Иллюзия. Глава 1. Оксюморон.

Хината коротко вздохнула. В магазине было скучно. В конце концов, кому придёт в голову заходить в магазин одежды в начале рабочего дня?
Правильно – никому.
Умные люди на работе, а глупые в Вашингтоне не живут. В некотором смысле столица относилась к своим жителям гораздо жёстче и предъявляла более высокие требования, чем, например, в том же популярном во всём мире Нью-Йорке.
А прослой середнячков – вот на таких же местах, на котором устроилась Хьюга. Может и не престижно, но её всё устраивало.
Телефон в который раз отозвался вибрацией на новую смс. И не лень Тен строчить?
Брюнетка облокотилась о стойку кассы, подпёрла голову рукой и сняла блокировку с экрана, впрочем, заранее зная, что прочтёт. Подруга уже второй день уламывала её сходить на какие-то подозрительные соревнования, в которых будет участвовать их общая знакомая Сакура. Подозрительность заключалась в том, что если Хьюга и Такахеши, приехав в страну Новой Мечты, пошли учиться, то Харуно забросила медицинский ещё на первом курсе и исчезла в просторах фитнес-залов.
А потом и вовсе куда-то испарилась.
Хината не видела Сакуру уже о-очень давно и, честно говоря, не горела желанием; когда-то она увела первую любовь маленькой серой мышки. Вроде и забылось уже, вроде и давно, но неприятный осадок оставался до сих пор.
Такахеши была настойчива. Звонки, смски, сообщения в социальной сети – всё на одну и ту же тему. Девушка вообще была чуток двинута на всяких боях-драках-оружии. Соревнования, видимо, каким-то боком касались одной из этих тем, но, сколько Хьюга не спрашивала, Тен по-партизански отмалчивалась. Говорила, мол, пошли – сама увидишь.
Девушка отложила телефон и поёжилась. На улице уже вовсю припекало летнее солнышко, но в магазине было слишком много кондиционеров.
Холодно.
Хината подышала на озябшие руки, попрыгала на месте и, махнув рукой на правила, решила повертеть ручку термостата. Но тут вновь требовательно завибрировал мобильник.
Хьюга в который раз вздохнула и стала придумывать новую отмазку.

Было всего десять утра, но макушку уже пекло так, будто по меньшей мере полдень. Мадара продирался сквозь толпу.
Вот ведь – со стороны кажется, что народу не много, в большинстве мегаполисов в разы больше, однако, кое-где приходилось усердно работать локтями, чтобы проложить себе путь. Разумеется, Учиха ни разу не извинился.
Его раздражало всё, начиная от собственной копны чёрных волос и заканчивая невозможностью носить одежду с короткими рукавами. Вдобавок, в конкретно этой рубашке обнаружилась внушительная дыра на лопатке, которую он почему-то с утра не заметил. Благо, пиджак взял на автомате, чем прикрыть было.
Но перегретому организму легче от этого не стало. Скорее, наоборот.
Мадаре хотелось, чтобы кто-то умер. Чтобы какой-нибудь дурацкий искусственный спутник или не менее дурацкий шатлл рухнул металоломовым метеоритом на своих тупых создателей америкашек. Чтоб была кровь, паника, вопли и репортёры. Все бы кричали, охали и ахали, размахивали руками, а Учиха спокойно пошёл бы по своим делам, избавившись от взглядов, которые он то и дело ловил на себе.
Ещё бы – азиат в центре столицы США, да с такими волосами, да такой хмурый и злой. Мужчина прекрасно знал, как выглядит со стороны. В американскую мечту он явно не вписывался и ломал всем мечтателям какую-то систему.
Это радовало.
Магазин. Ему срочно нужен был магазин – мужчина и так опаздывал, а ему ещё пилить через весь город в восточный пригород.
На глаза попалась неприметная вывеска. Мадара прищурился, вглядываясь.
«Сойдёт», - решил он для себя и толкнул дверь.
Звякнул колокольчик – пережиток прошлого века. Брюнетка за стойкой – единственный представитель персонала на квадратные метры магазина – спешно отложила телефон, на котором мгновением ранее что-то кому-то строчила, и с лёгкостью согнала с несколько круглого лица выражение банальной скуки.
Дежурная, но всё равно милая улыбка, внимательный, но цепкий взгляд...
«Типичный консультант».
Кстати, девица тоже была уроженкой Азии, хотя и не типичной – разрез глаз был чисто европейский, да и радужка какая-то странная, светло-серая, а зрачка не видно. Полукровка небось, а цвет – это что-то генетическое.
Всё это Мадаре не понравилось.
Её вежливо-вопросительный взгляд Учиха проигнорировал и направился к нужным ему стойкам.

