и вовсе не обратит внимания, пробурчит себе что-то под нос и взгляда даже не поднимет.
Сакура смеется заливисто, когда Наруто ее догоняет и когда они вместе падают на снег. Удзумаки тоже подхватывает ее хорошее настроение, улыбается, не старается скрыть своего счастья. И солнечные лучи, проявившиеся сквозь хмурое небо, теряются где-то, становятся бликами на водяной глади, переливающимися снежинками-кристалликами, заставляют сначала зажмуриться, а потом посмотреть туда, где еще несколько мгновений назад была лишь серость.
Постепенно облака словно расплываются в стороны, как корабли в море. И солнце проявляется на небе.
Сакура перевела менее веселый и более осмысленный взгляд на Наруто. Они уже не смеялись, просто улыбались друг другу.
«Как хорошо», - пришла единственная мысль ей в тот момент.
И вправду...
Им было так хорошо...


Здесь не было солнца. Не было и солнечных лучей.
Единственное, на что Сакура смотрела, было свечное пламя, кажущееся маленьким и хрупким в этой темноте.
Она уже привыкла к холоду, даже удивилась немного, что так быстро. Девушка просто обняла колени руками и наблюдала, как огонек танцует и как преобразовывает маленькую камеру в целый театр теней.
Иногда слезы текли из ее глаз. Когда же ее буквально зашвырнули в камеру, она забилась в ее угол и плакала долго-долго, выла, как побитая собака. Потом уже проявились соленые дорожки слез, а боль исчезла, оставив после себя пустоту. Не было даже обиды и ненависти, даже веры и надежды больше не было.
Она не верила в то, что Саске и Наруто живы. Она не надеялась, что они живы.
Весь мир сузился до этой чертовой камеры. Вся палитра ощущений сузилась до чувства холода одиночества и пустоты.
Сакура не делала никаких движений, она просто сидела на полу и практически не подавала признаков жизни. Только тихое дыхание выдавало в ней человека, а не статую, взгляд же ее пугающий, словно неживой.
И если посмотреть ей в глаза, не увидишь ни одной эмоции.
Полное опустошение.
- Саске... Наруто... – тихо разрезали давящую тишину ее слова.
Губы еле шевелились, говорила же она без эмоций. Просто цеплялась за их имена, как за соломинку, чтобы хотя бы образы в памяти не стерлись.
Такие люди были. Такие люди есть, пока о них помнишь.
Они сидят сейчас с ней в этой камере, теплыми пальцами касаются холодных ладоней. Наруто уберет выбившуюся прядку волос за ухо и улыбнется, а Саске, как всегда, лишь хмыкнет, посмотрит надменным взглядом и отвернется, но не уйдет.
Надо только закрыть глаза и представить себе это...
И представить...
Вот только даже здесь ее планам суждено было обратиться в прах.
Образы, которые она рисовала у себя в голове, рассыпались песком, превратились в пепел. Больше она не могла почувствовать их присутствие, создать иллюзию того, что они рядом. Стоило открыть глаза, чтобы увидеть, что их рядом нет.
Стоило открыть глаза, чтобы увидеть, как убийца многих надежд стоит в дверном проеме и смотрит на нее без всяких эмоций. Без маски, без плаща с красными облаками, обыкновенный человек, который добился того, о чем так долго грезил. Скрестил руки на груди, наблюдал за ней, как за животным.
И она почувствовала, что-то неприятное наряду с пустотой. Что-то волнующее и сжимающее в груди сердце, но Сакуре не дано было понять, что же это все-таки было за чувство. Боль? Отчаяние? Ненависть? Обида?
Безысходность?
- Вставай, - приказным тоном проговорил Обито.
Тем не менее, в его голосе слышалась усталость от всего происходящего.
Сакура проигнорировала его слова, равнодушно смотря в сторону убийцы ее лучшего друга.
