In The Darkness of The Lake. 6 Глава: Слáдко

Слабый красноватый свет в доме резал глаза. От едкого запаха гари они слезились, мужчине хотелось просто взять в руки нож и выколоть их самолично.
«Нгх... Какой кошмар...»
— Добро пожаловать, — раздался гулкий стук каблуков по металлическому полу. Из темноты и густого черного дыма вышла миловидная брюнетка. Лицо у неё было, как у фарфоровой куклы. Волосы — шелковые нити, стеклянные сияющие глаза, матовая кожа... слишком красива для живого человека. В ней было что-то адское.
— Ты не знаешь о том, зачем похитили мою жену... — смело сказал брюнет.
— Знаю, — чуть закусив губу, сказала она. — Но я не та, кого ты ищешь.
— И кого же мне искать? — серьезно спросил Итачи, не желая медлить дальше.
В глазах девушки что-то сверкнуло. Она механически склонила голову набок и ядовито улыбнулась.
— Зачем тебе эта дурнушка? — изобразив сожаление, она неторопливо подошла к столу, на котором лежали различные орудия пыток. Взяв какой-то зазубренный нож и покрутив его в руке, она кинула секундный взгляд на мужчину и тут же вернула взор к оружию, положив его обратно на стол.
Без суеты мужчина схватил металлический серп и приблизился к девушке.
— Не стоит этого делать, — сладким голосом пролепетала она, — обожжешься.
Оружие раскалилось добела — мужчина скорчился от ужасающей боли. Он хотел отбросить серп, но тот, кажется, прилип к руке и плавил кожу. Потом сам металл плавился, как свечной воск и стекал каплями по руке.
— А-а-а-а-а-а!!! — от руки Итачи пошел дым. Девушка улыбалась.
Она щелкнула пальцами — серп тут же исчез вместе со следами чудовищных ожогов на руке. Он ещё раз ошарашенно посмотрел на свою руку. Болевой шок был настолько силен, что в голове что-то загудело и отдавалось миллионом крошечных импульсов.
— Кто ты такая? — недоверчиво спросил брюнет, нахмурив брови.
— Меня зовут Хината.
— Мне плевать на твое имя.
— А жаль... — она подошла ближе. — Нужно знать имя той, с кем ты проведешь остаток своей жалкой жизни.
— С какой радости я должен проводить время с тобой?!
Снова раздался чей-то вопль, разрывающий барабанные перепонки.

Она была чем-то одержима. В милых светло-голубых глазах властно играла похоть. Брюнетка стала шептать на ухо:
— Если мы познакомимся чуточку поближе, — она толкнула его к стене. Мужчине казалось, что он намертво пристыл к ней. Одним движением тонких белых пальцев хлопковая ткань футболки, перепачканной в могильной грязи, была порвана, — то тебе не захочется больше от меня уходить.
Брюнетка провела пальцем по обнаженному торсу, оставляя острым, как бритва, ноготком алую кровоточащую полосу. Оценивающим взглядом Хината смерила брюнета с головы до пят. Кокетливо улыбнувшись, она впилась поцелуем в шею. Её поцелуй был слишком приятным, чтобы сразу почувствовать, как острые зубы впиваются в шею. Ощутив жгучую боль, он, наплевав на свои моральные принципы, резко ударил её головой в лоб. Дернувшись при этом, мужчина вырвался, оставив кусок своей кожи у неё в зубах.
С нечеловеческим воем, девушка схватилась за голову, упав на колени.
— Если ты не человек, то кто? — хватаясь за истекающее кровью плечо, спросил мужчина.
Она расправила перепончатые крылья. Появился хвост, как у бесов на иллюстрациях в средневековых книгах. Вместо изящных ножек в обуви на высоком каблуке появились безобразные волосатые козлиные ноги с испещренными трещинами копытами. От прежней Хинаты остался только легкомысленный наряд.
Сверкнул и погас огонек в мутных глазах.
Закрученные вверх бычьи рога.
Хищный оскал.
— Твой ночной кошмар.

Свет погас...