Вообще-то, Хината спокойная и добрая. На памяти друзей она выходила из себя раза два, а если припоминать самой, то тоже немногим больше. Начальство ценило её именно за это: на девушку спихивали самых нервных и неприятных клиентов, что часто заканчивалось взаимопониманием. Доходило до того, что когда Хьюга неуклюже оступалась и что-то роняла, покупатели сами ей помогали, а на её сбивчивые извинения лишь отшучивались. Если же такого привычного «чуда» не происходило, то она всё равно держалась молодцом.
Что ж, видимо, исключение решило наведаться к ним именно сегодня.
Этот мужчина раздражал, причём – Хината не сразу поняла – делал это целенаправленно. А как иначе объяснить этот пренебрежительный тон, будто она прислуга?
А достаточно грубые замечания к её работе: медленно, не то, «чем ты слушала, дура» и прочее?
А мелочные придирки? Нет, слишком светлая. Нет, ненавижу полоски. Нет, слишком короткий рукав.
К слову говоря, длина рукавов была главным пунктиком. Хьюга вот на глаз не замечала разницы в несколько сантиметров, а этот – легко!
И было не так-то просто найти на складе хоть что-то с длинными рукавами вообще: магазинчик был сезонный, частный и в нём не было барахла на все случаи жизни. В середине лета, например, преобладали рубашки с рукавами выше локтя, а так же футболки, майки-безрукавки и другие вещи, которые нормальные люди носят в середине жаркого июля.
Не плотные рубашки с длинными рукавами.
Это через дорогу, идите туда, мистер.
Чаша её терпения начала переполняться, когда мужчина перешёл на личности. И «волосы мешают тебе работать», и «спотыкаешься, достала уже», и «хватит краснеть так, будто я тебя собрался изнасиловать». К последнему ещё добавлялось, что если недотрах – то это не к нему, пусть даже и не пытается.
Очень надо.
Но если честно, Хината действительно много и сильно краснела. Патологическая стеснительность была с ней с рождения. Порою это на самом деле мешало; в первую свою ночь наедине с представителем противоположного пола девушка переволновалась и потеряла сознание. Но такое случалось довольно редко, и сейчас был кардинально иной случай.
Мужчина был весьма привлекателен, внешне. Острые черты лица, чёрные колодцы глаз, усмешка... Если рассматривать облик человека отдельно от характера, то можно было предположить, что на него вешаются толпами. Если вместе – то толпа расширялась раза в два, так как то, что должно, по идее, отталкивать, часто притягивает.
И вот этот «привлекателен», не имея, видимо, никакого такта, при разговоре либо смотрел прямо в глаза, либо окидывал её взглядом с ног до головы, будто оценивая. Такое разглядывание и зрительный контакт были слишком непривычны, чтобы остаться равнодушной к происходящему. На это не влияло даже то, что он определенно вымещал на ней своё раздражение.
Последней каплей стало прямое и беспочвенное оскорбление, сказанное так, чтобы она слышала, но не на английском, а на японском.
Но тут он просчитался.
Хьюга родилась и выросла в префектуре Канто.
Брюнетка, стоя к клиенту спиной, медленно вдохнула ртом и выдохнула через нос, успокаиваясь. Затем перехватила по удобней те вещи, которые держала в руках, неторопливо развернулась и зашипела, удивляясь самой себе.
На японском, родном и любимом.
- Вы... Вы... Абсолютно невыносимы. Мне абсолютно всё равно, что вы там о себе думаете. Была б я не на работе, я бы вас давно выставила за дверь. Вы меркантильный, самодовольный и злой человек, который считает, что имеет право оскорблять первого попавшегося под руку человека. Я могу понять раздражительность и тупые придирки, но то, что вы сказали... это... это!
Хината задыхалась от праведного гнева, хотя чувствовала, что ей не слишком впечатлительная речь не дошла до адресата. Мужчина искривил губы в насмешливой улыбке.
- Всё сказала, милочка? Имей в виду, хорошие сиськи и задница ещё ничего не решают.
Нет, она не всё сказала. Девушка могла бы ещё много чего сказать, стоит только обличить хаотично метающиеся мысли в членораздельные фразы.
Но сейчас хватило и тона.
Хватило удара по больному месту – фигуре. То, что уничтожило мечты, лишило карьеры, всегда было с ней. А этот – словно ножом резанул.
Хината чисто по-женски ударила его по лицу. Звук не сильной, но звонкой пощёчины на мгновение оглушил обоих.
В магазине больше никого не было. Прозрачные витрины далеко.
Не дожидаясь, пока он опомнится, Хьюга впихнула ему в руки кучу барахла и бросилась к служебным помещениям, так как в тот момент, когда мужчина прикоснулся к своей щеке и в упор на неё посмотрел, она на мгновение увидела смерть.
Даже не свою.
Просто смерть, как эмоцию.
Хината успела захлопнуть за собой дверь и повернуть замок. Ровно через три секунды с той стороны что-то врезалось.