- Многие твои друзья еще живы. Вставай, если не хочешь, чтобы они повторили участь твоего напарника и учителя, - Учиха говорил об этом равнодушно, словно обсуждал фигуры в шоги.
В ее взгляде появилось ожесточение, этого Обито не мог не заметить. Он отнял у нее многое, готов отнять еще больше. Вот только Обито этого давно не понимал, не понимал боязнь потерять другого человека. Он помнил, что он потерял когда-то Рин, но он не помнил чувство, которое к ней испытывал.
Настоящее светлое чувство.
Медленно и не спеша, но Сакура все-таки поднялась с холодного пола, готовая идти за ним, подобно марионетке, которая выполняет любое желание своего кукловода.
И в этот момент на ее лице появилась странная уставшая улыбка, грустная и печальная. Она не плакала и не ревела, просто молча вышла из камеры. И Сакура не заметила, как исказилось его лицо в этот момент.
Знакомый образ из прошлого на миг промелькнул в его воспоминаниях.


Он бежал долго, но все-таки достиг цели. Счастливый мальчишка буквально ворвался в цветочный магазин Яманака, доставая на ходу деньги. Хоть такое поведение было и не свойственно для Обито, но юный Учиха не обращал на это внимания. Он узнал ее любимые цветы! Для парня это казалось целым достижением.
- Алые розы, - выпалил Обито, буквально хлопнув рукой по прилавку.
Представитель клана Яманака лишь одарил его равнодушным взглядом, продолжая читать книгу и пить остывший чай. Пока Учиха улыбался во весь рот, Иноичи продолжал на него смотреть, как на больного, а потом лишь тяжело вздохнул. Он спрятал книгу под прилавок и взглянул на деньги, которые положил Обито перед ним.
- Закончились, остались только белые, - монотонно проговорили Иноичи и заметил, как постепенно осознание сказанных слов доходит до парня.
Улыбка тут же померкла.
- Брать будешь? – равнодушно спросил его Яманака, но Обито пропустил его вопрос мимо ушей.
Иноичи пощелкал пальцами у него перед глазами, и Учиха вздрогнул.
- Брать будешь? – снова поинтересовался у него Иноичи.
Обито лишь покачал головой, забирая деньги с прилавка. Все его воодушевление мигом исчезло. Он ведь просто хотел подарить ее любимые цветы! Даже Минато намекнул на то, что Какаши хочет потренироваться индивидуально, лишь бы побыть с Рин наедине. Место для «общей тренировки» выбрал на ее любимом полигоне, соврав, что сенсей и Хатаке будут там, что это внеплановая тренировка. Все-все спланировал!
«Закончились, остались только белые», - звучали слова Иноичи в его голове.
И почему он внезапно почувствовал себя идиотом?
- Она любит алые, - прошептал Обито и кое-как запихал деньги в подсумок.
За это его очень часто ругала мать: видела, что сын расточителен и пренебрежительно относится к деньгам.
- Девушка, - догадался сразу Иноичи и тяжело вздохнул, покачав головой. – Мне это знакомо. Шикаку тоже нашел себе вторую половинку и жалуется постоянно.
Обито поднял на него печальный взгляд и натянул на свое лицо жалкое подобие улыбки.
- Почему же не уйдет от нее? – без всякого интереса спросил Учиха, просто ради приличия.
- Любит, - только и ответил Яманака, вновь доставая книжку из-под прилавка и садясь на свое место.
Обито горестно усмехнулся и медленным шагом двинулся к выходу из магазинчика. Когда зазвенели колокольчики, и дверь за Учиха захлопнулась, Иноичи хмыкнул себе под нос и сказал тихо:
- Сумасшедший.

Он снова бежал, на этот раз до другого цветочного магазина. Время поджимало, они скоро должны были встретиться с Рин. Обито очень не хотел опаздывать и заставлять ее ждать.