Учиха, будто проснувшись от кошмарного сна, резко открыл глаза. Адская, невыносимая, сводящая с ума боль быстро вернула к сознанию.
— А-а-а-а!!! — пронзительно закричал мужчина.
— Ш-ш-ш-ш, — Хината в человеческом обличье приложила палец к его губам. — Ну, зачем же так кричать?
— На клочки порву, маленькая грязная шлюшка! — он резко дернулся, но все тело пронзила парализующая боль. Посмотрев на свои руки, он понял, что на запястьях и шее кандалы, а прикрепленные к ним цепи растягивают руки в стороны. Но кандалы не могли принести такой жгучей, язвящей боли в спине. Те самые крюки, каким Итачи угрожал Хинате, удерживали мужчину на весу. Десяток толстых крючьев, проткнувших кожу, заставляли его стонать от боли. Ужасающее зрелище.
— Кто кого ещё порвет, — девушка рассмеялась. — Смотри, какую участь приготовила для своего пленника Карин.
Она отошла в сторону, открыв вид на другую парочку. Перед светловолосым парнем, подвешенным за руки, стояла красноволосая бестия. Её кроваво-красные глаза жаждали крови. Крови и зрелищь.
— Нет, не надо... — взмолился светловолосый.
— Тише, Суйгецу, — когтистой рукой она сжала его подбородок, — будет приятно.
Зрачки лиловых глаз сузились. Стали похожи на бисер. Стоило красноволосой коснуться губ пленника, как тот начал в панике метаться. Через минуту девушка отбросила закатившее глаза тело в сторону, держа тонким змеиным языком бьющееся сердце.
Она кусала его, как яблоко. С хрустом рвались артерии.
— Фу, — она скривилась и вытерла окровавленные губы, — слишком приторно.
— Знаю, что ты любишь упиваться горечью...
— Может... — она лукаво посмотрела на Итачи.
— Даже не думай! Только понадкусываешь. Ты же знаешь, что я сладкоежка, которая не будет подбирать чужие объедки, — убедила ту брюнетка.
— Как жаль. Как жаль.

Отвращение плотным комом подкатило к горлу. Невыносимая боль доводила до исступления, но не давала отключиться. Он сказал:
— Вы не вампиры...
— Вампиры — просто сказочные гномики по сравнению с нами, — рассмеялась Карин.
— Мы — суккубы, — гордо сказала Хината.
— Слышал о таких. Демоны-искуссители. Вы являетесь к мужчинам ночью и даруете им... как бы точнее сказать... сладострастные сны. Средневековые сказки про то, как вы находите себе любовничка и выпиваете из него все соки. Только меня вы не получите.
— Ты обездвижен, — сказала Карин, с презрением пнув ногой бездыханное тело Суйгецу. — Как же ты собираешься уйти?
Боль была слишком сильной. Из-за неё мужчина начал входить в некий транс. Краски размылись, а поверх них неясные видения.
Прогулки с любимой по парку. Ночи, проведенные вместе. Её последний день рождения. Нет, это нельзя забыть...
«Итачи», — родной голос звал его. — «Я скучаю», — он ощутил тепло нежной руки коснувшейся щеки. Для истинного счастья многого не нужно.
Сердце будто резали ножом. Оно обливалось кровью, потому что он не сберег её, самую дорогую. Эта боль гораздо сильнее той, которую приносили крючья и плавящееся железо. Но он не может сломаться.
«Итачи», — голос снова позвал его.

В глазах пылал огонь. Железная воля не давала ему сломаться. Её голос был подобен глотку свежего воздуха, который так необходим в этом смраде, раздражающим легкие. Плотно сжав кулаки, Итачи со всей силы дернул за цепи, вырвав их с обломками стен. Те поддались, будто ватные.
Но он все ещё висел в воздухе. Один за другим, превозмогая муки, он вынимал окровавленные крючья и бросал их на пол. Становилось все больнее. Количество крючьев, на которые распределялся вес тела, уменьшалось до тех пор, пока кожа на последних двух просто не порвалась. Мужчина пронзительно закричал, упав на пол. Адские твари в страхе попятились назад.
Мужчина снял со стены топор.
Кровь окропила стены.
Он сломал кандалы.

Только тьма все равно идет за ним по пятам...