- Открой, ты...
Брюнетка на всякий случай подпёрла дверь спиной и постаралась абстрагироваться от стука, хотя и казалось, что дверь от него вылетит.
- Слышь, я могу обворовать магазин.
- Там сирена ав.. автоматическая, - голос дрожал.
- Ну что ты, милочка, я смогу размагнитить товар.
Хьюга прикинула, что ей дороже и, правильно расставив приоритеты в сторону себя, подумала, что сможет найти себе другую работу.
На другие требования выйти девушка не отвечала. В конце концов, мужчина, выплюнув: «Сучка», - перестал колотить в дверь. Брюнетка облегчённо выдохнула, задним числом поморщилось на не лестное оскорбление и уселась на скамейку, стоящую тут же, у стены.
В зале звякнул колокольчик. Может, клиент ушёл, а может, пришёл новый. Хината не спешила проверять. Брюнетка улеглась на скамью боком и порадовалась тому, что никогда не оставляет телефон на кассе – мобильник был в заднем кармане брюк.
Три смс. Хьюга вздохнула и набрала: «Встретимся у монумента в семь». Подруг у неё, кроме Тен, особо и не было, а увидеть знакомое лицо было просто необходимо.
Хината решилась вылезти через полчаса. Девушка осторожно выглянула и огляделась, хотя вряд ли этот человек стал бы караулить, прячась за вешалками.
Пусто.
На кассе обнаружились смятые купюры, её бейджик – обронила, видимо, когда сбежала – и картонка с названием фирмы, отрезанная от покупки. В мусорке под кассой – рубашка, которая была на нём.
Хьюга дрожащими руками прикрепила бейджик на место, расправила и убрала в кассу деньги и, перебрав вещи и выяснив, чего не хватает, выбила неизвестно для кого чек. С минуту помедитировав на него, она скомкала бумажку и кинула её вдогонку к рубашке.
Расточительство-то какое.

Мадара был рад, что заглянул в тот магазин. Несмотря на то, что щека саднила достаточно долго, злость удалось выплеснуть в мирное - для него - русло. Трёп Дженкинса воспринимался, как фон к обстановке комнаты.
Хотя, разумеется, извиняться он не собирался.
Томас Дженкинс, сидящий с другой стороны широкого письменного стола, вдруг резко заткнулся и воззрился на него своими поросячьими глазками. Кажется, он был уверен, что это выглядит внушительно, но Учиха мог только посмеяться, мысленно или просто так, над обладателем такой туши.
- Так, это, конечно, всё замечательно, но давай-ка сначала и в три раза короче.
Томас нагнулся и попытался щёлкнуть у него перед носом своими пальцами-сосисками. Попытался – потому что не дотягивался.
- Эй, ты чем слушал, а, Учиха?
Мужчина равнодушно пожал плечами. На самом деле, он вообще не слушал.
- То-та-ли-за-тор. На этом можно срубить кучу бабла.
- Я таким не занимаюсь.
- Пф... Так и продолжишь «выдавать кредиты» наркодиллерам и прочей шелухе? Не смеши меня.
Толстяк засмеялся.
Мадара сжал руку в кулак, но под столом. Его не в одном поколении семья ещё на родине промышляла подобными делишками, и, когда они с братом переехали в штаты, то продолжили родовое дело на новой территории.
Изуна стал первой жертвой местных разборок.
Впрочем, прикрывать лавочку из-за этого старший Учиха не стал, более того, пока все считали его обезумившим от горя, развернул несколько крупных кампаний и довёл пятерых когда-то влиятельных людей до полного банкротства.
Брат бы одобрил – план «на крайний случай» породила именно его гениальная голова.
- Ты же слышал про Железную клетку?
- Ну, слышал. Как вообще подобное появилось в DC?*
Дженкинс снова заржал. Учиха поморщился – от собеседника несло прогорклым потом.
- Значит, слышал, впрочем, я и не удивлён. А идея... Тотализатор всегда приносит доход, но есть ещё одна фишка...
Томас поманил его рукой к себе, чуть ли не ложась животом на стол. Мадара не стал шевелиться, но вопросительно приподнял бровь.
- На днях будет финал. Мой человек выяснил, что там будет некто Колибри. Так вот у этого самого Колибри не было ни одного проигрыша, не смотря на то, что он новичок. И в финал прошёл через линию закрытых матчей.
- И? – он чуть нагнулся, пока что не понимая, к чему тот клонит.
- Внешность обманчива – слышал такое? Есть информация, что Колибри выглядит... нестандартно для таких боёв. Можно принять за слабого.
- Тез горы мышц и звериного рёва?
- Да, типа того. И, в общем, есть мысль распространить по залу...
- ... ложные слухи о его слабости.