Лавируя между людьми, он в который раз проклинал то, что привык все делать в последний момент. Кто-то посылал ему вслед проклятия, грозя при этом кулаком, те люди, что знали его, лишь качали головой, догадываясь, что он в очередной раз куда-то спешит, даже ни с кем не здороваясь.
Сегодня был явно не его день.
- Как закрыт?! – воскликнул он, хватаясь за голову.
Обито, находясь уже на пределе, несколько раз дернул ручку магазина, ни на что не надеясь. Парень остановился и с неохотой поднял взгляд на табличку, где черным по белому было написано: «Обеденный перерыв 15 минут».
Учиха застонал от досады и пнул злосчастную дверь. Прохожие на него недобро покосились, но парень не обращал на это внимания. Сегодня! Он готов был признаться ей сегодня! Вот только вся решимость постепенно стала исчезать, как только цепочка невезений вновь продолжила преследовать его.
Обито тяжело вздохнул и медленным шагом поплелся в сторону полигона. Он знал, где расположен еще один цветочный магазин, но это было на другом конце деревни. Учитывая, что через десять минут должна состояться встреча, он просто не успевал. Учиха даже представлял, как с букетом в руках признается ей в своей симпатии, даже не для того, чтобы они стали парой. Обито просто хотел, чтобы Рин перестала смотреть на него, как на непоседливого друга, увидела что-то большее.
«Мечтатель, забыл, что ей нравится Какаши?» - фыркнул он про себя и пнул камень, попавшийся под ноги. И тут же осекся.
Учиха не хотел сдаваться просто так.
- Как дела, Обито-кун?
Он и не заметил, как дошел до территории своего клана, рядом с которым и находился тот самый полигон.
Обито поднял взгляд и натянуто улыбнулся, по привычке засунув руки в карманы.
- Все хорошо, Фугаку-сама. Как дела у Итачи? Я не смог прийти на его день рождения, к сожалению, был на миссии, - парень почесал затылок, так же как и всегда, когда чувствовал себя виноватым или же неловко.
Фугаку лишь покачал головой и улыбнулся, скрещивая руки на груди.
- Быстро летит время, ему уже три года. Микото переживает, что он для своего возраста растет у нас слишком спокойный. Даже твой отец заметил это и подшучивал, что растет серьезный маленький Учиха, - молодой отец хмыкнул, вспоминая недавнее торжество. – Играет он с остальными нечасто, все просит, чтобы его научили читать. Ну, у него все хорошо.
Он посмотрел на Обито и махнул рукой.
- Беги уже по своим делам, а то я задерживаю тебя тут.
- До свидания, Фугаку-сама, - вежливо попрощался ученик Минато и пошел в сторону полигона, стараясь вернуть себе былую уверенность.
Откладывать с признанием в своей симпатии он больше был не намерен. Если он этого не сделает, то снова отложит на завтра, которое вряд ли наступит, а смотреть на теплые взгляды, направленные в сторону Какаши, было настоящей пыткой. Всего один раз она так смотрела на него.
Обито хотелось, чтобы тогда та ночь не заканчивалась.
И тут его как будто осенило! Его тетя выращивала в саду алые розы!


Все здесь пахло кровью. Во всем здесь чувствовался холод. Бывшее убежище Орочимару, которое теперь использовалось для завершения проекта «Глаз Луны» стало похоже на кладбище, домом для мертвых. Домом тех, что уже не восстанут и тех, что уже не смогут вернуться к прежней жизни.
Мадара не относился ни к первым, ни ко вторым. Он умер, но восстал, он тот, кто искал силы, а не жил, поэтому Учиха не чувствовал давящей атмосферы этого места. Он и так всегда жил во тьме, практически не видя солнца. И наблюдая сейчас за поверженными шиноби Конохи, он ничего не чувствовал. Цена за утопию велика, но ее надо было заплатить, чтобы никто не страдал в будущем.
- Пока люди верят, они будут бороться! Пока у них есть надежда, они не отступятся, - одна из них, сплевывая кровь, по-прежнему не сдавалась.
