It's not me it's you

It's not me it's you
Always has been you
All the lies and stupid things you say and do
It's you
It's not me it's you
All the lies and pain you put me through
I know that it's not me it's you

- Сасори! – окликнул рыжеволосого паренька хриплый голос. Орочимару никогда не говорил «Сасори-сама». Ровно, как и Сасори, никогда не добавлял «сама», обращаясь к Орочимару.
Сасори сидел за столом в их комнате, которую они превратили в библиотеку и мастерскую. Неохотно, паренек повернул голову и посмотрел на своего напарника. Орочимару не отрывал взгляда от свитка, а на его лице сияла усмешка.
- Сасори, ты уверен?
Ответа не последовало, послышался лишь скрип нескольких деталей. Детские ручки что-то собирали, быстро прикручивая детали друг к другу. Тонкие пальцы скользили по дереву почти бесшумно. Орочимару тихо рассмеялся и подошел к столу, где сидел его напарник. Длинные, белые пальцы санина потянулись к какой-то деревяшки, но тут же их остановил удар небольшой ручки. Такой теплой, даже горячей. Орочимару присел на корточки возле Сасори. Тяжелая, бледная рука легла на рыжие, мягкие волосы. Янтарные глаза, выражающие искреннее равнодушие, заглянули в его детские глаза цвета коньяка:
- Твоя вечность не стоит этих жертв. Ты забудешь, что значат чувства, никогда больше не узнаешь и не почувствуешь удовольствия и боли… Будешь таким же бездушным, как и твои марионетки. – может он и говорил это тихо, но слова были слишком громкими, в переносном смысле. Было видно, с каким удовольствием ему дается каждый слог, каждая буква.
Сасори молча смотрел на почти завершенную куклу. Он опустил голову, и на стол упала пара капель. Скорпион судорожно вздохнул:
- Орочимару-сама, покажите мне удовольствие. – такие уверенные слова из его уст были красной тряпкой для Змея. Он назвал его «сама»… Как он долго ждал этого момента? Когда Скорпион Красных Песков сломается.
- Сасори-сама, за удовольствие надо платить… - прошептал Орочимару. Холодная усмешка не сходила с его лица даже тогда, когда он осторожно провел по горячей щеке напарника, когда осторожно его поцеловал. Он чувствовал, как Сасори робко и неуверенно отвечает на его поцелуй, как по его щеке течет еще одна слеза. Его свободная рука приобняла рыжеволосого за талию, прижимая к себе и поглаживая по спине вверх и вниз холодной ладонью. Орочимару почувствовал, как напряглось все тело кукловода, как быстро билось сердце мальчика. Он засмеялся, если бы его губы не были заняты поцелуем. Орочимару был все время крайне жесток, но не кровожаден, он любил садизм, но не в прямом смысле данного слова, ибо считал, что душевные муки гораздо более серьезны, чем физические. И сейчас он видел, как мучается мастер марионеток – Скорпион красных песков. Ещё мгновение и Сасори уже на руках у Орочимару:
- Не бойтесь, Сасори но Данна. –он был первым, кто так его назвал. Орочимару, наслаждаясь его сладкими мучениями и страхом, осторожно понес парня на кровать. Он положил его на свою кровать бережно, как любимую куклу и наклонился так, что бы длинные, угольно-черные волосы закрывали свет и падали на плечи Сасори. Кукольник лежал с закрытыми глазами, а его веки лишь иногда подрагивали, ловя холодное дыхание Орочимару, который улыбался. Довольно зло, снисходительно и с издевкой одновременно. – Ложитесь спать. Завтра вы станете частью вашего искусства - бездушной игрушкой. – холодный смех. Он взял пару свитков с прикроватной тумбочки и вышел. Орочимару не заходил в комнату до утра. Он наигрался, больше Скорпион ему не интересен.
Сасори лежал на кровати и, почему-то, ему было тяжело дышать. Парень ненавидел Орочимару и благодарил одновременно. За что? Он и сам не понимал. Все, что он знал наверняка, это то, что завтра Скорпион красных песков сам станет частью своего искусства - бездушной марионеткой, не чувствующей ни боли, ни жалости, ни этого глупого удовольствия. Кукловод, который станет марионеткой.