- А, ты таки меня понял. Лично я почти уверен, что Колибри если не победит, то точно войдёт в первую десятку. И чем меньше на него поставят, тем больше денег у нас будет.
Это Учиха и так знал. План, кстати, был интересный, хотя и не без риска. К тому же, он понятия не имел, что это за Колибри. С одной стороны, он не любил делать источником своего дохода нечто неизвестное, с другой – если он не знает, то не знают и остальные.
- Это было бы... – мужчина помедлил, - интересно.
- Как знал, что кто-кто, а ты оценишь! Да, дело рискованное, но в, любом случае, останется сам тотализатор. Деньги будут, вопрос в количестве.
Мадара ухмыльнулся. В чём-то Дженкинс был прав – другой человек не согласился бы на подобный мухлёж; доход тотализатора напрямую зависел от числа проигравшихся.
- Кстати, что у тебя на щеке?
- А?
- Ну, на правой щеке... подрался с кем-то? Царапина какая-то...
Мужчина подавил порыв пальцами на ощупь проверить, что там на лице. Чёрт, эта магазинная мышка ещё его и оцарапать ухитрилась.
Впрочем, желчная злость почему-то не вернулась.

От воды поднималась приятная прохлада. Несмотря на будний день, людей здесь было предостаточно, по большей части туристов. Устремившийся в чистое голубое небо монумент напоминал простым обывателям и иностранным гостям о величии Америки и свободного американского народа.
«Оксю́морон, окси́морон — сочетание слов с противоположным значением (то есть сочетание несочетаемого). Для оксюморона характерно намеренное использование противоречия для создания стилистического эффекта. С психологической точки зрения оксюморон представляет собой способ разрешения необъяснимой ситуации».
Вот такое определение выдала Хинате Википедия. Прочитать его удалось не сразу, так как девушка, к несчастью, успела отвыкнуть от родных иероглифов и никак не могла разобрать мелкий шрифт на экране.
Перечитав определение ещё раз, Хьюга подумала, что его можно применить и к людям.
- Хината!
Брюнетка вскинула голову и улыбнулась. Тен подбежала, ухитряясь держать по вафельному стаканчику с мороженным в каждой руке и папке – досочку с креплением для листов – под мышкой.
- Держи, - одно мороженное перекочевало из рук в руки.
- Ой, не стоило...
- Да ладно... Мне показалось, что что-то случилось, а мороженное всегда приводило тебя в чувство.
Хьюга притворно насупилась – подруга прекрасно знала её маленькие слабости. Такахеши улыбнулась толпе и заправила выбившуюся из левой гульки прядь за резинку. Девушка всегда носила два пучка на китайский манер.
- Лучше?
- Угу.
- Ну, рассказывай, что там у тебя, - сказала шатенка и потянулась к папке, попутно извлекая откуда-то карандаш.
- Ты же не собираешься?..
- Именно это я и собираюсь. У меня сейчас портретная живопись идёт, а ты моя единственная натурщица, - она прикусила ластик на карандаше. – Вдобавок мой лаоши** уехал несколько месяцев назад.
- Лао... кто?
- Ну, учитель. И хоть бы предупредил кого.
Трёхязычие Тен-Тен иногда путало, так как она могла внезапно, посередине разговора, перескочить на другой. Подруги общались в на японском, как на своём, однако, Такахеши была китаянкой и, иммигрировав с семьёй в страну Восходящего Солнца в возрасте одиннадцати лет, родной язык забывать не собиралась, хоть всю азбуку и не знала.
А Америка заставила выучить английский так, чтоб от зубов отскакивало.
Хината смирилась с положением модели и, стараясь не шевелиться лишний раз, начала рассказывать. Повествование о, казалось бы, весьма коротком событии, затянулось и было насыщено словесными оборотами, которые девушка обычно не употребляла. Под конец Хьюга совсем выдохлась, уничтожив два стаканчика с мороженным.
Тен-Тен наклонилась к ней, показывая рисунок.
- Ну как?
- Очень похоже, словно фотография... А... можно...
- Я ещё доработаю, а отдам, когда оценку поставят. А что ударила – это правильно. За дело.
Девушка облегчённо выдохнула. Честно говоря, ей начинало казаться, что с пощёчиной она переборщила, но слова Такахеши подействовали одобряюще.
Китаянка стала наносить завершающие штрихи на набросок и как бы невзначай, не поднимая глаз, спросила:
- Так ты подумала над соревнованиями?
- Я не...
- Ты обещала, что подумаешь.
Хьюга покачала головой. Упёртость подруги временами поражала.
- Ладно, иду. Уговорила.
- Ну, вот и славно.
Тен-Тен кивнула самой себе и рисунку и ободряюще похлопала Хинату по плечу.

*Вашингтон DC, здесь – вольное сокращение
**Девушки говорят на японском, слово выделено потому, что Тен-Тен на одно слово перескочила на другой язык.