Мадара никак не реагировал на ее высказывания, молча ожидая прибытия Обито. Эти люди могли только говорить, не подкрепляя свои высказывания делом. Он считал их пустозвонами, понапрасну сотрясающими воздух бессмысленными словами. Таких людей он презирал.
Учиха перевел скучающий взгляд на тела старейшин, которых сразу убил, как только нашел. Жизнь учила, что чем меньше в этом мире лидеров, которые могут повести за собой людей, тем меньше все будут сопротивляться неизбежному. Информацию же можно было считать с трупов, к чему тогда терять время, стараясь узнать все «боле менее мирным путем»?
Помощница Цунаде, Шизуне, сейчас выглядела жалкой. Грязь, смешанная со слезами и кровью, стоящая на коленях и уверяющая больше себя, нежели его, что победа будет за шиноби Альянса. Мадара знал, что многие люди глупы, чтобы понять и принять то, за что они боролись все это время. В чем же был смысл хвататься обеими руками за реальность, если под действием иллюзии каждый был бы счастлив? У каждого была бы своя утопия.
- Ваша вера привела вас к гибели, - скрестив руки на груди, равнодушно сказал Мадара. – Ваша надежда давно умерла. Или помимо Удзумаки Наруто у вас есть еще «будущие Каге»?
Шизуне дернулась и судорожно впустила в свои легкие воздух, опуская голову. Противник Хаширамы умел найти больные места у людей и бить в их эпицентр.
Она стала разглядывать, как по луже крови расходится еле заметная рябь от ее слез. У нее даже не было сил всхлипывать, Шизуне просто чувствовала, как по холодным щекам стекает капля и еще одна, и еще одна...
И сил ей хватило поднять голову только тогда, когда чужие шаги стали раздаваться из одного темного коридора, находившегося за Мадарой. И окровавленные губы дрогнули, когда в свете факелов она увидела розовые волосы и равнодушный взгляд зеленых глаз. Сакура смотрела на нее и узнавала среди всей этой крови, грязи, среди темноты огромного зала маленькую и ничтожную фигурку помощницы Цунаде. Узнавала ту, что сейчас стояла на коленях, поверженную и измученную войной.
- Она еще борется, - раздался рядом холодный голос, будто неживой.
Эти слова и заставили Сакуру приоткрыть рот и с шумом впустить в свои легкие воздух.
Она посмотрела на Обито, который равнодушно наблюдал за тем, как Мадара медленно достает из ножен катану. Он не был похож на человека в этот момент. Слишком далек был Учиха от понятия «человечность».
- Ваша борьба бессмысленна, - продолжил мужчина и перевел взгляд на Сакуру.
Шизуне пыталась докричаться до Харуно, что-то сказать ей. В глазах помощницы Цунаде вдруг зажглась надежда, но это все тонуло среди воды, все это казалось нереальным. Сакура видела, как опасно блеснула катана в свете факелов. Куноичи видела, как надежда сменяется удивлением, и как крик так и застревает в горле, прежде чем алая кровь пролилась на землю.
Умереть, не увидев небосвода, в одиночестве и страхе, ужасно. Еще ужасней было наблюдать за тем, как проливается кровь того, кто был еще жив минуту назад.
Мадара вытирает оружие рукавом, словно от какой-то грязи, а потом переводит взгляд на Обито, который неотрывно наблюдал за Сакурой. Девушка снова почувствовала холод, еще сильнее предыдущего.
А капли крови, словно алые лепестки роз, складывались в один букет.


Он вдохнул прекрасный аромат и прикрыл глаза от наслаждения. Неудивительно, что Рин любила розы. Они были поистине прекрасны. Правда, и красота бывает опасна. Обито несколько раз укололся, пока в спешке обрезал кунаем цветы с куста, ведь тетя могла в любой момент нагрянуть сюда и ему тогда точно не поздоровится.
Надо было спешить.
Учиха закусил нижнюю губу, стараясь не выдавать боли, когда он крепко схватил последний цветок, осталось только его обрезать, и он станет частью букета для Рин. Обито очень обрадовался, когда, наконец, собрал весь букет и позволил себе тяжело вздохнуть и стереть пот со лба.
Букет есть. Осталось только прийти на полигон и все ей сказать.
Правда, его насторожило, когда солнечный свет вдруг исчез, и его накрыло тенью. Обито несколько секунд смотрел на тень, а потом обернулся, увидев разъяренную тетю на фоне солнечного света, который заставил его зажмуриться. Единственное, что он услышал в тот момент, это возглас тети: «Ах, ты маленький негодник!»

Рин ждала уже около десяти минут под тенью дерева, но ни Минато, ни Какаши и даже Обито еще не пришли. Она обняла колени руками и тяжело вздохнула, вглядываясь вдаль и надеясь, что скоро увидит знакомые силуэты.
Птицы щебетали где-то рядом, ветер заставлял листья шелестеть и касался обнаженной кожи ее рук. Солнце освещало зеленую поляну, находящуюся рядом с небольшой рекой. В отдалении журчала вода, и успокаивающая атмосфера по-странному возымела эффект на девушку.
Она сложила голову на руки и, находясь в некой полудреме, продолжила смотреть вдаль, откуда должны появиться ее напарники и учитель. Рин и не надеялась, что кто-то из ее команды будет пунктуален, но Минато, например, никогда не опаздывал, да и еще Какаши постоянно подгонял, что касается Обито, то тот даже раньше приходил, из-за чего правда, ей было непонятно до сих пор.
Девушка уже просто не знала, куда себя деть. Где же они могли ходить?
Вот только вскоре появился желанный силуэт на горизонте, который приближался к ней. Рин тут же встрепенулась и быстро встала с земли. Она ждала, когда человек к ней подойдет, но, увидев, как он подозрительно покачивается из стороны в сторону, сама пошла ему навстречу.
Как только в этом человеке она узнала Обито, то сразу ринулась на встречу. Его состояние уже ее пугало.
- Это тебе, - проговорил парень, протягивая ей розу.
Он был весь в синяках и левой рукой сжимал правое плечо, но улыбался, несмотря ни на что. Вот только Рин не смогла закрыть глаза на несерьезные побои, отводя руку с цветком и подходя к нему ближе. Ладони тут же приобрели замогильный зеленый цвет, который издавала чакра. Она залечивала царапины на лбу, так и не видя удивленного выражения лица парня.
Обито затаил дыхание. Вот он! Тот самый момент для признания!
- Рин, я...
- Скажи, почему ты находишь себе постоянно приключения? – начала возмущаться девушка. – Не думал о том, что себя надо беречь?
Он тут же осекся. Вот и прошла, помахала ручкой волшебная атмосфера, когда словно природа затаилась, сказав птицам петь тише, а ветру перестать играть с листьями деревьев. И что-то сжалось внутри, когда Рин посмотрела на него с осуждением в глазах и покачала головой, и Обито почувствовал себя провинившимся ребенком, которого отчитывала старшая сестра или мать.
- Мы команда. Ты, я и Какаши. Команда, - нравоучительным тоном проговорила Рин, принимаясь за его левую руку. – И должны прикрывать друг друга, так что не надо лезть на рожон.
Это случалось почти каждый раз при их встрече. Обито, вопреки учениям своего клана, всегда рвался в бой, даже когда это было вовсе и не нужно. Он не был вспыльчивым, но если бросали вызов, то считал, что просто необходимо было отстоять свою честь. Это и служило поводом для насмешек у консервативных стариков клана Учиха, которые понимали, что честью здесь даже и не пахло. Юные сорванцы, подобно павлинам, любят распушить свои хвосты, чтобы покрасоваться перед представительницами прекрасного пола.
- Где ты так? – смотря ему прямо в глаза, спросила Рин.
Обито сглотнул. Она еще никогда не была так близко.
Он даже ощущал запах ее волос. Пахло миндалем.
- Это тебе, - только и произнес Учиха, не в силах ответить на ее вопрос.
Сказать, что его побила тетя из-за того, что он посрывал ее любимые розы, было бы несусветной глупостью.
И в этот момент он не мог понять, что же отразилось на лице Рин: удивление или большей частью сожаление? Она коснулась его руки, забирая единственную розу, которую он смог принести, выскользнув из поместья своей семьи. И понял, что готов был терпеть побои хоть каждый день, чтобы видеть, как на ее лице появляется улыбка. Стебель местами был в его крови, но Рин это словно не смущало, она вдохнула приятный аромат и совсем по-другому посмотрела на него.
Как в ту ночь, когда они играли в эту глупую игру.
- Спасибо, - тихо прошептала она, и улыбка стала еще шире.
Рин подняла на него блестящие глаза.
- Но в следующий раз, чтобы подарить мне розу или просто увидеться, пожалуйста, не придумывай легенду о внеплановой тренировке, - говоря это, девушка не могла не заметить, как удивление отражается на лице Обито.
Откуда она могла узнать?
- Как?
- Ты бы никогда не пришел в таком состоянии с розой в руке, если бы точно знал, что здесь будут Какаши и Минато, - пожала плечами медик.
Он и не думал, что она его так хорошо знает. Они же еще недавно стали выпускниками Академии. Неужели сыграло роль то, что они постоянно конфликтовали с Хатаке?
Вот только все мысли вылетели из головы, как только он почувствовал прикосновение теплых губ к щеке. Еще никогда парень не чувствовал себя настолько счастливым. Обито и среагировать не успел, как девушка отстранилась и еще раз поблагодарила за цветок, пряча свой взгляд. Этот поцелуй, детский, но такой нужный сделал его в этот момент похожим на фитиль от залпа фейерверка, который подожгли и результатом которого стал странный блеск в его глазах и горячие щеки.
В порыве радости он обнял ее, весело смеясь, и забыл о признании, о том, сколько раз репетировал его перед зеркалом, вопреки своему желанию. И без того смущенная Рин покраснела, не зная, как реагировать на такой поступок, но потом просто улыбнулась.
Солнечные лучи стали по-особенному освещать эту поляну, речушка по-странному журчала, ветер стал сильнее шелестеть деревья, и птицы пели так красиво...
Это казалось нереальным, но он не сомневался в том, что это правда. И пусть она не его девушка.
Видеть ее улыбку было сейчас дороже всяких слов.


Тугой ком в груди не распутывался, завязывался все сильнее, не давая дышать. Она еле дышала, не в силах выпустить эту боль, которая словно яд отравляла ее изнутри. Чувствовать себя одинокой в таком месте и при таких обстоятельствах не казалось столь страшным, по сравнению с тем, что сейчас она медленно умирала.
- Вот, к чему приводит ваша борьба, - холодный голос Обито будоражил в ней все живое, и она, словно роза, умирала постепенно в темноте.
Сакура даже не боялась. Просто не было уже вещей, которых стоило бояться. Страшней всего было видеть смерть своих друзей.
Она ее увидела. Она о ней знала.
Мадара сейчас являлся тем самым воплощением смерти, которая неприятно шептала ей на ухо проклятия и дышала в спину. Неудивительно, что она чувствовала холод.
Сакура даже не пыталась вырываться, когда Обито крепко схватил ее за руку, выше локтя, и повел в сторону Мадары. Девушка смотрела в мертвые глаза Шизуне и не чувствовала ничего, кроме того, что солнечное прошлое ускользало, как песок сквозь пальцы.
И так и не решилась она перевести взгляд на Мадару, который смотрел на нее равнодушно, словно она пустое место. Обито отпустил ее и встал рядом с противником Хаширамы, то, что Мадара убивал, его нисколько не волновало. Жажда крови это или нет, но благодаря шарингану они все равно могли считать информацию быстро. Жизнь таких людей, как власти Конохи, Мадару и подавно не должна была волновать.
- Ее можно убить, - задумчиво произнес Обито, смотря на тела старейшин и Шизуне. – Если они не представляли ценности, то ученица Цунаде и подавно.
Вот только воскресший из мертвых наклонил голову и молчал, смотря на затравленного медика. Сакура, почувствовав на себе его взгляд, повернула голову в сторону великого шиноби, блеснув зелеными глазами. Она затаила дыхание, сделав два шага назад.
От него словно исходила злоба, холод становился сильнее рядом с ним.
- Эти консервативные старики никакой пользы и не несли, - ответил Мадара, поворачиваясь к мужчине. – У таких людей невозможно поменять взгляды на жизнь, но молодое поколение больше похоже на глину.
Он сжал кулак, наплевав на то, что рядом стоит Сакура и все слышит.
- Не стоит недооценивать этих муравьев, учитывая, сколько тебе, Обито, пришлось воевать против них, и скольких людей изменил джинчурики девятихвостого, - равнодушно продолжил Мадара. – Порой они умеют... удивлять.
Последнее слово он проговорил то ли с неохотой, то ли с усмешкой.
- Его звали Наруто.
Сакура не боялась сказать это. Для нее сын Четвертого был и остается героем. Не стоит бояться произносить их имена, хоть трудно будет, но не стоит их забывать. Он был не просто лидером, за которым люди шли. Он остается тем, кого даже с применением гендзюцу она не забудет.
Наруто ее свет во тьме. И Саске. И Какаши.
- Это уже не столь важно, - спокойно ответил Мадара, а потом, вернув катану в ножны, он обратился к Обито: - Она может пригодиться. Сенджу славились своими способностями в медицине, так что Цунаде могла многому научить девчонку. Оставь ее в живых, если же толку не будет, то убей.
Сакура даже не вздрогнула, когда он сказал эти слова. Просто перевела взгляд на Обито...
И не почувствовала снова. Ни злости. Ни ненависти. Ни боли.

Глупые тринадцатилетние дети не способны понять все ужасы войны. Они учились постоять за себя и свой дом, но жизни научить Академия не могла.
Какаши же не в силах передать им все то, что пережил за свои годы. Просто привел их к монументу героев, сказав принести две алые розы. И он поведал о том, что в прошлом такие же тринадцатилетние дети воевали и умирали. Что он был одним из этих детей, что его друзья были одними из этих ребят.
- У нас с Обито были такие же отношения, как и у вас с Саске, - проговорил он, смотря на Наруто, лицо которого тут же вытянулось, – но он был моим другом и товарищем. Жаль, что понимание всегда приходит после.
Он положил розы к монументу, пока его ученики с трепетом держали цветы в руках, ожидая продолжения истории. Какаши, как и всегда, не выдавал своих эмоций, поэтому им трудно было понять, что он чувствует. Говорил сенсей обо всем отстраненно, словно это происходило не с ним.
- Он очень сильно любил жизнь. Я ни разу не видел Обито разозленным, и впервые в жизни увидел его в приступе злобы лишь тогда, когда точно стало известно, что война будет, - Какаши прервался, касаясь памятника в том месте, где было имя его друга. – Он молча выслушал слова Четвертого, а потом приступил к тренировке, вымещая всю свою злость на дереве. Тогда он избил руки в кровь. Рин промолчала, залечивая его раны, и впервые в жизни не сказала о том, что себя нужно беречь. В тот день можно было. Все мы очень переживали.
Хатаке тяжело вздохнул и покачал головой, смотря на имя своей напарницы на монументе. Он был одним из немногих, кто потерял всю свою команду.
- Сенсей отвел нас в Ичираку Рамен за свой счет и сказал, что впереди нас ждет настоящее испытание, - Какаши перевел взгляд на Наруто, который был просто копией своего отца. – Тогда он рассказывал многое, рассказывал нам о том, что детство кончилось, и прошла пора шуток. Мы должны были стоять друг за друга, чтобы выполнить задания и выйти из войны живыми.
- И что же случилось потом? – не выдержала Сакура, крепче сжимая стебелек алой розы.
Какаши коснулся пальцами имени Обито на монументе и перевел взгляд на возложенные цветы. Те, что он дарил когда-то Рин и полюбил сам. О тех, что они говорили ночью, играя в бутылочку.
- Потом Обито умер.

Вот так вот просто. И его еще считали героем.
Но Сакура промолчала. Если тот мальчик, который дружил с Какаши, был жизнерадостным человеком, совсем не озлобленным, то он действительно умер. Этого бы мужчину она не назвала бы человеком вообще. Глаза у него и так были словно не живые.
- Я считаю информацию с трупов, - Мадара уже больше не обращал на нее внимания. – В этом убежище находится одна из главных лабораторий Орочимару, так что и свитки должны были сохраниться.
Обито просто внимательно слушал указания, не особо стараясь показать кто здесь был лидером, как делали это в самом начале своего сотрудничества Каге. Их ошибка была в том, что они поздно поняли, что сила – в единстве.
- Возьми с собой девчонку, там могут оказаться медицинские карты клана Сенджу. Орочимару украл многие сведения из архивов Конохи, так что они могут оказаться здесь, - это стало единственным, что сказал противник Хаширамы, прежде чем Обито снова схватил ее выше локтя, как непослушного ребенка.
Харуно вырвалась и с вызовом посмотрела на своего тюремщика.
- Я сама пойду. Сбежать ведь все равно некуда, правда? – язвительно поинтересовалась девушка, не решаясь посмотреть ему в глаза.
Наряду с этим в ее голосе еще прозвучало и отчаяние. Даже после смерти Наруто и Саске ей не хотелось казаться тряпкой. Было еще время зализать раны и придумать план по отмщению. Просто Харуно это не до конца понимала, находясь до сих пор в неустойчивом состоянии. Сейчас просто не хотелось думать о чем-либо.
И все.


- Сакура-чан, - его голос выводит ее из мыслей, заставляя открыть глаза и улыбнуться.
Порой им не мешало просто вести себя, как дети. Это было даже необходимостью. Необходимо было забыться, создать на недолгое время свою сказку, свой маленький мирок и не знать чужих и своих горестей. От этого становилось значительно легче...
- Что случилось, Наруто?
- Солнце снова исчезает, - только и ответил Наруто, печально улыбаясь.
Эти слова врезались ей в память. И образ напарника, который лежал рядом на снегу.
И кожа которого сейчас была холодна.


Чувство самосохранения снова уснуло, и страхи, и все, все, все...
- Тебе неинтересно, да? – тихо говорила Сакура, отстраненно смотря вглубь темного коридора.
Обито покосился на нее, но тут же перевел взгляд. У девчонки был шок, и она могла нести сейчас откровенный бред, пока же она нужна живой. Это единственное, что стоило ему знать, чтобы не велеть ей заткнуться. Пусть бредит, сколько хочет, его это вовсе не волновало.
- Какаши-сенсей о тебе рассказывал немного, он называл тебя героем, - задумчиво протянула Харуно.
У женщин память была на такие вещи гораздо лучше, чем у мужчин, которые стремились заполучить силу и запомнить как можно больше техник. Женщины запоминали даты рождений, праздников и важнейшие детали биографии окружавших их людей. Поэтому она помнила, а Наруто нет.
- Какаши уже нет и того, кого называли Обито тоже, - жестко ответил ей приспешник Мадары, давая понять, что разговор окончен.
- Ты действительно в это веришь?
Мужчина недобро взглянул на нее, сжимая кулаки. Но не ответил.
Он уже не был уверен. Вернее сказать – он уже не знал.